Сельские женщины умирают, как цветы ...

Без суеты, без истерики, тихо и достойно.
Они работают пока могут, а когда уже совсем ослабнут, сердце начинает готовиться к встрече с неизведанным краем, "где нет ни горечи, ни печали, только вечная жизнь".
Откладывают деньги на похороны, готовят одежду, говорят, какой образок вложить им в натруженные руки ...Дети начинают приезжать чаще, звать к себе, но они предпочитают умереть в стареньком доме. Их очень интересует, когда именно, в какой день они умрут, Бог простит им этот невинный грех.
Соседи каждое утро смотрят, идет-ли дым из трубы, заходят ежедневно. У них есть телефон детей, обо всем договорились.
Редкая женщина уходит из этого мира в одиночестве. Всегда возле нее кто-то есть, если дети далеко и не успевают, или не верят, что их матери очень плохо.
Она никогда не скажет, что ей очень плохо. Старые женщины не ходят по врачам, и не просиживают в очередях. Редко которую увидишь в сельской больнице. Они знают сами, что пора, что жизнь кончена. Шутят с такими же старыми: "Когда идем по черешни, Анна?" Это такой эвфемизм смерти.
Они стараются не держать даже кур, а кота и пса договариваются, кто из соседей заберет.Сначала они перестают ходить в магазин, потом в церковь, потом к соседям.
Некоторые из них умеет выражать всю свою мудрость, собранные за многие годы. Небо им светит, они отходят все дальше от жизни, потому что слабеют руки, чтобы содержать все в порядке.
Они знают, что никто не будет биться за их скромное наследство. Запишут его тому ребенку, которому живется хуже, которого больше всего жалеют. Они поступят справедливо и мудро.
На похороны придет немного людей, дети будут сидеть же две ночи вокруг тела. Никто не голосит на похоронах, не всхлипывает. Люди стали равнодушнее, сердце у них бьется в невпопад со Вселенной.
В доме три дня и три ночи горит свеча. В пустой хате. Её поставят в миску с водой, чтобы не сожгла все. Хотя для дома лучше было бы, чтобы он умер вместе со своей хозяйкой.
Идешь по селу и узнаешь пустые дома по траве во дворе и, заросшем огороде, по выбитых стеклах и калитке, закрученной ржавой проволокой.
Легко не любить село тому, кто не знал этих стареньких женщин, задернутых выцветшими турецкими платками, никогда не говорил с ними, не видел их доброй улыбки, что расцветает от малейших знаков внимания.
Я собирала золото осени - орехи под дождем и снегом возле нашего, уже пустого дома.
Давно уже пустого. Но остывшего только вчера ...
Галина Пагутяк