Инициатором возведения на месте сожженной деревни Ола мемориала несколько лет назад выступил поэт и почетный гражданин Светлогорска Изяслав Котляров. Он побывал во многих больших кабинетах и слышал множество обещаний от чиновников, однако до реализации задуманного дело так и не доходило. И только после вмешательства Александра Лукашенко все завертелось. В Гомельской области стройку объявили народной и призвали неравнодушных поучаствовать в пожертвовании. В 2020-м, в год 75-летия Великой Победы, на месте сожженной Олы был открыт мемориальный комплекс.

По задумке авторов, памятник должен был состоять из пешеходного маршрута (бывшей улицы уничтоженной деревни) протяженностью 292 метра. Так, некогда наполненная сельскими хлопотами, детским смехом, соседскими беседами, улица стала молчаливой тропой памяти. Вдоль нее установили стилизованные калитки - изломанные тени деревенских хат. Порталы по пути напоминают о количестве жертв. Силуэты людей, вырезанные в бетонных плитах, - о тех, кто навсегда остался в январе 44-го. В мемориальной зоне - братская могила, символичный крест и колокол. Рядом - звонница в виде стилизованного деревенского сарая с количеством колоколов по числу деревень, жители которых здесь погибли. «Мы жывем, пакуль помнім. Мы жывыя, пакуль нас помняць», - гласят надписи на монументе.

А начиналось все с установки скромного креста в память о безвинно погибших детях.

Говорят, в этой точке было начало деревни, раньше здесь стоял дом, в котором жила многодетная семья. Во время облавы мать с шестью детьми пряталась в землянке за жилищем — и фашисты бросили туда гранату. Погибли все. Уже после войны отец вернулся с фронта и установил на этом месте деревянный крест. В конце бывшей деревни сейчас расположился другой монумент, который установили в 50-х годах прошлого века, — коленопреклоненный солдат.

Историей деревни, которой больше нет, редактор местной телекомпании «Ранак» Владимир Попов заинтересовался в конце девяностых, когда приехал в Светлогорск и устроился работать на телевидение. — С журналистом Владимиром Кохно я в 1998 году впервые приехал в эти места. Тогда сюда было очень сложно добраться, дороги совсем не было. Когда увидел у памятника плиту с числом погибших — не поверил глазам. Да это ж двенадцать Хатыней! — вспоминает Владимир. Но больше всего его поразило, что о такой масштабной трагедии почему-то никто особо не говорил и не писал. — Местные, конечно, знали про Олу. Но как-то мало интересовались деталями — и это притом что очевидцев этой трагедии в те времена хватало. Про Хатынь в Советском Союзе говорили на каждом шагу, а про Олу — почему-то нет. Владимир с коллегами в 90-х записывал много интервью с очевидцами тех событий, и сам не заметил, как написал историю для будущих поколений.

Так что же произошло в Оле? Согласно рассказам очевидцев, дело было так. В декабре 1943-го на мостике через реку в Оле застрелили двух немецких солдат. Местные понимали: ничего хорошего их после этого не ждет. Ведь у фашистов действовал принцип общего коллективного наказания, когда за одного убитого немца могли сжечь всю деревню. Люди решили не дожидаться беды — и ушли в лес. — Представляете: зима, землянки, курени, дети малые. Выдержать это сложно, люди устали — и на Коляды решили вернуться в деревню. Вернулись — а рано утром немцы окружили деревню и уничтожили жителей. В Оле, согласно довоенной переписи, проживало 168 человек, но почему тогда такое количество погибших? Неужели среди них были партизаны или солдаты? — Ола не была партизанской деревней, в 10 км от деревни уже находился фронт, и Красная Армия уже взяла соседние Шатилки, — рассказывает главный хранитель фондов Светлогорского историко-краеведческого музея Татьяна Климович. — Все погибшие — мирные жители. Женщины, старики, дети. Они пришли в Олу из леса, из соседних Здудичей, Чирковичей, Искры, Рудни, Коротковичей, Мормаля. Оттуда их выгнали немцы, заняли их дома. Люди искали спасения в Оле. Людей было много, а домов всего чуть более 30. По словам очевидцев тех событий, в одной деревенской хате в то время могло находиться по 50−60 человек. Очевидец событий Гавриил Зыкун уехал в день трагедии из Олы к родственникам в Жлобинский район, чем спас себя и семью от гибели. Из воспоминаний Г. Зыкуна: «Немецко-фашистские изверги сначала окружили деревню, установили пулеметы и автоматы и начали угонять мирное население на улицу, а больных и слабосильных стариков сразу же на месте расстреливали в квартире. А потом согнали в колхозный сарай, расстреляли и сожгли (…). Факт известен мне, потому что я лично с другими гражданами пришел 15 января 1944 года на место расправы и где было видно, что люди были или уничтожены живьем в огне (…) или люди выбегали из огня с обгоревшими руками и ногами и впоследствии были пристрелены немецко-фашистскими извергами». Артем Маркович Устименко в то роковое утро был с семьей в Оле. Во время пожара он потерял сознание и фашисты посчитали его мертвым. Мужчина очнулся среди трупов односельчан. Позже понял, что в огне погибли его жена и четверо детей.

Артем Маркович Устименко рассказывает светлогорским кинолюбителям о трагедии в Оле. 1978 г. «Спасаясь от гитлеровских извергов, многие жители посёлка Восход, деревень Коротковичи, Бродки, Красновка, Дуброва, Антоновка и других укрывались в деревне Ола Полесской области и в лесу, находящемся вблизи этой деревни. Немецко-фашистские захватчики 14 января оцепили деревню Ола и учинили дикую расправу над мирными советскими гражданами. Озверевшие гитлеровцы загнали стариков, женщин и детей в дома и сараи, заперли их там, а затем сожгли живьём. Фашистские изверги бросали в горящие дома гранаты, стреляли из автоматов и следили, чтобы никто не мог убежать. В одном сарае, на северо-западной окраине деревни, немцы заживо сожгли до 70 человек. В огне погибли Александра Зыкун – 95 лет, Яков Курулович – 85 лет, Степан Зыкун – 81 год, грудные дети Александр Устименко – двух месяцев, Феня Зыкун – трёх месяцев и многие другие. По рассказам оставшихся в живых жителей деревни, немцы в течение этого дня расстреляли и сожгли свыше тысячи мужчин, женщин и детей», – говорится в сообщении Советского информбюро от 7 апреля 1944 года. «От группы отделилась женщина в телогрейке и большом клетчатом платке, – приводит книга «Памяць. Светлагорск. Светлагорскi раён» воспоминания свидетеля тех событий Тараса Колеснева. – Автоматчик шёл за ней. Я услышал просьбу позволить сгореть в своём доме. Это была Аксинья Тимофеевна Курлович, жена бухгалтера колхоза. Под дружный хохот фашистов женщина повернулась и твёрдым шагом пошла к своему горящему дому. За ней бежал фашист с большим баллоном за спиной. На ходу опрыскивал её бензином. Женщина не обращала на него внимания. Офицер достал пистолет. Но на пороге дома женщина вспыхнула факелом и скрылась за дверями…» ***