Предыдущая публикация
К пониманию политической власти
В левой среде часто не понимают, что властные полномочия в классовом обществе — не только форма насилия одного класса над другим, но и разновидность возвышения над обществом в целом. Лица, которые уполномочены отправлять власть, встают как бы над обществом, над даже классом, в интересах которого они получили свои полномочия. Власть не может в строгом смысле ни принадлежать массам непосредственно, ни осуществляться непосредственно самими массами. Даже если речь идёт о «массах» немногочисленного класса буржуазии. Пусть читатель представит комичную ситуацию, в которой бы государственная власть принадлежала всему классу буржуазии не в лице уполномоченного органа, а в прямом смысле каждому отдельному предпринимателю. Так не бывает и быть не может по определению политической власти. Это нелепая фантазия.
Политическая власть — это всегда государство, которое по своим функциям встаёт над обществом, в том числе в некотором смысле и над классом, к которому она объективно относится. Власть не может существовать без поддержки класса, не может не выражать интересы того или иного экономически антагонистического класса, но и не может существовать как атрибут своего класса в смысле быть «размазанной» между его членами. Власть — это антиразумная политическая надстройка, которая есть простая дубина для насилия над людьми. Власть ничем не отличается от обычного орудия насилия. А орудие насилия есть отдельная «вещь» в руках насильника, а не сам этот насильник.
Конечно, всякий абсолютизм уполномоченного или самоназначенного диктатора действует исключительно в рамках воли господствующего класса, которая у эксплуататорских классов, в свою очередь, сформирована не столько сознанием или теориями, сколько жесткими рамками материальных интересов в рамках отношений частной собственности. Der Konig absolut, wenn er unseren Willen tut — король самодержавен, пока он творит нашу волю.
Если самоуправство уполномоченного или самоназначенного лица, например, президента, вдруг повлечёт ухудшение экономического положения критического количества «уважаемых людей», то ему придётся не сладко. Но этот факт часто осознаётся дорвавшимися до полномочий самодурами уже после нарушения границы этой воли господствующего класса, в ходе дворцовых переворотов, военных заговоров, импичментов, отставок или заказных расстрелов.
Из-за этой специфики властолюбцы стремятся до высоких постов, депутатских статусов и других высоких мест в социальной иерархии. Часто они не столько заинтересованы в том, чтобы проводить какую-либо политическую линию, сколько чисто психологически наслаждаться своим высоким положением. Эти примитивные атавизмы животного доминирования играют свою известную, несущественную в целом, но всё же значимую роль в политической борьбе за власть. И играют, таким образом, известную роль, также и как источник оппортунистических и ренегатских движений в коммунизме. А учитывая, что воля рабочего класса, взявшего государственную власть, поднимается от диктата материальных интересов до некоего теоретического оформления, устремления к общественному прогрессу в виде коммунизма, то и степень свободы уполномоченных лиц значительно расширяется.
Диктатура рабочего класса возможна вообще исключительно как продукт невиданного доверия класса по отношению к своему авангарду, к своему государству и особенно верхушке этого государства. Если такое общество как следует осуществляет строительство коммунизма, то это доверие перерастает в осознанное понимание необходимости. Если такое общество топчется на месте, то партия рано или поздно утрачивает доверие, поддержку и система диктатуры рабочего класса, несмотря на все свои вооружённые силы, специальные службы и прочее, одномоментно разрушается и власть подхватывает буржуазия, сторонники частной собственности.
Фрагмент из брошюры А. Редина "Причины реставрации капитализма в СССР"
Следующая публикация
Нет комментариев