«Шиповник» - автор рассказа К.

Паустовский
«Пароход приткнулся к крутому берегу и затих. Маша Климова проснулась среди ночи. Она услышала легкое журчание воды и догадалась, что пароход остановился у берега. В кустах щелкнуло, потом перешло в длинный перелив. Тотчас откликнулись десятки птичьих голосов, и внезапный соловьиный раскат пронесся по зарослям.
Маша окончила лесной институт и ехала из Ленинграда на Нижнюю Волгу сажать колхозные леса. Маше было страшно и грустно. Она представляла себе начальника лесного участка – пыльный, угрюмый человек – посмотрит на нее и подумает: «Не хватало нам еще этих девочек с косичками». Маша не знала еще, что это не грусть, а замирание сердца перед неизвестным будущим, перед простой красотой земли с ее реками, туманами.
Попутчики менялись, и все они казались Маше интересными. В Белозерске сел на пароход молодой еще летчик с седыми висками. Потом на пароход сели актеры. В салоне теперь почти не затихало пианино. Пожилой актер часто пел польскую песенку о влюбленном воре. Ему не удалось украсть для любимой звезду с ночного неба, и девушка его прогнала.
Маша вышла на палубу и облокотилась на перила. Кто-то чиркнул спичкой. Маша оглянулась, рядом стоял летчик.
- Соловьи спать не дают, - сказал летчик. – Прямо, как в песне: «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат…»
- Я никогда еще не слыхала таких соловьев, - сказала Маша.
- Поездите по стране – не то еще узнаете, - ответил летчик. – Такая страна и во сне не приснится.
Разгорался рассвет. Пел пастуший рожок. Туман зашевелился. Стали видны кусты и среди них шалаш. «С сегодняшнего дня, - подумала Маша, - буду все замечать, запоминать и беречь у себя на сердце»
- Я, пожалуй, пойду прогуляюсь по берегу, нарву цветов, - сказала Маша.
Они вместе сошли на берег. Из шалаша вылез старик.
- Чем ты тут занимаешься, дед, - спросил летчик.
- Корзинщик я. Плету корзины под колхозную картошку, кошелки.
Маша с летчиком пошли по тропе, которую указал старик. По сторонам тропы высокими стенами стоял шиповник и цвел алым огнем. Казалось, что цветы отделились от колючих веток и висят в воздухе, как яркое маленькое пламя. Загудел пароход. Маша торопливо рвала охапки цветов. Они быстро пошли к пароходу. Летчик шел сзади, на ходу он успел срезать несколько цветущих веток шиповника.
- В салон несите цветы, для всех пассажиров, - сказал с мостика помощник капитана.
В салоне было чисто. Маша начала разбирать цветы и расставлять их в вазах. Летчик помогал ей.
- У моей матушки, - сказал он, - есть маленький сад, но цветов много.
- Вы хорошо отдохнули у мамы? – спросила Маша.
- Ничего. Читал, приводил в порядок свою жизнь. Все записал, что видел, делал и думал. Потом разобрался, правильно ли я жил, в чем ошибался.
- Ну и как?
- Позади все теперь ясно. Можно жить дальше.
К ним подошел актер с мохнатым полотенцем на плече:
- Браво! – сказал он. – Я невольно подслушал ваш разговор и хочу добавить одну истину. В каждом дне жизни всегда есть что-нибудь хорошее. А подчас и поэтическое. Все вокруг нас полно поэзии. Ищите ее. Вот вам мое стариковское напутствие.
Актер ушел, а Маша задумалась над тем, что действительно все окружающее ее очень просто и вместе с тем необыкновенно. Может быть, это и была доля поэзии.
В Камышине Маша сошла. Актер и летчик вышли ее проводить. Летчик попрощался и ушел на пароход. А актер снял шляпу, взял Машины руки и сказал: «Вы будете счастливы»
Через день Маша жила уже в вагончике, в степи, около пруда, вместе с работниками лесной посадки. Маша часто вспоминала поездку на пароходе. Она впервые поняла прелесть мимолетных, но глубоко задевающих душу встреч и прелесть речной привольной России. И где-то в самой глубине сердца не умирала память о летчике.
Было много работы. Надо было рыхлить землю между молодыми дубками, сажать акацию. Маша делала это с особой заботой, даже с нежностью к молодым деревцам. Здесь в степи она поняла великий смысл и силу своей работы.
Однажды сюда прилетел небольшой самолет, из него вышел летчик, молодой еще человек, но с сединой на висках.