Предполагается, что часть студентов будет учиться в вузе бесплатно и получать стипендии, как сейчас во ВШО. Но до этого они должны пройти серьезный конкурс. Также в вузе будет кампус, чтобы ординаторам из других городов не нужно было думать о жилье. Инвесторами проекта, как планируют в фонде, будут частные клиники: «Они не окупят вложения деньгами — они окупят продуктом, — объясняет Илья Фоминцев. — Если это крупная клиника, там есть текучка, и ей необходимо постоянно образовывать врачей. Потому что сейчас, когда ты нанимаешь людей, они оказываются разных школ, имеют разные представления о медицине, о том, как общаться с пациентами. Для клиник было бы хорошим выходом, если бы был единый источник, который давал бы evidence-based врачей, единым образом понимающих медицину, исследования и все остальное и говорящих на одном языке». Анна Пошивалова это подтверждает: «Частная медицина в России, на мой взгляд, сейчас находится в той ситуации, в которой находилась отрасль IT несколько лет назад: всем нужны были айтишники, но университеты еще не успели изменить свою программу под современные требования рынка. И бизнес вынужден был тесно сотрудничать с университетами для того, чтобы сделать программы более жизненными, более рыночно ориентированными и более качественными».
Сейчас фонд находится на этапе переговоров с инвесторами («Университет становится устойчивым, когда у него есть много спонсоров», — объясняет Анна Пошивалова). Пока точная дата открытия вуза не определена. В фонде считают, что выпускники с хорошим уровнем образования должны сами выбирать, к кому идти работать, и это будет способствовать конкуренции в отрасли за кадры. «Хорошие кадры будут идти работать в то место, где медицинская помощь более высокого качества, — говорит Пошивалова. — В конечном счете все это будет сделано в интересах пациента».
ЧАСТЬ 3
Последипломное образование
«Можно ли доверять тому, чему обучили?»
Кроме ординатуры в вузе Фонда профилактики рака также будут платные программы повышения квалификации. Предполагается, что туда будут ходить уже состоявшиеся врачи: они обязаны каким-либо образом учиться и после получения диплома, если хотят работать. Недавняя реформа несколько изменила порядок этого обучения — теперь вводится непрерывное медицинское образование. Врачей обязали проходить обучение не раз в пять лет, а в течение пяти лет, получать за это баллы и затем проходить аккредитацию. Причем засчитываются не только специальные программы, но и мастер-классы, вебинары, конференции и другие активности, с помощью которых можно приобрести необходимые знания. Именно в таких условиях работают многие зарубежные врачи.
Система постепенно внедряется с 2016 года, и пока врачи видят в ней недостатки. Например, качество материалов для последипломного образования — большая проблема. По словам бывшей руководительницы образовательных проектов компании «Образовательный центр высоких медицинских технологий AMTEC KAZAN» Роксаны Мухарямовой, достаточно соблюсти формальные требования к таким программам, а это не всегда говорит об их качестве. «У отделов кадров после того, как доктор получил это повышение квалификации, всегда вопрос: а можно теперь ему доверять то, чему он обучился? — рассказывает в телефонном разговоре Мухарямова. — Формально можно, но не факт, что доктор действительно за эту неделю или две мог освоить навык настолько, чтобы все делать хорошо».
За вебинары, курсы, участие в конференциях нужно платить, хотя частично стоимость может покрыть фонд обязательного медицинского страхования. Чтобы сэкономить, врачи проходят обучение там, куда вкладываются фармкомпании или производители оборудования. Участие в таких мероприятиях обычно дешевле или вообще бесплатно. Но и преподаватели при этом не независимы — они получают деньги от фирмы. «Но на самом деле сейчас это [содержание выступления] на откупе самих лекторов, — объясняет Мухарямова. — Кто-то просто показывает слайды компании; кто-то очень грамотно рассказывает, делится уникальной информацией и в форме сравнения упоминает оборудование/препарат спонсора: „У этой компании есть то-то, у меня на операциях вот это не сработало, а это сработало, а у другой компании есть другое, и оно мне нравится больше“».
О тех же проблемах рассказывает руководительница корпоративного университета сети клиник «Семейная» Анастасия Дроздова. Университет занимается обучением врачей клиники, и в качестве преподавателей в него приглашают спикеров, оплачиваемых заинтересованными компаниями, а не получающих гонорары от университета. Но Анастасия Дроздова говорит, что университет ограничивает выступающих в том, что они хотят сказать. Если фармкомпания хочет рассказать про препарат, который не имеет доказанной эффективности, то ей отказывают: «У нас строгий отбор по препаратам. Согласование — это целая история. Они предлагают: „У нас есть такие препараты“. Мы говорим: „Нам интересен один препарат вообще из всей вашей линейки“. Но бывает, компания делает так: лектор говорит про то, что нам интересно, и еще немного про то, от чего мы отказались. Но мы на такое реагируем очень резко и грозим прекращением сотрудничества».
«Отпустите нас, пожалуйста, пораньше, нам надо идти на смену»
Многие опрошенные эксперты признают, что обучение более опытных специалистов идет не так хорошо, как начинающих. Например, Василий Штабницкий, который сейчас преподает на факультете повышения квалификации врачей на кафедре пульмонологии, считает, что врачей, проработавших больше 10–15 лет, очень сложно изменить. «Они пассивно слушают и говорят: „Отпустите нас, пожалуйста, пораньше, нам надо идти на смену“. Или: „Мне несколько лет до пенсии, давайте вот это вот все мы сейчас закончим и все“. После лекции мне задают только один-два вопроса. Хотя, конечно, среди как студентов, так и взрослых врачей, есть отличные исключения, но всего лишь исключения, таких людей меньшинство». В AMTEC, где Роксана Мухарямова до 2018 года курировала программы повышения квалификации, Минздрав Татарстана регулярно выделял квоты на обучение врачей и медицинских сестер региона. Несмотря на то, что эта задумка, как считает Мухарямова, была хорошей, с ней иногда возникали проблемы: «Вот врач идет учиться по приказу, государственному или министерскому, не сам, и не сам за это платит деньги, плюс у него здесь работа через дорогу, его вызывают, ему срочно нужно что-то делать, и в результате эффективность обучения очень низкая», — говорит Мухарямова.
В других странах, например в США, принцип непрерывного медицинского образования работает давно и хорошо. В России же эта система, судя по всему, пока недостаточно мотивирует врачей постоянно учиться. Роксана Мухарямова объясняет это общей культурой: «Человек — социальное существо, он становится похожим на ту толпу, в которой находится. Когда в твоем коллективе принято хамить пациентам, принято не развиваться — даже если ты очень хороший, ты потихоньку становишься таким же, как все. И наоборот, если ты приходишь в организацию, где культура саморазвития очень высока, то, даже если у тебя были совершенно другие настроения, ты не хочешь быть белой вороной». Онколог Вадим Гущин окончил медицинский вуз в России и в 1997 году уехал работать в США. В интервью журналу Vademecum он высказывается схоже: «Во-первых, и после резидентуры тебе в голову не придет перестать читать статьи, ездить на конференции. Это немыслимо. Это такая же норма, как идти на работу в приличной одежде. Во-вторых, неформальное давление со стороны коллег настолько сильно, что если ты не будешь поддерживать свой уровень, тебя ототрут в три секунды, несмотря на то, какой ты красивый, умный и молодой».
У корпоративного университета сети клиник «Семейная» нет какого-то официального статуса, за обучение в нем сейчас нельзя получить баллы, которые зачтутся в качестве непрерывного медицинского образования. Возможно, это несколько изменится потом. Но изначально университет создавался для того, чтобы, как говорит Анастасия Дроздова, «стандартизировать оказание медицинской помощи по всей сети, то есть чтобы все врачи работали в единой парадигме» (по всем регионам в «Семейной» и «Дента-Эль» около 450–500 врачей). Такие цели создания университета подтверждает и медицинский директор сети Павел Бранд.
Однако изначально привлечь врачей на лекции оказалось проблемой: те ссылались в том числе на занятость. «У меня отпуск, я не хочу, лето, душно, плохо, жарко, тепло, холодно», — описывает их настрой Дроздова. На выступление могло прийти три-четыре человека. «Пришлось использовать принудительные меры», — признает она. В итоге в клинике построили систему с очками за посещенные лекции и аттестацией — очень похожую на государственную систему непрерывного медицинского образования. Сейчас на лекциях обычно бывает несколько десятков человек. Врачи стали сами предлагать темы выступлений.
Однако Павел Бранд считает, что пока все равно не удается сделать обучение массовым: «Врачи не очень хорошо реагируют на эту инициативу, особенно возрастные, они с трудом пока втягиваются в процесс обучения, — говорит он. — Они считают, что они достаточно квалифицированы, что у них нет на это времени, что им государство разрешило врачевать, значит, пошли все прочь».
Нет комментариев