ДОМАШНЯЯ И ДИКАЯ ЛОШАДЬ

Применение лошади привело к коренным, революционным, изменениям в способах передвижения, коммуникации, в хозяйстве, торговле, охоте, военном деле - словом, во всех основных сферах деятельности степняков. Кочевники традиционно поклонялись коню - его череп и копыта служили оберегом, изображения копыт - тулпар-тас (камни скакуна) повсеместно были распространены в степи, в предгорьях Каратау, на Мангышлаке. Казвини и аль Бируни отмечали, что этим камням поклонялись огузы и кыпчаки, встречаются такие изображения и на обожженных кирпичах мавзолея Келин-там (13 в) на реке Кенгир (Ахинжанов, 1995, с. 244).
Кыпчаки, согласно китайским хроникам, славились своими табунами лошадей, которых они часто предлагали в подарок китайским императорам. Исхак ибн ал-Хусейн писал: «… там водятся стада неукротимых лошадей, которые иногда дичают в пустынях». Согласно «Ганьму» в стране Кинча (Кыпчак) проживает народ, очень богатый лошадьми. Тибетский источник 14 века сообщает: «…люди этой земли (Кинча) по большей части владеют богатствами - десятью тысячами лошадей». О развитом животноводстве и особенно - коневодстве, свидетельствуют многочисленные тюркские термины, сохранившиеся в казахском языке для обозначения: лошади (ат), жеребца (айгыр), молодой кобылицы (кырсак), иноходца (ошкун, иорга), кобылы (бе), двухлетки (тай), трехлетки (кунан), годовалого жеребёнка (кулун кулунчак) и др., а так же подобное разнообразие терминов для обозначения верблюда, овцы, быков (цит. по Ахинжанов, 1995, с. 245).
На бескрайних злаково-ковыльных просторах Сарыарки с древнейших времен обитали дикие предки лошади, известной сейчас как казахская степная порода. Ещё до недавнего времени здесь встречались дикие лошади Пржевальского и, возможно, тарпаны. Новейшие данные по ранним этапам доместикации лошади в степи приведены в работах В. Ф. Зайберта, Е. Е. Кузьминой, П. А. Косинцева, Л. Л. Гайдученко, Ш. Бёкёни, С. В. Кулланды и других исследователей (Кони, колесницы…, 2010, с. 5-87; Гайдученко, 2002; 2014; Бёкёни, 1984), а также группы английских учёных под руководством профессора А. Оутрама (Outram et al, 2009; 2011; 2012).
Кости доместицированной лошади на энеолитическом поселение Ботай, фрагменты реальной колесницы из петровского могильника Сатан, массовые остеологические материалы на позднебронзовых поселениях #Кент, Донгал - этапы, свидетельствующие о массовом использовании лошади в этих социумах, издавно проживавших в Сарыарке (Нурумов, Макарова, 1988; Гайдученко, 2014, с. 300-310 ). Такое активное использование лошади в обществе нашло своё воплощение и на скалах. В тюркское время процесс поиска максимально эффективного способа использования лошади в повседневной жизни, как наиболее приспособленного к местным условиям домашнего животного завершился и конь с тех времён окончательно стал прочной основой хозяйственной и батальной деятельности местного общества.
В ряде своих работ Л. Л. Гайдученко (2002, с. 179-182 ; 2014, с. 300-310 ) реконструирует долгую историю лошадей казахской степной породы и выделяет на каждом этапе их особенности и специализацию в составе местного стада. Казахская степная лошадь, поголовье которой составляет не менее нескольких миллионов (Симонов, 2010, с. 37) в настоящее время является наиболее древней аборигенной породой, продолжающей обитать в пределах территории своего формирования, обладающей рядом устойчивых морфологических признаков, позволивших определить её возраст более, чем в 7 тысячелетий. Казахскую степную породу отличают грубость конституции, костистость, большеголовость, крупнозубость, превалирование лицевой длины головы над мозговой, относительная тонконогость в сочетании с низкорослостью (Гайдученко, 2014, с. 300-310 ).
Начало формирования породы относится к эпохе неолита (V тыс. до н.э.), когда впервые на всём пространстве степи появляется домашняя лошадь (Гайдученко, 2014, с. 300-310 ). Длительное время, практически до современности, она сосуществовала с дикой лошадью Пржевальского (Equus przewalskii).
Ведущее направление степного коневодства в неолите - мясное. Для управления табунами «подверх» использовались любые лошади, но, вероятно, предпочтение отдавалось лошадям универсального типа. В домашних табунах этого времени лошадь представлена четырьмя конституционными типами: средними по росту и толстоногими; средними по росту и полутолстоногими; малорослыми и толстоногими; малорослыми и полутолстоногими. Явного преобладания какой-либо формы не наблюдается (Гайдученко, 2014, рис.1), но малорослые и полутолстоногие формы находятся в меньшинстве - 11%, что, вероятно, указывает на ранний этап формообразования. По хозяйственной классификации лошади неолита относятся к примитивному мясному типу - 55,56% и универсальному- 44,44%.
В эпоху энеолита степное коневодство развивается в направлении выращивания более рослых и более тонконогих - высокоаллюрных форм (Гайдученко, 2014, с. 303-304 , рис. 1). В табунах этого времени разнообразие конституционных форм повышается до восьми - вдвое по сравнению с неолитом. Выраженно преобладают средние по росту и средненогие формы - - 34.54%. Доля других форм колеблется от 3,63 до 18,18%. Сохраняется мясообеспечивающая значимость лошади. На одних памятниках она практически абсолютна (Ботай, Пеньки П, Борлы IV), на других превалирует (Кожай I, Кум- кешу I, Каинды III, Новоильинка VI).
По обобщённым данным для энеолитических памятников Тургайского региона соотношение хозяйственных типов лошади представляется следующим: примитивная мясная - 39,42%; универсальная - 38,46%; захудалая рабочая - 5,77%; рабочая - отсутствует; захудалая верховая 28 - 16,35%, которая в энеолите фиксируется впервые.
Эпоха средней бронзы (синташтинский и петровский периоды) характеризуется резко выраженным преобладанием захудалого верхового типа - 81,82%. Доля особей универсального и примитивного мясного типа составляет - 12,12 и 4,06% соответственно. В это время, как отмечает Л.Л.Гайдученко (2014, с. 303), преобладает тип захудалой верховой лошади, который наилучшим образом удовлетворял потребности населения в колесничных лошадях.
Эпоха поздней бронзы характеризуется некоторым регрессом степного коневодства. Это выразилось в выравнивании долей захудалой верховой и универсальной форм лошади - по 46,15% и небольшом увеличении доли примитивной мясной - до 7,69%.
В эпоху финальной бронзы (донгальский этап) коневодство активизируется в направлении развития верховых форм лошадей: захудалой верховой и верховой. Доли их в табунах выравниваются и составляют 31,11%. Значительно сокращается доля примитивной мясной лошади - 2,22%. Превалирует универсальная форма - 35.56%.
B эпоху раннего железного века резко увеличивается спрос на верховую лошадь. Доля последней повышается до 52%. Захудалая верховая форма составляет 30% табунов. В целом верховые лошади степи в это время занимают главенствующую позицию в табунах - 82%. Столь высокая значимость верховых форм лошади достигается двумя путями - за счёт собственного разведения и воспитания (улучшенное кормление, ранние сроки кастрации) и за счёт импорта. На европейское направление импорта указывают находки мелкозубых лошадей в кургане Халвай V (Среднее Притоболье). Импортные лошади были не приспособлены к поеданию грубостебельных степных трав и от этого страдали воспалительными заболеваниями зубного аппарата. Тем не менее, пребывая некоторое время в степных табунах, они оставляли о себе генетически обусловленную память. Как нам представляется, этот аргумент, связанный с особенностями местного фуража является достаточно весомым в плане доказательства автохтонного развития самых ранних процессов доместикации лошади в Сарыарке. Но это утверждение в свою очередь не противоречит мнению П. А. Косинцева об использовании местным населением лошадей, поступавших из западных регионов Евразийского континента в том числе и для селекции, что отразилось в резком увеличении количества захудалой верховой лошади в период средней бронзы и несомненно связано с притоком в регион синташтинского, петровского населения.
В этом отношении интересно сравнить лошадей Сарыарки с лошадьми Алтая - её восточного горного обрамления (Косинцев, Самашев, 2014). По хозяйственной значимости берелские лошади (могильник Берель) распределяются следующим образом: универсальные - 32,76%; захудалые верховые - 67,24%. Среди последних лишь семь из 39 особей представлены рослыми и полутонконогими лошадьми.
Учитывая то, что массовые жертвоприношения коней в алтайских курганах выполнялись специально отобранными особями (Косинцев, Самашев, 2014, с. 136-141 ), можно предполагать, что такой отбор производился из приалтайских, т.е. сарыаркинских, степных табунов. Сопоставление показателей основных конституционных признаков берельских лошадей показывает, что эта связь бесспорна. Более того, качество верховых лошадей в Сарыарке по показателям высоты в холке и тонконогости было выше, чем на Алтае.
Отсутствие белой масти в окраске берельских лошадей можно объяснить отсутствием её в исходных табунах. В противном случае такие лошади в отобранную группу обязательно бы попали: отсутствие белого цвета в окраске жеребцов жертвенного бестиария обусловлено тем, что для работы в горах требовались лошади с крепкими копытами. Этому требованию не отвечали особи с наличием белого цвета в окраске, что обусловлено генетически.
Средневековый и современный этапы существования казахской лошади характеризуются значительными инвазиями в степь лошадей из запредельных территорий. Наблюдается значительное сходство структуры средневековых и современных табунов казахской лошади по хозяйственным типам. Полностью доминирует захудалая верховая - 55,07% в средневековых и 65,49% - в современных табунах. Второе место по значимости занимает лошадь универсального типа - 34,78% и 17,70% соответственно. Доля примитивной мясной лошади невелика - 8,70% для средневековья и 5,31% - для современности. Присутствие в табунах других хозяйственных типов - экзотов для степной казахской лошади, Л.Л. Гайдученко связывает с «привнесением кровей» лошадей с запредельных территорий. Это происходило в периоды войн, при массовом притоке переселенческих лошадей, а так же в ходе многочисленных попыток «улучшения» породы.
Таким образом, делает вывод Л. Л. Гайдученко, народная селекция, велась в двух направлениях: получении лошадей универсального и верхового типов. Этому процессу способствовала генетическая устойчивость казахской породы лошади к местным природно-климатическим условиям и сложившиеся традиции степного коневодства (Гайдученко, 2014, с. 310).
Этапы развития степной казахской породы хорошо видны на скалах Золотой степи, где её изображение на всех известных изобразительных памятниках занимает особое положение как в численном, так и в эстетическом и судя по всему - в мифологическом отношении. Изображения лошадей повсеместно выполнены на скалах с особой тщательностью и любовью, с особым уважением к деталям экстерьера. Особенно это заметно на ранних петроглифах, выполненных в так называемом «сейминско-турбинском» стиле, когда эти детали экстерьера лошади имели очевидное особое, магическое значение. В этот период на скалах изображены как домашние, ноги которых связаны линиями, так и явно дикие лошади, на которых идёт охота (Байконур, группа III, плоскость 2). Примечательно, что экстерьер этих диких лошадей и манера их изображения очень напоминают особенности экстерьера лошади Пржевальского, так же как и домашних (в том числе и запряжённых в повозки) лошадей. Характерная нависающая «чёлка», намеренно выделенная «стоячая» и короткая грива (возможно, даже подстриженная у явных домашних лошадей), пышный хвост, подчеркнутые половые признаки, округлый корпус в равной мере присущи для всех этих изображений лошадей как диких, так и домашних. Намеренное соединение ног лошадей специальными линиями, возможными путами - весьма распространённый повсеместно в петроглифах Золотой степи признак, диагностирующий изображение уже не дикой, а прирученной человеком лошади, как это отмечал ещё профессор В. А. Городцов (1926).
В бегазинское (карасукское) время манера изображения лошади меняется - становится более схематичной и не такой детализированной, как раньше. Соответственно в период ранних кочевников и в тюркское время появляются свои стилистические особенности и каноны изображения лошади. Очень часто изображения лошадей эпохи бронзы подновляются и используются в своих целях: к ним в эпоху ранних кочевников пририсовываются маски с рогами, подобные пазырыкским или берельским, а также фигуры наездников. Во всадников на лошадях переделываются даже фигуры быков, выбитые в эпоху бронзы. Возможно, такие изменения в иконографии и стилистике изображения лошади в петроглифах Золотой степи напрямую связаны с меняющимся к ней отношением в обществе в широком диапазоне: от боязни и сугубо практического использования в качестве «ходячих мясных консервов» до её обожествления, равно как изменяется в разные исторические периоды соотношение мясных, верховых и универсальных видов лошадей в составе местных конских табунов.
В.А. Новожёнов. археолог, кандидат исторических наук и востоковед; центр сближения культур под эгидой Юнеско. https://vk.com/club187832019