Земли Ольховского эти люди достигли, используя старую самоходную баржу (трудно даже представить, как они маневрировали на ней среди ледовых полей), на которую были погружены три моторные лодки, значительное количество топлива, продовольствия (большей частью — просроченные консервы с военных складов, подлежащие уничтожению), лёгкий гусеничный трактор (давно списанный за непригодностью), трое тяжёлых саней и куча всякого хлама, приобретённого за бесценок (в основном — даром).

Баржа была оставлена в удачно обнаруженном удобном заливе Земли Ольховского, перегруженные до предела лодки поставлены на сани, которые соединили в единую сцепку и потащили трактором-развалюхой со скоростью десять-двенадцать километров в час. Участникам этой невероятной авантюры поначалу даже везло, если не считать постоянных поломок (два-три раза за день) трактора — они обнаружили очень пологий подъём на хребет Северный, расположенный западней того, что открыла экспедиция Ольховского. В течение недели они миновали весь поясов льдов и вышли у самых истоков реки Ледниковой. Здесь они нашли что-то вроде ледяного грота или пещеры, где оставили сани, трактор, запасы солярки и ещё кое-какой груз. Дальше эти отчаянные золотоискатели двинулись самосплавом на перегруженных выше всяких норм мотолодках,экономя горючее...

На третий день водного пути произошла первая трагедия: путешественники вздумали отметить день рождения одного из участников экспедиции, выпили сверх меры (в списках продовольствия фигурировала двадцатипятилитровая канистра с питьевым спиртом), потом улеглись спать, а после пробуждения недосчитались виновника торжества... Поиски ничего не дали — скорее всего, того бедолагу утащил какой-нибудь крупный хищник (собак с собой взять золотоискатели не пожелали, сочтя их лишним грузом).

После этого случая были приняты все необходимые меря предосторожности: исключили ходьбу в одиночку, спать ложились только в лодках, поверх многочисленной поклажи, и всегда оставляли дежурного. Далее часть пути прошла без особых происшествий: ближе к устью реки Ледниковой, на сравнительно удобном сухом песчаном берегу, соорудили просторный прочный бревенчатый склад, предназначенный также служить и временным жильём, где оставили часть грузов, одну из моторных лодок и двинулись дальше. Там, где течение реки сошло на нет, запустили один из «Вихрей», оборудованный самодельным грузовым редуктором и гребным винтом с пониженным шагом, а вторую лодку взяли на буксир.

Шли на малых и средних оборотах в водоизмещающем режиме, экономя горючее — мотор всё равно не смог бы вывести на глиссирование даже одну из двух перегруженных лодок, а добавление газа в таких условиях вело лишь к повышенному расходу бензина.

На подходе к Восточному морю произошла вторая трагедия: сильный толчок в днище сбросил беспечно сидевшего на носовой палубе человека с лодки — в месте его падения сразу забурлила вода, и на её поверхности он больше не показался. Сам же переезд через местное море прошёл сравнительно благополучно — неприятности путешественникам причиняли лишь целые острова из водорослей вблизи южного берега (они не догадались использовать мой способ очистки гребного винта и рубили водные растения ножами, опасно перегнувшись через транец).

Золотоискатели не стали останавливаться на песчаном пляже напротив устья реки Ледниковой, а двинулись вдоль южного берега на восток и, примерно, километров через пятьдесят, обнаружили очень удобный для длительной стоянки мелководный залив, с пышной растительностью на берегах и источниками пресной воды в виде нескольких ручьёв.

Здесь они построили хижину из тростника, соорудили каменный очаг, а лодки разгрузили и вытащили на берег. Затем обработали небольшой участок земли — отчистили от местных растений, вскопали его и высадили огородные культуры (томаты, огурцы, зелёный лук, редис и ещё кое-какие корнеплоды, способные формировать клубни в тропическом климате).

Окончательно обустроившись (им, как и нам, предстояло провести здесь целый год), члены экспедиции занялись осмотром ближайших утёсов. Почти сразу им удалось найти богатую жилу из чистого самородного золота очень высокой пробы (схожую с той, что обследовали люди Ольховского), и они взялись за её планомерную разработку, заранее решив, что ограничатся лишь тонной благородного металла — даже это количество вывести отсюда было весьма проблематично.

Действовали планомерно, без лишней суеты, оставляя время на охоту, рыбалку и огородничество, а также несколько раз совершали сравнительно длительные (по две - три недели) экскурсии, когда на одной из лодок, а когда и вовсе пешком. Сведения, впрочем, об этих поездках и походах оказались изложены довольно туманно, а отметок на рукописной схеме (за основу которой была взята всё та же карта профессора Ольховского, по всей вероятности имевшая и другие копии, не связанные с дневниками погибшего учёного) не было вовсе.

В конце года, во время одной из таких экскурсий, один из участников, сорвавшись со скалы, получил открытый перелом голени и вскоре умер от влажной гангрены. Оставшиеся в живых золотоискатели нагрузили лодки самородками, бросили почти всё своё имущество (вес добытого золота составлял более тонны, а предельная грузоподъёмность одного «Прогресса-2» не превышала пятьсот килограммов) и отправились в обратный путь, планируя сделать длительную остановку в построенном ими год назад складе на реке Ледниковой...

На этом записи обрывались, и о судьбе последнего участника этой экспедиции (тела двоих мы обнаружили) оставалось лишь только догадываться...

Закрыв тетрадь, я несколько минут сидел в раздумье и не сразу отозвался (лишь рассеянно кивнул), когда заглянула Наташа и опять попросила разрешения войти. Осторожно перебравшись через Адмирала, который разлёгся на пороге, моя молоденькая помощница уже без лишних церемоний привычно устроилась с ногами на моей лежанке и, как всегда, прислонилась к моему плечу.

— Я не слишком назойлива? — осторожно поинтересовалась девушка. — Вы же любите побыть один?

— Прежде очень любил, — легко улыбнулся я, отвлекаясь от невесёлых мыслей о трагическом финале экспедиции золотоискателей. — Но вы, Наташа, как-то очень легко приучили меня к своему милому обществу.

— Разве это плохо? — тихонько спросила она, торопливо поправляя сбившуюся юбку — в коридоре послышались шаги (моё присутствие девчонку, похоже, не особенно-то и смущало). — Чувствовать в ком-то потребность?

— Это путешествие рано или поздно закончится, — мягко заметил я. — И нам предстоит расстаться...

— В этом есть необходимость? — быстро глянув на меня, очень серьёзно спросила девушка. — Вы связаны какими-то особыми обязательствами?

С ответом мне пришлось повременить — в дверной проём на этот раз заглянул Володя, остановился в нерешительности, посмотрев сначала на свою сестру, а потом и на меня. Я кивнул ему, и тогда он несколько смущенно произнес:

— Извините, Николай Александрович... Все ваши распоряжения мы выполнили, а лодку привязали к корме «Дредноута»... Доктор очень много рыбы наловил — Иван Ильич просит уху, а на охоту предлагает сходить завтра, пока вы будете заняты...

— Ладно, будет уха! — тотчас согласился я. — Организуй-ка, Володя, чистку рыбы и поставь тесто для лепёшек... Справишься?

— Сделаю, Николай Александрович! — поспешил заверить меня наш юнга и тут же отправился выполнять очередное поручение.

— Вы можете помочь брату, Наташа, — поднимаясь с лежанки, сказал я. — Мне же надо подготовить один из моторов.

— А вы не ответили, Николай Александрович! — довольно настойчиво, прямо как на том памятном канале, заметила моя собеседница. — Этот вопрос я задала вам совсем даже не из праздного любопытства!

Невольно вздохнув, я покачал головой, а потом, глянув на мешочек, так и лежавший на столике, решил все же взглянуть на его содержимое, хотя и без того представлял, что там находится... Развязав кожаный шнурок, я осторожно высыпал чуть постукивавшие друг о друга камешки на стол.

На грубо обработанных досках появилась внушительная горка темно-зелёных кристаллов в виде шестиугольных призм, одно основание которых заканчивалось плоской гранью, а другое имело неровный скол — видимо, здесь оно было выломано из материнской породы...

Продолжение следует...