...

БРАКИ МЕЖДУ ОТТОМАНСКОЙ ДИНАСТИЕЙ И ПРАВЯЩЕЙ ЭЛИТОЙ...
Лесли Пирс, справедливо утверждала, что главная цель таких браков, состояла в том, чтобы повысить узы лояльности между династией и членами рабской элиты (kul), кто приехал, чтобы занять самые видные должности в империи со времени Мехмеда Завоевателя.
Через огромную власть, которую они имели в военном ведомстве и в политическом аппарате, kuh были потенциальной угрозой автократии султана. Поэтому, чтобы гарантировать их долгосрочное приложение к династии, султаны начали связывать более близко самых влиятельных членов рабского сообщества, несмотря на это, развитие практики должно быть изучено в контексте в рамках более широкого политического, установленного, и социального развития, которому империя подверглась со времени Mehmed II в течение первых десятилетий шестнадцатого столетия.
Только таким образом может это быть понятым, почему, например, рабу, которому очень доверяют, визирям, таким как Рустем паше и Соколлу Мехмед паша, оказали честь взять в жены принцесс из султанской семьи, тогда как фаворит Султана, Ибрагим не был удостоен этой чести.
Прежде всего, повышение роли браков между Оттоманской династией и правящей элитой, было связано с реформами централизации, которые Мехмед II ввел в Оттоманское государство после завоевания Константинополя (1453).
Мехмед утверждал, что был преемником римских императоров и его имперскими стремлениями, вовлеченными, восстанавливая Константинополь как новый центр Оттоманской монархии, которая объявит новое имперское изображение султана так же как его высшей власти.
Для этого султан Мехмед, начал великую архитектурную программу в городе, чтобы построить новые военные, административные, и религиозные учреждения, которые сконцентрировали политические, военные, финансовые, и идеологические ресурсы на беспрецедентных уровнях в одном месте под командой султана., Тем не менее, что действительно дало жизнь имперскому проекту Мехмеда, было создание из новой имперской элиты, принятой на работу ,прежде всего из рабов христианского происхождения. Мехмед положился на свою новую элиту, обучение которой, и повышение их культурного уровня проходило в роскошном дворце под личным наблюдением султана, чтобы ясно сформулировать его новый политический и идеологический имидж.
Эта элита управляла военными и административными учреждениями, которые воплотили его высшую власть; эта элита праздновала его императорское величество, выполняя назначенные роли в церемониалах суда; эта элита помогла ему восстановить город, одновременно предпринимая собственное строительство; и эта элита очертила новые иерархии в Оттоманском обществе, участвуя в централизации капитала с проектами, которые таким образом укрепили самый великолепный статус султана.
Нанимающая членов этой новой элиты во всех военных и административных положениях через империю в высоких уровнях и в низком, и в центре, так же как в областях, централизованная империя Мехмеда функционировала через паутину личных сетей, связанных с личными преданностями и связями с клиентами покровителя, которые сходились на султане, а не через бюрократические учреждения.
Историки объяснили, как Мехмед использовал свою расширенную власть, осуществленную в руках его новой элиты, чтобы кастрировать традиционные силы в Оттоманском государстве, с которым султаны обычно должны были бороться за власть, а именно, пограничные военачальники и турецкое дворянство земледельцев.
Однако, они не исследовали эффекты этой новой политической конфигурации на династии, особенно на наследных принцах, собирающих поклонников в областях и на процессе династической последовательности.
Реформы централизации Мехмеда очень увеличили власть домашнего хозяйства султана, теперь постоянно расположенного в Стамбуле, и как такового частично затмевающее королевские домашние хозяйства, все же Оттоманский суверенитет остался фрагментированным вдоль сопутствующих мужских линий династии.
Теоретически, каждый наследный принц продолжал иметь равные права на трон, и у имперского центра, несмотря на его высшую власть, не было законов, разрешающих выбрать следующего султана. Поэтому ни один принц не мог остаться безразличным к огромной власти, которой центр владел через его непревзойденные военные, финансовые, и политические ресурсы.
Было очевидно что, чтобы получить трон, принц должен был завоевать поддержку тех, кто управлял центром или тех, кто был связан с ним через личные сети. Это потребовало учреждения политических союзов между принцами и членами элиты, что подразумевало, что такие браки укрепят власть султана.
Например, во время правления Мехмеда, его сын принц Баязид, тогда губернатор Амасии, женил визирей своего отца, Кара Мустафу пашу и Арнавуд Синан пашу на двух своих дочерях, чтобы получить преимущество перед его братом Джемом, который служил в Конье.
В конечном счете, обе связи оказались чрезвычайно полезными для Баязида: когда Mehmed умер, Мустафа Паша был губернатором Болу, а Синан паша был генерал-губернатором Анатолии, и в этих провинциях оба зятя эффективно заблокировали дороги между Коньей и Стамбулом, который позволил их тестю прибыть в Стамбул первым и вступить на торганизацией брака с центростремительной правящей элитой, чтобы получить преимущество в дальнейшем.
Любимый сын Баязида, Ахмед, например, женил Мустафу бея, губернатора Мидилли, хранителя меча Сулеймана бея и главу Корпуса Конницы Янычаров Мехмед Бея на трех из своих дочерей..Аналогично Селим выбрал в качестве своего зятя, слугу своего отца- Бостанши Искендера , которому доверял, и который позже во время правления Баязида, стал командующим Оттоманского флота.
Занимая этот пост, Искендер оказал огромную помощь своему тестю в 1512 году, наладив блокаду Босфора, и предотвращая появление его главного конкурента, принца Ахмеда, от пересечения от Ускюдара до Стамбула .Действительно, эти меры брака были симбиотическими, выгодными для обеих сторон.
Для правящей элиты подмена политических союзов браком, было стратегией сохранить положение в политической структуре, в которой не было никакой безопасности срока пребывания от одного господства до другого.
Хотя Оттоманки были одним из первых среди ранних современных государств, чтобы развить класс государственных слуг, определенных офисом, а не семьей, благородным рождением или богатством, центральное правительство продолжало быть расширением домашнего хозяйства султана, неотделимым от его Чиновников человека.
Таким образом оставаясь по существу личными слугами султана, получая свою власть за услуги, которую они оказали ему. Ничто не может продемонстрировать этот пункт более сильно, чем свод законов Мехмеда или кануннаме.
В нем султан не только определил главных военных, административных, и религиозных чиновников империи и обрисовал в общих чертах иерархии, регулирующие их поощрения, разряды, зарплаты и церемониальные положения в суде, но также и упомянул государственных служащих и их назначенные задачи при помощи первоклассного притяжательного местоимения, таких как "мой визирь, мои финансовые директора, мои военные судьи," или "в моем имперском совете, моем состояние, моей имперской печати. " Таким образом, он подчеркнул, что лично управляет всей империей, и показал, что никакое формальное различие не существовало между человеком монарха и государством.
Частично, как следствие нового имперского окружения, которое вырастил Mehmed, и которое обеспечило султана, ранее неизвестной величественностью, достоинством, и даже святостью, Оттоманские султаны после того, как завоевание в основном воздержалось от контакта с внешним миром и изолировало себя в частных четвертях дворца.
В результате, они должны были делегировать большинство своих задач повседневного правительства их основным чиновникам. Действительно, это была большая привилегия, которая будет поручена с выполнением общественных обязанностей султана, поскольку это означало иметь долю огромной власти, которой обладал султан.
Для султана, однако, делегация власти вовлекла большой риск, потому что это подразумевало предоставление многократного доступа людей к королевской прерогативе.
Хотя большинство военных чиновников было рабами, и таким образом не могли быть альтернативой султану, они могли бы все еще использовать свою огромную власть, прежде всего чтобы продвинуть их собственные интересы, а не его.
Таким образом, самое важное достоинство, которое султан искал от своих чиновников, было верностью в служении. Не удивительно, только близкие личные отношения, основанные на связях лояльности, гарантировали бы такое посвящение.
Поэтому, султаны обычно назначали на ключевые позиции тех, кто сначала служил им конфиденциально во внутреннем суде, и продемонстрировал абсолютную приверженность ему лично.
Начиная со всей власти, переданной от султана, и осуществляемой от его имени, исполнение офиса зависело просто от его согласия. Как заключение, остались назначения главных чиновников, которое действовало, пока султан был жив.
Так же, как все договоры подписаны и все уступки и привилегии, предоставленные султаном стали недействительными после его смерти, так же и чиновники теряли свои привилегии в офисе, после смерти султана.
В теории преемник, что часто и делал, мог освободить от обязательств всех служащих своего отца ,и заменить их людьми из своего собственного домашнего хозяйства, с которыми у него были близкие личные связи, и кому он мог полностью доверять.
Поэтому, чтобы увековечить власть, так же как обеспечить восходящее продвижение, правящая элита часто стремилась вырастить личные связи с наследными принцами, чтобы выиграть их.