Не такой уж серьезный историк

Есть в истории фигуры, о которых официальная наука предпочитает помалкивать. Мавро Орбини как раз из таких. Этот сербский монах XVI века умудрился так перевернуть представления о европейском прошлом, что его труды до сих пор вызывают нервную дрожь у западных историков. Жил Орбини на далматинском острове Хвар. Обычный монах-бенедиктинец, богослов. Но у парня была одна странность - обожал копаться в древних рукописях. Латынь знал как родную, греческий читал свободно, старославянским владел в совершенстве. В 1601 году Орбини издал труд "Царство славян". Европа взорвалась. Инквизиция тут же занесла книгу в список запрещенной литературы. Автора чуть не сожгли на костре. А все потому, что монах привел цитаты из 39 античных источников. И эти цитаты начисто рушили привычную картину европейской истории. Большинство древних текстов, на которые ссылался серб, до наших дней не сохранились. Странное совпадение, правда? То ли погибли в пожарах, то ли кто-то постарался убрать подальше неудобные свиде

Каждый школьник знает - русская история начинается с Рюрика в 862 году. А что было до этого? Пустота? Дикость? Такое впечатление создают учебники. Но древние летописи рассказывают совсем другую историю. Взять хотя бы "Повесть временных лет" - основной источник школьной программы. Казалось бы, авторитетный документ. Но стоит приглядеться к датам - и начинаешь понимать, что что-то тут не так. Очевидно, между Рюриком и Игорем был еще один законный правитель - Олег. А был ли Игорь вообще сыном Рюрика - вопрос открытый. Василий Татищев, изучив другие летописи, установил - Святослав родился в 920 году. Получается, летописцы намеренно исказили хронологию. Татищев работал не только с "Повестью временных лет". Он использовал не дошедшую до нас Иоакимовскую летопись - там предыстория Руси изложена совершенно иначе. Сам Гостомысл происходил от древней династии. Его отец Буривой был в девятом поколении от некоего старейшего Владимира. А славяне пришли на эти земли с князем Славеном, основавшим Нов

Представьте себе русский обеденный стол без жареной картошки, без борща с картофелем, без пюре. Звучит странно, правда? А ведь именно так выглядел рацион наших предков на протяжении многих столетий. Сельские жители долго сопротивлялись нововведению, именуя заморский клубень не иначе как "дьявольским плодом". Даже случались массовые выступления против принудительного разведения этой культуры. А чем же тогда насыщались русичи с древнейших времен до XVIII столетия? Современные исследования старинной керамики и органических остатков в ней открывают поразительные тайны природы. Выясняется, что еще в IX столетии жители Руси владели сложнейшей технологией изготовления кислого ржаного хлеба темного цвета. Микроорганизмы превращали простую муку в питательную основу для множества блюд. До XV столетия абсолютно все хлебобулочные изделия в русских селениях готовились исключительно из перебродившего ржаного теста. Каши создавались из предварительно закисших злаков - гречневой крупы, овсянки, полб

Русская армия дважды входила во Францию после разгрома Наполеона. И что интересно - французские власти просили оставить у них именно русских солдат, а не союзников. Почему так получилось? Все началось в 1814 году, когда русские первыми вошли в Париж. А закончилось тем, что местные власти умоляли не заменять русские гарнизоны на английские или немецкие. Ночь 31 марта 1814 года парижане запомнили надолго. На окраинах столицы шли бои, и только к вечеру французские войска сдались. Может, русские пришли сжигать столицу? Или разрушать соборы? Никто не знал, чего ожидать от этих гостей. Поняв, что опасности нет, парижане вышли на улицы. Русские офицеры свободно говорили по-французски и вели себя вежливо. Француженки уже через день болтали с ними как со старыми знакомыми. Отдельные происшествия случались, но виновных наказывали сразу. В целом Париж не пострадал. Уже в мае 1814 года к власти вернулись Бурбоны, и все иностранные войска ушли из Франции. Все бы закончилось мирно, если бы Наполеон

"На месте Пушкина я бы не писал ей стихов", — написал Тургенев после встречи с Анной Керн. Она показалась ему обычной, даже грубоватой. "Смахивает на русскую горничную", — добавил он с презрением. А между тем эта "горничная" когда-то заставила великого поэта написать: "Я помню чудное мгновенье". И прожила жизнь, которая могла бы стать сюжетом для романа. Анна сидела в девичьей и слушала, как в соседней комнате отец договаривается о ее судьбе. Жених — генерал Керн, 52 года, вдовец, хорошее состояние. Ей — 17. "Какое счастье для нашей Анночки!" — радовались родственники. Она молчала. В те времена мнение невесты никого не интересовало. Генерал оказался ревнивым стариком с тяжелым характером. Анна записывала в дневнике: "Словом, скажу прямо — я почти его ненавижу. Этот доблестный генерал так мне был противен, что я не могла говорить с ним". "Господь прогневался на меня, и я осуждена вновь стать матерью, не испытывая при этом ни радости, ни материнских чувств", — писала она с горечью. В 182

В детской половине Кремля два мальчика сидели у окна и смотрели на Красную площадь. Одному было восемь, другому — шесть. Старший рассказывал младшему о том, что видит: как идут люди, как торгуют купцы, как ездят бояре. Младший внимательно слушал, хотя не слышал ни звука. Но когда в 1533 году умер Василий III, а через пять лет отравили Елену Глинскую, мальчики остались одни. И если Иван копил злость на весь мир, то Юрий просто молча наблюдал. В Кремле началась настоящая война. Шуйские против Бельских, все против всех. Мальчиков использовали как символы, но заботиться о них никто не хотел. А Юрий ничего не слышал. Он видел злые лица, но не знал злых слов. Видел жесты, но не понимал угроз. В мире всеобщего предательства он был единственным, кого нельзя было заподозрить в шпионаже. Братья привязались друг к другу. Иван нашел в Юрии идеального слушателя — того, кому можно излить душу, не боясь, что слова дойдут до врагов. А Юрий получил защитника, который никогда его не предаст. Когда Иван

Многие европейцы оставили записки о том, как поразила их русская баня. Одни описывали ужас от невыносимого жара и диких обычаев, другие — восхищение силой и здоровьем русских людей. Что же происходило в деревянных срубах, что так пугало и восхищало иностранцев? В Древнем Риме термы были центром общественной жизни. Патриции проводили там часы, обсуждая политику в горячих бассейнах. Каждый император считал долгом построить новые бани — роскошнее предыдущих. После падения империи традицию сохранила Византия, потом ее переняли арабы и турки. А Западная Европа пошла другим путем. Церковь объявила общественные бани рассадником греха. Люди стали мыться дома, в деревянных лоханях. К XVII веку европейские аристократы стали мыться реже. Предпочитали духи и пудру частому мытью. Русская баня пришла из другого мира. Суровые зимы научили наших предков ценить тепло и пар. Летописец Нестор еще в XII веке с недоумением писал о новгородцах, которые "истязают себя" в деревянных срубах и хлещут березовыми

В декабре 1237 года рязанский князь Юрий Игоревич стоял на стенах города и смотрел на бескрайнее море вражеских костров. Через пять дней Рязань пала. Князь погиб в бою. Началась трагедия, которая растянулась на столетия. Но чем дальше от этих событий, тем больше споров. Современные историки задаются вопросами, которые раньше не приходили в голову. А что, если все было не так? Батый вел себя как плохой грабитель. Прошел мимо богатого Смоленска, обошел Курск, не тронул торговый Мценск. Зато два месяца осаждал захудалый Козельск, где сидел семилетний князь с горсткой дружинников. Может, дело было не в грабеже, а в геополитике? Тогда странный маршрут получает логику. В советских книгах все было просто: злые монголы поработили добрую Русь на 240 лет. "Монголо-татарское иго" знал каждый школьник. У князей не было армий, они управляли мирным населением. Военные функции выполняли ордынские командиры. Получается единая система власти. Споры продолжаются. Тэмуджин родился в степи в конце XII ве

В марте 1798 года Александр Суворов сидел у окна в своем имении Кончанском и смотрел на заснеженные поля. Семьдесят лет позади, здоровье подводит, друзья умирают один за другим. А самое главное — царь объявил его врагом. Старый полководец взял перо и написал письмо императору Павлу: "Всеподданнейше прошу позволить мне отбыть в Нилову новгородскую пустынь, где я намерен окончить мои краткие дни в службе Богу". Он действительно хотел уйти от мира. Устал от войн, от придворных интриг, от необходимости объяснять очевидные вещи. В монастыре можно было бы молиться, читать, готовиться к встрече с Богом. Но Павел думал иначе. Павел Петрович всю жизнь знал, что мать его не любит. Екатерина II хотела передать престол внуку Александру, минуя сына. При дворе об этом шептались за спиной, а ему приходилось делать вид, что он ничего не слышит. Суворов был живым памятником екатерининской эпохи. Рымник, Измаил, разгром Пугачева — все эти победы прославляли его мать, а не его. И это бесило Павла больше

В феврале 1920 года в эстонском городе Тарту собрались дипломаты. За столом сидели представители двух миров — старой имперской России, которой уже не было, и новых маленьких государств, которые отчаянно хотели существовать. Георгий Чичерин, нарком иностранных дел молодой Советской России, внимательно слушал требования эстонских переговорщиков. Они хотели получить русский Ивангород — крепость, которую построил еще Иван III. Хотели древние Печоры с православным монастырем, который стоял здесь с XV века. Хотели Изборск — город, где когда-то правил один из братьев Рюрика. Чичерин понимал: цена слишком высока. Но альтернативы не было. Советскую Россию не признавала ни одна страна мира. Она задыхалась в политической блокаде. Владимир Ленин ходил по своему кабинету в Кремле и думал о том, чего стоит международное признание. Вокруг Советской России сжималось кольцо враждебных государств. Антанта душила экономической блокадой. Нужен был прорыв — любой ценой. 2 февраля 1920 года в Тарту подписа