Старуха на крыше

Я живу в старом
девятиэтажном доме
на последнем этаже.
Живу один, мать
похоронил четыре
года назад, отца не
было. Жениться пока
не собираюсь, делаю
карьеру. В планах —
купить квартиру
пошикарнее, поэтому
работаю много,
иногда прихожу
домой лишь к
полуночи и
засиживаюсь с
ноутбуком ещё часа
на два.
Однажды летом я
очень сильно
задержался в офисе
— начальнику нужен
был отчёт, и этот
отчёт мог вывести
меня на уровень
выше по работе. На
такси приехал домой
уже за час ночи.
Решил, что завтра, в
пятницу, высплюсь
получше, а сегодня,
пока есть силы и
желание, доработаю
детали.
Пока пил кофе,
расположился на
кухне, открыл
балкон. Было душно.
Вообще, у моего
балкона было
одновременно по
одному плюсу и
минусу. Над ним не
было никакой
крыши, то есть ни
соседей сверху,
мусорящих бычками,
ни единой живой
души, так как крыша
наша закрывалась
домоуправительнице
й на замок, чтобы
туда не совались
дети и местные
выпивохи. А минус
был
незначительным: в
дождь на балконе
выйти покурить
было невозможно.
Допив кофе, я решил
освежиться, выйдя
на балкон.
Прихватив сигареты
и коробок спичек, я
переступил порог, и
передо мной
открылся вид на
ночной город в
огнях. Устроившись
на старенькой
табуретке, я
затянулся. Было уже
полтретьего, и
машин практически
не было, город спал,
стояла
пронзительная
тишина. Докурив, я
решил: ещё часик
поработаю и спать.
Сел за ноутбук и
начал сверять,
высчитывать,
записывать…
Вдруг отчётливо
услышал шарканье,
раздающееся со
стороны балкона.
Стало любопытно,
что это могло быть.
Выглянув на балкон,
ничего странного я
не заметил. Снова сел
за ноутбук. И снова
раздалось шарканье,
но теперь уже
отчётливее. Это были
шаги. В голове
пронеслась мысль: а
ведь я не слышал,
как кто-то шёл к
двери на крышу.
Обычно, если
открывают ту дверь,
лязгает замок и
сквозняком ударяет
в мои входные
двери, а когда на
крышу заходят
ремонтники, мне
слышен каждый их
шаг. Сейчас же я
шагов не слышал
никаких, да и
сквозняков не было
тоже. Тем не менее,
на крыше кто-то
был. Пока мои мысли
крутились в голове,
я снова услышал
шарканье. Только
теперь оно
сопровождалось
каким-то
поскрёбыванием,
словно кошка
съезжала по
отделочной плитке
дома. Набравшись
мужества, я вышел
на порог балкона и
посмотрел вверх. От
неожиданности и
испуга ноги сами
внесли меня в
квартиру.
С бортика крыши на
меня смотрело
уродливое
старушечье лицо,
обрамлённое мятыми
седыми волосами,
колыхающимися по
ветру. Что делает там
эта бабка? Почему в
этот час она там, на
крыше, и кто её
впустил? Бомжиха?
Так наша
домоуправительница
тётя Люба их на дух
не переносит и
всегда гоняет от
дома, позакрывала
все подвалы и входы
на крышу (их было
всего два) на замки и
держала ключи
только у себя. Я
выглянул снова и
остолбенел: бабка
спустила корявые
руки вниз и со всей
силы скребла своими
ногтями по плитке,
от которой
отковыривались
мелкие кусочки
бетона и самой
отделочной старой
плитки дома. Я
быстро захлопнул
балконные двери и
выбежал из
квартиры будить
Любовь Игоревну.
Тётя Люба, сонная и
злая, нехотя открыла
мне двери,
вопросительно
посмотрела на
такого идиота,
который осмелился в
четвёртом часу ночи
разбудить соседку. Я
вкратце рассказал о
сумасшедшей
старухе, Любовь
Игоревна быстро
схватила все свои
драгоценные ключи,
и мы понеслись к
дверям на крышу.
Моему удивлению не
было предела: двери
и замки были в
полном порядке. Мы
открыли двери,
поднялись. Крыша
была пустой. Я
обежал все углы,
поглядел вниз, вдруг
сбросилась — все-
таки сумасшедшая.
Но освещаемые
фонарями газоны и
грядки под окнами
были обычными.
Тётя Люба
проворчала под
носом, что спать
ночами надо и
меньше работать, а
то совсем покой
потеряю, закрыла
все замки и
пошлёпала в свою
квартиру. Я уже
действительно начал
думать, что всё мне
померещилось и я
заработался.
Вернулся домой и
вырубился на диване
прямо в брюках и
рубашке.
Утром я вышел на
балкон покурить.
Под тапками что-то
захрустело.
Посмотрев под ноги,
я увидел кусочки
плитки и бетона и
вспомнил ночное
происшествие.
Подняв голову
вверх, я, естественно,
ничего не
обнаружил. Собрался
на работу и, выходя
из квартиры,
встретил
заплаканную соседку
с этажа, которая
стояла с тётей
Любой. Оказывается,
ночью скончалась её
мать. Обнаружили
это только утром,
теперь ждали
скорую, чтобы
констатировать
смерть.
Но самое ужасное
ждало меня в день
похорон этой бабули.
Я давно её не видел.
Когда-то это была
полная миловидная
женщина, но, когда
выносили гроб,
ужасу моему не было
предела: в нём
лежала та самая
старуха —
сморщенная и
худая…