Шляпа фасона федо́ра цвета моренго с черной репсовой лентой вокруг тульи, соединенной с бантом. С внутренней стороны есть марка фирмы: два льва, поддерживающие щит с изображением орла с короной на голове,  и надписью: “P. & C. Habig’s special qualitat. Reine Handarbeit”. Там же прикреплена алюминиевая буква «М». Над ней следы крепления, по-видимому, буквы «W».

Принадлежала В.В. Маяковскому.

Давид Бурлюк так описал Маяковского того времени: "Маяковский был высокого роста, со слегка впалой грудью, с длинными руками и большими кистями, красными от холода; голова юноши была увенчана густыми темными волосами, стричь которые он начал много позже; с желтыми щеками, лицо его смягчено крупным, жадным к поцелуям, варенью и табаку ртом, прикрытым большими губами; нижняя во время разговора кривилась на левую сторону. Это придавало его речи, внешне, характер издевки и наглости. Губы Маяковского всегда были плотно сжаты".

Были две блузы — гнуснейшего вида. Испытанный способ — украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке — галстук. Очевидно — увеличишь галстук, увеличится и фурор.

Во время учебы в Училище живописи, ваяния и зодчества, в среде художников Маяковский носил блузы свободного покроя, подпоясанные шнурком, и вместо галстука бант. Таких бантов у него было несколько. Бант из этого черного галстука-ленты Маяковский носил с блузой желтого цвета. Поэт оставил галстук у В.Ф. Шехтель, дочери знаменитого московского архитектора Ф.О. Шехтеля, с которой его связывали романтические отношения.

На знаменитой фотографии с подписью «Футурист Владимир Маяковский» поэт одет подчеркнуто элегантно, при нем цилиндр и трость (любовь к тростям, кстати, сохранилась у него на всю жизнь). Современники вспоминают, что смокинги и шляпы Маяковский брал напрокат и покупал в недорогом магазине театрального реквизита. В его гардероб входил муаровый розовый смокинг и красный бархатный жилет, которые он носил вместе. Потом появилась знаменитая желтая кофта и нашейные ленты. В автобиографии «Я сам» Маяковский рассказывает о расцвете своего футуристического периода: «Костюмов у меня не было никогда.

Знакомясь с каждой вещью, принадлежащей Маяковскому, мы можем представить себе, каким он был в повседневной жизни, каковы были его привычки, пристрастия, как он работал над своим имиджем.

Желтых кофт, собственно, было две — просто желтая и в черную полоску. В то время с одеждой Маяковскому помогают мама и сестры — Ольга и Людмила (последняя работала текстильным дизайнером, возглавляла мастерскую аэрографии на Трехгорной мануфактуре). Поэт Серебряного века Бенедикт Лившиц вспоминал, как покупал с Маяковским ткань: «Решив, что его наряд уже примелькался, он потащил меня по мануфактурным магазинам, в которых изумленные приказчики вываливали нам на прилавок все самое яркое из лежавшего на полках. Маяковского ничто не удовлетворяло. После долгих поисков он набрел у Цинделя на черно-желтую полосатую ткань неизвестного назначения и на ней остановил свой выбор. <...> Сшила полосатую кофту Володина мать».

"В 1915 г. Владимир Маяковский познакомился с Лилей Брик. Под ее влиянием облик поэта снова изменился. На фотографии, запечатлевшие В. Маяковского и Л. Брик, мы видим красивого молодого человека с превосходной стрижкой, одетого в модное английское пальто и кепку. Взгляд влюбленного счастливого человека. Многие друзья Маяковского считали, что это буржуазное преображение лишало его индивидуальности".

Владимир Владимирович аккуратно постригся, обзавелся элитной парфюмерией, приобрел элегантные перстни, но, главное, стал обладателем белоснежных зубов, искусно выполненных дантистом, знакомым Брик. Софья Шамардина считала, что новая улыбка испортила его. Из воспоминаний бывшей возлюбленной Маяковского: Мне не мешали в его облике гнилые зубы. Наоборот, казалось, что это особенно подчеркивает его внутренний образ, его "свою" красоту. И когда позднее, уже в 1915 или 1916 году, я встретила его с ровными, белыми зубами, мне стало жалко. Помню, что я даже с досадой обвинила в замене его зубов Лилю Брик. Это она сделала. -

В 1917 г. после освобождения от воинской службы в Петрограде, поэт возвратился в Москву. Он увлекся кинематографом и мечтал сниматься в кино. Маяковским было написано тринадцать киносценариев, в трех кинофильмах он снялся в главной роли, сам делал эскизы костюмов. Людмила Маяковская вспоминала: "После съемок в киностудии он возвращался домой, ходил по комнате, ухмылялся и говорил: "А здорово интересно, когда видишь себя со стороны". Играл он без грима и выбирал пьесы, в которых мог выразить свое отношение к жизни и самого себя. В фильме "Не для денег родившийся" он отождествляя себя с Мартином Иденом. И некоторые жизненные ситуации очень похожи. Многое говорит о том, что образ Мартина Идена был близок Володе". Одежда героя в начале и конце этого фильма почти идентична вещам Маяковского, в которых он запечатлен на фотографиях 1910 и 1914 гг."

Лиля баловала своего любимого Волосика: из-за границы привозила ему пальто, галстуки, сорочки и, конечно же, широкополые шляпы. Позже Маяковский сам стал приобретать элементы гардероба за рубежом. Все было черного, темно-коричневого, синего, серого цветов. С тех пор он не носил ничего яркого. И ничего лишнего.

Этот пуловер подарили В.В. Маяковскому Бурлюки, когда он встречался с ними в США. Поэт его очень любил и носил постоянно, запечатлен в нем на многих фотографиях, в частности во время выступлений на выставке «20 лет работы». От постоянной носки рукава на локтях вытерлись, и Александра Алексеевна (мать поэта) сделала аккуратную штопку в тон пуловера.

"До 1922 года (до первой зарубежной командировки) Владимир Владимирович одевался довольно скромно. После Гражданской войны положение в стране было тяжелое. Царила разруха. Не хватало продуктов, было не до красивой одежды. Л.Ю. Брик в 1921-1922 годах впервые выехала в Ригу, Берлин и Лондон. В Москву стали приходить от нее посылки с продуктами и одеждой для Брика и Маяковского. Она продолжала заниматься имиджем поэта, подбирая ему вещи по своему вкусу. Лиля Юрьевна привозила Брику и Маяковскому рубашки, галстуки, мелкие мужские аксессуары, о чем свидетельствует их переписка, опубликованная Б. Янгфельдом в книге, где он пишет о том, как Рита Райт, получив письмо от Лили Брик, сообщила об этом Маяковскому и Брику и они, «надев розовые рубашки и фетровые шляпы, которые Лиля купила им в Риге, поспешили к Рите за новостями» (Янгфельдт 2009). В переписке Владимира Владимировича и Лили Юрьевны часто упоминаются покупки, сделанные Лилей для Маяковского и Брика. Так, в одном из писем, написанном в начале января 1922 года в Риге, Л.Ю. Брик пишет: «Шить костюмы подождите. Я привезу еще материй - тогда выберем» (Маяковский и Брик 1982: 90). В другом письме из Лондона (конец августа 1922 года): «Купила у Бруни, тебе, Осик, материю на синий костюм и на осеннее пальто (как Володино), а Волосику - серой материи на костюм - в Германии страшная дрянь» (там же: 98).
В некоторых письмах она перечисляет, что купила им по паре сандалий, мелкие аксессуары, галстуки и т.д. В письме из Риги (1922): «Осик, не завидуй Володиной подкладке - твоя гораздо лучше и дороже, к сожалению для Володика такой уже не было» (там же: 93)".

Галстук-бабочка
Франция, 1920-е
Хлопчатобумажная ткань
4х79
Галстук в виде узкой ленты с широкими концами, обрезанными по прямой. Завязывается у ворота симметричным бантом. На темно-синем
фоне ряды стилизованных светло-синих цветов. На внутренней стороне репсовая лента с вышитым клеймом «Aberdeen 5. Bd Malesherbes Paris (8e)».
Принадлежал В.В. Маяковскому.
Происхождение: в ГММ с 1936 от Л.Ю. и О.М. Брик

В. Маяковский еще в юности понял роль галстуков для создания своего имиджа. Они были неотъемлемой частью его гардероба. Поэт любил завязывать галстуки и делал это с огромным удовольствием. Обычно выбирал галстуки оригинальных расцветок. В этом галстуке поэт выступал в Харькове в 1927 г.: «Выйдя на сцену, В. Маяковский снял пиджак и галстук. Галстук был для нас непривычный – полосатый, полосы яркие – красные, синие, желтые… теперь к этому привыкли, а тогда это было в диковинку» (М. Кенингсберг).

Галстук
Франция, 1920-е
Шелк
112х9
Самовяз. Пестрая расцветка в виде мазков красного, желтого, фиолетового,
коричневого и черного цветов. Внутри прокладка из такой же ткани.
Концы галстука разной ширины (9 и 6). Ткань обрезана по косой, подшита
на машинке. На внутренней стороне узкого конца полоска из черного репса
с клеймом «Poirier chemisier 8, Rue Rougemont — Paris».

Принадлежал В.В. Маяковскому.

Галстук
США, 1920-е
Репс
115х10,3
Самовяз. Рисунок образован синими полосами на фоне голубых и оранжевых ромбов. Внутри прокладка из сурового белого полотна. Концы галстука разной ширины (10,3 и 5,5). Ткань обрезана по косой, подшита на машинке. На внутренней стороне узкого конца клеймо фирмы «Weber and Heilbroner».
Принадлежал В.В. Маяковскому.
Происхождение: в ГММ с 1938 от Л.Ю. и О.М. Брик

Галстук
Франция, 1920-е
Шелк, репс
18х9
Самовяз. Рисунок состоит из полос шелка черного и синего цветов с нанесенными геометрическими узорами золотистого цвета, а также полос репса желтого цвета с красными полосками. Полосы расположены по диагонали. Внутри прокладка из сурового полотна кремового цвета. Концы галстука разной ширины (9 и 6,3). Ткань обрезана по косой, подшита
на машинке и местами вручную.

Принадлежал В.В. Маяковскому.

В.В. Маяковский любил красивые добротные вещи. Свои безуспешные хождения по магазинам в поисках хороших носков он описал в стихотворении:
Кому
хороший носок не лаком?
Нога
в хорошем
красива и броска.
И я
иду
по коммуновым
лавкам
в поисках
потребного носка…
Маяковский В.В. «Поиски носков»

В фонде сохранилось несколько пар носков В.В. Маяковского. Они тонкие, хорошего качества, с неброским рисунком. В то время в России купить хорошую одежду было сложно. Имея возможность ездить за границу, Маяковский многие вещи покупал там. Он предпочитал крупные магазины, где можно было приобрести сразу несколько вещей. Так, рубашки, галстуки, носки, пижамы Маяковский любил покупать в Париже в магазине Old England. На носках сохранилась штопка, Маяковский был аккуратным и не надевал одежду, если в ней была хоть маленькая дырочка.

В.В. Маяковский приобрел эту куртку во время своего пребывания в США в 1925 г. и любил за удобство и прочность. Фирма Guiterman Bros. Inc. выпускала мужскую одежду, предназначенную для жителей городов и сельской местности, удобную при всякой погоде. В этой куртке поэт запечатлен на многих фотографиях. Хорошо известно парижское фото Маяковского 1925 г. Он стоит в полный рост в меховой куртке и кепке во внутреннем дворике советского полпредства.

Маяковский имел разные головные уборы: шляпы, шапки, канотье — и умел их носить. Но в быту, в поездках Владимир Владимирович часто ходил в кепках, о чем свидетельствуют многочисленные фотографии поэта. Кепки были разных фасонов и цветов, соответствовавших верхней одежде. В 1920-е годы кепки стали чрезвычайно модны, их носили многие поэты и писатели той поры. Эта кепка была куплена Маяковским в парижском магазине английских товаров OLD ENGLAND, и именно в ней поэт запечатлен на фото 1927 г. на Красной площади.

"Отправляясь в зарубежные командировки, Владимир Владимирович старался обновить свой гардероб, покупая необходимые вещи. Чтобы экономить время, он покупал вещи в определенных магазинах. В Париже это были «Гранд Шомьер» или «Олд Ингланд» - здесь покупались необходимые обновки: галстуки, рубашки, мелкие мужские аксессуары.
Кошельки, бумажники, чемоданы - важная часть имиджа любого человека. У Маяковского были красивые кожаные аксессуары. Все это покупалось в Париже. Здесь было куплено портмоне, кожаная папка, небольшой чемодан (несессер) - все из желтой тисненой кожи. Вероятно, тогда же на папке и чемодане были сделаны тисненые монограммы «MW». В Париже был куплен и большой дорожный кофр, который в дальнейшем стоял в лубянской комнате поэта. Поскольку комната была маленькая - 11,1 кв.м, Маяковский вместо гардероба использовал кофр, в котором он хранил самое необходимое".

"В Париже Маяковский приобретает себе модное пальто фасона «реглан», двубортное, с отложным воротником и прорезными карманами, на подкладке из шерстяной байки. Ткань пальто - добротная, модной расцветки, «в елочку». Владимир Владимирович был высокого роста, в то время в России не было специализированных магазинов, где можно было купить пальто на такой рост. Вероятно, пальто было сшито в Париже в ателье, о чем свидетельствует пришитая к подкладке бирка. До этого поэт на многих фотографиях запечатлен в недорогой куртке с меховым воротником, которая была куплена в Америке".

Шотландия

Твид, шотландка, пластмасса, 124х85

Пальто двубортное, фасон «реглан», твид темно-серого цвета с рисунком «в елочку». Воротник отложной, два наружных и два внутренних кармана. Подкладка из шотландки, на спине нашита тесьма с клеймом: “Bruce & Scott 26 Rue Tronchet Paris”. На подкладке внутреннего кармана клеймо дополнено надписью: “№3088 W. Majakowsky”,  возможно, пальто шилось на заказ.

Принадлежало В.В. Маяковскому.

Происхождение: в ГММ с 1936 г.

"Татьяна Яковлева так вспоминала о первой встрече С Владимиром Маяковским: "... что меня поразило, так это его манеры - простые и изысканные. Он скорее напоминал английского аристократа и выправкой, и одеждой, и уж никак не связывался с тем образом, который слагался в моем сознании из его футуристической желтой кофты, скандальных выступлений, из его режущего бритвой острословия и шумной славы пролетарского поэта-трибуна".

Из статьи Ларисы Колесниковой:
"Владимир Владимирович не любил костюмы черного цвета. Смокинги называл «парижской спецодеждой». Рядом с красавицей Татьяной Яковлевой (с которой у него в Париже начался роман), изысканно одетой, Владимир Владимирович должен был выглядеть так же блестяще, и, видимо, смокинг ему тогда очень пригодился. Вместе с Т. Яковлевой Маяковский был в парижском театре Grand Opéra, где, возможно, уже тогда рождались строки стихотворения «Красавицы» (Раздумья на открытии «Grand Opéra»). На полях записной книжки № 64 поэт нарисовал шарж на самого себя: одет в смокинг и белую рубашку с бабочкой, в цилиндре, грудь колесом, лицо искажено от недовольства. Здесь же черновик стихотворения. Уже первые строки объясняют все:
В смокинг вштопорен,
побрит что надо
По гранд
по опере
гуляю грандом
(Маяковский 1955–1961е: 66).
Глядя на этот шарж, на «вштопоренного» в смокинг поэта, как будто физически ощущаешь то неудобство, которое он испытывает в «парижской спецодежде». Несмотря на нелюбовь к смокингу, В. Маяковский в нем был необычайно красив".

Из статьи Ларисы Колесниковой:
Владимир Владимирович не любил накапливать вещи. В его гардеробе их было немного, но все были только добротные, качественные и красивые. Это касалось, в первую очередь, обуви, которую он быстро снашивал. У него был 46-й размер, а достать такую обувь в то время было не так просто. С детства у Маяковского была мечта о красивой удобной обуви. Как вспоминали родные, он часто забивал гвозди в ботинках, которые ранили ногу.
Я знаю -
гвоздь у меня в сапоге
кошмарней, чем фантазия у Гете!
(Маяковский 1955–1961а: 183).
Возможно, эти строки из поэмы «Облако в штанах» навеяны воспоминаниями детства. Вот почему, отправляясь в командировки, Маяковский покупал себе добротную обувь. Голландский журналист Нико Рост вспоминал, как Маяковский обрадовался их встрече в Берлине и попросил его пойти с ним в обувной магазин, чтобы подобрать себе ботинки:
«Он быстро подошел ко мне, сильно пожал мне руку, так что я непроизвольно попытался поскорее высвободиться, и очень энергично сказал по-немецки: „Schuhen - kaufen” („Ботинки - покупать“). Мы зашли в один из больших обувных магазинов, и я перевел продавцу желание поэта. Принесли десяток пар разнообразных туфель, но взгляд его не задержался ни на одной из них до тех пор, пока ему не показали пару невысоких темных спортивных ботинок на толстой двойной подошве. „Самые дорогие, - сказал продавец, - лучшее из того, что мы получили”. Он заметил, как придирчиво и внимательно Маяковский выбирал обувь - в этом не было ничего нарочитого или высокомерного, он неизменно оставался добродушен и любезен. Выбрав темные спортивные ботинки на толстой подошве, он сразу же надел их и, когда мы вышли из магазина, сказал, показывая на свои прекрасные новые туфли: „Большие, дорогие и крепкие, как сама Россия”. Тогда я инстинктивно понял, но до конца осознал значительно позже, что этот поэт любил Россию и свой народ больше всего на свете, что он всю свою жизнь писал, творил и боролся за то, чтобы все 150 миллионов имели такие ботинки, большие, хорошие и крепкие, как его Советская Россия» (Рост 1988).
Находясь в Париже, Маяковский купил себе туфли фирмы «Вестон», которые называл «вечной вещью». Чтобы туфли не так быстро снашивались, он набивал на каблуки и носки металлические подковки".

В юности В.В. Маяковский жил бедно и не имел возможности покупать хорошую обувь. У него был большой размер ноги, и подходящий размер трудно было найти в магазинах. Выезжая за границу, в свободное от выступлений время, поэт ходил по магазинам в поисках добротной обуви. Во Франции Маяковский купил несколько пар туфель знаменитой фирмы J.M. WESTON. Будучи по натуре человеком аккуратным, Маяковский тщательно следил за своим внешним видом: никогда не стаптывал обувь, и всегда она была начищена до блеска.

"Не только творчеством, но и своим обликом Владимир Маяковский пропагандировал культуру одежды. Начиная с 1922 г. он много ездил за границу, где чувствовал себя полпредом страны. В этих командировках он мог покупать вещи по своему вкусу. Основными критериями при выборе одежды и обуви были практичность и качество".

Из статьи Ларисы Колесниковой:
"Но после первой поездки Владимира Маяковского за рубеж в 1922 году все меняется. Он сам работает над своим имиджем. Об этом свидетельствует берлинская фотография Владимира Владимировича".

"Он - в широкополой шляпе, надетой под точно рассчитанным углом, что придает его лицу изысканную элегантность, поля изящно изогнуты. Отныне шляпа станет неизменным аксессуаром Маяковского, хотя в повседневной жизни он будет предпочитать кепки. Еще одна интересная деталь: на подкладке шляп Маяковского появятся металлические овальные пластины с его монограммой «М» . Белоснежный ворот рубахи затянут тугим узлом модного галстука. В уголки ворота рубашки продернута модная булавка. В петлице пиджака - кожаный ремешок (тоже по моде тех лет), на котором укреплены карманные часы, находящиеся в верхнем левом кармане пиджака. Часы для Маяковского были не только модным аксессуаром, но и предметом первой необходимости. Сразу вспоминаются его рекламные плакаты для ГУМа:
Человек
только с часами.
Часы
только Мозера.
Мозер
только у ГУМа
(Маяковский 1955–1961б: 274).
Как только В. Маяковский стал зарабатывать, он купил себе часы".

Как человеку деятельному и занятому, В. Маяковскому были необходимы часы. В 1915 г., заработав некоторую сумму денег выступлениями в городах России, Маяковский покупает часы. Карманные часы тогда считались модным аксессуаром мужского туалета. Их носили в левом кармане жилета или в левом верхнем кармане пиджака на кожаном ремешке, продетом в пуговичную петлю борта пиджака. Однако пользовался этими часами поэт недолго, выезжая в зарубежные командировки, он приобретает часы новых моделей. А эти часы В. Маяковский оставил своим родным.

Эта трость была привезена В.В. Маяковским из Мексики. Однако он никогда не ходил с ней, хранил как реликвию, как напоминание о своей поездке в чудесную далекую страну. По легенде, такая трость не могла быть куплена, так как представляет собой «жезл» с гербом Мексики (орел со змеей в клюве) и символическими изображениями животных. Такие «жезлы» делались для губернаторов, национальных героев и особо почетных гостей. Трость В. Маяковский мог получить в подарок от Диего Риверы, с которым очень подружился в Мексике.

Любимая трость В. Маяковского, которую он привез из-за границы. С этой тростью он запечатлен на многих фотографиях 1920-х гг. Современники часто вспоминали поэта именно с тростью. Например, поэт А. Жаров писал: «Владимир Маяковский никогда не выделялся кричащими вещами. Он ничего лишнего себе из-за границы не привозил. Привез палку, с которой ходил…»

Франция

Щетина, металл, 2,6 х 7,5

Кисточка из щетины барсука ввинчена в верхнюю крышку металлического футляра цилиндрической формы. Нижняя крышка отсутствует.

Принадлежала В.В. Маяковскому.

Происхождение: в ГММ с 1938 г от Л.Ю. и О.М. Брик

Франция, 1920-е

Брезент, металл, кожа, 34х56х27

Дно прямоугольное. Наверху брезент закреплен на двух металлических планках, образующих застежку (посередине замок с ключом). Под планкой посередине закреплен коричневый кожаный язычок. Внутри саквояжа плотная прокладка.

Привезен В.В. Маяковским из заграницы. В 1930 г. в этом саквояже переносили книги в Дом литераторов для экспозиции "20 лет работы В.В. Маяковского". По окончании выставки поэт подарил саквояж П.И. Лавуту.

Происхождение: в ГММ с 1975 от П.И. Лавута

Туальденор

Брюки: 109х 67; куртка: 80х73

Цвет серый. Куртка: с отложным воротником и накладным карманом на левой стороне груди. Застежка спереди, на пуговицы. Рукава длинные, прямые без манжет. Брюки: без пояса, с разрезом спереди. В верхнем шве продернута широкая белая тесьма, концы которой завязываются. К брюкам и куртке нашиты метки для прачечной: маленькие квадратики с цифрой «5».

Принадлежала В.В. Маяковскому.

Происхождение: в ГММ с 1938 г., дар Л.Ю. и О.М. Брик

Этот кофр В.В. Маяковский привез из Франции. В Париже он часто делал покупки в магазине Innovation, так как любил добротные, функциональные вещи. В маленькой комнате на Лубянке не было места для гардероба, поэтому поэт использовал кофр для хранения самых необходимых вещей. В нем находились белье, пижамные комплекты, чистые накрахмаленные рубашки, обувь и т.д. Однако в поездки Маяковский кофр не брал, а обходился чемоданом. Впоследствии кофр брала в поездки Л.Ю. Брик, поэтому на его верхней крышке сохранились буквы LB.

«Особенностью всякой спортивной одежды является обязательное наличие в ней резких отличительных признаков в костюмах одной команды от другой в виде знаков, эмблем или формы и цвета костюма. Цвет спорткостюма в данном случае один из самых действительных факторов, так как спортивные состязания происходят в большом пространстве… Функциональная часть спорткостюмов требовала от них простоты и свободы движений — отсюда в костюмах почти полное отсутствие застежек и примитивность покроя».
Степанова В. Костюм сегодняшнего дня — прозодежда

Костюм купальный, мужской
Б. м., нач. 1920-х
Бумажный трикотаж, пластмасса
107х50
Костюм-трико, верхняя часть которого типа майки, нижняя — как длинные трусы. Костюм черного цвета, с белой отделкой по вороту, проймам и краю трусов. На плечах пуговицы и петли.
Принадлежал В.В. Маяковскому.

Происхождение: в ГММ с 1938 от Л.Ю. и О.М. Брик

"Новинкой технического прогресса была печатная машинка - вещь для литератора незаменимая. У нас в стране они не производились и достать их было крайне сложно. Маяковский привозит из Америки портативную машинку «Ремингтон» - последнюю техническую новинку.
Без машин
поэтам
туго.
Жизнь поэта
однорука.
(Маяковский 1955–1961г: 96).
С таким восторгом напишет Владимир Владимирович об этом чуде техники в стихотворении «Товарищу машинистке».
Таким же важным, непременным «орудием труда» поэта была авторучка (она всегда была у него в левом нагрудном кармане пиджака). В это время в России еще не производились авторучки. Не случайно многие рукописи Владимира Маяковского написаны карандашом".








Из статьи Ларисы Колесниковой:
"Известно, что Владимир Владимирович был азартным игроком. Часто играл в карты, и для него главным был не денежный интерес, а спортивный азарт. Это был своеобразный отдых, уход от ежедневной суеты и серых будней. Но этот отдых был всегда относительным. Даже во время самой азартной игры он мог встать и записать на бумаге какие-то пришедшие на ум строки, а если не было под рукой бумаги, то записывал сгоревшей спичкой на спичечном коробке или на коробке от сигарет.
Из-за границы Маяковский привез рулетку, цветные пластмассовые фишки (круглые, плоские, укладывающиеся в маленькую деревянную коробку), несколько дощечек с написанными на них цифрами на отгибающихся тонких пластинах: так подсчитывались очки".

"20 октября 1928 года Владимир Маяковский в письме к Л. Брик из Парижа писал:
«…Сегодня еду на пару дней в Ниццу…»(Маяковский 1955-1961ж).
Побывал он и в столице игорного бизнеса Монте-Карло. Так в записной книжке № 64 за 1928 год появляются заготовки рифм к стихотворению «Монте-Карло»:
Дворцы
и палаццо
монакского принца…
Бараны мира,
пожалте бриться!
(Записная книжка В. Маяковского. № 64. 1928. ГММ. РДФ. С. 3).
...
В своих воспоминаниях Л. Никулин писал:
«В то время я собирался ехать на юг Франции и сказал об этом В. Маяковскому. Он посоветовал мне побывать в Монте-Карло, посмотреть рулетку - писатель должен много видеть, а это место достойно внимания… Я спросил, пробовал ли он счастья в Монте-Карло? Он ответил улыбаясь: „Оставьте, рана еще свежа…“ Монте-Карло, столицу княжества Монако я вскоре увидел и был благодарен Владимиру Владимировичу за совет» (Никулин Л. Владимир Владимирович Маяковский. Машинопись. ГММ. РДФ. КП № 13236. С. 47).
Из Монте-Карло Л. Никулин 5 сентября 1929 года отправил В. Маяковскому открытку на которой был изображен один из игровых залов. На обороте открытки написано:
«Дорогой чтимый и читаемый Владимир Владимирович, пишу из вертепа мировой буржуазии. № 36 выходил сегодня 4 раза подряд, а у меня было только 20 франков…» (Почтовая открытка. ГММ. РДФ. КП № 391)".

Не случайно Лев Никулин вспоминал о Маяковском:
«Он, возвращаясь из заграничных поездок, часто говорил о техническом прогрессе, о том, чего в ту пору не было у нас, он хотел перенести в нашу страну не только метрополитен, Эйфелеву башню, хорошие автомобили, но и хорошо сшитую одежду и обувь» (Никулин 1963: 504).
Как отмечали друзья, все вещи Владимира Маяковского, начиная с костюма и кончая паркеровской ручкой и бумагой для писем, были красивыми и добротными. Все это говорит о безупречном вкусе Маяковского.
Рассматривая вещи, принадлежавшие поэту, мы глубже понимаем и представляем образ не хрестоматийного поэта Маяковского, а Маяковского - Человека.
Он верил в бессмертие, верил, что будет существовать в далеком будущем «весомо, грубо, зримо» (Маяковский 1955–1961е: 281).
Маяковский для нас - вне моды, вне времени, вне пространства, и потому наш диалог с ним продолжается".

«В 1927 году Маяковский начинает ездить по России с лекцией, которая называется „Даешь изящную жизнь“ — фактически он рассказывает о моде и стиле, — рассказывает Марина Краснова. — Был социальный запрос, сконструированный эпохой НЭПа, модой на все иностранное, иногда бездумной. Против безвкусицы, против пережитков прошлого и выступает Маяковский». Одной из слабостей Маяковского была обувь — у него было шесть пар ботинок французской марки J.M. Weston, которая существует и сейчас. Для большего срока жизни обуви Маяковский подбивал ботинки стальными набойками; в одной такой паре «с каблуками» его и похоронили. Лев Никулин вспоминает: «Стоя у гроба, я долго смотрел на почти нестертые стальные пластинки, „вечную вещь“. Она оказалась намного прочнее большого человеческого сердца...»