В Москве в аэропорту «Шереметьево», многих из нас встречали жены, встреча была радостной, ведь не виделись целый год! Представителей из Минрыбхоза не было, гостиница для нас не заказана, тем, кого не встречали родные, пришлось побегать, чтоб устроиться на ночлег. Моя жена и жена капитана приехали на сутки раньше и сами “выбили” номера в гостинице на ВДНХ. После спокойной жизни в Ираке трудно было сразу окунуться в московский муравейник. На решение всевозможных дел в Москве ушла почти неделя: надо было заплатить профсоюзные взносы, оформить документы о работе за границей, самое же главное - получить машину! 25 сентября 1978 года я держал в руках документы на мою собственную “Волгу” бежевого цвета, результат моего годового труда в Ираке. Машина готова к выезду, но я не имел тогда водительских прав, и не мог сесть за руль, в полной мере ощутить себя хозяином. В магазине, где покупали автомобиль, наняли для перегона в Клайпеду водителя, и после обеда выехали из Москвы. Дорога домой показалась незаметной, погода стояла чудесная, леса по обочинам сияли всеми красками золотой осени. Из Вильнюса позвонили детям, сообщили о своем скором приезде. Дома нас с нетерпением ждали не только дети, но и многочисленные родственники, их за год моего отсутствия прибавилось. Тут я сделаю небольшое отступление и расскажу о том, что происходило дома без меня. Осенью, вскоре после моего отъезда в Ирак, женился двоюродный брат Геры Сергей Харченко. Он переехал в Клайпеду с Казахстана еще пятнадцатилетним мальчишкой, учился в профтехучилище при судостроительном заводе, потом ушел в армию, а отслужив положенное, опять вернулся к нам. Мы с Герой опекали его, хотя Сережа жил в общежитии, но он постоянно бывал у нас, дружил с нашими мальчишками и с Машей. В свое время Машенька познакомилась с Лешей через Сережу, так как они жили в одной комнате общежития. И вот в ноябре 1977 года Сережа женился, как оказалось, на моей дальней родственнице Галине Слюсаренко, молоденькой учительнице физкультуры, только что окончившей институт в Каунасе. На свадьбу приезжали родители Сережи - Лида и Иван, свадьба была в доме родителей Галины в Кедайняй, Гера ездила туда с Костей и Володей. Жаль, что мне не удалось погулять на их свадьбе и повидаться с Лидушкой и Иваном, которых я очень люблю и уважаю. Теперь Сережа с Галей жили в общежитии молодых специалистов и ждали получения квартиры, часто бывали у нас. Весной 1978 года вернулись в Клайпеду с Кубани Маша и Леонид, у них уже была дочка Танюшка двух с половиной лет. После достаточно комфортной жизни в Клайпеде, Маша никак не могла привыкнуть к порядкам казачьей станицы, к тому же там не было хорошей работы, Танюшку мучила аллергия, были, наверное, и еще причины уехать оттуда. А в Клайпеде в то время начинал работать на полную мощность новый Западный судоремонтный завод, крупнейший в Прибалтике. Туда требовались специалисты, особенно рабочие с хорошей квалификацией. Гера через друзей все разузнала и выслала Маше с Леонидом вызов. В апреле наши Ипатовы приехали в Клайпеду, некоторое время пожили у нас. Вскоре им выделили от завода комнату в семейном общежитии, Танюшка пошла в детский сад, Маша тоже устроилась на работу в конструкторское бюро базы Океанрыбфлот инженером - строителем. Леонид, как и полагалось по вызову, работал слесарем на Западном судоремзаводе. Так что родни у нас прибавилось. Мой отец жил теперь рядом с нами, в соседнем доме, на улице Кауно, 33. Он женился вскоре после смерти мамы, примерно месяцев через восемь. Мы с Фаиной были этому рады, потому что жить одному мужчине пожилого возраста довольно трудно, к тому же, после смерти мамы он часто стал прикладываться к рюмке. Надежда Васильевна, на которой женился отец, нам очень всем нравилась, хозяйственная, аккуратная, гостеприимная, у нас с ней и ее взрослой дочерью Людмилой установились очень хорошие отношения. С семьей сестры - Горошко, или как мы их всегда шутливо называли «Горохами», у нас всегда была дружба, на праздники и всевозможные семейные события мы всегда собирались вместе. А тут такое важное событие: Павел Андреевич возвращается после годичной командировки за границу, да еще на своей собственной “Волге”. Конечно, все ждали меня. Не буду описывать подробности этой встречи, не один и не два раза собирались в нашей маленькой квартирке гости послушать рассказы о далеком Ираке. Особенно нравились рассказы сыновьям, они так выросли без меня. Костя учился на втором курсе Клайпедского политехникума, Володя ходил в пятый класс 11 средней школы, там же продолжала работать и Гера. Все бы хорошо, но мы все еще не полностью рассчитались с долгом после того трагического пожара, да и наша квартира стала казаться нам тесноватой. Две узкие проходные комнаты, крохотная кухня. Поэтому, все хорошо обдумав, когда схлынула горячка после встречи, мы пришли к выводу, что хоть и распрекрасная машина “Волга”, а содержать нам ее не по силам. Такую машину не станешь держать во дворе, а гаража у нас не было. Решили продать ее, а себе купить что-то более скромное. Так я и не покатался на машине ГАЗ-24 “Волга”. Вскоре нашелся покупатель. После продажи машины, мы полностью рассчитались со всеми долгами, спустя некоторое время купили в Калининграде подержанные “Жигули”, ВАЗ-2102, металлический гараж и стали подыскивать варианты обмена нашей двухкомнатной на трехкомнатную квартиру. Сразу после возвращения с Ирака, я был вновь принят на работу в объединение Литрыбпром на должность инженера службы главного капитана флота. Мне оформили причитающиеся за год отгульные дни и отпуск, получилось около пяти месяцев. Это время я использовал, чтобы окончить водительские курсы и получить права, а также, для продолжения учебы в институте на втором курсе. 5 декабря 1978 года я сдал экзамены и получил водительское удостоверение. С этого времени вождение машины стало моим любимым занятием после возвращения с морей. За рулем я всегда отдыхал, не чувствовал усталости и получал истинное удовольствие от всевозможных поездок. Имея машину, мы стали много путешествовать, сначала по окрестностям Клайпеды - в Палангу, Кретингу, Лиепаю, просто к морю в Гируляй и Мельнраге. А в начале июня 1979 года, после окончания учебного года, мы всей семьей совершили поездку в Ленинград. Останавливались у наших друзей Салиных, Леонида и Гали. У них уже к этому времени была просторная кооперативная квартира, так что приняли нас хорошо. Это была чудесная экскурсия. В Ленинграде стояли белые ночи, когда “одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса”. Мы ездили смотреть, как разводят мосты в середине ночи, на набережных гуляли толпы молодежи с гитарами, веселые, счастливые. Побывали в Эрмитаже и загородных дворцах - в Пушкине и Петродворце, ездили по Неве на теплоходе. Костя с Володей были очарованы Ленинградом. С 26 февраля 1979 года, после отпуска, я начал работать в Литрыбпроме, и до осени 1983 года ничего примечательного в моей работе не было. Менялись только названия отделов и должностей - сначала служба главного капитана флота, потом отдел внешних экономических связей. Бумажная волокита, проверки, отчеты, заседания, собрания - все это мне не нравилось, но удерживало то, что здесь было достаточно свободного времени для учебы в институте, и я ежедневно был дома, в семье, хотя очень скучал по морю. Летом 1979 года, в июле, мы обменяли свою двухкомнатную квартиру по улице Кауно на трехкомнатную на улице Дебрецена. Квартира требовала большого ремонта, и нам пришлось изрядно потрудиться, чтоб привести ее в порядок. Зато теперь у детей была своя изолированная комната и, наконец-то, у нас с Герой появилась спальня с двумя кроватями, о чем давно мечтали - надоело спать на диване, который нужно ежедневно раскладывать. Район улицы Дебрецена был дальше от центра города, но зато ближе к рыбному порту и совсем близко от Маши с Леонидом. Вообще-то нам нравилась и новая квартира и новый район, у дома был старый яблоневый сад, который так красиво расцветал весной. А такой прекрасной по планировке квартиры мы уже больше никогда не имели. В связи с переездом, Гера перешла работать в 20-ю среднюю школу, в пяти минутах ходьбы от дома, в этой же школе работала и Галина Харченко, жена Сережи. Володя же не захотел уходить из своего класса и еще целый год продолжал ездить в 11-ю школу, только в восьмой класс пришел в 20-ю, и так быстро подружился там с ребятами, что жалел, зачем ездил целый год так далеко и терял столько времени. В марте 1980 года наш Костя закончил учебу в техникуме, получил диплом, и был направлен на работу техником по судоремонту на Западный завод. Конечно, поработать ему пришлось немного, так как в первых числах мая проводили мы своего сына на службу в Советскую Армию. Вот и вырос наш сын! Вскоре пришло письмо от него, что находится в городе Рубцовске Алтайского края, в учебной части, и будет там полгода. Володя перешел в 8-й класс. Мы решили летом поехать на машине в путешествие, и если позволят дороги, то доехать до Рубцовска, навестить Костю. Вечерами сидели над атласом автомобильных дорог, изучая маршрут, путь предстоял неблизкий. В середине июня выехали из Клайпеды. На всякий случай зарегистрировались в городском клубе туристов, получили маршрутные книжки. Нас просили регулярно, хотя бы раз в неделю, сообщать о своем месте пребывания телеграммой. Первая остановка на два дня у нас была в Минске у дяди, Николая Петровича Купцова, младшего брата Александра Петровича. Побывали на Кургане Славы и просто поездили по Минску, город красивый, отстроенный после войны заново. Нам там понравилось. Далее путь наш лежал на Ульяновск через Москву. В Москву мы не заезжали, обогнув ее по кольцевой дороге, а “ночевали” у поста ГАИ, так как в кемпинге, как обычно, не было мест. Рано утром, когда только поднималось солнце, проезжали через Владимир, и любовались золотыми куполами церквей. Какая же это красота! Днем миновали Горький и Куйбышев (теперь это Нижний Новгород и Самара), а к вечеру приехали в Ульяновск. Там нас уже ждала Екатерина Алексеевна Мизгирева, свекровь Татьяны, сестры Геры. Мы ее предупредили заранее о приезде, она жила в то время одна и очень была нам рада, хотя прежде мы с ней никогда не виделись. Вообще же, как я много раз убеждался, северяне очень гостеприимный народ. Екатерина Алексеевна всю жизнь прожила в Нарьян-Маре, работала в школе и переехала в Ульяновск только после выхода на пенсию. Мы провели в Ульяновске три незабываемых дня, там есть что посмотреть. Самое большое впечатление произвел на нас Ленинский мемориальный комплекс и дом, в котором родился Владимир Ильич. Искупался я и в Волге, правда, случайно, свалившись со скользких ступенек лестницы в воду прямо в костюме. Погода была хоть и солнечная, но прохладная, мне хотелось проверить воду в реке - вот и проверил. Потом пришлось сушиться на пляже. Хорошо, что машина была рядом, можно было ехать без пиджака и во влажных брюках. Потом долго смеялись, вспоминая мое купание в Волге. Еще до Ульяновска, поговорив на автостоянках с водителями грузовых машин дальних рейсов, расспросив их о дорогах за Уралом, мы поняли, что на нашем “Жигуленке” нам до Рубцовска не доехать. Еще и сейчас в России мало хороших дорог с нормальным асфальтовым покрытием, а тогда даже в Европейской части страны они были местами труднопроходимыми для легковых автомобилей. Решили изменить маршрут, хотя и очень хотелось навестить Костю, и поехать в Казахстан к нашим любимым Харченко Лидушке и Ивану, тем более, что они давно нас ждали. От Ульяновска до Уральска дорога была вполне приличной, хотя колдобин тоже хватало. За рекой Урал началась Азия, и дорога стала похожа на стиральную доску, как - будто асфальт укатывали не вдоль дороги, а поперек. С трудом добрались, уже ночью, до маленького районного городка Джамбейты. Переночевали в весьма примитивной гостинице, где дежурная, на нашу просьбу поменять в номере постельное белье на кроватях, сказала, что они меняют белье раз в 10 дней, и что недавно только меняли. Пришлось постелить на подушки свои полотенца и спать не раздеваясь. Утром рано выехали и благополучно добрались до Актюбинска, а дальше дорога пошла уже без асфальта, просто гравийная. Двести км на юг ехали по такой дороге, к вечеру, наконец, добрались до деревни Ильичевки, где жили наши родственники. Мы пропитались насквозь степной пылью, волосы от нее стояли торчком. Погода стояла сухая и жаркая, хорошо еще, что почти не было ни встречных, ни попутных машин. Прямо на дорогу в бесконечном количестве выскакивали суслики и тушканчики, наверное, немало гибло их под колесами автомашин. А воздух в степи имел какой-то необыкновенно приятный густой запах, настоянный на травах, и слегка горчивший полынью. И куда не посмотришь - ровная, плоская поверхность, видно далеко-далеко, лишь кое-где попадались узкие лесополосы из карагача и песчаной акации. В Ильичевке мы пробыли пять дней, и почти все пять дней не выходили из-за стола, шла невиданная пьянка-гулянка. Лида с Иваном так проявляли гостеприимство, что не успевал я проснуться, как на столе уже стояла бутылка водки. Потом непременно приходил кто-нибудь из родственников Ивана или соседей, и празднование продолжалось. Володя с мальчишками гонял по степи, ему было неплохо, а Гера переживала, что мы не выберемся оттуда, она не одобряла таких гулянок. На шестые сутки, встав пораньше, пока все не проснулись, мы собрались в дорогу - уложили вещи в машину, выехали за ворота, и лишь потом разбудили Лиду и Ивана, чтобы попрощаться. Мне было тяжело, болела голова, и, отъехав от Ильичевки километров на двадцать, остановились на “привал”. Только поспав на свежем воздухе в тенечке часа три, мы поехали дальше. Теперь путь наш лежал от Уральска на Саратов и далее на юг. Мы решили побывать на Черном море и немного отдохнуть там. Дорога от границы Казахстана с Россией до Саратова была просто ужасной, местами гравийная, местами вообще грунтовая, лишь кое-где был асфальт, да еще постоянные подъемы и спуски, встречались такие крутые подъемы, что приходилось Володе с Герой выходить из машины и подталкивать ее сзади. Мы тащились до Саратова целый день, лишь поздно вечером добрались до гостиницы, где, на наше счастье, нас разместили в комнате на шесть коек, где уже спали две женщины. Но нам было все равно, рады были и этому, главное, что в гостинице был душ и можно было смыть дорожную грязь и пыль. Утром, отдохнувшие и посвежевшие, поехали дальше, к Волгограду. Здесь ехать было приятно, дорога отличная, вдоль дороги лесополосы с ягодными кустарниками, во время остановок мы лакомились спелой черной смородиной. В Волгоград приехали вечером, в гостиницах мест не нашлось для нас, пришлось ночевать на Мамаевом кургане, прямо у подножия мемориального комплекса героям Сталинградской битвы, под открытым небом. Правда, спать почти не пришлось: сначала мешали комары, потом, с середины ночи, на Курган стали приезжать автобусы с выпускниками средних школ - в эту ночь они прощались с детством. По Волге плыли теплоходы, также с недавними десятиклассниками, везде звучала музыка, было весело. Нам очень понравилась такая организация выпускных балов в Волгограде. Утром мы осмотрели все памятники, спустились по знаменитой волжской лестнице к воде, позавтракали и снова тронулись в путь. На два дня остановились отдохнуть у родителей Леонида Ипатова в станице Пластуновской, недалеко от Краснодара. А там уже было рукой подать до Анапы, где мы наметили отдохнуть и покупаться в Черном море. Анапа - знаменитый детский курорт, летом из-за большого наплыва отдыхающих, въезд на машинах туда ограничен, и на дороге выставлен пост ГАИ. Но мы ехали очень рано утром, нам повезло, на посту никого не было, и мы спокойно въехали в Анапу. Очень удачно сняли комнату на окраине города, у хороших хозяев, с удобствами и близко к морю. Погода стояла чудесная, за все время лишь один раз была сильная гроза с ливнем. По вечерам ходили в кино и даже на концерты на летнюю эстраду. Словом, отдых получился замечательным. Обратно возвращались через Украину, мимо Киева и Харькова, но у нас уже не было времени на остановки, отпуск заканчивался. Ночевали около деревень, ставили свою палатку, в кемпинг ни разу не попали - не было мест. Но домой мы доехали быстро и без особых приключений. Дома, после того, как отчитались в Клубе туристов, я получил удостоверение спортсмена третьего разряда по автотуризму. Это путешествие запомнилось нам всем на всю жизнь. Дома опять начались трудовые будни. Костя после учебной части служил в Новосибирске, писал, что у него все хорошо. Летом, в июле 1981 года, Гера съездила навестить его, мы все скучали без Кости, но мать есть мать, она скучала особенно. А в сентябре неожиданно Костя сам приехал в отпуск на 10 дней. Вот было радостно! Сын повзрослел и возмужал. Военная форма была ему очень к лицу, мы все вместе сходили и сфотографировались с Костей в военной форме. Отпуск всегда пролетает быстро, сын вернулся продолжать службу. В ноябре же неожиданно умер мой отец. Вроде бы ничто не предвещало смерти, хотя болел он давно и серьезно. Вечером мы ходили навестить его, поговорили, все было нормально, а утром он не встал как обычно - умер во сне около семи часов утра. Похоронили его рядом с мамой, хотя он и прожил последние восемь лет с Надеждой Васильевной и, надо сказать, жили они хорошо. Последние годы отец совершенно не пил ничего спиртного и бросил курить. Так что мы с Фаиной совсем осиротели. 10 мая 1982 вернулся с армии Костя и сразу решил ехать навестить свою любимую девушку Галю. Галя - дочка университетской подруги Геры, Розы Васильевны Банниковой. Они жили в городе Нефтекамске, в Башкирии, и дважды приезжали к нам в Клайпеду в гости, когда дети были еще подростками. Костя с Галей очень подружились, переписывались, в 1979 году, летом, Костя ездил в Нефтекамск. И вот теперь поехал снова. Мы понимали сына и подумали, что, видимо, придется готовиться к свадьбе. Галина оканчивала техникум, она была моложе Кости на полтора года. В июле Галя вместе с мамой и младшим братом приехали к нам в гости, и за время пребывания дети решили пожениться. Мы их, как говорится, благословили. Конечно, оба были еще молоды, не “оперились” как следует, но раз есть любовь - то будущие трудности не страшны. 5 ноября 1982 года Костя с Галей поженились, зарегистрировали брак в Клайпедском ЗАГСе. Свадьбу играли в зоне отдыха “Шернай” объединения Литрыбпром, в 20 километрах от города. Мне там выделили помещение клуба и несколько домиков, чтоб гостям не надо было после первого дня свадьбы возвращаться в город. Гостей было не очень много, около тридцати человек, в основном все наши родственники и друзья, со стороны невесты приехали только мама - Роза Васильевна с сыном Андреем, и брат Галиного отца Володя с женой Ритой. Свадьба получилась очень веселой, запоминающейся, много пели, танцевали, играли в разные игры и аттракционы. Была выпущена специальная газета, посвященная молодым и памятный альбом. Наша Маша была в роли свахи, и очень хорошо все постаралась организовать по части поздравлений и развлечений. Два дня гуляли в зоне отдыха на природе, а потом еще все вместе праздновали дома праздник Великого Октября. Жить молодые стали у нас, им выделили комнату, где раньше Костя с Вовой жили, Вова перебрался спать в гостиную. Володя учился в десятом, выпускном классе, и весной намеревался поступать в Ленинградский Университет. После свадьбы жизнь снова потекла своим чередом, все работали, и мы с Вовой учились. 1983 год оказался для нашей семьи очень удачным и счастливым. В январе я вышел на “диплом”, и мне был предоставлен учебный отпуск на пять месяцев. Дипломную работу я писал дома, но регулярно ездил в Калининград на консультации, а последний месяц перед защитой мы, студенты - заочники из Клайпеды, прожили в пригороде Калининграда Отрадном, где нам выделили домик в институтской базе отдыха. Там нас ничто не отвлекало, в институт ездили на машинах (у каждого была своя машина). 30 мая состоялась защита, я и все мои однокурсники успешно защитили свои дипломные работы. Потом нам торжественно вручили дипломы инженеров-экономистов, как водится, был банкет в одном из ресторанов Калининграда. Так что в возрасте 44 лет я окончил институт, получил высшее образование. Как говорится - лучше поздно, чем никогда. В июне сдавал экзамены на аттестат зрелости Володя. Сдал все на пятерки. 25июня был торжественный выпускной вечер в школе, наш сын получил Аттестат зрелости, в котором стояли только пятерки, похвальные грамоты за успехи в изучении отдельных предметов и отличную характеристику. Мы гордились своим сыном! Вот и у второго сына кончилось детство. В конце июля Володя вместе с мамой уехал в Ленинград. Володя поступал в Университет, а мама обеспечивала моральную поддержку и быт. Две недели волнений и напряженной подготовки дали свой результат - Володя стал студентом Географического факультета Ленинградского Государственного университета, того же, который заканчивала Гера. Он выбрал специальность океанолога, как бы соединил вместе мою любовь к морю и любовь матери к географии. Пока мама с Володей были в Ленинграде, у нас произошло еще одно радостное событие: 2 августа наша Галя родила сына Сережу! У нас у всех сразу изменился статус: мы с Герой стали дедушкой и бабушкой, Костя с Галей - родителями, Вова - дядей. Я страшно радовался рождению внука, гордость распирала душу. Вот таким знаменательным для всех нас, Рыбаковых, получился 1983 год! К 1 сентября наш Володя уехал в Ленинград учиться, поселился в общежитии и стал навещать нас только на большие праздники и в каникулы. Хорошо, что тогда билет на самолет от Ленинграда до Паланги стоил дешево, всего 25 рублей, самолеты летали регулярно, так что приехать не составляло труда. Гера с 1 сентября поменяла место работы, снова рассталась со школой, теперь уже навсегда. В школе ее любили и уважали и ученики, и родители, но здоровье было неважное, часто болела, в сентябре 1982 года перенесла тяжелую операцию, так что врачи рекомендовали работу менее напряженную. Ее охотно взяли на работу инженером - экономистом технического отдела базы Океанрыбфлот, там же в конструкторском бюро работала и Маша. Гера проработала в техотделе восемь лет и перед увольнением занимала должность ведущего инженера технического отдела объединения. У меня после окончания института появилась в душе какая-то пустота, не знал, чем себя занять, работа в объединении была не по мне, не интересная. Меня тянуло в море. По моей просьбе меня командировали заместителем начальника по режиму и безопасности мореплавания в штабе экспедиции. 15 сентября 1983 года вместе со всем штабом мы прилетели в город Нуадибу, республика Мавритания, где я уже бывал раньше. Штаб экспедиции разместился на плавбазе “Паланга”, а мне предстояло заниматься проверкой промысловых судов, находясь на каждом в пределах двух недель. За это время я должен не только основательно проверить работу штурманского состава, но и оказать практическую помощь, если судно плохо работает, не выполняет план добычи. Работа у меня не вызывала особого энтузиазма, я по личному опыту знал, как не любят всякого рода проверяющих инспекторов капитаны - промысловики. Конечно, без особой нужды, старался не придираться. Если же происходило ЧП, то разбором случившегося занималась целая комиссия. Вообще-то должность была высокая, престижная, с хорошей зарплатой, не зависящей от плана добычи, условия работы тоже в общем неплохие. Я работал самостоятельно, отчеты сдавал на берегу: сначала у себя в Объединении, а потом в главном управлении Западного бассейна - ГУ “Запрыба”. Я проработал на этой должности три рейса по четыре месяца. Все они были в промысловых районах вдоль западного побережья Африки. Первый рейс, как я говорил, был в Мавританию, а для отдыха заходили в Лас-Пальмас. Во время второго рейса я побывал, сопровождая суда с экспортной рыбопродукцией, в республиках Сьерра-Леоне и Берег Слоновой Кости. Третий рейс я работал в республике Сенегал, в ее столице Дакаре. В море не выходил, а производил проверку всех рыбопромысловых судов Западного бассейна, то есть ГУ “Запрыба”. На рейде стояло в то время 18 судов нашего бассейна: литовские, латышские, эстонские и калининградские. Жил в отдельном номере в офисе работников Минрыбхоза, условия были хорошие. Здесь часто демонстрировались фильмы, всегда были свежие газеты и журналы, но питаться приходилось на наших судах, которые на тот момент стояли в порту Дакара, это, конечно, было не очень удобно. Дакар расположен на 15 градусе северной широты, в тропическом климате, здесь всегда жарко и душно. Центр города вполне европейский, много высотных зданий в 15-20 этажей - гостиницы, банки, административные здания. Чем дальше от центра, тем беднее дома, на окраине - дряхлые лачуги, построенные бог весть из чего. В городе бесчисленное множество различных магазинов, ларьков, киосков, палаток. В двух магазинах говорили на русском языке и наши моряки, как правило, отваривались в этих магазинах, там всегда был огромный выбор тканей, штор для окон, одежды и т.д. Теперь, когда все это есть в изобилии в наших магазинах, в своей стране, даже не верится, что совсем недавно наши моряки возвращались из рейсов, как вьючные животные, нагруженные до предела всяким барахлом, приходилось выполнять заказы своих жен, ведь дома невозможно было купить порой самое необходимое. В Дакар из Москвы и обратно два раза в неделю специально летали самолеты Аэрофлота, которые перевозили в основном моряков, в Дакаре происходила смена экипажей, и работали ремонтно-подменные команды. Поэтому была хорошая связь с домом, постоянно получали письма, газеты и даже посылочки с чем-нибудь домашним. Очень часто ходили на пляж, пляжи в Дакаре были платные, правда, плата невысокая. На пляже женщины разгуливали почти голые, без бюстгальтеров, и мы пялили на них глаза - для нас это было необычное зрелище. Любили мы бывать на острове Горе (ударение на первом слоге), куда попасть можно на пароме или судовом катере. Остров Горе - это крепость, сооруженная в 18 веке и служившая заслоном на подходе к порту Дакар со стороны Атлантического океана. Там сохранились старинные пушки и зенитная артиллерия. Для наших моряков остров был излюбленным местом отдыха - чудесные пляжи, и прямо на пляже можно всегда выпить пива, виски и вообще, чего душа пожелает. После завершения третьего рейса в должности заместителя начальника экспедиции по режиму и безопасности мореплавания я вместе со всем штабом прилетел 9 октября 1984 года домой в Клайпеду. У меня накопилось много отгульных дней и отпуск, так что я два с половиной месяца отдыхал, а после отпуска решил снова вернуться на промысловые суда, и вот почему. Как-то на досуге, в кругу друзей - однокашников, завели разговор о льготной, то есть по выслуге лет, пенсии для судоводителей. Для ее получения необходимо иметь 20 лет морского стажа в должности штурмана или 12 с половиной лет в должности капитана. Я с карандашом в руках подсчитал, что у меня льготной пенсии не будет, если я буду и дальше работать в штабе экспедиции, так как работа в Литрыбпроме и теперешняя - заместителем начальника в штабе экспедиции, выпадали из судоводительского стажа. Нужно было срочно решать этот вопрос, и я, пожертвовав своей весьма престижной и высокой должностью, написал заявление об уходе с работы. Просил перевести меня в плавсостав базы Океанрыбфлот. Мне предложили должность старшего помощника капитана в ремонтно-подменную команду, которая базировалась в городе Луанда республики Ангола. Капитаном меня не поставили, так как по положению Минрыбхоза СССР, если человек не работал по своей специальности больше пяти лет, то терял квалификацию. Я был доволен, так как бюрократическая работа, когда исписываешь горы никому не нужных бумаг, была не по мне. С 20 декабря начал готовиться к предстоящему рейсу в республику Ангола. 24 декабря поездом прибыли в Москву, а 25-го уже вылетели самолетом ИЛ-62М на Луанду через Будапешт. Впервые я летел в Южное полушарие. О пересечении экватора сообщила стюардесса, но в самолете трудно уловить разницу, заметил только, что в северном полушарии облака были под самолетом, а после экватора самолет шел уже в сплошных облаках, хотя высота оставалась одинаковой - 10 тысяч метров. Так в сплошной облачности и долетели до Луанды, землю увидели лишь при посадке. Температура воздуха в Луанде была 29 градусов тепла, а в Москве при вылете - 20 градусов мороза. За 12 часов перелета с посадкой в Будапеште попали из холодной зимы в жаркое лето! Выйдя из самолета, сбросили с себя всю теплую одежду, но все равно пот лил ручьем. Понятно, что для здоровья человека преодолевать такие резкие перепады температур нелегко, чтобы акклиматизироваться, нужно время. После непродолжительной проверки паспортов и вещей на таможенном пункте в аэропорту, на автобусе поехали в морской порт Луанды. Вдоль дороги растут пальмы, земля непривычного красного цвета, вокруг жалкие хижины, которые едва ли можно назвать жильем. Везде люди с автоматами, в стране военное положение. Работа ремонтно-подменной команды(РПК) состояла в следующем. Мы должны ремонтировать после рейсов наши малые рыболовные траулеры. Основной экипаж с промысла приводит судно в Луанду, сдает его нам и улетает на отдых домой, в Клайпеду. Мы ведем судно в порт Лобиту, примерно на три градуса южнее Луанды, где находится наша ремонтная база, а после ремонта опять перегоняем его в Луанду и сдаем прилетевшему экипажу. Связано это с отсутствием аэропорта в Лобиту, и, кроме того, условия для ремонта там лучше. Переход из Луанды в Лобиту вдоль побережья Анголы занимал тридцать часов туда и, примерно, 24 часа - обратно, благодаря попутному морскому течению. 26 декабря наша ремонтно-подменная команда (сокращенно РПК) приняла в ремонт первое судно - малый рыболовный траулер, МРТ-300. Я на таких судах никогда не бывал и не работал. Для меня все здесь было непривычно: миниатюрные кубрики и каюты, общая столовая, в коридоре еле-еле разойдешься со встречным человеком, палуба мизерная, ведь длина судна всего 30 метров. Подумал: “Боже, куда я попал?” Но делать было нечего, сам выбрал такую работу. Человек ко всему привыкает. Для меня работа здесь не требовала особых усилий. Моя вахта - вахта старпома - с 4-х до 8-ми часов утра и 16-ти до 20-ти часов пополудни, давала возможность всегда наблюдать восходы и заходы солнца, которые здесь, в южных широтах, необыкновенно красивы. Стоишь на мостике, как папуас, облаченный лишь в плавки или шорты, тапочки на босую ногу, и панаму или кепку от солнца. Порт Лобиту расположен на 12 градусе 20 минутах южной широты, на побережье Атлантического океана. Вход на внешний рейд чем-то напоминает Клайпеду, только в Клайпеде нет пальм. Вокруг порта - горы высотой метров 500-600. В Лобиту спокойно, бухта, как озеро, ветра почти никогда не бывает, стреляют, в отличие от Луанды, редко. Дома и домики на берегу беленькие, в основном с красными крышами. Повсюду военные ангольцы и кубинцы с автоматами. Кубинцев в Анголе в нашу бытность было много - они оказывали, вероятно, интернациональную помощь. На своем катере можно ходить по бухте куда угодно, но только, в целях безопасности, в светлое время суток. Берега здесь песчаные и нет опасных глубин, у берега прекрасный пляж. Ангольцев на пляже нет, им нет необходимости загорать - они и без того черные. Для нас же - раздолье, ежедневно, после тяжелого рабочего дня, купались и загорали. На пляже играли в волейбол, футбол, устраивали пикники - прекрасный отдых. #проза #проза