На обед, помимо разогретых в масле овощей (я распорядился подавать это блюдо регулярно), кок приготовил совсем неплохую уху из мороженой рыбы (я не люблю всяческого рода супы и поэтому лишь попробовал её), макароны по-флотски и свежие сладкие булочки к чаю. За столом на этот раз отсутствовал Огнев — стоял на вахте, и я даже решил заглянуть в рубку к своему бывшему заместителю через час-другой, когда будем подходить к Уэлену.

— Николай Александрович! — обратился ко мне через весь стол капитан. — Тут у нас Павел Антонович пару часов назад опять переговоры слышал и, говорит, на том же диапазоне они проходили.

— Что-нибудь разобрать удалось? — тотчас глянул я на первого помощника.

— На ломаном английском говорили, Николай Александрович... — как-то даже виновато отозвался тот и после паузы, глянув на Наташу (наши морские волки, в отличии от большинства нынешней молодёжи, имели весьма чёткие представления о приличиях), осторожно добавил. — Ругались очень…

— Надо полагать, был и предмет ругани, — заметил я, жестом прося стюарда налить мне и Наташе чай. — Разобрал хоть что-нибудь ещё, Павел Антонович?

— Да я не настолько хорошо знаю английский язык, Николай Александрович, — несколько даже смутился Молчанов. — Понял, что выражения нецензурные, а что конкретно имели в виду — не определил...

— Как-то однобоко тебя обучали языку, Павел Антонович, — ухмыльнулся доктор, в свою очередь, подзывая стюарда, чтобы тот сменил ему тарелку. — С литературным словарным запасом проблемы...

— Илья Андреевич, — обратился я к Ледогорову. — Организуйте мне круглосуточную запись переговоров на этой волне — выберу время и прослушаю всё сам.

— Сделаем, Николай Александрович, — тотчас отозвался капитан и тут же взял лежащую рядом на столе портативную рацию. — С нашей-то электроникой в таком деле никаких проблем…

Пока Ледогоров передавал соответствующее распоряжение в ходовую рубку, я обратился к «деду» и сказал ему, что мне нужны два механика для работы в ангаре. Услышав это, моя помощница придвинулась ко мне и попросилась со мной, на это я лишь кивнул, а потом предупредил, что в ангаре просто не повернуться и довольно прохладно — девчонка была в своей самой короткой бежевой юбке, жилете из той же ткани и белой блузке.

— Я подойду минут через двадцать сразу с мужиками, Николай Александрович, — ответил мне старший механик, против обыкновения не состроив неприязненной физиономии и даже не поморщившись. — Оценим совместно так сказать предстоящий фронт работ.

Как обычно поднявшись из-за стола раньше всех, я прошёл в свои апартаменты и в гардеробной сменил костюм-тройку (его ещё предстояло сегодня почистить и прогладить, что я делал каждый раз, даже если надевал что-то на короткое время) на чёрные джинсы и чёрную джинсовую рубашку, а вместо одной плечевой кобуры, после небольшого раздумья, нацепил сразу две — просто мне так захотелось, потом сунул в нагрудный карман рубашки небольшой блокнот с карандашом и только тогда отправился в ангар.

— Мы на военном положении? — с подозрением покосился на мой арсенал «дед», уже ждавший меня у мотолодки (Василий и Петр были рядом — сами вызвались, как я узнал от Володи, также стоявшего тут).

— Не бери в голову, Дмитрий Сергеевич, — отмахнулся я. — Просто давняя привычка... Давай-ка лучше о деле.

Я объяснил старшему механику, как усилить транец титановыми листами и одновременно увеличить его высоту, примерно, на пятьдесят миллиметров — в противном случае, из-за весьма существенного угла килеватости днища на транце, разнесённые от диаметральной плоскости судна моторы слишком глубоко бы сидели в воде.

— У нас есть листы титана толщиной в пять миллиметров, — с пониманием кивнул «дед». — Порежем их угловой шлифовальной машиной, а для проставки, поверх транца, найдётся планка из твёрдой древесины.

— Также нужно вырезать кницы из листа той же толщины, подогнуть их края, под крепёж, соответствующим образом и связать транец с рецессом: три поверх и три снизу из моторного отсека, — продолжал я, показывая, где и как установить эти угольники (кницы). — Крепёжные болты подбирать следует по размеру, чтобы не торчали тут и там. Все отверстия, разумеется, сверлить строго по месту.

Старший механик снял посредством стальной самоубирающейся рулеткой все необходимые размеры и занёс их в блокнот, а потом, пообещав управиться за пару часов, отправился вместе со своими подчинёнными в маленькую судовую мастерскую, находившуюся по правому борту сразу за ангаром.

— Вопрос с транцем мы решили, — сказал я Володе, выжидательно смотревшему на меня. — Теперь займёмся вторым дистанционным управлением.

Показав нашему кандидату в яхтенные юнги, как установить (просверлив прежде отверстия для крепежа) второй сектор газа-реверса, позади первого, я объяснил также, где и как расположить крепёжную планку для тросиков управления и где проделать дополнительное отверстие в рецессе для них же.

Пока Володя управлялся (и совсем даже неплохо) с малогабаритной электродрелью, работающей от бортовой сети, я отнёс до сих пор всё ещё находящиеся в носовом багажнике лодки рюкзак и мешочек с изумрудами в свои апартаменты и сунул их в платяной шкаф гардеробной. По возвращении же в ангар, не отвлекая от работы своего молодого подчинённого, я вытащил из рубки все моторы (три «Вихря» и тот двадцатисильный импортный мотор, на котором мы с Наташей совершили нашу непростую экскурсию) и всё сложенное здесь снаряжение.

— Не помешаю, Николай Александрович? — звонко спросила Наташа, заглянув в открытую дверь ангара. — Вы здесь, наверное, надолго?

— Пожалуй... Работы тут точно не на один день... — рассеянно отозвался я, проходя между лодкой и снегоходами к выходу, после чего чуточку даже строго глянул на девушку. — Вам бы следовало надеть брюки, моя милая помощница — здесь нет отопления.

— У меня под юбкой есть кое-что очень даже тёплое, — получил я немедленный шаловливый ответ этой хорошенькой девчонки. — Хотите в этом убедиться, Николай Александрович?

— В другой раз, Наташа, — сдержанно улыбнулся я, остановившись в дверях, напротив своей очаровательной собеседницы. — Надо сказать, что я и вправду имею привычку контролировать своих подруг в этом отношении...

— Чтобы тепло одевались и потом не страдали от женских болезней? — в тон мне уточнила моя молоденькая собеседница, а потом с милой улыбкой добавила. — А я ничего не имею против подобного контроля, Николай Александрович!

— Вы так и стараетесь, моя милая, спровоцировать серию «неожиданных поступков»! — деланно-сокрушённо покачал головой я, чувствуя, что опять не в меру увлекаюсь этой, слегка фривольной болтовнёй с молоденькой девчонкой. — И не в самом удачном месте!

— На мне капрон, Николай Александрович... — очаровательно улыбнулась моя хорошенькая помощница. — Так что…

— Ваши замечательные ножки под ним станут только ещё более чувствительными, — машинально закончил я и оглянулся на выбиравшегося из рубки Володю, успевшего установить второе дистанционное управление. — Справился? Теперь иди к «деду» и скажи, что я велел выдать тебе кусок линолеума на основе, размером, примерно, два с половиной на полтора метра. Заодно пусть подумает, какую лучше эмаль выбрать для лодки из судового ремонтного комплекта.

— А вы меня прям заинтриговали, Николай Александрович, — шепнула девушка, вплотную придвинувшись ко мне (её брат уже остановился в дверях). — Вам следует продемонстрировать это не откладывая...

— Николай Александрович, а как обеспечить одновременный поворот моторов штуртросом? — спросил тем временем паренёк, с подозрением покосившись на сестру. — Надо ведь сделать и так, чтобы их можно было откидывать по одному...

Вынув из нагрудного кармана рубашки блокнот, я набросал карандашом на первом листочке схему (и указал размеры по памяти — лет тридцать пять назад мне уже приходилось это делать) штанги из стального прутка с шарнирами и серьгами на концах, а после (на отдельном листочке) изобразил и простое устройство для крепления её к передним ручкам моторов.

— Отдашь «деду», — сказал я, вырывая листки из блокнота. — Если вдруг будет ворчать — сразу зови меня.

На моём поясе засигналила рация, и, едва ответив, я услышал от Огнева, что в эфире опять слышны переговоры. Нужно было срочно подняться в ходовую рубку, но глянув на свою молоденькую помощницу, я заколебался на несколько секунд — по морским поверьям, девчонке было не место на капитанском мостике...

— Я с вами! — правильно истолковав мой взгляд, тотчас заявила Наташа. — В рубке такой большой яхты я ещё не была...

— Ну что же, пойдёмте, моя милая, — отозвался я, рассудив, что второй помощник, в отличие от капитана, придерживается куда более передовых взглядов относительно женщин на морских судах...

Мы не стали выходить на палубу — моя спутница была слишком легко одета и прошли в рубку узким (двоим можно и не разминуться) внутренним коридором. Дверь была не заперта — всё же это была частная яхта, и никаких посторонних людей на борту совершенно точно не было. Едва увидев нас с Наташей, Огнев довольно ухмыльнулся, а потом, покосившись на рулевого, негромко сказал:

— Хорошо, что капитан не видит — он у нас большой любитель старых традиций...

— Ну, ты-то, Иван Ильич, вроде бы у нас не такой уж и консерватор, — усмехнулся я и уже серьёзно добавил. — Как там наши новые эфирные знакомые?

— Замолчали, Николай Александрович! — даже вздохнул второй помощник. — сейчас вот запись включим...

Прослушать этот неприятный концерт (голоса были резкие, раздражённые, слышимость неважной — связь, порой, пропадала и вовсе, а ко всему заметно мешали и естественные помехи) мне пришлось несколько раз — говорили на португальском, особо хорошим знанием которого я похвалиться не мог. Потом я помолчал несколько минут — Наташа и Огнев, выжидательно и со всё возрастающим беспокойством смотрели на меня.

— Похоже, что плохие ребята, Николай Александрович? — не выдержал второй помощник. — Надо держаться от них подальше?

— Парни, конечно, не самые воспитанные... — в раздумье отозвался я, оценивая риск предстоящего знакомства (другого пути для поиска выхода в наш мир пока не было). — Ничего, Иван Ильич! При необходимости разберёмся и с ними!

— Представляю лицо нашего доктора, — сокрушённо покачал было головой Огнев, а потом не выдержал и ухмыльнулся. — Только ведь расслабился, бедолага!

— Будет тебе злорадствовать, Иван Ильич! — усмехнулся и я. — Просто устал человек от ежедневных потрясений.

— Помню, как он нанимался на судно и рассказывал, что его окончательно достала, своей рутиной, работа терапевта-консультанта в портовой клинике, — поделился Огнев, а потом опять ухмыльнулся. — Захотелось нашему доктору захватывающих приключений — вот и получил их на всю катушку... Хорошо хоть целое состояние заработал — будет на что нервишки-то подлечить!

— Во время медового месяца и подлечит — молодая жена ему быстро полную релаксацию проведёт — дай только Бог, чтобы не кухонной утварью да не по голове... — насмешливо улыбнулся я и глянул на свою хорошенькую помощницу, которая очень внимательно прислушивалась к нашему диалогу. — Мужчины тоже, порой, совсем не против посплетничать, Наташа!

— У вас это интересно выходит, — с милой улыбкой заметила девушка. — Я даже заслушалась…

— Не теряй бдительности, Иван Ильич! — напутствовал я второго помощника, увлекая Наташу за собой к входной двери. — Увидишь чёрный флаг — сразу зови меня!

— На абордаж будем брать? — в тон мне переспросил Огнев, а потом с добродушной усмешкой добавил. — Как бы сказал сейчас наш юнга: если эти парни свяжутся с Николаем Александровичем, то им сильно не повезёт!

Через пару минут мы вернулись в ангар, где нас ждал Володя с рулоном линолеума светло-коричневого цвета, который он положил на носовую палубу лодки. Наши механики тем временем уже начали монтаж подготовленных деталей на транец, и я сразу подошёл к ним, чтобы проконтролировать этот процесс. Отверстия в транце, кницах и рецессе сверлили куда более мощной элетродрелью, чем та, что использовал Володя четверть часа назад. Особых проблем в этой работе не возникло, и лишь когда потребовалось накидывать на пропущенные в отверстия болты шайбы и гайки со стороны моторного отсека, пришлось мне прийти механикам на помощь — здоровенные мужики никак не могли дотянуться до дальней стенки (транца лодки) через открытые крышки люка, а наш кандидат в юнги не обладал нужной гибкостью.

После тщательной подтяжки всех соединений, старший механик задал мне несколько вопросов по поводу изготовления штанги, связывающей оба мотора и предстоящей покраски судна, после чего отправился со своими подчинёнными в судовую мастерскую.

— Дмитрий Сергеевич какой покладистый стал! — заметила Наташа, когда мы втроём занялись обрезкой (подгонкой под размер пайола в рубке) листа линолеума. — Даже ворчать и морщиться перестал...

— Такие деньги кого хочешь задобрят, — усмехнулся её брат, совсем неплохо орудуя теперь и большими ножницами — путешествие явно пошло парню на пользу. — Это мне они пока вроде бы и ни к чему...

— Подружку заведёшь — живо понадобятся, — весьма рассудительно ответила ему на это сестра, придерживая край листа линолеума. — Придётся мне ещё приглядывать за тобой и контролировать твои будущие траты!

Мы уложили покрытие в рубке и отдельным куском в кокпите — между моторным отсеком и задней панелью рубки, после чего сделали прорези для замков каркасов сидений и установили все четыре кресла. Выбрав из нашего экспедиционного запаса пару одинаковых пледов светло-коричневого цвета (в крупную клетку из жёлтых полос), я разрезал каждый из них пополам и сделал четыре чехла для кресел, сметав края ткани по месту простыми стёжками, воспользовавшись большой иглой и суровой ниткой.

— Здорово получилось, — заявил Володя, оглядывая тесноватый салон. — Шторок вот только, пожалуй, не хватает.

— Сделаем и шторки, — отозвался я, возясь с последним чехлом. — Но не сегодня...

В ангар вошёл Пётр и осторожно составил несколько жестяных банок с универсальной высокопрочной эмалью (в просторечии — «корабельной») снежно-белого и бирюзового цветов, а потом разложил на них несколько кистей и пару валиков — этот тип краски следовало наносить лишь контактным способом.

— Дмитрий Сергеевич просил предупредить, что краска может испортить старое покрытие... — глядя в сторону (эти здоровенные мужики отчего-то вечно смущались в моём присутствии), слегка изменившимся голосом проговорил Пётр.

— Лодка покрашена эпоксидной эмалью, и на неё отлично ляжет новое покрытие, — отмахнулся я, обдумывая предстоящую очередную работу, а потом оглянулся на Володю. — Рубку, борта и палубу выкрасим в прежний белый цвет, а днище, планшир, рым-утки и вёсла — в бирюзовый. Сделаем два слоя, с промежуточной сушкой часа в полтора. Для вентиляции придётся приоткрыть грузовой люк — на качество сушки это мало повлияет — краска рассчитана на применения до отрицательной температуры в десять градусов. В помощь тебе даю Петра. Осилишь, юнга?

— Сделаем, командор! — широко улыбнулся парнишка. — Ещё до ужина!

— Действуй! — с дружеской улыбкой кивнул ему я и на всякий случай добавил. — Не забудь тщательно обезжирить все поверхности чистым бензином!

Мы вышли с Наташей в коридор и поднялись по узкой лестнице на жилую палубу, а потом прошли в мои апартаменты, где моя милая спутница сразу опустилась на тот самый диван, на котором мы с ней обсуждали её участие в тогда ещё предстоящей нам экспедиции.

— Посидите, пожалуйста, со мной, Николай Александрович, — попросила девушка, и я устроился на диване рядом с ней. — Помните, как вы читали здесь мой список вещей? Трудно даже представить, что прошёл целый год...

— Для меня лишь чуть больше пары месяцев, — легко улыбнулся я и, поймав несколько озадаченный взгляд своей молоденькой собеседницы, немедленно добавил. — Наверное, поэтому я и воспринимаю всё несколько иначе...

— Действительно, Николай Александрович... — задумчиво проговорила Наташа. — Для вас прошло совсем немного времени со дня нашего знакомства и неудивительно, что вы всё ещё настороженно относитесь ко мне... В вашей жизни, конечно, хватало всяких там неприятностей от влюблённых девчонок?

— Едва ли без этого жизнь можно назвать полноценной... — снова беспечно улыбнулся я, приподнимаясь и передвигаясь к краю дивана — моя хорошенькая собеседница, без долгих раздумий, сбросила туфли, забралась сначала с ногами на подушки, а потом и вовсе вздумала прилечь.

— Последую вашему недавнему примеру, — заявила эта очаровательная девчонка, положив мне голову на колени. — Кажется и вправду очень даже удобно!

Осторожно убрав с нежной шеи девушки замечательные рыжеватые локоны, я медленно провёл по ней несколько раз самыми кончиками пальцев, едва касаясь гладкой прохладной кожи, вперёд-назад; Наташа сначала было вздрогнула, потом прикрыла глаза и пару раз глубоко вздохнула — эта утончённая ласка оказалась для неё полной неожиданностью... А мои пальцы по-прежнему неторопливо и легко прошлись много раз по тронутой лёгким румянцем тёплой матовой коже щек, ещё более осторожно пробежали по сомкнутым векам, коснулись мраморного лба, а потом тихо-тихо погладили самые краешки розовых девичьих губ...

— Я сейчас усну, Николай Александрович... — чуть слышно шепнула Наташа, не открывая глаз.

На моём поясе засигналила рация — время в ходовой рубке для вызова выбрали, безусловно, самое «удачное», и я даже помедлил несколько секунд, прежде чем ответить капитану, недавно вставшему на вахту.

Моя милая помощница опять глубоко вздохнула, открыла глаза, пошевелилась и нехотя села, а потом вновь двумя руками откинула свои роскошные волосы с лица. Отозвавшись на вызов, я узнал, что мы подходим к Уэлену — это произошло даже раньше, чем я рассчитывал. В свою очередь вздохнув, я очень неохотно поднялся — нужно было идти в рубку и взглянуть на мыс.

— Потом такое будет... — слегка изменившимся от смущения голосом начала девушка, глядя на меня снизу вверх — её щёки ещё больше порозовели, а потом, чуть даже споткнувшись на этой фразе, добавила. — По всему... телу?

— Да, моя милая помощница, — легко улыбнулся я, после чего наклонился и чуть коснулся губами её нежной щеки. — Только будет ко всему ещё и чередоваться с поцелуями: то совсем лёгкими и едва уловимыми, то продолжительными и страстными...

Через несколько минут я уже был в рубке и взял из рук капитана сильный морской бинокль, но, едва глянув в сторону Уэлена, тут же опустил его — перед нами был лишь голый мыс, без следов каких-либо строений...

Продолжение следует...