Предыдущая публикация
К 77-летию Игоря Костолевского...
Невероятная история любви Игоря Костолевского...
Игорь Костолевский и Консуэло де Авиланд встретились во второй половине жизни, когда были зрелыми состоявшимися людьми.
Игорь Костолевский и Консуэло де Авиланд
..
Их отношения развивались так быстро, как бывает только в юности. Французская актриса переехала в Россию, бросила сцену и даже поменяла католическую веру на православную, получив при крещении русское имя Евдокия. Ни разница культур, ни расстояние не стали помехой. «Если есть любовь, все можно преодолеть», — считает известный артист.
Игорь: Настроение было хуже некуда. Я нарезал круги по Садовому кольцу и думал: «Господи, ну пошли мне Ее, не то что неземную, но необыкновенную! Пусть даже издалека...» До нашей встречи с Консуэло в моей жизни был достаточно сложный период. При кажущейся внешней успешности и благополучии — состояние полной безнадежности. Семейная жизнь давно катилась под откос. Когда на душе становилось невыносимо, садился в машину и вот так мотался по Садовому кольцу, успокаивался. Я мечтал о том, чтобы в моей жизни что-то изменилось. Я желал этого! И однажды это произошло.
..
Их отношения развивались так быстро, как бывает только в юности. Французская актриса переехала в Россию, бросила сцену и даже поменяла католическую веру на православную, получив при крещении русское имя Евдокия. Ни разница культур, ни расстояние не стали помехой. «Если есть любовь, все можно преодолеть», — считает известный артист.
Игорь: Настроение было хуже некуда. Я нарезал круги по Садовому кольцу и думал: «Господи, ну пошли мне Ее, не то что неземную, но необыкновенную! Пусть даже издалека...» До нашей встречи с Консуэло в моей жизни был достаточно сложный период. При кажущейся внешней успешности и благополучии — состояние полной безнадежности. Семейная жизнь давно катилась под откос. Когда на душе становилось невыносимо, садился в машину и вот так мотался по Садовому кольцу, успокаивался. Я мечтал о том, чтобы в моей жизни что-то изменилось. Я желал этого! И однажды это произошло.
Игорь Костолевский и Консуэло де Авиланд
..
Наша встреча была вроде бы случайной. Отыграл спектакль «АРТ» в театре Пушкина, пошел в гримерку, переоделся, открыл дверь, и… Она! Нездешняя. Огромные голубые глаза. Чудесная улыбка, ямочки. И меня будто вихрь закрутил.
Дуся: Я сидела на стуле возле гримерки, низко опустив голову.
Вдруг дверь распахнулась, и я увидела длинные-длинные ноги. Подняла голову — передо мной высокий кудрявый артист, на которого я внимательно смотрела весь спектакль, потому что играл он блестяще. Я сказала: «Спасибо. Постановка лучше на русском, чем на французском». И снова погрузилась в свои нерадостные мысли. Этот день, 15 апреля 1998 года, казался мне ужасным. Я узнала, что отказывается помогать спонсор, который обещал дать денег на совместный российско-французский спектакль «Татьяна Репина» в постановке замечательного режиссера Валерия Фокина. Я должна была играть там главную роль, о ней мечтала, но теперь понимала — этого не случится никогда, это конец, крах. Настроение отвратительное.
..
Наша встреча была вроде бы случайной. Отыграл спектакль «АРТ» в театре Пушкина, пошел в гримерку, переоделся, открыл дверь, и… Она! Нездешняя. Огромные голубые глаза. Чудесная улыбка, ямочки. И меня будто вихрь закрутил.
Дуся: Я сидела на стуле возле гримерки, низко опустив голову.
Вдруг дверь распахнулась, и я увидела длинные-длинные ноги. Подняла голову — передо мной высокий кудрявый артист, на которого я внимательно смотрела весь спектакль, потому что играл он блестяще. Я сказала: «Спасибо. Постановка лучше на русском, чем на французском». И снова погрузилась в свои нерадостные мысли. Этот день, 15 апреля 1998 года, казался мне ужасным. Я узнала, что отказывается помогать спонсор, который обещал дать денег на совместный российско-французский спектакль «Татьяна Репина» в постановке замечательного режиссера Валерия Фокина. Я должна была играть там главную роль, о ней мечтала, но теперь понимала — этого не случится никогда, это конец, крах. Настроение отвратительное.
Консуэло де Авиланд
..
Чтобы как-то меня развлечь, подружка, известная переводчица Лена Наумова, пригласила меня посмотреть в театре Пушкина спектакль «АРТ» Ясмины Реза. Она переводила эту пьесу, впрочем, как и многое-многое другое из французской драматургии. После показа намечался банкет, на который она меня тоже позвала. Но я не хотела развлекаться, я хотела рыдать. Сидела на стуле и уговаривала себя: «Не буду плакать, не буду плакать… Вернусь в гостиницу, поплачу тогда». Я устала, пала духом. Вот в таком состоянии я встретила Игоря.
Игорь: И я вдруг сказал: «Вы — Консуэло».
Дуся: Я была поражена, ведь мы ни разу не виделись.
Игорь: В театральных кругах много говорили, что в Москву приехала самоотверженная француженка, которая занимается Авиньонским фестивалем и помогает туда пробиваться российским театрам.
Коллеги то и дело меня спрашивали: «Ты знаешь Консуэло? Ты видел Консуэло?» Конечно, я ее не знал, никогда не видел. Но имя почему-то сразу запомнил. Оно время от времени всплывало в моей памяти, завораживало. Так вот, как только ее увидел, сразу понял — это она.
Дуся: Потом артист с длинными ногами меня спросил: «Вы будете на банкете?» И я сказала: «Да», хотя буквально за секунду до этого решила, что там мне нечего делать. Он сидел на другом конце зала, но казалось, что совсем близко. Чувствовала я себя странно. Атмосфера стала какой-то другой, другой свет, звук. Я не понимала, что со мной происходит. Грусть испарилась.
..
Чтобы как-то меня развлечь, подружка, известная переводчица Лена Наумова, пригласила меня посмотреть в театре Пушкина спектакль «АРТ» Ясмины Реза. Она переводила эту пьесу, впрочем, как и многое-многое другое из французской драматургии. После показа намечался банкет, на который она меня тоже позвала. Но я не хотела развлекаться, я хотела рыдать. Сидела на стуле и уговаривала себя: «Не буду плакать, не буду плакать… Вернусь в гостиницу, поплачу тогда». Я устала, пала духом. Вот в таком состоянии я встретила Игоря.
Игорь: И я вдруг сказал: «Вы — Консуэло».
Дуся: Я была поражена, ведь мы ни разу не виделись.
Игорь: В театральных кругах много говорили, что в Москву приехала самоотверженная француженка, которая занимается Авиньонским фестивалем и помогает туда пробиваться российским театрам.
Коллеги то и дело меня спрашивали: «Ты знаешь Консуэло? Ты видел Консуэло?» Конечно, я ее не знал, никогда не видел. Но имя почему-то сразу запомнил. Оно время от времени всплывало в моей памяти, завораживало. Так вот, как только ее увидел, сразу понял — это она.
Дуся: Потом артист с длинными ногами меня спросил: «Вы будете на банкете?» И я сказала: «Да», хотя буквально за секунду до этого решила, что там мне нечего делать. Он сидел на другом конце зала, но казалось, что совсем близко. Чувствовала я себя странно. Атмосфера стала какой-то другой, другой свет, звук. Я не понимала, что со мной происходит. Грусть испарилась.
Режиссер Владимир Мотыль, Эва Шикульска и Игорь Костолевский на съемках фильма "Звезда пленительного счастья", 1975г.
..
Мне не хотелось плакать, хотелось все время смотреть на того человека. А он держал свою рюмочку и тоже не отводил от меня взгляда. Я ощущала волнение и трепет, как Наташа Ростова на первом балу. И при этом думала: «Какая я старая дура! Что со мной?» Мне показалось, схожу с ума. Я должна была быть у себя в номере и собирать вещи, чтобы возвращаться в Париж, ведь если я не играю Татьяну Репину, в Москве мне делать нечего. В конце вечера, когда я собралась уходить, он подошел ко мне и спросил номер телефона. Я продиктовала тот, что был в гостинице. И тут он вдруг при всех поцеловал меня в губы. Я помню эти ощущения, в висках загудело: у-у-у-у. Страстный, нежный и такой неожиданный поцелуй. Но потом я сама себя осадила: стоп, это просто русская традиция. Их вожди — Хрущев, Брежнев — тоже так целуются… Но сердце стучало бешено.
Игорь: Весь вечер я не мог понять, что со мной творится, почему меня все время тянет повернуть голову в ее сторону. Я все время смотрел на нее и понимал, что происходит нечто такое, что меняет всю мою жизнь, все мое существо. Ощущал — это главный момент в моей судьбе. Часто мы эти моменты пропускаем, вернее, убиваем. Как только начинаем чувствовать, сразу делаем оговорки: «Неудобно. Не так подумают». И вот это «нет» в результате разрушает нас. Но в тот раз я, даже если бы захотел сказать себе «нет», не смог бы это сделать. Все понеслось с какой-то стремительной скоростью. Казалось, что меня ведет сама судьба. Все будто бы происходило помимо меня. Наверное, так безрассудно можно поступать только в молодости. Однажды я испытал что-то отдаленно похожее. Тогда я бросил строительный институт, чтобы поступить в театральный. Меня вело, я понимал, чувствовал, что делаю что-то очень важное и правильное, и остановить меня было невозможно.
Нечто похожее я ощутил, когда встретил Дусю. Но то, что происходило со мной сейчас, было иное, гораздо сильнее, значительнее.
Дуся: Вернувшись в гостиницу, я крепко уснула. А на следующий день произошло почти чудо — одна крупная водочная компания дала деньги на спектакль, и я, погрузившись в репетиции, обо всем забыла. Через несколько дней раздался звонок: «Это Игорь Костолевский». — «Кто?» — «Ко-сто-лев-ский». Затем последовало объяснение, что он — актер из спектакля «АРТ». Но там играли трое мужчин: он, Янушкевич и Филиппов. И я не знала, кто из них на другом конце телефонной трубки. Мне звонили многие артисты, потому что я занималась Авиньонским фестивалем.
..
Мне не хотелось плакать, хотелось все время смотреть на того человека. А он держал свою рюмочку и тоже не отводил от меня взгляда. Я ощущала волнение и трепет, как Наташа Ростова на первом балу. И при этом думала: «Какая я старая дура! Что со мной?» Мне показалось, схожу с ума. Я должна была быть у себя в номере и собирать вещи, чтобы возвращаться в Париж, ведь если я не играю Татьяну Репину, в Москве мне делать нечего. В конце вечера, когда я собралась уходить, он подошел ко мне и спросил номер телефона. Я продиктовала тот, что был в гостинице. И тут он вдруг при всех поцеловал меня в губы. Я помню эти ощущения, в висках загудело: у-у-у-у. Страстный, нежный и такой неожиданный поцелуй. Но потом я сама себя осадила: стоп, это просто русская традиция. Их вожди — Хрущев, Брежнев — тоже так целуются… Но сердце стучало бешено.
Игорь: Весь вечер я не мог понять, что со мной творится, почему меня все время тянет повернуть голову в ее сторону. Я все время смотрел на нее и понимал, что происходит нечто такое, что меняет всю мою жизнь, все мое существо. Ощущал — это главный момент в моей судьбе. Часто мы эти моменты пропускаем, вернее, убиваем. Как только начинаем чувствовать, сразу делаем оговорки: «Неудобно. Не так подумают». И вот это «нет» в результате разрушает нас. Но в тот раз я, даже если бы захотел сказать себе «нет», не смог бы это сделать. Все понеслось с какой-то стремительной скоростью. Казалось, что меня ведет сама судьба. Все будто бы происходило помимо меня. Наверное, так безрассудно можно поступать только в молодости. Однажды я испытал что-то отдаленно похожее. Тогда я бросил строительный институт, чтобы поступить в театральный. Меня вело, я понимал, чувствовал, что делаю что-то очень важное и правильное, и остановить меня было невозможно.
Нечто похожее я ощутил, когда встретил Дусю. Но то, что происходило со мной сейчас, было иное, гораздо сильнее, значительнее.
Дуся: Вернувшись в гостиницу, я крепко уснула. А на следующий день произошло почти чудо — одна крупная водочная компания дала деньги на спектакль, и я, погрузившись в репетиции, обо всем забыла. Через несколько дней раздался звонок: «Это Игорь Костолевский». — «Кто?» — «Ко-сто-лев-ский». Затем последовало объяснение, что он — актер из спектакля «АРТ». Но там играли трое мужчин: он, Янушкевич и Филиппов. И я не знала, кто из них на другом конце телефонной трубки. Мне звонили многие артисты, потому что я занималась Авиньонским фестивалем.
Игорь Костолевский
..
И вдруг он спросил: «Вы голодная?» — «Да!» — Я голодная всегда, это моя особенность. — «Тогда я через 10 минут жду вас внизу». С ужасом я взглянула в зеркало, нанесла минимум макияжа, поправила волосы. Мне было любопытно, кто меня пригласил. И слава Богу, это был тот самый артист с длинными ногами.
Игорь: После первой встречи я думал только о Консуэло. Она не шла у меня из головы, но позвонить решился не сразу. Волновался как мальчишка, потел. Но все же набрал номер. Пригласил в ресторан на Чистых прудах. Когда мы туда пришли, меня узнали, официанты заулыбались, музыканты из оркестра стали играть мелодию «Вечная любовь» из фильма «Тегеран-43», в котором я снимался. При этом было торжественно сказано: «Исполняется в честь Игоря Костолевского». Бедная Консуэло приняла меня непонятно за кого…
Дуся: Я почему-то решила, что в этот ресторан он постоянно водит своих женщин.
Думала: «Жиголо, Казанова!» Я еще не знала слова «кобель». Нервничала, и, вполне возможно, ушла бы, если бы не была голодной. И тогда я решила: «Пусть меня накормит, и больше мы не увидимся. Встречаюсь с ним в первый и последний раз! И точка!»
..
И вдруг он спросил: «Вы голодная?» — «Да!» — Я голодная всегда, это моя особенность. — «Тогда я через 10 минут жду вас внизу». С ужасом я взглянула в зеркало, нанесла минимум макияжа, поправила волосы. Мне было любопытно, кто меня пригласил. И слава Богу, это был тот самый артист с длинными ногами.
Игорь: После первой встречи я думал только о Консуэло. Она не шла у меня из головы, но позвонить решился не сразу. Волновался как мальчишка, потел. Но все же набрал номер. Пригласил в ресторан на Чистых прудах. Когда мы туда пришли, меня узнали, официанты заулыбались, музыканты из оркестра стали играть мелодию «Вечная любовь» из фильма «Тегеран-43», в котором я снимался. При этом было торжественно сказано: «Исполняется в честь Игоря Костолевского». Бедная Консуэло приняла меня непонятно за кого…
Дуся: Я почему-то решила, что в этот ресторан он постоянно водит своих женщин.
Думала: «Жиголо, Казанова!» Я еще не знала слова «кобель». Нервничала, и, вполне возможно, ушла бы, если бы не была голодной. И тогда я решила: «Пусть меня накормит, и больше мы не увидимся. Встречаюсь с ним в первый и последний раз! И точка!»
Консуэло де Авиланд
..
Игорь: Дуся выглядела как-то испуганно. И я никак не мог понять почему. Мои объяснения по поводу того, что в этом ресторане я впервые, а люди на меня так реагируют потому, что я известный артист, не возымели действия. Тогда я привел аргумент, который, как мне казалось, должен был убедить и успокоить любую француженку: «Между прочим, я тут недавно в Париже с Аленом Делоном снимался».
Тут же последовал ответ: «Я с ним тоже снималась. И не раз. Ну и что?..» И я опять вспотел.
Дуся: Я пыталась уловить, о чем он мне говорит, но было сложно — он не блестяще владел английским, а я почти не знала русского. Но кое-что я все же поняла. Он спросил: «Скажите, у вас есть муж?» И я отвечала: «Нет. Я жду своего декабриста». Игорь как-то странно на меня посмотрел и надолго замолчал. Потом переспросил: «Что-что?!» — «Мой муж будет декабрист!» И я начала ему объяснять, кто такие декабристы. И тогда услышала: «Ну считай, что нашла!» Тогда уже я надолго замолчала, а потом переспросила: «Что-что?» И тут он мне объяснил, что в фильме «Звезда пленительного счастья» он играл декабриста, у которого жена француженка. Я посмотрела на него другими глазами. На меня сразу нахлынули эмоции, которые я ощутила в детстве.
..
Игорь: Дуся выглядела как-то испуганно. И я никак не мог понять почему. Мои объяснения по поводу того, что в этом ресторане я впервые, а люди на меня так реагируют потому, что я известный артист, не возымели действия. Тогда я привел аргумент, который, как мне казалось, должен был убедить и успокоить любую француженку: «Между прочим, я тут недавно в Париже с Аленом Делоном снимался».
Тут же последовал ответ: «Я с ним тоже снималась. И не раз. Ну и что?..» И я опять вспотел.
Дуся: Я пыталась уловить, о чем он мне говорит, но было сложно — он не блестяще владел английским, а я почти не знала русского. Но кое-что я все же поняла. Он спросил: «Скажите, у вас есть муж?» И я отвечала: «Нет. Я жду своего декабриста». Игорь как-то странно на меня посмотрел и надолго замолчал. Потом переспросил: «Что-что?!» — «Мой муж будет декабрист!» И я начала ему объяснять, кто такие декабристы. И тогда услышала: «Ну считай, что нашла!» Тогда уже я надолго замолчала, а потом переспросила: «Что-что?» И тут он мне объяснил, что в фильме «Звезда пленительного счастья» он играл декабриста, у которого жена француженка. Я посмотрела на него другими глазами. На меня сразу нахлынули эмоции, которые я ощутила в детстве.
Игорь Костолевский и Эва Шикульска,
кадр из фильма "Звезда пленительного счастья", 1975г.
..
В 12 лет я прочла книгу Александра Дюма «Учитель фехтования» про то, как француженка полюбила русского декабриста и отправилась за ним в Сибирь. Книга меня поразила. Мой маленький мозг и сердце запечатлели именно такой образ любви: когда ради любимого жертвуют многим, отказываются от личного комфорта, своей страны, религии и даже отправляются в изгнание. И все ради того, чтобы любимый жил… Я стала волноваться как девочка. Неужели этот человек, на которого я смотрела на банкете, как Наташа Ростова, — декабрист, о котором я мечтала с 12 лет?! Это он! Он!.. Знаете, есть морские черепахи. Они рождаются слепыми и преодолевают тяжелейшие испытания, прежде чем находят свой океан. Они идут по зову сердца, по ощущениям. Я, как та черепаха, нашла свой океан… Игорь говорил тост за тостом, я пила рюмку за рюмкой.
Голова шла кругом, настроение было приподнятое. А потом я вернулась в гостиницу, и тут навалилась грусть. Мне почему-то показалось, что наша встреча бессмысленна и у нас нет никакого будущего. Во мне говорил прагматизм. А как иначе? У меня своя жизнь на Западе, я сыграю роль в спектакле «Татьяна Репина», а потом уеду в Париж. Значит, пока все это не зашло слишком далеко, нужно погрузиться в работу. И я попыталась…
Игорь: Но я уже не представлял, как я буду без нее. На следующий день позвонил: «Ты голодная?»
Дуся: И снова я ответила: «Да». В этот раз мы пошли в грузинский ресторан. Сидели на веранде, я впервые в жизни пробовала сациви, хачапури и шашлык из маленьких перепелок, которые смотрелись на вертеле, словно крошечные балерины.
И вдруг начался страшный ливень и первая в том году гроза. Все посетители ресторана были в помещении, только мы на веранде. Но Игорь не стал прятаться от дождя. Я подумала: «Класс! Он не боится промокнуть». Он не вел себя как актер, часто они самовлюбленные нарциссы, я этого не вытерпела бы. И тут Игорь сказал мне великолепную фразу: «Пути назад нет. Теперь ты моя женщина». Это второе свидание. Фундаментально!
кадр из фильма "Звезда пленительного счастья", 1975г.
..
В 12 лет я прочла книгу Александра Дюма «Учитель фехтования» про то, как француженка полюбила русского декабриста и отправилась за ним в Сибирь. Книга меня поразила. Мой маленький мозг и сердце запечатлели именно такой образ любви: когда ради любимого жертвуют многим, отказываются от личного комфорта, своей страны, религии и даже отправляются в изгнание. И все ради того, чтобы любимый жил… Я стала волноваться как девочка. Неужели этот человек, на которого я смотрела на банкете, как Наташа Ростова, — декабрист, о котором я мечтала с 12 лет?! Это он! Он!.. Знаете, есть морские черепахи. Они рождаются слепыми и преодолевают тяжелейшие испытания, прежде чем находят свой океан. Они идут по зову сердца, по ощущениям. Я, как та черепаха, нашла свой океан… Игорь говорил тост за тостом, я пила рюмку за рюмкой.
Голова шла кругом, настроение было приподнятое. А потом я вернулась в гостиницу, и тут навалилась грусть. Мне почему-то показалось, что наша встреча бессмысленна и у нас нет никакого будущего. Во мне говорил прагматизм. А как иначе? У меня своя жизнь на Западе, я сыграю роль в спектакле «Татьяна Репина», а потом уеду в Париж. Значит, пока все это не зашло слишком далеко, нужно погрузиться в работу. И я попыталась…
Игорь: Но я уже не представлял, как я буду без нее. На следующий день позвонил: «Ты голодная?»
Дуся: И снова я ответила: «Да». В этот раз мы пошли в грузинский ресторан. Сидели на веранде, я впервые в жизни пробовала сациви, хачапури и шашлык из маленьких перепелок, которые смотрелись на вертеле, словно крошечные балерины.
И вдруг начался страшный ливень и первая в том году гроза. Все посетители ресторана были в помещении, только мы на веранде. Но Игорь не стал прятаться от дождя. Я подумала: «Класс! Он не боится промокнуть». Он не вел себя как актер, часто они самовлюбленные нарциссы, я этого не вытерпела бы. И тут Игорь сказал мне великолепную фразу: «Пути назад нет. Теперь ты моя женщина». Это второе свидание. Фундаментально!
Игорь Костолевский и Консуэло де Авиланд
..
Игорь: Вот так взял и брякнул, что она будет моей. Очень нагло заявил. Но, как видите, так вместе и живем уже почти 15 лет… Когда я ее встретил, все другие женщины перестали для меня существовать. Она цельный, светлый человек с детской непосредственностью и верой в чудо. Таким и я был когда-то. Наша встреча — дар. За три года, пока Дуся приезжала играть свой спектакль и была в России, у нас многое прояснилось: я стал свободен.
Дуся: И вот Игорь решил познакомить меня со своей мамой, с которой он тогда жил.
Зашел за мной в гостиницу, и мы отправились к его дому. Удивительно, но я прекрасно знала улицу, на которую он меня привел, и маленькую церквушку возле их дома. «Разве это возможно?» — думала я. А потом, будто пазл, все стало складываться в моей голове в цельную картинку. Я вспомнила, что произошло за несколько дней до нашего с Игорем свидания. Был поздний вечер накануне Пасхи. Я сидела в своей «избушке» — крошечном номерке 511 в гостинице в районе Арбата, где я обычно останавливалась, когда приезжала в Москву. Вдруг меня буквально накрыли ощущения, как в романе Булгакова «Мастер и Маргарита»: мои ноги сами меня вели на улицу, сила свыше руководила.
Я шла в темноте. Одна улица, другая. Плотников переулок, Сивцев Вражек, Большой Афанасьевский переулок… И вдруг оказалась в толпе народа. Не знаю почему, но я не пошла дальше, а остановилась как вкопанная. Рядом была маленькая старая церковь. Дверь открыта, внутри темно. Потом вдруг зажигается одна маленькая свеча, другая… И вот уже у каждого человека в толпе по зажженной свече. Только у меня нет. И тут один человек дарит мне зажженную свечу. В этот момент раздаются возгласы священников: «Христос воскресе!» — и люди отвечают: «Воистину воскресе!» Сначала я испугалась, а потом начала повторять по-французски: «Муа оси!» — «Я тоже!» Мне хотелось быть со всеми. Потом я стала обращаться к Богу, я его молила, с ним разговаривала: «Я в темноте. Я хочу света, хочу света!..» Моя душа нуждалась в свете, в любви… Так вот, дом, в котором жила мама Игоря, находился возле той самой церкви, куда я попала в пасхальную ночь.
Ну это же чудо! Такая огромная Москва!
..
Игорь: Вот так взял и брякнул, что она будет моей. Очень нагло заявил. Но, как видите, так вместе и живем уже почти 15 лет… Когда я ее встретил, все другие женщины перестали для меня существовать. Она цельный, светлый человек с детской непосредственностью и верой в чудо. Таким и я был когда-то. Наша встреча — дар. За три года, пока Дуся приезжала играть свой спектакль и была в России, у нас многое прояснилось: я стал свободен.
Дуся: И вот Игорь решил познакомить меня со своей мамой, с которой он тогда жил.
Зашел за мной в гостиницу, и мы отправились к его дому. Удивительно, но я прекрасно знала улицу, на которую он меня привел, и маленькую церквушку возле их дома. «Разве это возможно?» — думала я. А потом, будто пазл, все стало складываться в моей голове в цельную картинку. Я вспомнила, что произошло за несколько дней до нашего с Игорем свидания. Был поздний вечер накануне Пасхи. Я сидела в своей «избушке» — крошечном номерке 511 в гостинице в районе Арбата, где я обычно останавливалась, когда приезжала в Москву. Вдруг меня буквально накрыли ощущения, как в романе Булгакова «Мастер и Маргарита»: мои ноги сами меня вели на улицу, сила свыше руководила.
Я шла в темноте. Одна улица, другая. Плотников переулок, Сивцев Вражек, Большой Афанасьевский переулок… И вдруг оказалась в толпе народа. Не знаю почему, но я не пошла дальше, а остановилась как вкопанная. Рядом была маленькая старая церковь. Дверь открыта, внутри темно. Потом вдруг зажигается одна маленькая свеча, другая… И вот уже у каждого человека в толпе по зажженной свече. Только у меня нет. И тут один человек дарит мне зажженную свечу. В этот момент раздаются возгласы священников: «Христос воскресе!» — и люди отвечают: «Воистину воскресе!» Сначала я испугалась, а потом начала повторять по-французски: «Муа оси!» — «Я тоже!» Мне хотелось быть со всеми. Потом я стала обращаться к Богу, я его молила, с ним разговаривала: «Я в темноте. Я хочу света, хочу света!..» Моя душа нуждалась в свете, в любви… Так вот, дом, в котором жила мама Игоря, находился возле той самой церкви, куда я попала в пасхальную ночь.
Ну это же чудо! Такая огромная Москва!
Игорь Костолевский в роли Андрэ в фильме "Тегеран-43", 1980г.
..
Игорь: Когда я знакомил Дусю с мамой, чувствовал, что они поймут друг друга. Хотя мама была человеком с критическим взглядом и очень высокой планкой — все-таки любимый сын. Но Дуся ей понравилась, более того — они очень быстро нашли общий язык.
Дуся: Я была поражена тем, насколько хорошо мама Игоря говорит по-французски. Мы сидели на кухне, пили чай и разговаривали. Она рассказывала про свою жизнь, про детство Игоря. Его отец работал в Министерстве внешней торговли и был настоящим полиглотом — свободно общался на шести языках. Они долгое время жили за границей, там родился их первый сын, а Игорь — уже в Москве.
Был он ребенком поздним, очень впечатлительным, тонким, ранимым. Совсем маленьким, когда родителей не было дома, включил телевизор, хотя делать это запрещалось. Шел фильм «Идиот» Пырьева, он увидел Юрия Яковлева, его глаза и был так поражен, что долго не мог успокоиться и, даже когда родители вернулись, все плакал, плакал, плакал. Подростком записывал свои ежедневные впечатления, даже книгу собирался писать, но потом все бросил… Представляете, с мамой Игоря мы разговаривали целых пять часов подряд, будто давние знакомые.
Игорь: Вскоре я предложил Дусе стать моей женой. Я понимал, что, если этого не сделаю, буду жалеть всю оставшуюся жизнь. Не думал о последствиях, о том, как мы будем жить. Знал одно: мы должны быть вместе. Наверное, был очень легкомысленным, несмотря на возраст и опыт.
Хотя какой опыт? Все как в первый раз.
..
Игорь: Когда я знакомил Дусю с мамой, чувствовал, что они поймут друг друга. Хотя мама была человеком с критическим взглядом и очень высокой планкой — все-таки любимый сын. Но Дуся ей понравилась, более того — они очень быстро нашли общий язык.
Дуся: Я была поражена тем, насколько хорошо мама Игоря говорит по-французски. Мы сидели на кухне, пили чай и разговаривали. Она рассказывала про свою жизнь, про детство Игоря. Его отец работал в Министерстве внешней торговли и был настоящим полиглотом — свободно общался на шести языках. Они долгое время жили за границей, там родился их первый сын, а Игорь — уже в Москве.
Был он ребенком поздним, очень впечатлительным, тонким, ранимым. Совсем маленьким, когда родителей не было дома, включил телевизор, хотя делать это запрещалось. Шел фильм «Идиот» Пырьева, он увидел Юрия Яковлева, его глаза и был так поражен, что долго не мог успокоиться и, даже когда родители вернулись, все плакал, плакал, плакал. Подростком записывал свои ежедневные впечатления, даже книгу собирался писать, но потом все бросил… Представляете, с мамой Игоря мы разговаривали целых пять часов подряд, будто давние знакомые.
Игорь: Вскоре я предложил Дусе стать моей женой. Я понимал, что, если этого не сделаю, буду жалеть всю оставшуюся жизнь. Не думал о последствиях, о том, как мы будем жить. Знал одно: мы должны быть вместе. Наверное, был очень легкомысленным, несмотря на возраст и опыт.
Хотя какой опыт? Все как в первый раз.
Игорь Костолевский и Консуэло де Авиланд
..
Дуся: Конечно, я Игоря обожала, но не понимала, возможен ли наш союз. У меня никогда не было мужа, я жила для театра и кино. И вообще, наши страны находятся на расстоянии более трех тысяч километров друг от друга, а Игорь непреклонен: «Я из России не уеду. У меня тут всё. Переезжай сама. Ты же хочешь быть декабристкой. Значит, должна быть здесь и со мной». Нужно было менять свою жизнь. И я на это пошла…
Свадебное платье мне сшили в мастерских Большого театра, где чуть раньше шили костюмы для спектакля «Татьяна Репина». Материал я купила в парижском магазинчике недалеко от театра Оффенбаха «Буфф-Паризьен», где я играла. Приобрести ткань именно там мне посоветовал знаменитый модельер Кристиан Лакруа, мой приятель.
Он сам часто делал покупки в этом месте. Его вкусу я доверяла абсолютно. С Кристианом мы были знакомы давно, еще когда он был никому не известен. Французские ткани по достоинству оценили в мастерских Большого театра. Там мы вместе с портнихами рисовали эскизы моего платья, конструировали его. Я хотела, чтобы оно выглядело немного по-чеховски, строго и красиво: гипюр, корсет. Фату шили из тюля, который используют в балетных пачках. Когда я ее примеряла, ощущения были удивительные. Я ведь с трех лет занималась хореографией с русским педагогом. Потом стала балериной, работала во многих труппах, в том числе у Мориса Бежара. Танцевала весь классический репертуар. Особенно близкой мне была русская музыка, я понимала эти эмоции, ее душу. И в юности у меня была мечта — попасть в Большой театр.
Но случилась страшная автокатастрофа, после которой я не смогла больше танцевать. Я не представляла жизни без сцены и нашла выход — стала драматической артисткой, но где-то глубоко-глубоко в моей душе затаилась тоска по балету… И вот тогда, стоя на примерке в швейных мастерских Большого театра в фате из балетной пачки, я поняла — исполнилась еще одна моя мечта: я — в Большом! Мне стало ясно — если страстно чего-то хотеть, это обязательно сбудется…
..
Дуся: Конечно, я Игоря обожала, но не понимала, возможен ли наш союз. У меня никогда не было мужа, я жила для театра и кино. И вообще, наши страны находятся на расстоянии более трех тысяч километров друг от друга, а Игорь непреклонен: «Я из России не уеду. У меня тут всё. Переезжай сама. Ты же хочешь быть декабристкой. Значит, должна быть здесь и со мной». Нужно было менять свою жизнь. И я на это пошла…
Свадебное платье мне сшили в мастерских Большого театра, где чуть раньше шили костюмы для спектакля «Татьяна Репина». Материал я купила в парижском магазинчике недалеко от театра Оффенбаха «Буфф-Паризьен», где я играла. Приобрести ткань именно там мне посоветовал знаменитый модельер Кристиан Лакруа, мой приятель.
Он сам часто делал покупки в этом месте. Его вкусу я доверяла абсолютно. С Кристианом мы были знакомы давно, еще когда он был никому не известен. Французские ткани по достоинству оценили в мастерских Большого театра. Там мы вместе с портнихами рисовали эскизы моего платья, конструировали его. Я хотела, чтобы оно выглядело немного по-чеховски, строго и красиво: гипюр, корсет. Фату шили из тюля, который используют в балетных пачках. Когда я ее примеряла, ощущения были удивительные. Я ведь с трех лет занималась хореографией с русским педагогом. Потом стала балериной, работала во многих труппах, в том числе у Мориса Бежара. Танцевала весь классический репертуар. Особенно близкой мне была русская музыка, я понимала эти эмоции, ее душу. И в юности у меня была мечта — попасть в Большой театр.
Но случилась страшная автокатастрофа, после которой я не смогла больше танцевать. Я не представляла жизни без сцены и нашла выход — стала драматической артисткой, но где-то глубоко-глубоко в моей душе затаилась тоска по балету… И вот тогда, стоя на примерке в швейных мастерских Большого театра в фате из балетной пачки, я поняла — исполнилась еще одна моя мечта: я — в Большом! Мне стало ясно — если страстно чего-то хотеть, это обязательно сбудется…
..
Игорь: Мы поженились в 2001 году 22 февраля. Свадьбу отмечали в ресторане. Газеты писали, что наше бракосочетание проходило в Париже, тайно. И вообще, что я эмигрировал во Францию. Абсолютная ерунда! Было много наших друзей. А на следующий день обвенчались. Решили, что наш союз должен быть скреплен перед Богом.
Дуся: До этого я перешла из католичества в православие.
Обряд проводил отец Димитрий из Новодевичьего монастыря. Он перечислял то, от чего я должна отрекаться. И я все это послушно повторяла за священником. Но когда должна была отречься от папы римского, у меня пропал голос. Я не ждала этой фразы и вдруг явно осознала всю серьезность такого шага. Назад дороги не было.
Игорь: Да, я ей так и говорил: «Дуся, все, назад пути нет». Дусей назвал ее на одном из первых свиданий, даже сам не знаю почему. Мне казалось, это имя ей больше подходит, чем Консуэло. Как-то роднее, теплее...
Дуся: Он часто повторял: «Ну ты Дуся...
Ой, какая же ты Дуся!» А потом актриса Наталья Гундарева, с которой мы дружили, перед обрядом смены веры сказала мне: «Ты понимаешь, среди православных святых нет имени Консуэло». Я спросила: «А Дуся?» — «Дуся — нет тоже. Это сокращенное от Евдокия». И вот когда отец Димитрий надевал мне православный крестик, он спросил: «Каким именем наречь тебя?» — «Евдокия». — «Нарекаю тебя Евдокией», — произнес он, и у меня по коже побежали мурашки. Это была не роль, когда примеряешь имена разных персонажей, а новая жизнь. А я — новый человек, будто только родилась. В моем возрасте это серьезно, сложно и удивительно…
Игорь: Несколько лет после свадьбы были мучительными. Мы прожили их так: я — в Москве, Дуся — в Париже.
Дуся: Я была связана контрактами. Во французском театре совсем другая система, нежели в России. Один и тот же спектакль играется без перерыва каждый вечер, кроме понедельника, а в субботу два раза. Также по контракту артист не может находиться далее чем в 30 километрах от Парижа, так как нет второго состава. Игорь тоже был очень востребован, много работал. Но иногда все же находил время, чтобы прилететь в Париж. Но даже когда он находился рядом, я не могла посвятить ему время. Каждый день в четыре часа дня я шла из дома в театр. Спектакль начинался в восемь, заканчивался поздно, засыпала я только в три часа ночи. Ситуация была опасная.
Игорь: Мы поженились в 2001 году 22 февраля. Свадьбу отмечали в ресторане. Газеты писали, что наше бракосочетание проходило в Париже, тайно. И вообще, что я эмигрировал во Францию. Абсолютная ерунда! Было много наших друзей. А на следующий день обвенчались. Решили, что наш союз должен быть скреплен перед Богом.
Дуся: До этого я перешла из католичества в православие.
Обряд проводил отец Димитрий из Новодевичьего монастыря. Он перечислял то, от чего я должна отрекаться. И я все это послушно повторяла за священником. Но когда должна была отречься от папы римского, у меня пропал голос. Я не ждала этой фразы и вдруг явно осознала всю серьезность такого шага. Назад дороги не было.
Игорь: Да, я ей так и говорил: «Дуся, все, назад пути нет». Дусей назвал ее на одном из первых свиданий, даже сам не знаю почему. Мне казалось, это имя ей больше подходит, чем Консуэло. Как-то роднее, теплее...
Дуся: Он часто повторял: «Ну ты Дуся...
Ой, какая же ты Дуся!» А потом актриса Наталья Гундарева, с которой мы дружили, перед обрядом смены веры сказала мне: «Ты понимаешь, среди православных святых нет имени Консуэло». Я спросила: «А Дуся?» — «Дуся — нет тоже. Это сокращенное от Евдокия». И вот когда отец Димитрий надевал мне православный крестик, он спросил: «Каким именем наречь тебя?» — «Евдокия». — «Нарекаю тебя Евдокией», — произнес он, и у меня по коже побежали мурашки. Это была не роль, когда примеряешь имена разных персонажей, а новая жизнь. А я — новый человек, будто только родилась. В моем возрасте это серьезно, сложно и удивительно…
Игорь: Несколько лет после свадьбы были мучительными. Мы прожили их так: я — в Москве, Дуся — в Париже.
Дуся: Я была связана контрактами. Во французском театре совсем другая система, нежели в России. Один и тот же спектакль играется без перерыва каждый вечер, кроме понедельника, а в субботу два раза. Также по контракту артист не может находиться далее чем в 30 километрах от Парижа, так как нет второго состава. Игорь тоже был очень востребован, много работал. Но иногда все же находил время, чтобы прилететь в Париж. Но даже когда он находился рядом, я не могла посвятить ему время. Каждый день в четыре часа дня я шла из дома в театр. Спектакль начинался в восемь, заканчивался поздно, засыпала я только в три часа ночи. Ситуация была опасная.
Игорь Костолевский и Консуэло де Авиланд
..
Игорь: Мы поняли — так не может продолжаться, надо что-то менять. И Дуся пошла на жертву — оставила сцену. Я сам актер и знаю этому цену. Она очень высока. Я об этом всегда помню.
Хотя ни разу не слышал от нее упрека или жалобы. Дуся начисто лишена актерской ревности. Но, думаю, мы вместе еще обязательно что-нибудь сыграем.
Дуся: Я осознавала: если не сделаю такой выбор, потеряю семью. Допустить этого я не могла.
Игорь: А потом Дуся нашла себя на другом поприще. Она стала железнодорожницей!
Дуся: Многое в жизни решает случай. С поездами было так же. В июле 2000 года я чуть не погибла в авиакатастрофе. Мы попали в эпицентр сухой грозы. Самолет швыряло как щепочку. Сломался стабилизатор, и мы стали падать. Салон превратился в адову стиральную машину. Люди не пристегнуты, вылетают из своих кресел, падают, ломают руки, ноги. На них летят тележки, в которых стюардессы развозят еду.
Открываются верхние полки, на головы падает тяжелый багаж. Выскакивают кислородные маски. Люди орут, стонут, плачут. Атмосферу пронизывает страх. Массовая агония длилась 17 минут. Все понимали — они умирают. Я сидела в первом ряду. Чудом успела пристегнуться. Обхватив ноги руками, думала: «Это конец, конец… Господи, помоги! Если выживу, буду ездить на поезде». Нам повезло, пилот сумел справиться с ситуацией. Мы кое-как дотянули до земли. У пассажиров были очень серьезные травмы. По сравнению с другими я отделалась малым — у меня был шок и очень сильное сотрясение мозга, которое до сих пор дает себя знать мучительными мигренями.
Игорь: Несколькими днями позже я встречал Дусю в аэропорту, она все- таки прилетела на самолете…
Я ее не узнал. Она была как после войны. Держалась очень мужественно. Но я видел — у нее шок.
Дуся: Самым ужасным было то, что через четыре дня я должна была лететь обратно в Париж. Я просто умирала от страха. Летела, преодолевая себя, ведь моя мама во Франции, и я не могу ее бросить. Когда была у нее, самолеты стали разбиваться один за другим. И меня охватила паника. Мне возвращаться — 10 сентября у Игоря день рождения, а я понимаю: не могу заставить себя сесть в самолет. Звоню на вокзал, чтобы уточнить расписание поезда, который едет в Москву. Со мной были резки и категоричны: «У нас нет, никогда не было и не будет такого поезда!» Я возразила: «Как? Я сама на нем путешествовала!»
Действительно, в 1986 году я впервые приехала в Москву из Парижа именно на поезде!
Это была эпопея. Я училась в театральной школе в Нью-Йорке и победила в конкурсе на премию Станиславского, которую учредила его ученица Стелла Адлер. Наградой был значок с выгравированным изображением профиля Вахтангова, который Станиславский вручил Стелле за семь недель до своей смерти. Константин Сергеевич попросил Стеллу передать его тому человеку, которого она посчитает продолжателем их общего дела в драматическом театре. Когда Адлер устроила этот конкурс, она сама была очень плоха. Сломать шейку бедра в 80 лет — это плохой знак. На конкурс съехались актеры из разных концов Америки, в том числе и Брюс Уиллис, который был моим однокурсником и партнером. Выиграла я. Вручая мне значок, Стелла Адлер сказала: «Не знаю, реально ли это, между нашими странами холодная война.
..
Игорь: Мы поняли — так не может продолжаться, надо что-то менять. И Дуся пошла на жертву — оставила сцену. Я сам актер и знаю этому цену. Она очень высока. Я об этом всегда помню.
Хотя ни разу не слышал от нее упрека или жалобы. Дуся начисто лишена актерской ревности. Но, думаю, мы вместе еще обязательно что-нибудь сыграем.
Дуся: Я осознавала: если не сделаю такой выбор, потеряю семью. Допустить этого я не могла.
Игорь: А потом Дуся нашла себя на другом поприще. Она стала железнодорожницей!
Дуся: Многое в жизни решает случай. С поездами было так же. В июле 2000 года я чуть не погибла в авиакатастрофе. Мы попали в эпицентр сухой грозы. Самолет швыряло как щепочку. Сломался стабилизатор, и мы стали падать. Салон превратился в адову стиральную машину. Люди не пристегнуты, вылетают из своих кресел, падают, ломают руки, ноги. На них летят тележки, в которых стюардессы развозят еду.
Открываются верхние полки, на головы падает тяжелый багаж. Выскакивают кислородные маски. Люди орут, стонут, плачут. Атмосферу пронизывает страх. Массовая агония длилась 17 минут. Все понимали — они умирают. Я сидела в первом ряду. Чудом успела пристегнуться. Обхватив ноги руками, думала: «Это конец, конец… Господи, помоги! Если выживу, буду ездить на поезде». Нам повезло, пилот сумел справиться с ситуацией. Мы кое-как дотянули до земли. У пассажиров были очень серьезные травмы. По сравнению с другими я отделалась малым — у меня был шок и очень сильное сотрясение мозга, которое до сих пор дает себя знать мучительными мигренями.
Игорь: Несколькими днями позже я встречал Дусю в аэропорту, она все- таки прилетела на самолете…
Я ее не узнал. Она была как после войны. Держалась очень мужественно. Но я видел — у нее шок.
Дуся: Самым ужасным было то, что через четыре дня я должна была лететь обратно в Париж. Я просто умирала от страха. Летела, преодолевая себя, ведь моя мама во Франции, и я не могу ее бросить. Когда была у нее, самолеты стали разбиваться один за другим. И меня охватила паника. Мне возвращаться — 10 сентября у Игоря день рождения, а я понимаю: не могу заставить себя сесть в самолет. Звоню на вокзал, чтобы уточнить расписание поезда, который едет в Москву. Со мной были резки и категоричны: «У нас нет, никогда не было и не будет такого поезда!» Я возразила: «Как? Я сама на нем путешествовала!»
Действительно, в 1986 году я впервые приехала в Москву из Парижа именно на поезде!
Это была эпопея. Я училась в театральной школе в Нью-Йорке и победила в конкурсе на премию Станиславского, которую учредила его ученица Стелла Адлер. Наградой был значок с выгравированным изображением профиля Вахтангова, который Станиславский вручил Стелле за семь недель до своей смерти. Константин Сергеевич попросил Стеллу передать его тому человеку, которого она посчитает продолжателем их общего дела в драматическом театре. Когда Адлер устроила этот конкурс, она сама была очень плоха. Сломать шейку бедра в 80 лет — это плохой знак. На конкурс съехались актеры из разных концов Америки, в том числе и Брюс Уиллис, который был моим однокурсником и партнером. Выиграла я. Вручая мне значок, Стелла Адлер сказала: «Не знаю, реально ли это, между нашими странами холодная война.
Игорь Костолевский в фильме "Звезда пленительного счастья", 1975г.
..
Но вы должны сделать все, чтобы этот значок ощутил русский воздух. Он должен прикоснуться к театру Вахтангова». И это стало моей целью. Около девяти лет я пыталась получить визу в СССР, но мне отказывали. Когда дали разрешение на въезд — это была эйфория. Я решила ехать на поезде, чтобы увидеть природу. И я все красиво организовала. У меня был кассетный диктофон с записями Прокофьева. Сергей Сергеевич часто путешествовал и много музыки написал в дороге, поэтому она так гармонично ложится на стук колес: та-та-там, та-та-там, та-та-там. В купе я была одна, день и ночь смотрела в окно и жгла свечи, которые взяла с собой. На столе стояли розы насыщенного бордового цвета, как театральный занавес. Мне их подарила мама. Поезд шел 56 часов, но спать я не ложилась. Сделав первый шаг по перрону Белорусского вокзала в Москве, я разрыдалась, вспомнив Анну Каренину.
В Москве я много гуляла, побывала на могиле Чехова на Новодевичьем кладбище, сходила к Вахтанговскому театру и приложила значок к его стене. Мне казалось, он заряжается от театра энергией. Я думала: круг замкнулся, я выполнила свою миссию. Путешествие в Советский Союз подходило к концу. Было очень грустно. Я была очарована Москвой, но думала, что больше никогда туда не вернусь, все-таки «железный занавес». Та поездка была потрясением… И тут мне говорят: «Поезда не было и не будет!»
Характер у меня упрямый. Я стала копаться и узнавать, в чем дело. Оказывается, поезда из Парижа в Москву не ходили уже с 1994 года. Произошел несчастный случай, в парижском депо загорелся российский состав, после чего французские железнодорожники прервали с Минтрансом все контакты, а маршрут упразднили.
Мне казалось это жуткой несправедливостью, но меня, простую пассажирку, никто не слушал. Для чиновников я была никем, всего лишь частным лицом, вздорной дамой, желающей путешествовать из Москвы в Париж на поезде. И тогда я нашла способ договориться о встрече с президентом РЖД Владимиром Якуниным. Он оказался очень харизматичным и обаятельным человеком, совсем не похожим на Медного всадника на пьедестале (мне почему-то казалось, руководитель самой большой в мире железной дороги должен выглядеть именно так). Я спросила, почему у него нет интереса к железной дороге во Франции. Он объяснил, что причина не в русских, а во французах. Ни чиновникам от РЖД, ни Минтрансу, ни дипломатам не удавалось убедить французскую сторону в необходимости восстановить маршрут.
..
Но вы должны сделать все, чтобы этот значок ощутил русский воздух. Он должен прикоснуться к театру Вахтангова». И это стало моей целью. Около девяти лет я пыталась получить визу в СССР, но мне отказывали. Когда дали разрешение на въезд — это была эйфория. Я решила ехать на поезде, чтобы увидеть природу. И я все красиво организовала. У меня был кассетный диктофон с записями Прокофьева. Сергей Сергеевич часто путешествовал и много музыки написал в дороге, поэтому она так гармонично ложится на стук колес: та-та-там, та-та-там, та-та-там. В купе я была одна, день и ночь смотрела в окно и жгла свечи, которые взяла с собой. На столе стояли розы насыщенного бордового цвета, как театральный занавес. Мне их подарила мама. Поезд шел 56 часов, но спать я не ложилась. Сделав первый шаг по перрону Белорусского вокзала в Москве, я разрыдалась, вспомнив Анну Каренину.
В Москве я много гуляла, побывала на могиле Чехова на Новодевичьем кладбище, сходила к Вахтанговскому театру и приложила значок к его стене. Мне казалось, он заряжается от театра энергией. Я думала: круг замкнулся, я выполнила свою миссию. Путешествие в Советский Союз подходило к концу. Было очень грустно. Я была очарована Москвой, но думала, что больше никогда туда не вернусь, все-таки «железный занавес». Та поездка была потрясением… И тут мне говорят: «Поезда не было и не будет!»
Характер у меня упрямый. Я стала копаться и узнавать, в чем дело. Оказывается, поезда из Парижа в Москву не ходили уже с 1994 года. Произошел несчастный случай, в парижском депо загорелся российский состав, после чего французские железнодорожники прервали с Минтрансом все контакты, а маршрут упразднили.
Мне казалось это жуткой несправедливостью, но меня, простую пассажирку, никто не слушал. Для чиновников я была никем, всего лишь частным лицом, вздорной дамой, желающей путешествовать из Москвы в Париж на поезде. И тогда я нашла способ договориться о встрече с президентом РЖД Владимиром Якуниным. Он оказался очень харизматичным и обаятельным человеком, совсем не похожим на Медного всадника на пьедестале (мне почему-то казалось, руководитель самой большой в мире железной дороги должен выглядеть именно так). Я спросила, почему у него нет интереса к железной дороге во Франции. Он объяснил, что причина не в русских, а во французах. Ни чиновникам от РЖД, ни Минтрансу, ни дипломатам не удавалось убедить французскую сторону в необходимости восстановить маршрут.
Игорь Костолевский и Консуэло де Авиланд
..
Я сказала, что могу попробовать. Владимир Иванович имеет колоссальное чутье, он мне поверил и наделил полномочиями. Теперь к французам по поводу поезда я могла обращаться от имени президента РЖД, а не как простая пассажирка. В результате французы признали, что были не правы, произошло недоразумение, и они хотят начать все с нуля. Когда Владимир Иванович увидел результаты, он назначил меня на должность представителя президента ОАО «РЖД» во Франции. Сейчас в Федеральной пассажирской компании я занимаюсь французским направлением и поездами Москва — Париж и Москва — Ницца. И очень ими горжусь, они роскошные. Стала настоящей железнодорожницей. А в театр прихожу только как зритель. Когда в Москве, бываю на каждом спектакле Игоря, знаю их наизусть. Сажусь в ложу, беру бинокль и наблюдаю за нюансами игры.
И, знаете, каждый раз нахожу в его исполнении какие-то новые детали. Я восхищаюсь им как актером… Удивительно все-таки складывается судьба — была актрисой, а сейчас зритель.
Игорь: Вот так. Женился на французской актрисе, а живу с русской железнодорожницей! Дуся очень увлечена и поглощена своим делом, своими паровозами. У нас в семье довольно часто возникают разговоры о подвижном составе, размере колеи, шпалах, шарикоподшипниках. Родная тематика. Мне иногда кажется, что я и сам работаю в РЖД, причем давно.
Дуся: У меня нет детей. Зато есть поезд. И я им горжусь, как ребенком. Это мой «Дуся-экспресс». Первый вагон появился пять лет назад. Когда я его увидела, стала обнимать. Я часто сама езжу на этом поезде. И тогда обязательно захожу во все купе, чтобы поздороваться со всеми пассажирами.
Многие путешествуют целыми семьями — с детьми и пожилыми родителями. Они довольны маршрутом. Многие ведь, как и я, опасаются или не могут летать. Господи, как же я боролась за этот поезд!
Игорь: Дуся мечтала, чтобы поезд Москва — Париж снова стал ходить. В этом значительный секрет успеха — мечты и желания имеют великую силу. Но люди боятся мечтать, боятся, что не сбудется. Чем старше человек становится, тем больше закрывается от мечтаний. Это такой внутренний саботаж, который идет от страха разочароваться.
Дуся: А я мечтаю и сейчас. И о многом! Например, о личном вагоне. И еще о том, чтобы научиться хорошо готовить. Я до сих пор не очень освоила российскую кухню, которую любит Игорь.
Мне ближе острые блюда, фуа-гра и прочее. А Игорь любит борщ, щи, котлеты. Помню, какой ужас испытала, когда впервые готовила борщ — руки кроваво-красные и долго не отмываются. Но я учусь, учусь. Хочу быть такой же хорошей хозяйкой, как все русские жены. Мне кажется, сама уже стала немножко русской.
..
Я сказала, что могу попробовать. Владимир Иванович имеет колоссальное чутье, он мне поверил и наделил полномочиями. Теперь к французам по поводу поезда я могла обращаться от имени президента РЖД, а не как простая пассажирка. В результате французы признали, что были не правы, произошло недоразумение, и они хотят начать все с нуля. Когда Владимир Иванович увидел результаты, он назначил меня на должность представителя президента ОАО «РЖД» во Франции. Сейчас в Федеральной пассажирской компании я занимаюсь французским направлением и поездами Москва — Париж и Москва — Ницца. И очень ими горжусь, они роскошные. Стала настоящей железнодорожницей. А в театр прихожу только как зритель. Когда в Москве, бываю на каждом спектакле Игоря, знаю их наизусть. Сажусь в ложу, беру бинокль и наблюдаю за нюансами игры.
И, знаете, каждый раз нахожу в его исполнении какие-то новые детали. Я восхищаюсь им как актером… Удивительно все-таки складывается судьба — была актрисой, а сейчас зритель.
Игорь: Вот так. Женился на французской актрисе, а живу с русской железнодорожницей! Дуся очень увлечена и поглощена своим делом, своими паровозами. У нас в семье довольно часто возникают разговоры о подвижном составе, размере колеи, шпалах, шарикоподшипниках. Родная тематика. Мне иногда кажется, что я и сам работаю в РЖД, причем давно.
Дуся: У меня нет детей. Зато есть поезд. И я им горжусь, как ребенком. Это мой «Дуся-экспресс». Первый вагон появился пять лет назад. Когда я его увидела, стала обнимать. Я часто сама езжу на этом поезде. И тогда обязательно захожу во все купе, чтобы поздороваться со всеми пассажирами.
Многие путешествуют целыми семьями — с детьми и пожилыми родителями. Они довольны маршрутом. Многие ведь, как и я, опасаются или не могут летать. Господи, как же я боролась за этот поезд!
Игорь: Дуся мечтала, чтобы поезд Москва — Париж снова стал ходить. В этом значительный секрет успеха — мечты и желания имеют великую силу. Но люди боятся мечтать, боятся, что не сбудется. Чем старше человек становится, тем больше закрывается от мечтаний. Это такой внутренний саботаж, который идет от страха разочароваться.
Дуся: А я мечтаю и сейчас. И о многом! Например, о личном вагоне. И еще о том, чтобы научиться хорошо готовить. Я до сих пор не очень освоила российскую кухню, которую любит Игорь.
Мне ближе острые блюда, фуа-гра и прочее. А Игорь любит борщ, щи, котлеты. Помню, какой ужас испытала, когда впервые готовила борщ — руки кроваво-красные и долго не отмываются. Но я учусь, учусь. Хочу быть такой же хорошей хозяйкой, как все русские жены. Мне кажется, сама уже стала немножко русской.
Народный артист России Игорь Костолевский
..
Игорь: Много лет мы существовали в гостинице в том самом 51-м номере. И это не романтика, просто негде было жить. Потом какое-то время жили в квартире приятеля, затем понемногу все стало налаживаться. Мы перебрались в квартиру в центре города и начали создавать свой собственный дом. Только с Дусей я стал понимать, как это важно. Очень люблю, когда мы вдвоем. Нам вместе здорово! Я чувствую себя счастливым, когда она рядом. Конечно, Париж чудесный город, я в нем бывал и раньше, но только с Дусей он стал для меня родным.
В нашей парижской квартире есть балкончик, который мы называем «шесть соток». Там растут всякие овощи, фрукты, цветы, пчелки летают. Когда выходишь туда, будто в ближайшем Подмосковье оказался, но при этом центр и с одной стороны вид на Эйфелеву башню, с другой — на собор Александра Невского на Рю Дарю. Мы жарим на балконе шашлыки, с удовольствием выпиваем, устраиваем пикники. Почти рай!
Дуся: У меня и Игоря многое совпадает. Мы оба романтики.
Игорь: Но мне за ней не угнаться — на юбилей Дуся подарила мне сертификат на звезду «Игорь Костолевский» в моем созвездии Дева.
Дуся: А Игорь подарил мне роскошную первую шубу.
Мне вообще повезло. У него талант делать сюрпризы и подарки.
Игорь: Да… Вот так и живем. Если бы не частые разлуки, было бы совсем хорошо. Я много работаю здесь, Дуся ездит во Францию к маме и по делам — месяц мы вместе, другой — врозь. Я понимаю, это мечта очень многих. Но, поверьте, с годами становится все тяжелее и тяжелее.
Дуся: Наша жизнь — как качели. Вверх-вниз, вверх-вниз… Работники вокзала нас уже знают. Они счастливы, когда видят Игоря с букетом, потому что знают, какой радостной будет наша встреча… А когда мы прощаемся, они переживают вместе с нами. Мы ценим каждую совместную минуту, которая нам дана. Ведь никогда не знаешь, когда прощаешься с человеком навсегда. Жизнь — хрупкая вещь… Каждый раз, когда Игорь выходит из дома, я провожаю его до лифта и потом быстро бегу обратно в квартиру, чтобы посмотреть на него из окна, помахать рукой и перекрестить.
..
Игорь: Много лет мы существовали в гостинице в том самом 51-м номере. И это не романтика, просто негде было жить. Потом какое-то время жили в квартире приятеля, затем понемногу все стало налаживаться. Мы перебрались в квартиру в центре города и начали создавать свой собственный дом. Только с Дусей я стал понимать, как это важно. Очень люблю, когда мы вдвоем. Нам вместе здорово! Я чувствую себя счастливым, когда она рядом. Конечно, Париж чудесный город, я в нем бывал и раньше, но только с Дусей он стал для меня родным.
В нашей парижской квартире есть балкончик, который мы называем «шесть соток». Там растут всякие овощи, фрукты, цветы, пчелки летают. Когда выходишь туда, будто в ближайшем Подмосковье оказался, но при этом центр и с одной стороны вид на Эйфелеву башню, с другой — на собор Александра Невского на Рю Дарю. Мы жарим на балконе шашлыки, с удовольствием выпиваем, устраиваем пикники. Почти рай!
Дуся: У меня и Игоря многое совпадает. Мы оба романтики.
Игорь: Но мне за ней не угнаться — на юбилей Дуся подарила мне сертификат на звезду «Игорь Костолевский» в моем созвездии Дева.
Дуся: А Игорь подарил мне роскошную первую шубу.
Мне вообще повезло. У него талант делать сюрпризы и подарки.
Игорь: Да… Вот так и живем. Если бы не частые разлуки, было бы совсем хорошо. Я много работаю здесь, Дуся ездит во Францию к маме и по делам — месяц мы вместе, другой — врозь. Я понимаю, это мечта очень многих. Но, поверьте, с годами становится все тяжелее и тяжелее.
Дуся: Наша жизнь — как качели. Вверх-вниз, вверх-вниз… Работники вокзала нас уже знают. Они счастливы, когда видят Игоря с букетом, потому что знают, какой радостной будет наша встреча… А когда мы прощаемся, они переживают вместе с нами. Мы ценим каждую совместную минуту, которая нам дана. Ведь никогда не знаешь, когда прощаешься с человеком навсегда. Жизнь — хрупкая вещь… Каждый раз, когда Игорь выходит из дома, я провожаю его до лифта и потом быстро бегу обратно в квартиру, чтобы посмотреть на него из окна, помахать рукой и перекрестить.
Игорь Костолевский и Консуэло де Авиланд
..
Я делаю это всегда и прошу: «Пожалуйста, Ангел-хранитель, храни его». Когда мы врозь, я тоже о нем молюсь. Постоянно…
За год карусель жизни делает оборот, и ты видишь, сколько мест освободилось. Но я надеюсь, что у нас с Игорем впереди много-много лет совместной жизни.
Игорь: Мы встретились не так рано, как бы нам хотелось. И если вы спросите меня о том, чего я больше всего хочу, отвечу: нам с Дусей нужно время...
**
..
Я делаю это всегда и прошу: «Пожалуйста, Ангел-хранитель, храни его». Когда мы врозь, я тоже о нем молюсь. Постоянно…
За год карусель жизни делает оборот, и ты видишь, сколько мест освободилось. Но я надеюсь, что у нас с Игорем впереди много-много лет совместной жизни.
Игорь: Мы встретились не так рано, как бы нам хотелось. И если вы спросите меня о том, чего я больше всего хочу, отвечу: нам с Дусей нужно время...
**
Дорогие друзья!
Мы рады пригласить вас в наш новый паблик в контакте с аналогичным названием. Переходите по ссылке в комментариях.
Мы собрали для вас интересные высказывания, цитаты, стихи, красивые фото и видео.
Ждём вас!
#ТЕН
Мы рады пригласить вас в наш новый паблик в контакте с аналогичным названием. Переходите по ссылке в комментариях.
Мы собрали для вас интересные высказывания, цитаты, стихи, красивые фото и видео.
Ждём вас!
#ТЕН
Следующая публикация
Комментарии 17