КИРПИЧ

Мадам Камасутренко работала в три смены. И поэтому каждый день каталась на трамвае. Короче, она трудилось вагоновожатой или, как у нас говорили – ватманом. И это давало ее мужу, Толе Камасутренко, возможности.
Сам Камасутренко работал… картежником. Играл на пляже, в поездах, гостиницах. Мухлевал, конечно. Передергивал. Бывал бит, причем сильно. Но не унимался.
- У меня семья! – говорил.
На самом деле он семью, жену, сына Вовчика, кота Черчилля, в грош не ставил. А вот гроши – с ударением на «о», так у нас деньги называют – любил очень. Но денег ему вечно не хватало. Ибо был Камасутренко бабником-затейником. Каждый свободный от жены вечер, отправив Вовчика к бабушке, приводил он какую-то, обычно, новую барышню.
- Жена – вагоновожатый, муж – вагиновожатый! – обронил как-то Герцен.
А в чем разница? – спросил - чистая душа! – дядя Петя.
Но Герцен ему не ответил.
Вечеринки тет-а-тет у Камасутренко проходили бурно. Крутили патефон, орали песни, громко и выразительно бранились при расчете.
- А что общественность? – вы спросите. – Могли бы евойной мадам стукнуть?
А ничего! Ибо не любили мадам Камасутренко еще больше супруга. Представляете? Ведь самого Камасутренко не любили тоже. Причем даже сильней, чем Межбижера. Уж больно Камасутренко был нагл, груб да и об евреях нехорошо высказывался. Правда тихо. Чтоб Сема Накойхер и Петр Ивановия Топтунов не услышали.
- Кто таков Петр Иванович? - осведомитесь. Да это же дядя Петя, муж тети Ривы, если помните.
Ой, так я насчет общественности высказался.
А общественность злорадно молчала. Ибо бранилась и сквернословила мадам эта не хуже биндюжника Гриши Науходоносера с Карантинной. Еще и подраться любила. Но тут ей не повезло. Решила она для утверждения авторитета с мадам Берсон схватиться. Идиотка, правда?
Нет, мадам ее не била. Она на нее наступила, когда та, наткнувшись с разбега на мадам Берсон, упала. Наступила не больно, на всего две недели больничного для оппонентки. А что такое больничный? Это две недели дома и простор сводить с ума окружающих. Вовчику что, он к бабушке подался. А мужу мадам казнь медленная и неотвратимая. Плюс барышни только снятся. А это полная потеря квалификации. И еще одна неприятность. Не поладил он с Колей Стеклотаренко. Коля тоже грузчиком был, но в овощняке на Дерибасовской. Представляете? Это то же самое, что квартира на Пушкинскойс окнами на улицу! Кстати, Стеклотаренко душевным человеком был. Добрым. Детей любил. Своих не было – жена давным давно сбежала, так он ребят и девочек со двора баловал. Украдет, допустим, на работе ананас и во двор тащит. И, поделив на кусочки детей угощает. А если в винарке конфету на закуску дадут, сам не ест, для ребенка какого бережет. Пил, правда. В основном, коньяк три резьбы. Тройняшку, то бишь. Одеколон тройной. Очень он его уважал. И цена хорошая, и градусы… Подраться по-пьянке любил. Кто без мелких недостатков? Но во дворе никого не трогал, даже Камасутренко. Но тот не вовремя обозвал Колю Стеклотаренко жлобом. За спиной, разумеется. А тот услышал. Нет он Камасутренко не бил. Он просто взял кирпич и разбил его о свою голову. Камасутренко в обмороке, Стеклотаренко хоть бы хны, а кирпич вдребезги.
Мы, пацаны дворовые, немного даже обиделись. Кирпич-то наш был. Поскольку собирались этот кирпич на веревочке у двери Межбижера повесить. На уровне лба. Замеры провели… Считали, что шишка Межбижера крайне украсит. Ну, да ладно. Кирпичей много, одного, тем более, для Стеклотаренко не жалко. А для Межбижера мы другой кирпич подберем. Не такой хрупкий. Ужас! Ведь из таких кирпичей народу жилье строят. Бахнет какой-то Стеклотаренко лбом по новострою и что? Рухнет дом, но не от старости, как башня в Кировском скверике. Хорошо, если дом незаселенный, а если люди поселились. Беда ведь с жильем в городе. Строят, строят те хрущевки, а все равно люди бедствуют. Межбижер, а он ветеран посещений суда на Пушкинской, когда бракоразводный суд, рассказывал, что девять из десяти разводов и тяжб из-за жилья. А Межбижер, он врать не будет. Ума не хватит. Так что его на сходняке у ворот слушают. Изредка, правда. Он во дворе, как бы эксперт, по судебным делам. Но нудный и подробный. И вообще пакостный. Жалобы пишет, на работу, в школу, в милицию… Людям неприятности, а ему хоть бы хны. Сплетник еще. Если хочешь, чтоб весь двор о чем-то узнал, шепни по секрету об этом Межбижеру. Не верите? Сейчас докажу. Вот, допустим, надо вам, чтоб весь двор о чем-то узнал и свои, дворовые меры принял. Не станете же вы по квартирам бегать, сведения передавать. На то Межбижер имеется и сподвижницы его две тети Аня и Сима. Как говорил в школьном учебнике писатель Гоголь: - Птица-тройка.
Но главный тут Межбижер. Была у нас во дворе нехорошая мадам Фекалина. По школам бегала, оценки пацанов и девочек проверяла, потом родителей «ставила в известность». Все мечтала, чтоб табличку «В нашем доме нет второгодников» у ворот повесили. Домечталась. Шепнул я Марику Дулькину, но так, чтоб Межбижер услышал, что Фекалины в Израиловку уезжают. И она, и муж ее жлоб Моня… Израиль… В пятьдесят седьмом… Представляете? Я сам о такой стране случайно узнал из репортажа Вадима Синявского о футбольном матче Этого Израиля с нашей сборной. Израиль. У противной маминой двоюродной сестры мужа так зовут. В честь этого лысого дурика страну назвали? Причем, опасную. Кому во дворе привет из Израиля ни передам, все пугаются. Нехорошие слова мне – пионеру и отличнику! – говорят, а еще и родителям жалуются. У мамы истерика, а папа смотрел, смотрел на меня, а потом тихо и спокойно про этот Израиль рассказал. Оказалось, что эта страна, где живут евреи. Подумаешь! У нас полдвора Израиль. Но папа разговор прекратил, сказав, что за такие разговоры большие неприятности могут быть. Я папе поверил, но не очень. Так что Межбижер вовремя подвернулся. Для проверки.
Что началось! Подслушал Межбижер, что я Марику шепчу и… К Фекалиным в тот же день приехали. Искали что-то. И нашли. Тетрадку с еврейскими словами. Это Фекалина выражения мадам Берсон конспектировала. Ну, чтоб у специалистки учиться, причем, на шару. Недоучилась. Конфисковали тетрадку. А Фекалиных даже не арестовали.
- Времена не те! – огорчались во дворе.
А Фекалины присмирели. Даже здороваться научились. Чтоб по школам бегать и речи не было. А Моня на весь двор материться перестал.
В общем, эксперимент удался. И Межбижера теперь использовать можно было на всю катушку. Но этот гад нас опередил. Нажаловался участковому дяде Ване, что информацию о Фекалиных он от меня получил. И я приличный шалабан заработал. Прямо в лоб. Ну, и методы у нашей милиции!
Так что Мжбижер вполне заслуженно свой кирпич на веревочке получил.
Александр Бирштейн
#инночкина
#Бирштейн