ЧТОБЫ ВЫТАЩИТЬ СТРЕЛУ ИЗ ГОЛОВЫ ГЕНРИХА V, ИЗ ТЮРЬМЫ ВЫТАЩИЛИ ХИРУРГА-ФАЛЬШИВОМОНЕТЧИКА, КОТОРЫЙ ПРОВЕЛ ПЕРВУЮ В МИРЕ ЧЕЛЮСТНО-ЛИЦЕВУЮ ОПЕРАЦИЮ, СОЗДАВ ПО ПУТИ ЩИПЦЫ-ЭКСТРАКТОР

Принцу Генри было всего 16 лет, когда он вместе с силами своего отца отправился в 1403 году в Шрусбери в Западной Англии, чтобы сразиться с повстанческой армией во главе с Генри “Гарри Хотспуром” Перси. 16-летний Генрих Монмут, принц Уэльский, возглавлял левый фланг королевской армии. Правое крыло королевского войска было обращено в бегство, а лучники повстанцев засыпали противников стрелами. В пылу боя молодой принц повел свой отряд на вражеских лучников. Он открыл забрало шлема, чтобы вдохнуть воздуха (по другой версии хронистов, чтобы отдать приказ) и в этот момент стрела попала ему в голову (!) под левый глаз рядом с носом, застряв в кости задней части носа у шейных позвонков. До позвоночника оставалось 6-7 миллиметров! Если бы острие углубилось еще на 3 сантиметра, история не знала бы победителя при Азенкуре, а Шекспир не написал бы пьесу «Генрих V».
Самое поразительное, что Генрих V не отступил и сражался со стрелой, застрявшей в его лице, сломав древко. Сэр Генри Перси предпринял атаку, нацеленную на короля. Королевское знамя пало и знаменосец был убит, однако сам сэр Перси при этом погиб, при чем тоже, когда поднял забрало и был сражен выстрелом. После некоторой неразберихи стало, наконец, ясно, что король жив, а предводитель мятежников убит. На этом битва завершилась.
Генриху пока везло. Пройдя над щекой, стрела вошла под углом и пробила тонкую кость верхнечелюстной пазухи, затем проникла сквозь нос и оказалась рядом с челюстной костью или нижней челюстью рядом с сонной артерией. Стрела не задела жизненно важных органов, но застрявший в черепе наконечник представлял угрозу жизни, и вскоре у принца началось воспаление и сильный жар. Наконечник оставался в самой дальней части кости черепа, на глубине 15 сантиметров, едва не попав в ствол мозга и окружающие артерии. К счастью, оставшийся наконечник был полым, что сыграло важную роль.
"Наконечник чаще всего был зазубренным и не позволял вытащить стрелу, просто дернув за неё." Так нам долго писали и говорили. Это миф! То, что стрела была снабжена зацепами, которые не давали вырвать ее из раны, еще раз, миф. Такие стрелы использовались для охоты. В сражениях были в ходу другие стрелы. Это были наконечники кинжального типа, четырех или трехгранные. Стрелы поставлялись в армию отдельно от наконечников. Древки складывались в бочки, а наконечники шли в ящиках. Комплектовались они уже на месте самими лучниками. Каждый лучник обязан был при себе иметь 3-4 пучка стрел. Носили они их заткнув за пояс. Колчаны появились значительно позже и особой популярностью не пользовались. Стрелы лучники снабжали наконечниками самостоятельно перед боем.
Делалось это просто: наконечник одевался на стрелу, если он слишком сильно болтался, то его предписывалось закрепить на древке стрелы при помощи расплавленного воска. Наконечник держался на стреле еле-еле, поэтому при попытке вытащить стрелу он легко соскальзывал и оставался в ране. Молодые храбрецы, что решались на подобное, быстро умирали от болевого шока прямо на поле боя. Выход здесь только один — проталкивать стрелу насквозь, чтобы можно было выдернуть её за наконечник и не нанести себе больших повреждений. Главное, чтобы на пути стрелы не оказались кости или сухожилия. Если на пути стрелы есть кость или сухожилие, то здесь придется поработать скальпелем, так как протолкнуть её не получится. Несколько ровных разрезов, чтобы расширить рану, а потом медленно извлечь древко. Если же оно отпало, то при помощи пинцета придется вытащить сам наконечник. Хирурги прошлого делали это медленно и не гнушались пользоваться ножами, чтобы не оставить наконечник в ране.
Удивителен и чудесен еще и другой факт: колчаны среди английских лучников XIV века не были распространены: для того, чтобы вынуть стрелу из колчана, требовалось довольно много времени, в результате чего замедлялась скорость стрельбы. Поэтому чаще всего стрелы втыкались в землю прямо перед лучником. "Сила земли" таких стрел давала необратимое в 80 % случаев приводило к заражению и воспалению, так же развитию абсцессов. Именно из-за того, что раненые стрелами очень часто умирали в мучениях послужило поводом для возникновения легенды среди французских солдат, что мерзкие англичане кропят свои стрелы ядом, который им поставляет сам сатана. Кстати, повреждения наносимые стрелами практически никогда не были смертельными. Но лук играл огромную роль на поле боя за счет скорострельности.
Заражение крови это 26-40 часов оставшейся жизни. В то время еще быстрее. Скорее всего, стрела прилетевшая в лицо будущего короля, была взята из набиравших тогда моду специальных сумок (фр. trousse). Это были цилиндры из вощёного полотна или тонкой промасленной кожи. Сверху такой сумки нашивалась кожаная круглая заплата с 12-24 отверстиями для стрел. Этот новый вид колчанов позволил довольно хорошо защитить стрелы от влажности и был удобен для конных лучников, которые перевозили в них свои стрелы. Другого объяснения просто нет. Так же повезло и в том, что стрела попала именно в лицо (как ни парадоксально звучит), потому как, частой проблемой для средневекового рыцаря могла стать его шелковая одежда, которую носили под кольчугами и латами. Стрела, пробивая одежду в ране, могла оставить куски ткани, а они вызывали заражение и гниение. Поэтому рану после успешного извлечения стрелы, тщательно промывали, иначе оставленные куски ткани не давали ране нормально зажить.
Одержав победу, король велел доставить раненого сына в замок Кенилворт, где несколько вызванных лекарей попытались извлечь наконечник с помощью зелий и других лекарств, однако их попытки успехом не увенчались. Преемник Брэдмора на посту королевского хирурга Томас Морстеде позже назвал их «непристойно болтающими пиявками». К тому же рана начала гноиться, и для спасения будущего короля необходимо было срочно принимать меры. Все действия по извлечению стрелы часто проводились на месте, чтобы рана не успевала загноиться и стрела не засела глубже. Часто применяли вино, но не в качестве обезболивающего, а как способ остановить гниение, поливая рану до и после извлечения. Конечно медицина и раньше знала способы уменьшить страдание пациентов, но это был дурманящий эффект трав, таких как беладонна, дурман, мак. Наибольший эффект давали растения содержащие опий. Но вот с очищением и дозировкой этих растений могли возникнуть некоторые сложности, так спасенный воин мог умереть от отравления.
После этого на помощь позвали Джона Брэдмора, придворного хирурга и изготовителя хирургических инструментов, который на тот момент был заключен в тюрьму по подозрению в использовании своих навыков металлообработки для подделки монет. Именно ему предстояло извлечь стрелу из головы будущего короля, самого Генриха V. Как сообщает историк Ф. Гец, практикующие хирурги в XIII веке зачастую совмещали медицину с кузнечными ремеслом и сами ковали инструменты себе и на продажу, так что «подработка» Брэдмора не являлась чем-то из ряда вон выходящим. Хирург был немедленно освобожден из-под стражи и доставлен в Кенилворт.
Брэдмор на тот момент уже имел славу врача - спасителя: он лечил в 1400 году Уильямом Винселоу, мастера королевских павильонов, который сделал неудачную попытку покончить жизнь самоубийством. Он нанёс себе ножом две раны в живот, едва не разорвав себе кишечник. Лечение продолжалось 86 дней и окончилось успешно, пациент выжил. Брэдмор как продемонстрировал своё умение залечивать сложные раны, с которыми не смогли справиться другие врачи, так и указал на высокий статус своих пациентов.
Для извлечения стрелы он создал специальные щипцы - экстрактор (Bradmore Arrow Extractor). В «Philomena», одном из самых ранних трактатов по хирургии, созданного им же, приведено их подробное описание и эскиз. Щипцы были полыми, с тонкими концами, ширина которых не превышала ширину наконечника стрелы. На конце каждого рычага была винтовая резьба. Кроме того, в щипцах был отдельный винтовой механизм, проходящий через их центр. Но прежде чем использовать инструмент, нужно было расширить края раны. Для этого врач засунул в рану рядом с наконечником тонкие длинные «зонды» из сердцевины старой бузины, обёрнутые в очищенную льняную ткань и пропитанные мёдом, обладающим антисептическим эффектом. Когда, по его расчётам, зонды достигли конца раны, хирург ввёл в неё инструмент. Винтовой механизм позволил расширить щипцы и зафиксировать их, после чего удалось зацепить наконечник стрелы и, расшатав его, достать. Враскачку вставив инструмент, Джон Бредмор по факту провел первую успешную челюстно-лицевую операцию в мире.
Следующая проблема заключалась в том, как лечить зияющую рану в щеке принца Уэльского и предотвратить смертельную инфекцию. Чтобы рана не загноилась, Брэдмор залил рану белым вином, которое имело сильный, хотя и недолгий антисептический эффект. Чтобы гарантировать заживление раны, доктор поместил в рану тампоны из льняной ткани, пропитанные сваренной им мазью на основе мёда. Через день он удалил верхнюю часть тампонов, позволив ране закрыться. Брэдмор очищал рану таким образом в течение следующих двадцати дней. Через 20 дней Брэдмор применил другое снадобье — Unguentum Fuscum. Оно представляло собой комплекс из более чем 20 трав, воска, масла и некоторых смол, но точный рецепт автор трактата не сообщает. Это лекарство, вероятно, имело прогревающий эффект. Лечение принесло результат: принц выжил, а рана затянулась, хотя и остался ужасный шрам.
После успешного извлечения стрелы из черепа принца Джон Брэдмор стал знаменитым хирургом. На протяжении всего правления короля Генриха IV он работал придворным врачом. В 1403 и 1406 годах он получал выплаты от королевского двора на оплату пошлин и одежды, а также, по-видимому, ещё и 10 марок в год от спасенного им принца. В 1408 году он был назначен таможенным смотрителем в Лондонском порту, что принесло ему аннуитет в размере 10 соверенов в год (примерно 26 720 фунтов стерлингов в 2020 году). Сохранились также записи о том, что ему оплачивали стоимость лекарств для лечения короля.
Брэдмор умер 27 января 1412 года в своём домашнем приходе и был похоронен в церкви святого Ботольфа. Его надгробье просуществовало до великого пожара 1666 года. В момент смерти он владел четырьмя съёмными квартирами; одну из них он завещал дочери, три других — второй жене Кэтрин и её ожидаемому ребёнку, который родился уже после его смерти. https://vk.com/epicpage