5 августа 1844 года родился Илья Ефимович Репин— русский художник-живописец.

Сын солдата, в юности работал иконописцем. Занимался в Рисовальной школе под руководством И. Н. Крамского, продолжил обучение в Петербургской Академии художеств.
Илья Репин родился 5 августа 1844 года в Чугуеве на Харьковщине в семье отставного солдата. «Я родился военным поселянином. Это звание очень презренное — ниже поселян считались разве что крепостные», — писал позднее художник. Как и многие дети военных поселян, Репин поступил в военную школу, на отделение топографии. Именно там впервые проявилась его страсть к рисованию. Однако мальчику не повезло, потому что отделение было вскоре закрыто. Тогда по настоятельной просьбе мальчика отец отдал его в ученики к иконописцу Бунакову. Почти четыре года Илья проработал в артели художников, где занимался писанием икон и реставрацией старинных иконостасов, но он мечтал о большем. Скопив 100 рублей от церковных заказов, в 1863 году молодой художник направился в Петербург, но поступить в Академию художеств ему не удалось, поскольку он не знал основ классического рисунка. Тогда Репин решил поступить в частную рисовальную школу, где преподавал Крамской. Вскоре тот заметил талантливого юношу, пригласил его к себе в гости, и с тех пор началась их дружба, сыгравшая огромную роль в жизни Репина.
По рекомендации Крамского через два месяца Репин был принят вольнослушателем в академию. В конце первого курса за картину «Плач Иеремии на развалинах Иерусалима» он получил высшую оценку и стал студентом академии. Параллельно с учебой Илья посещал вечера в доме Крамского, где собирались члены артели передвижников. Общение с ними и определило его творческое кредо.
В 1871 году Репин завершил обучение в академии участием в конкурсе на Большую золотую медаль. Он написал картину на евангельский сюжет «Воскрешение дочери Иаира». Картина получила высокую оценку в академии и Репину была присуждена Большая золотая медаль, которая давала право на шестилетнюю поездку за границу за счет академии. В 1873 году Репин завершил работу над картиной «Бурлаки на Волге». О том, как зародился замысел «Бурлаков», художник рассказывал в своих воспоминаниях. Было это в 1868 году. Илья Репин, студент Академии художеств, работал над конкурсной картиной на библейский сюжет «Иов и его друзья».
В один из погожих летних дней художник К.Савицкий уговорил Репина отправиться с ним на этюды. Они плыли вверх по Неве на пароходе в компании веселящихся офицеров, студентов и нарядных барышень: «Однако, что это там движется сюда, — спрашиваю я у Савицкого... — Вот то темное, сальное какое-то, коричневое пятно, что это ползет на наше солнце?
— А! Это бурлаки бечевой тянут барку; браво, какие типы! Вот увидишь, сейчас подойдут поближе, стоит взглянуть.
Приблизились. О боже, зачем же они такие грязные, оборванные? У одного разорванная штанина по земле волочится, и голое колено сверкает, у других локти повылезли, некоторые без шапок; рубахи-то, рубахи! Истлевшие — не узнать розового ситца, висящие на них полосами, и не разобрать даже ни цвета, ни материи, из которой они сделаны. Вот лохмотья! Влегшие в лямку груди обтерлись докрасна, оголились и побурели от загара... Лица угрюмые, иногда только сверкнет тяжелый взгляд из-под пряди выбившихся висячих волос, лица потные блестят, и рубахи насквозь потемнели... Вот контраст с этим чистым ароматным цветником господ!..
— Вот невероятная картина! — кричу я Савицкому.— Никто не поверит! Люди вместо скота впряжены! Савицкий, неужели нельзя как-нибудь более прилично перевозить барки с кладями, например, буксирными пароходами?
— Да, такие голоса уже раздавались,— Савицкий был умница и практически знал жизнь.— Но буксиры дороги; а главное, эти самые вьючные бурлаки и нагрузят барку, они же и разгрузят ее на месте, куда везут кладь. Поди-ка там поищи рабочих-крючников! Чего бы это стоило!
Я был поражен всей картиной, и почти не слушал его, все думал. Всего интереснее мне казался момент, когда черная потная лапа поднялась над барышнями, и я решил непременно писать эскиз этой сцены».
И эскиз, и картина были написаны. Картина потрясла всех - и друзей, и недругов художника. Но для этого Репину потребовались несколько лет напряженного труда, две поездки на Волгу, повседневное общение и дружба с героями будущей картины, работа над этюдами, долгие часы в мастерской. Первое впечатление от увиденной на Неве сцены не потускнело, но замысел картины со временем менялся. Исчез прямолинейный, лобовой контраст бурлаков и нарядных барышень; сцена была перенесена на Волгу, под летнее небо, затянутое легкими облаками, на песчаную отмель, раскаленную палящим солнцем. На втором плане справа была изображена тяжело груженная барка с фигуркой хозяина или приказчика на борту, а через всю картину, справа налево, шла ватага бурлаков, натужно, из последних сил тянущих судно. Желтый янтарь песка, глубокая синь воды, простор неба — и бурлацкая ватага в серых, грязных, рваных лохмотьях, насквозь пропитанных соленым потом, в прогнивших онучах или развалившихся лаптях. Небо, вода, песок — и одиннадцать людей, труд которых ценится ниже лошадиного и, конечно, паровой тяги (вдали, на горизонте, был виден дымок парохода).
Вот что писал Стасов: «Взгляните только на «Бурлаков» г. Репина, и вы тотчас же принуждены будете сознаться, что подобного сюжета никто еще не смел брать у нас и что подобной глубоко потрясающей картины из народной русской жизни вы еще не видали, даром, что и этот сюжет, и эта задача уже давно стоят перед нами и нашими художниками. Но разве это не самое коренное свойство могучего таланта — увидать и вложить в свое создание то, что правдиво и просто и мимо чего проходят, не замечая, сотни и тысячи людей?». «Бурлаки» были показаны на всемирной выставке в Вене и принесли художнику европейскую известность. Ее приобрел для своего собрания один из великих князей.
В мае 1873 года Репин уехал за границу как пенсионер Академии художеств. Он поехал вместе с женой и маленьким ребенком, своей первой дочерью Верой. Женился Репин в феврале 1872 года, и его избранницей стала Вера Алексеевна Шевцова.
Молодой Репин учился в Академии художеств, когда познакомился и подружился с сыном известного архитектора Алексея Шевцова. Приятели много времени проводили вместе, к этому весьма располагала обстановка в родительском доме. Среди обширного круга гостей, наполнявших гостеприимный дом, начинающие художники находили моделей для своих полотен. Сестра друга Вера Шевцова на просьбы Ильи позировать отзывалась охотно и с завидным терпением выполняла его команды в процессе воплощения творческой идеи. Известен портрет, написанный в 1869 году, на котором 14-летняя Верочка - обладательница больших выразительных тёмных глаз на смуглом личике, в свободной позе расположилась в кресле. Общение между художником и дочкой хозяев гостеприимного дома проходило не только в рабочие моменты воплощения творческих замыслов Ильи Репина. Их сводили воедино звуки вальса, они устраивались рядышком во время игры в фанты. Вера умела быть благодарной слушательницей, она вдумчиво относилась к рассуждениям художника об искусстве, о его любимом деле – живописи. Да и сама она была натурой творческой, умела вылепить незатейливую фигурку, нарисовать какую-нибудь зверюшку. Девочка-подросток казалась Репину очень близким, родственным его душе человеком. Постепенно Илья привык к её обществу и тосковал, когда они подолгу не виделись. В такие моменты он посылал ей письма. Вера писем писать не любила, благодаря этому так и сохранившемуся на всю жизнь качеству, держала влюблённого в постоянном напряжении. Под венец молодые пошли 11 февраля 1872 года, и с браком прервалась учебы девушки. Поздней осенью она родила первенца – дочь, названной в ее честь Верой, через два года, тоже осенью, в Париже родилась Надя, позже в молодой семье появились Юрий и Татьяна. Домашних своего постепенно разраставшегося семейства художник зарисовывал. Появлялись полотна уставшей к вечеру молодой мамы, на миг присевшей отдохнуть в кресле, портрет черноволосой «парижанки» Наденьки, разметавшейся во сне по белоснежной подушке. От картин исходил дух покоя и мира, домашнего уюта, семейного счастья. Увы, в жизни в этой семье его не знали. Биограф живописца Софья Пророкова писала: «Никто точно не скажет, когда в доме поселился раздор, но виноваты в нём были одинаково оба. Репин был человеком горячим и вспыльчивым, увлекающимся всем: искусством, людьми, природой, книгами. Он никогда не был примерным супругом и своими частыми увлечениями доставлял немало горя жене».
При переезде в Петербург семейство Репиных зажило «открытым» домом, как и девическую пору Веры Алексеевны. Репин стал даровитым художником, успешно продвигающимся к пику известности, открытым для общения, обаятельным человеком. К нему непроизвольно тянулись всё новые и новые знакомые – писатели, учёные, художники, появлялись и дамы, которые одаривали добродушного хозяина дома знаками внимания и считали за счастье позировать знаменитости. В обстановку такого многолюдного, бурлящего гостями салона никак не вписывалась тихая, обременённая домашними хлопотами жена художника. На ней лежали обязанности по воспитанию четверых детей, заботы об их здоровье и увлечениях, она постоянно держалась в тени общительного супруга, словом, Вера Алексеевна не подходила на роль достойной хозяйки великосветского салона. Репин при этом тянулся к новым знакомым, к красивым женщинам, блиставших умом и образованностью. Жена не успевала за ним, да и по складу характера не стремилась быть светской львицей. Скандальные ситуации, размолвки стали в семье художника частыми. После очередного увлечения Ильи Ефимовича жена потребовала разрыва отношений. Старшие дочери остались с отцом, а Юрий и Татьяна - с матерью. Воспоминаниями о той тяжёлой поре для супругов поделилась с потомками Вера Верёвкина, одна из учениц художника, в которую тот был серьёзно влюблён: «Мне было глубоко жаль его жену – блёклую, какими бывают растения и женщины, оставленные в тени. Но моя старая привязанность к виновнику этой тени брала верх...», - писала свидетельница непростых отношений супругов Репиных. Однако собственные частые увлечения прекрасным полом не мешали художнику ревновать свою жену. Однажды он не сдержался и выгнал из дому сына знаменитого художника Перова, у которого случился короткий роман с Верой Алексеевной. Правда, после этого случая многие знакомые изменили своё отношение к жене художника, причём, в худшую сторону. Валентин Серов даже позволил себе резко охарактеризовать своё отношение к ней: «Нет во мне к ней ни симпатии, ни уважения». Вероятно, подобные мнения складывались благодаря откровенным рассказам Ильи Ефимовича о непростых семейных отношениях – между супругами, между родителями и детьми. Неспокойная жизнь в родном доме превратила художника в раздражительного, вспыльчивого человека, с неровным неподатливым характером. Репины то расходились, то соединялись вновь, окончательный разрыв произошёл после переезда художника в Куоккалу под Петербургом, а в 1919 году Вера Алексеевна умерла.
Около трех лет с 1873-го по 1876-й годы художник провел в Париже. Он был не в восторге от современного искусства. Стасову он писал: «Учиться нам здесь нечему… у них принцип другой, другая задача, миросозерцание другое». Он писал этюды парижского предместья, уличные сцены, портреты в частности, Тургенева, задумал и написал большую картину «Парижское кафе». В 1876 году Репин написал портрет жены, поясной, в сером платье и черной шляпке со страусовым пером. Облик Веры Алексеевны был полон изящества. В ее туалете чувствовался парижский вкус. В том же году Репин вернулся в Россию. Здесь, уже на русской земле, он написал замечательную картину «На дерновой скамье», представлявшую собой групповой портрет в пейзаже. Художник Грабарь так откликнулся на это произведение: «Блестящая по мастерству, свежая и сочная, она принадлежала к лучшим пейзажным мотивам, когда-либо написанным Репиным».
В поиске новых сюжетов Репин с семьей направился в Чугуев, в свои родные места. Из работ этого периода выделяются этюд «Мужичок из робких» и портрет «Протодьякон», написанные в 1877 году. «Мужичок из робких» и «Протодьякон» были выставлены Репиным на Шестой передвижной выставке в 1878 году. Лето 1878 года Репин провел в Абрамцеве у Мамонтовых. Он еще не раз бывал здесь с семьей, много работал, писал портреты, в частности, самого Мамонтова и его супруги, пейзажи и натюрморты.
С переездом в Москву у Ильи Ефимовича проявился интерес к русской старине. В результате появилась картина «Ратник XVII века», а вскоре и более значительная картина «Царевна Софья Алексеевна в Новодевичьем монастыре».
Еще в 1876 году в Чугуеве художник задумал картину «Крестный ход в Курской губернии». Но приступил он к своему замыслу в 1980 году. К подобной теме, позволявшей развернуть галерею типов русской деревни, не раз обращались художники, однако Репин поднял ее до уровня исторической масштабности. В полной мере сохраняя присущую его дарованию чувственно осязаемую конкретность и индивидуальность каждого персонажа, он как бы воссоздал образ всей России: надутая дворянской спесью барыня с чудотворной иконой, полицейские верхом — стражи порядка, купцы-толстосумы, благоденствующие дородные священнослужители, мещаночки, умильно несущие футляр от иконы, степенные кулаки-бородачи, сотские, теснящие палками толпу бедняков, калек, убогих... Каждый из них — личность, яркий рельефный характер, и все вместе образовывали главного героя картины — многоголосый и многоликий образ русской деревни той поры, всего русского общества.
В этот же период Илья Репин написал свою первую картину на революционную тему — «Под жандармским конвоем». Далее художник не раз обращался к образу революционера. К этому циклу относилась картина «Отказ от исповеди», «Сходка» и «Не ждали». В 1880 году Репин был весь поглощен работой над «Запорожцами». Но вскоре в его письмах друзьям появились упоминания о «давно задуманных картинах из самой животрепещущей действительности, окружающей нас, понятной нам и волнующей нас более всех прошлых событий». Это были начатые уже художником картины «Крестный ход в Курской губернии», «Арест пропагандиста», «Не ждали» и «Отказ от исповеди перед смертной казнью».
В совсем небольшой по размерам и очень сдержанной по краскам картине было все просто и все сложно. Две фигуры, из которых одна стоит спиной к зрителю, очень скудная обстановка; собственно, ее почти нет — тюремная камера, сырая, темная, тонущая в предрассветных сумерках железная койка. Землисто-серые и оливковые, зеленоватые тона воссоздавали атмосферу места действия, придавали изображенной сцене драматизм и эмоциональную взволнованность. Холодный скупой свет, проникавший откуда-то сверху, освещал фигуру сидящего на койке узника в сером арестантском халате, его бледное лицо, откинутые назад спутанные волосы, исхудавшую грудь. Перед ним тюремный священник с крестом в руках. Пожилой, с круглой сутулой спиной, грузный, уже привыкший к своей жуткой обязанности — провожать на смерть приговоренных к казни: последняя исповедь, раскаяние, примирение с богом... Ни трагических жестов отчаяния и гнева, ни напряженных контрастов цвета, только на лице узника читаются смертельная тоска человека, для которого это утро последнее, гордость и достоинство, несломленная воля и уверенность в истинности избранного пути. Позой, жестом скрещенных рук, выражением лица он отвергал последнюю исповедь. Художник не выдумал своего героя. В те годы проходили громкие процессы землевольцев, народовольцев, террористов, то и дело появлялись сообщения о новых покушениях на царя, губернаторов, жандармских генералов, о судебных процессах и жестоких приговорах, побегах с каторги, самоубийствах, смертных казнях, отказах осужденных от последней исповеди и причастия.