– Ты не должен пить холодную кровь животных. Я здесь, рядом. Потрясение от ее слов было похоже на энергетический импульс, заставивший его тело сжаться, а нервы – воспламениться. – Ты шутишь. – Нет, я говорю серьезно. Она начала расстегивать рубашку, в которой была, обнажая горло, ключицу, узор вен, слабо заметных взору под ее бледной кожей. Рубашка приоткрылась. Ее голубой лифчик скрывал гораздо больше, чем многие бикини, но Саймон ощутил, как пересохло у него во рту. Ее рубин вспыхнул, словно красный стоп-сигнал ниже ее ключицы. Изабель. Словно читая его мысли, она поднялась, отодвинула назад волосы, перекинув их на одно плечо, оголив с одной стороны горло. – Разве ты не хочешь…? Он схватил ее запястье. – Изабель, не надо, – быстро сказал он. – Я не могу себя контролировать, не могу это контролировать. Я могу причинить тебе боль, убить тебя. Ее глаза сияли. – Не сможешь. Ты сможешь сдержаться. У тебя получилось с Джейсом. – Меня не привлекает Джейс. – Даже немного? – спросила она с надеждой. – Даже самую чуточку? Потому что это может быть весьма сексуально. Хорошо. Жаль. Послушай, привлекает или нет, ты укусил его, когда был голоден и умирал, и ты сдержался. – Я не сдержался с Морин. Джордан оттолкнул меня. – У тебя получится. – Она прижала палец к его губам, а затем провела им вниз по его горлу, пересекая его грудь, остановившись там, где когда-то билось его сердце. – Я доверяю тебе. – Возможно, не стоит. – Я – Сумеречный Охотник. Я смогу сразиться с тобой, если понадобится. – Джейс не дрался со мной. – Джейс влюблен в идею умереть, – сказала Изабель. – А я – нет. Она обвила ногами его бедра, она была невероятно гибкая, и скользнула к нему, пока не смогла дотронуться своими губами до его. Он хотел ее поцеловать, хотел настолько сильно, что все его тело отдавало болью. Он открыл рот, осторожно прикоснулся языком к ее губам и почувствовал острую боль. Его язык скользнул по клыку, острому как лезвие бритвы. Он попробовал вкус соб-ственной крови и отпрянул, резко отворачиваясь от нее. – Изабель, я не могу. – Он закрыл глаза. Она была теплой и мягкой на его коленях, му-чительно дразня. Его клыки мучительно сжались; он чувствовал всем телом, что в его жилах проворачивались острые провода. – Я не хочу, чтобы ты видела меня таким. – Саймон. – Она нежно прикоснулась к его щеке, разворачивая его лицо к себе. – Это то, кто ты есть, – его клыки были медленно убраны, но они продолжали болеть. Он спрятал лицо в руках и заговорил сквозь пальцы. – Ты не можешь хотеть этого. Ты не можешь желать меня. Моя собственная мать вы-швырнула меня из дома. Я укусил Морин – а ведь она была всего лишь ребенком. Я имею в виду, посмотри на меня, посмотри, кто я, где я живу, что я делаю. Я – ничто. Изабель слегка прикоснулась к его волосам. Он смотрел на нее сквозь пальцы. Вблизи он увидел, что ее глаза были не черными, а темно-карими, с золотыми прожилками. Он был уверен, что может увидеть жалость в ее глазах. Он не знал, чего ожидать от нее в ответ. Изабель использовала парней, а затем выбрасывала их. Изабель была красивой, жесто-кой и совершенной, ей не нужно ничего. Меньше всего ей может понадобиться вампир, у которого даже не очень хорошо получается быть вампиром. Он мог чувствовать ее дыхание. Она пахла сладкими ароматами – кровь, смертность, гардении. – Ты не ничто, – сказала она – Саймон. Пожалуйста. Позволь мне увидеть твое лицо. Он неохотно опустил руки Сейчас он мог видеть ее более четко. В лунном свете она выглядела нежной и восхитительной, ее бледная кожа была сливочного оттенка, а волосы были подобны черному водопаду. Она расцепила руки вокруг его шеи. – Посмотри на это, – сказала она, прикасаясь к шрамам, исцеленных метками, которые выделялись белым на ее посеребренной коже – на горле, руках, округлостях груди. – Они уродливы, не так ли? – В тебе нет и не может быть ничего уродливого, Иззи, – ответил Саймон, честно говоря, шокированным тоном. – Девушки не должны быть покрыты шрамами, – произнесла Изабель тоном, как само собой разумеющееся. – Но они не беспокоят тебя – Они часть тебя… Нет, конечно, они не беспокоят меня. Она коснулась его губ кончиками пальцев. – Быть вампиром – это часть тебя. Я не стала бы просить тебя прийти сюда прошлой ночью, но я ни о ком больше не могла подумать. Я хочу быть с тобой, Саймон. Это чертов-ски пугает меня, но это так. Ее глаза блестели и, прежде чем он успел задаться вопросом, были ли это слезы, он наклонился и поцеловал ее. В этот раз не было неудобно. В этот раз она склонилась над ним и внезапно она оказа-лась сверху. Ее длинные черные волосы накрыли их обоих словно одеялом. Она нежно шептала, когда он провел руками по ее спине. Он ощутил ее шрамы под пальцами и хотел сказать ей, что думал о них как об украшениях, знаках ее храбрости, де-лающих ее еще более красивой. Но это означало бы перестать ее целовать, а этого он явно не хотел. Она застонала и задвигалась в его руках; ее пальцы были в его волосах, пока они вдво-ем катались по кровати. И сейчас он был сверху, а его руки были полны ее мягкости и теп-лоты, рот – ее вкусом, и запахом ее кожи, солью, духами и… кровью. Он снова весь напрягся, и Изабель это почувствовала. Она схватила его за плечи. Она светилась в темноте. – Давай, – прошептала она. Он ощущал ее сердце, бьющееся в груди. – Я хочу этого. Он закрыл глаза, прижавшись своим лбом к ее, пытаясь успокоиться. Его клыки вер-нулись, толкаясь в нижнюю губу, тяжело и болезненно. – Нет. Ее длинные, прекрасные ноги обернулись вокруг него, ее лодыжки замкнулись, при-жимая его к ней. – Я хочу этого. Ее грудь прижалась к его груди, когда она выгнулась, прижавшись к нему, оголяя гор-ло. Запах ее крови был повсюду, вокруг него, наполняя комнату. – Ты не боишься? – прошептал он. – Боюсь. Но все равно хочу этого. – Изабель… я не могу… – он укусил ее. Его зубы, острые словно бритва, скользнули в вену на ее горле, словно нож, режущий кожуру яблока. Кровь брызнула ему в рот. Ничего подобного он раньше не испытывал. С Джейсом он был едва жив, с Морин его сокрушало чувство вины, даже когда он питался ею. Он никогда бы не подумал, что кому-то из укушенных это может даже нравиться. Но Изабель вздохнула, ее глаза приоткрылись, и тело выгнулось напротив него. Она мурлыкала словно кошка, гладя его волосы, спину, быстрые движения ее рук словно гово-рили – не останавливайся, не останавливайся. Жар, исходящий от нее, лился в него, освещая его тело; он никогда не чувствовал, не представлял чего-либо подобного. Он ощутил сильный, уверенный ритм ее тела, бьющийся и переливающийся из ее вен в его, и в этот момент он ощутил себя вновь живым, и его сердце сжалось от чистого восторга – он оторвался от нее. Он не знал, как ему удалось, но он оторвался от нее и перекатился на спину, жестко вцепившись пальцами в матрас по обе стороны от него. Он продолжал дрожать, когда его клыки втянулись обратно. В комнате мерцало все вокруг него, это произошло через несколько мгновений после того, как он выпил человеческую, живую кровь. – Иззи… – прошептал он. Он боялся смотреть на нее, боялся того, что теперь, когда его клыки не находятся в ее горле, она будет смотреть на него с отвращением или ужасом. – Что? – Ты не остановила меня, – сказал он. Это прозвучало как наполовину обвинение, наполовину надежда. – Я не хотела. Он взглянул на нее. Она лежала на спине, ее грудь быстро вздымалась и опускалась, как будто она только что бежала. На ее горле виднелись два аккуратных прокола, и две тонкие струи крови сбега-ли от шеи к ключице. Повинуясь инстинкту, который, казалось, находился глубоко под его кожей, Саймон наклонился и слизал кровь с ее горла, пробуя соль, пробуя Изабель. Она вздрогнула, ее пальцы коснулись его волос. – Саймон… – Он отстранился. Она смотрела на него большими темными глазами, очень серьезно, ее щеки вспыхнули. – Я… – Что? На одно безумное мгновение Саймон подумал, что она собирается сказать «Я люблю тебя», но вместо этого она покачала головой, зевнула, и просунула палец в одну из петлей для ремня на его джинсах. Ее пальцы играли с обнаженной кожей на его талии. Где-то Сай-мон слышал, что зевание является признаком кровопотери. Он запаниковал. – Ты в порядке? Я не выпил слишком много? Ты не ощущаешь усталости?.. Она скользнула к нему, чтобы прижаться посильнее. – Я в порядке. Ты заставил себя остановиться И я – Сумеречный Охотник. Наша кровь восстанавливается в три раза быстрее, чем у обычного человека. – А тебе… – Он едва смог заставить себя произнести вопрос. – Тебе понравилось? – Да. – Её голос был хриплым. – Мне понравилось. – Правда? Она хихикнула – Ты не мог сказать? – Я думал, что ты притворяешься. Она приподнялась на локтях и посмотрела вниз на него своими светящимися темными глазами – как могут глаза быть темными и яркими одновременно? – Я не притворяюсь, Саймон, – сказала она. – И я не лгу, и я не притворяюсь. – Ты разбивательница сердец, Изабель Лайтвуд, – сказал он, настолько легкомысленно насколько мог с ее кровью все еще циркулировавшей в нем словно пламя. – Джейс сказал Клэри, что однажды ты растопчешь меня своими сапогами на шпильках. – Это было тогда. Теперь ты изменился. Она взглянула на него – Ты не боишься меня? – Он дотронулся до ее лица – И ты ничего не боишься. – Я не знаю. – Ее волосы упали вперед – Может быть, ты разобьешь мне сердце. – Прежде, чем он успел что-либо сказать, она поцеловала его, и он подумал, что она может ощутить вкус собственной крови у него во рту. – Теперь заткнись. Я хочу спать, – сказала она, и свернулась калачиком рядом с ним и закрыла глаза. Каким-то образом, сейчас они подходили друг другу как никогда раньше. Не было не-удобно, в него не врезались, не натыкались на его ногу. Это не было похоже на детство, солнечный свет или невинность. Это было странно, и обжигающе, и возбуждающе, и мощно и ощущалось… совершенно иным. Саймон лежал без сна, уставившись в потолок, его рука рассеянно поглаживала шел-ковистые черные волосы Изабель. Ему казалось, что его подхватил торнадо и выбросил где-то далеко, где все было чужим. В итоге он повернул голову и поцеловал Иззи, очень легко, в лоб, она пошевелилась и пробормотала, но не открыла глаз. #ОтрывкиИзКниг