«Мы ощутили себя швамбранами»

К 120-летию со дня рождения Льва Кассиля
Лев Кассиль известен несколькими своими крупными вещами — в первую очередь повестью «Кондуит и Швамбрания» и романом «Вратарь республики», — но написано им было гораздо больше и в самых разных жанрах. Человек, увлеченный техникой, спортом, общественным развитием, он старательно воспевал поступательный ход советской жизни, не замечая темных ее сторон. По случаю 120-летия со дня рождения писателя предлагаем ознакомиться с посвященным ему материалом Алексея Деревянкина.
Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Лев Кассиль родился 10 июля 1905 года в городе Покровской Слободе (ныне Энгельс) Самарской губернии. Вскоре после Октябрьской революции Лев, еще школьником, стал редактором и художником рукописного журнала, выходившего в детской библиотеке-читальне. Но о труде литератора он тогда не думал — только лишь однажды, не удержавшись от тщеславного искушения, опубликовал под своим именем стихи, списанные из настенного календаря. Его влекли другие профессии. Кассиль последовательно мечтал стать извозчиком (время шоферов и летчиков пришло позже), кораблестроителем, натуралистом…
В 1923 году Лев переехал из провинциального Покровска, городка с населением 30 тысяч, в Москву. Он поступил на физмат МГУ. Столица ошеломила его. Впечатлениями захотелось поделиться с родными. Кассиль вспоминал об этом так:
«Уже к третьему курсу меня неотвратимо потянуло писать. Желанию этому противостоять я не мог. Писать я учился в письмах домой».
Эти огромные (до 30 страниц!) письма, а фактически очерки о столичной жизни, младший брат Льва Иосиф вместе с приятелями публиковал в газетах Покровска. «За это им в редакции что-то платят, они не отказываются, берут гонорар, ходят в кино и едят пирожные за мое здоровье. Тут я стал подумывать, что и сам бы мог позаботиться о своем здоровье, не препоручая это моим волжским друзьям», — с присущим ему юмором вспоминал потом Лев Абрамович. И в 1925 году он напечатал в газете «Новости радио» свой первый рассказ «Приемник мистера Кисмиквика». Рассказ, вероятно, получился не очень удачным — по крайней мере, его никогда больше не переиздавали.
Кассиль пробовал писать и дальше, но даже первый скромный успех не повторялся: одни редакции отклоняли его новые рассказы, другие вовсе не отвечали. Неизвестно, сколько бы времени так продолжалось, но как-то Кассиль взял с полки томик Чехова. «И внезапно такой жгучий стыд тысячами иголок пронзил мне изнутри загоревшиеся щеки!.. Бессовестный! На свете написано такое, а я еще норовил печататься…» — вспоминал он. И Кассиль засел за чтение: Толстой, Пушкин, Чехов, Лесков, Флобер…
Классика пошла на пользу, научила Кассиля владеть словом. В 1927 году он по заказу одного из провинциальных изданий написал удачный очерк и вскоре стал московским корреспондентом газет «Советская Сибирь» и «Правда Востока». Университет он к тому моменту оставил. Через несколько лет Кассиль был уже сотрудником «Известий», одной из главных газет страны.
Лев Кассиль больше всего известен как детский писатель, но не меньшее место в его жизни занимала журналистика. Он писал репортажи, очерки, фельетоны, полемические статьи, рецензии на книги, кинофильмы и театральные постановки. Кассиль гостил у Циолковского, встречался с Георгием Димитровым, Валерием Чкаловым и Отто Шмидтом. Рискуя жизнью, он участвовал в испытаниях самолетов и дирижаблей. Он спускался в шахты московского метро и осматривал только что открытый Беломорско-Балтийский канал. С советской футбольной сборной Кассиль ездил на матчи в Турцию, а на теплоходе «Комсомол» доставлял вооружение испанским республиканцам.
Кассиль был патриотом. Он искренне восторгался социалистическим строительством и впечатлялся переменами, происходившими в стране; приезжая в родные края, он радовался тому, как «вся заново перекроена, перелицована тихая провинциальная родина». «Я просто люблю наши машины, наших людей, наше небо и землю», — объяснял он. До конца жизни он сохранил это умение обрадоваться достижению советских конструкторов или рабочих, восхититься новой машиной или победой сборной СССР в международном матче. «А он летит! Что бы ни делал, где бы ни был сегодня, все время возвращаюсь в состояние мальчишеского восторга: летит, летит, летит!.. Ночь не спал, услышав сообщение ТАСС», — писал в дневнике уже немолодой Кассиль об одном из первых советских спутников.
Кассиль писал очерки и публицистику не только для взрослых, но и для детей. «Я описывал планетарий и фабрику-кухню, заседания, матчи, вокзалы и станции „Скорой помощи“, детские ясли и заводы, кооперативы и музеи, сессии академий и тиражи государственных займов, больницы и аэродромы, парады и водопроводы, корабли и детские сады — все великолепное разнообразие нашей новой, неисчерпаемо огромной, трудной и взволнованной действительности, о котором мне хотелось рассказать всем и прежде всего маленьким…» — объяснял он.
Работа корреспондента много дала Кассилю как писателю. «Я учился писательскому делу в газете», — говорил он. И пояснял:
«Газета приучала, берясь за работу, сердиться или радоваться вместе со всей страной. Она заставляла скупиться на слова, писать просто, ясно, коротко и дельно».
Интересно, зная об этой профессии Кассиля, обнаруживать, как в его художественных произведениях порой проскакивает стилистика репортажа. Так, одна из глав романа «Вратарь республики» закачивается предложением «Так ездят на глиссере» — чем не фраза из журнального очерка?
Писательская карьера Кассиля восходила параллельно с журналистской. Едва став репортером, он задумал большую книгу о своем дореволюционном гимназическом детстве. Придумал и название — «Кондуит», в честь штрафного журнала, куда заносились все прегрешения гимназистов. В конце 1927 года он пришел к Осипу Брику, который вместе с Маяковским издавал журнал «Новый ЛЕФ», и показал наброски. Брик остался очень доволен:
«Читал вашу статью всем нашим, Владимиру Владимировичу [Маяковскому], [Сергею] Третьякову, [Виктору] Шкловскому и др. Всем очень понравилось. Просили вам передать, что считают вас своим сотрудником. И помните, что я от вас жду рукописей, очерков, статей, чего хотите. Обязательно! У вас ведь нет денег на машинистку, приносите так — прочтем».
И в начале 1928 года в журнале был напечатан очерк «Изустный период в городе Покровске». Хотя ничего из него не вошло в будущую автобиографическую повесть «Кондуит и Швамбрания», в нем уже хорошо виден яркий стиль, которым писатель вскоре блеснет и в «Кондуите».
«Покровск — на Волге — столица. Главный город Республики немцев Поволжья. Это из географии. К сведению.
Вывески двойные — немецко-русские. Язык тройной. Вроде одеколона. Украинский, русский, немецкий».
«Кондуит и Швамбрания», которую Кассиль сочинял с 1928 по 1931 год, стала первой большой книгой Кассиля. Вернее, сначала это были две отдельные вещи — собственно, «Кондуит» и «Швамбрания». Уже позже их начали издавать под одной обложкой. Они переплетались: в «Кондуите» многое было про Швамбранию — вымышленную страну, в которую Лев в детстве играл с братом, а в «Швамбрании» немало страниц отводилось кондуиту, то есть рассказам о быте гимназии, по ходу действия превращавшейся в советскую единую трудовую школу.
Все дети играют. Многие в детстве придумывали себе вымышленные миры. Но мало у кого эти миры оказывались разработаны так детально, как у Льва и Иосифа (впрочем, тогда еще Лёли и Оськи) Кассилей. Страна с подробно описанной географией, политической системой и историей не стала сиюминутной забавой. Братья играли в швамбранов несколько лет. Швамбрания существовала не только в их воображении: составленные ребятами географические карты и военные планы, письма и корабельные журналы, придуманные ими флаги и гербы стали материальными свидетельствами ее существования (и позже здорово помогли Кассилю в работе над повестью).
Братья подошли к делу с большой изобретательностью. Чего только они не использовали в качестве источников для имен героев и географических названий своей Швамбрании и соседних стран: книги, рекламные буклеты, случайно услышанные фразы и даже самые обычные слова. Реклама знаменитого шустовского коньяка порождала дикое животное конь-як, новомодное лекарство от камней в почках становилось именем главного антагониста игры, графа-изменника Уродонала, а обыкновенный портсигар превращался в приморский город Порт-Сигар.
Первая повесть Кассиля напомнила мне о двух талантливых авторах следующих поколений. Думаю: не морское ли путешествие Лёли и Оськи (то есть, простите, адмирала Арделяра Кейса и вице-адмирала Сатанатама) вокруг Швамбрании подтолкнуло Юрия Коваля к созданию «Суер-Выера», и не Оська ли, «удивительный путаник», в голове которого слова «невероятно перекувыркивались», вдохновил Евгения Клюева на блестящую языковую игру в повести «Между двух стульев»?
Ни того ни другого уже не спросишь.
Швамбрания стала для братьев Кассилей воплощением детской мечты об абсолютной справедливости: они даже составили небольшой (из трех пунктов) реестр несправедливостей, с которыми успели столкнуться в реальном мире за свою недолгую жизнь. А о реальном мире рассказывала часть повести, относящаяся к кондуиту. Кассиль нарисовал прекрасные меткие портреты гимназических учителей, по большей части — самодуров и, как бы сейчас сказали, абьюзеров.
«У него была страсть к маленьким тетрадочкам, куда мы записывали латинские слова. Вызывая на уроке ученика, он непременно каждый раз требовал, чтобы у нас на руках была эта тетрадка.
— Тэк-с, — говорил он, — урок, я вижу, ты усвоил. Ну-с! Дай-ка тетрадочку. Посмотрим, что у тебя там делается. Что?! Забыл дома?! И смел выйти отвечать мне урок без нее! Садись. Единица».
Повесть подробно описывала принятые в гимназии порядки:
«В кондуите по милости директора были такие записи:
„Глухин Андрей был встречен г. директором в шинели, надетой внакидку. Оставить на четыре часа после уроков“. „Гавря Степан… был замечен г. директором на улице в рубашке с вышитым воротником. Шесть часов после уроков“».
Только не подумайте, что речь идет о каком-то исключительном учебном заведении, славившемся на всю Россию своими свирепыми порядками. Ровно наоборот: Кассиль прямым текстом писал, что «Покровская мужская гимназия была похожа на все другие мужские гимназии».
Отмечу не только занимательный сюжет, но и прекрасный стиль повести. Иногда Кассиль писал пространно:
«В открытые окна рвалась визгливая булга торговок. Пряная ветошь базара громоздилась на площади. Хрумкая жвачка сотрясала торбы распряженных лошаденок… Возы молитвенно простирали к небу оглобли. Снедь, рухлядь, бакалея, зелень, галантерея, рукоделье, обжорка… Тонкокорые арбузы лежали в пирамидках, как ядра на бастионах в картине „Севастопольская оборона“».
Иногда коротко:
«В это время дверь гостиной приоткрылась, и в комнату вошел Ося. Он вел под уздцы большую и грустную деревянную лошадь, давно утратившую молодость и хвост».
Иногда — просто очень стильно:
«Большой автомобиль увез нас в ЧК. Ночь бросилась навстречу. Мы ощутили себя швамбранами. Мы спешили на место приключения».
И все это с легким, прекрасным юмором. Вот как Кассиль писал о появлении в их квартире трех родственниц, бежавших от голода:
«Питерская тетка поступила служить в Тратрчок, а тетя Сэра и тетя Нэса — в Упродком. В свободное время они рассказывали „случаи из жизни“, спорили и воспитывали нас. Тетки настояли, чтобы нас взяли из школы, ибо, по их мнению, советская школа только калечила интеллигентную особь и ее восприимчивую личность (кажется, они так выражались). Они сами взялись обучать нас. Тетки считали себя знатоками детской психологии. Мы изнемогали от их наставлений. Они лезли в наши дела и игры. Разнюхав о Швамбрании, тетки пришли в восторг. Они заявили, что это необыкновенно-необыкновенно интересно и чудесно. Они просили посвятить их в тайны мира и обещали помочь нам. Швамбрании грозило теточное иго».
Для сегодняшнего читателя «Кондуит и Швамбрания» — это не только занимательное чтение, но и энциклопедия жизни ребят того времени: их быта, обычаев, отношений. И конечно, еще и свидетельство того, как гимназисты увидели и поняли сопровождавшие их детство исторические события: Первую мировую, две революции 1917 года, Гражданскую войну…
...
Источник: gorky.media/context #русскаякультура #Литература #Библионовости #10июля #Кассиль