Напились ли коммунисты русской крови? «31 января 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило “лимиты” подлежащих репрессиям. Они превосходили задания предыдущего года [37-го А.М.]. Например, для Омской области новая квота расстрелов увеличилась в 3 раза, Дальневосточного края в 4, Красноярского края в 2 раза. Но в последующие месяцы и эти нормы были повышены» (Папков В.А. Сталинский террор в Сибири. 1928–1941 гг. Новосибирск, 1997. с. 221). Почему крестьяне удивляются очень ровным количествам забираемых на убой людей: 15, 20, 30, 50 человек. То есть уничтожение крестьян этими людоедами велось по заранее спланированным нормам на убийства! Коммунистов при этом вовсе не интересовало — повинен в чем-либо человек или нет — вся вина людей, подлежащих на огромных просторах России тотальному уничтожению, являлась лишь в том, что они русские… И убивали нас коммунисты в ту пору по-разному. Кого расстреливали, кого топили в проруби, кого заваливали в шахте, кого морили голодом, кого нищетой: «Док. №13 ...ЕщёНапились ли коммунисты русской крови? «31 января 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило “лимиты” подлежащих репрессиям. Они превосходили задания предыдущего года [37-го А.М.]. Например, для Омской области новая квота расстрелов увеличилась в 3 раза, Дальневосточного края в 4, Красноярского края в 2 раза. Но в последующие месяцы и эти нормы были повышены» (Папков В.А. Сталинский террор в Сибири. 1928–1941 гг. Новосибирск, 1997. с. 221). Почему крестьяне удивляются очень ровным количествам забираемых на убой людей: 15, 20, 30, 50 человек. То есть уничтожение крестьян этими людоедами велось по заранее спланированным нормам на убийства! Коммунистов при этом вовсе не интересовало — повинен в чем-либо человек или нет — вся вина людей, подлежащих на огромных просторах России тотальному уничтожению, являлась лишь в том, что они русские… И убивали нас коммунисты в ту пору по-разному. Кого расстреливали, кого топили в проруби, кого заваливали в шахте, кого морили голодом, кого нищетой: «Док. №13 В колхозе мы уже досыта никогда не ели. Бывало, проснешься ночью от голода, сил нет, как есть хочется! Когда Миханю надо было в школу отправлять, так ему совсем не в чем идти было. Кто рубашонку из соседей дал, кто штанишки. Док. №15 Мою сестру с семьей выселили на север. В чем были одеты, в том и, с голой душой, отправили этапом. Двое ее детей умерли по дороге от голода и мороза. Док. №25 Одеть и обуть — нечего было. Зимой резиновые чуни наопушняешь (то есть, затолкаешь туда овчину) и носишь. А колени тряпками обматывали, чтобы они не мерзли. Док. 28 Коллективизация для нас — это грабежи, произвол. Забирали все имущество (скот, хлеб, орудия труда, иногда дома). Конфисковывали даже одежду и обувь. Кто сопротивлялся, того расстреливали или ссылали в Нарым. С собой могли взять только то, что можно унести на руках. Сведения из Нарыма поступали: они там жили в землянках, ели кору деревьев, умирали семьями. Из малолетних детей там не выжил никто. Док. №29 Раскулачивание в деревне проходило с огромной жестокостью. Народ находился в панике, страхе. Имущество отбирали, семьи отсылали. Брата отца с семьей сослали на Камчатку. В первую же зиму вся семья погибла. Голод в деревне стал существовать сразу после коллективизации. Он так от нас потом и не уходил. Док. №31 В своем личном хозяйстве работали только по ночам, после работы в колхозе. Док. №39 Наступил 1931 г. Начались колхозы. Тогда у людей все отбирали, их хозяйства разоряли, а самих отсылали в Нарым. Ни один из них не вернулся. Даже писем от них не было. В колхозе никто не жил справно. Все жили плохо. Даже на ноги обуть нечего было. Нищета была.
Комментарии 2
«31 января 1938 г.
Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило “лимиты” подлежащих репрессиям. Они
превосходили задания предыдущего года [37-го А.М.]. Например, для Омской
области новая квота расстрелов увеличилась в 3 раза, Дальневосточного
края в 4, Красноярского края в 2 раза. Но в последующие месяцы и эти
нормы были повышены» (Папков В.А. Сталинский террор в Сибири. 1928–1941
гг. Новосибирск, 1997. с. 221).
Почему крестьяне удивляются
очень ровным количествам забираемых на убой людей: 15, 20, 30, 50
человек. То есть уничтожение крестьян этими людоедами велось по заранее
спланированным нормам на убийства! Коммунистов при этом вовсе не
интересовало — повинен в чем-либо человек или нет — вся вина людей,
подлежащих на огромных просторах России тотальному уничтожению, являлась
лишь в том, что они русские…
И убивали нас коммунисты в ту пору
по-разному. Кого расстреливали, кого топили в проруби, кого заваливали в
шахте, кого морили голодом, кого нищетой:
«Док. №13
...ЕщёНапились ли коммунисты русской крови?
«31 января 1938 г.
Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило “лимиты” подлежащих репрессиям. Они
превосходили задания предыдущего года [37-го А.М.]. Например, для Омской
области новая квота расстрелов увеличилась в 3 раза, Дальневосточного
края в 4, Красноярского края в 2 раза. Но в последующие месяцы и эти
нормы были повышены» (Папков В.А. Сталинский террор в Сибири. 1928–1941
гг. Новосибирск, 1997. с. 221).
Почему крестьяне удивляются
очень ровным количествам забираемых на убой людей: 15, 20, 30, 50
человек. То есть уничтожение крестьян этими людоедами велось по заранее
спланированным нормам на убийства! Коммунистов при этом вовсе не
интересовало — повинен в чем-либо человек или нет — вся вина людей,
подлежащих на огромных просторах России тотальному уничтожению, являлась
лишь в том, что они русские…
И убивали нас коммунисты в ту пору
по-разному. Кого расстреливали, кого топили в проруби, кого заваливали в
шахте, кого морили голодом, кого нищетой:
«Док. №13
В колхозе мы уже досыта никогда не ели. Бывало, проснешься ночью от голода, сил нет, как есть хочется!
Когда Миханю надо было в школу отправлять, так ему совсем не в чем идти было. Кто рубашонку из соседей дал, кто штанишки.
Док. №15
Мою
сестру с семьей выселили на север. В чем были одеты, в том и, с голой
душой, отправили этапом. Двое ее детей умерли по дороге от голода и
мороза.
Док. №25
Одеть и обуть — нечего было. Зимой
резиновые чуни наопушняешь (то есть, затолкаешь туда овчину) и носишь. А
колени тряпками обматывали, чтобы они не мерзли.
Док. 28
Коллективизация
для нас — это грабежи, произвол. Забирали все имущество (скот, хлеб,
орудия труда, иногда дома). Конфисковывали даже одежду и обувь. Кто
сопротивлялся, того расстреливали или ссылали в Нарым. С собой могли
взять только то, что можно унести на руках. Сведения из Нарыма
поступали: они там жили в землянках, ели кору деревьев, умирали семьями.
Из малолетних детей там не выжил никто.
Док. №29
Раскулачивание
в деревне проходило с огромной жестокостью. Народ находился в панике,
страхе. Имущество отбирали, семьи отсылали. Брата отца с семьей сослали
на Камчатку. В первую же зиму вся семья погибла.
Голод в деревне стал существовать сразу после коллективизации. Он так от нас потом и не уходил.
Док. №31
В своем личном хозяйстве работали только по ночам, после работы в колхозе.
Док. №39
Наступил
1931 г. Начались колхозы. Тогда у людей все отбирали, их хозяйства
разоряли, а самих отсылали в Нарым. Ни один из них не вернулся. Даже
писем от них не было.
В колхозе никто не жил справно. Все жили плохо. Даже на ноги обуть нечего было. Нищета была.