Это, друзья мои, мертвый труп умершего покойника.      В середине XIX века, после появления сначала дагерротипии, а потом фотографии, европейцы  кинулись запечатлять себя. Наконец-то заказать портрет могли не только богатеи, но и люди среднего достатка.      «Портретомания» наложилась на еще одну моду. То была эпоха поэтизации всего, связанного со смертью. Кладбища считались бонтонным местом для променадов и пикников. Гробы стали изящней, похороны живописней, саваны нарядней, склепы замысловатей.  Про эту викторианскую некрофилию я когда-то писал в книжке «Кладбищенские истории» (главы про Хайгейт и Гринвуд).      Какому-то фотохудожнику с деловой хваткой и пошлыми мозгами пришла в голову супер-бизнес-идея: заработать на горе тех, кто потерял дорогого человека. У скорбящего рассудок помутняется, расходов он не считает. Больше всего денег люди, как известно,  тратят на свадебные торжества и на траурные церемонии.      Появилась новая услуга, которую предоставляли похоронные конторы в альянсе с фотоателье: снимок дорогого покойника, загримированного под живого. «Вы не успели обзавестись на вечную память портретом обожаемого существа? Ничего страшного. Фирма «….» исправит вашу оплошность».      Многие, очень многие безутешные родители, вдовцы или вдовицы заказывали себе такие фотографии.      Мертвеца наряжали, гримировали, усаживали в естественную позу при помощи всяких технических приспособлений. Глаза открывали, смачивали. Иногда приходилось рисовать зрачки, растягивать губы в улыбке. (В свое время я подробно описал эту процедуру в романе «Пелагия и красный петух», воспользовавшись «Практическим руководством для судебных деятелей» 1915 года издания).      Выглядело это так:

 Сейчас викторианские посмертные фотокомпозиции превратились в предмет коллекционирования у любителей всякого макабра.      Чаще всего, конечно, фотографировали умерших сыновей и дочерей – эти утраты самые болезненные из всех

По лицам видно, что родители не в себе. Поэтому Бог им судья.       Мода держалась долго и сошла на нет лишь к 20-м годам ХХ века. Не потому что скорбь стала более цивилизованной, а потому что фотография перестала быть редкостью и от всякого умершего оставались какие-то прижизненные снимки. (Кстати говоря, превращение тела умершего Ленина в постоянно действующую инсталляцию – дальний отзвук всё той же викторианской некрофилии. Лучше бы уж мертвого Ильича посадили в кресло или поставили на броневик, щелкнули на память, да и закопали бы с богом. А то лежит посреди города жуткая жуть, только людей пугает).

Из поздних. Такое ощущение, что два мертвеца держат на руках спящих детей. Хичкок какой-то…      Некоторые пост-мортемные снимки сляпаны кое-как – сразу видно, что покойник

Но иногда в коллекциях попадаются просто шедевры гримерного искусства. Нипочем не догадаешься.

Но в общем, конечно, мрак и ужас...

Источник: https://borisakunin.livejournal.com/95835.html