Авторские рассказы Ирины Кудряшовой

Оля тогда была совсем девчонкой — восемнадцать лет, второй курс, бесконечные лекции, стипендия, которой едва хватало на проезд и кофе в бумажном стаканчике, и мечты. От дома до университета она всегда шла пешком - нравилось ей это утреннее время, когда город ещё толком не проснулся, а воздух был таким свежим. Она шла по улице, слушая музыку в любимых наушниках, и думала, что впереди у неё большая, взрослая жизнь. И именно тогда в её жизнь вошёл он, Рома. Звучит красиво, почти как из фильма, но на самом деле всё было до банальности случайно. Они познакомились на дне рождения у общей знакомой. Оля вообще туда идти не собиралась: весь день ходила как в тумане, не могла решить, что надеть, и ругала себя за то, что вообще согласилась. Она долго стояла у зеркала, держа в руках два единственных платья, какие остались в её гардеробе. Одно — серенькое, простое, почти школьное. Второе — голубое, которое мама когда-то называла «цветом ясного утра». В итоге она всё равно чувствовала себя в любом

Густые хлопья снега неторопливо оседали за окном, укутывая город белоснежным бархатом. В квартире пахло мандаринами и хвоей. Только-только Андрей принёс ёлку с базара, вернулся домой с хорошим настроением, но оно резко испортилось после слов жены. Глядя, как снег поблёскивает в свете фонарей, мужчина старался осмыслить услышанное. - Я не ослышался? Повтори то, что ты сейчас сказала. Он точно знал, что не ослышался, вот только не понимал, как можно говорить настолько жесткие слова о близком человеке. - Твоя мать больше не семья! Когда ты женился, твоей семьёй стала я. Ты это понимал с самого начала. Она не будет отмечать с нами Новый год! - повторила Ольга, и в её голосе не было привычной мягкости, только стальная решимость. Женщина не смотрела на мужа, увлечённая своим делом: она перебирала новогодние салфетки, красиво устанавливая их. Андрей ощутил неприятное сжатие в груди. Этот конфликт длился уже полгода, с тех пор как его мать, Вера Степановна, переехала в их город после смерти

Елизавета в этот день чувствовала себя юной девчонкой — такой, какой была когда-то, давно, когда казалось, что всё впереди, а мир огромный, яркий, волшебный. И странно было думать, что совсем недавно ей стукнуло сорок пять. Юбилей отметили тихо, без гостей. Муж, Эдуард тогда был, как обычно, в разъездах, позвонил поздно, поздравил уставшим голосом. Алиса принесла маме большой букет белых хризантем и сказала, что именно такие цветы Лизе подходят — светлые, спокойные и такие же стойкие, как она сама. Но сегодня Елизавета не чувствовала ни спокойствия, ни привычной устойчивости. В груди остро покалывало, будто от легкой тревоги, а руки так некстати подрагивали, когда она переставляла тарелки и поправляла сложенные треугольником салфетки. Смешно — она никогда раньше ни перед кем не нервничала: ни перед директором, ни перед строгой свекровью, ни перед собственными учениками, когда подрабатывала в школе. А тут — обычный ужин, знакомство. Но как иначе? У дочери сегодня важный день: знакомств

Юлианна ждала появления своего первенца на свет с особым трепетом. Она очень сильно хотела ребёнка, мечтала стать матерью, не смотря на запреты врачей. Кто-то говорил, что она попросту не сможет выносить ребёнка, кто-то уверенно твердил, что рожать ей категорически запрещено. Здоровье у Юлианны с детства было слабым, но она старалась вести активный образ жизни и никогда не жаловалась. Сын родился здоровым, чему женщина не могла нарадоваться, но вот у неё самой появились проблемы. Врачи говорили, что на восстановление потребуется время. Потеряв много крови, Юлианна была слишком слаба, едва могла вставать с кровати. Каждое движение давалось с огромным трудом. Их оставили в роддоме чуть дольше обычного, чтобы понаблюдать за матерью и младенцем. Юлианна с нетерпением ждала дня выписки, ей поскорее хотелось познакомить сына с отцом, посмотреть, каким заботливым будет Игорь со своим наследником. Хотелось оказаться дома, в родных стенах, где даже они помогают восстанавливаться быстрее. Рядом

"Ёлочка желаний! Часть вторая Первую часть можно читать здесь - Ты кто? - осторожно спросила Надежда, - Я здесь жила, - всхлипнула девочка Надежда стояла у окна, опершись о подоконник, и с доброй искренней улыбкой наблюдала за двором. Там, внизу, под светом уже зажёгшихся фонарей, резвились дети. Они бегали вокруг большой, нарядно украшенной ёлки, падали в сугробы, поднимались, отряхивались и снова смеялись — звонко, от души, так, как умеют смеяться только дети. Снег в свете фонарей казался голубоватым, почти волшебным, словно двор на время превратился в открытку или кадр из старого доброго фильма. Вот и ещё один год подходил к концу. Тридцать первое декабря. День, когда принято оглядываться назад, вспоминать прожитое, подводить какие-то итоги и, затаив дыхание, ждать нового начала. Совсем скоро должен был вернуться с работы Сергей. Она машинально взглянула на часы — ещё немного, и он появится на пороге, усталый, но довольный, снимет куртку, улыбнётся ей своей привычной, родной улыбко

Маша сидела у папиной кровати и горько плакала. Солёные обжигающие слёзы текли сами собой, они падали на одеяло, на папину руку, но Маша даже не пыталась их вытирать. Она осторожно гладила его ладонь — сухую, горячую, будто обожжённую изнутри болезнью, — и тихо, одними губами, шептала: — Папочка, не умирай… ну пожалуйста… ты же сильный… ты же всё можешь… Григорий лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, неровное дыхание было хриплым. Иногда он вздрагивал, словно ему снилось что-то тревожное, и тогда Маша замирала, переставала дышать вместе с ним. Его пальцы едва заметно шевелились, будто он чувствовал её прикосновение, будто хотел сжать её ладошку в ответ, но сил на это уже почти не осталось. В комнате стоял тяжёлый резкий запах горьких лекарств, совсем не домашний. Маша этого запаха боялась — он означал, что папе плохо. Очень плохо. Хотя они были дома, их уютная квартира вдруг стала похожа на больничную палату, холодную и чужую. Маше было всег

- Снова он орёт! Меня очень сильно отвлекает от работы этот крик. Ты можешь сделать что-то, чтобы заставить это существо замолкнуть? – залетел в комнату взбешённый Сергей. Арина сжалась под негодующим взглядом мужа. К горлу подступил комок. Они поженились неделю назад. До этого заботливый и обходительный мужчина, теперь словно с цепи сорвался. Вены на его шее заметно вздулись и пульсировали, выдавая жгучую ярость. В глазах полыхало самое настоящее пламя неприязни. - Он поест и успокоится. Прости, что побеспокоила тебя. - Ты не только меня побеспокоила! Мама уже несколько дней не спит и сидит на успокоительных. Так не может продолжаться вечно. Мне это уже надоело! Арина чувствовала себя виноватой, пусть и не понимала, что именно она сделала не так. Она ведь не нарочно, всегда старалась сразу же успокоить ребёнка, как только начинал капризничать. Владику исполнилось только три месяца. Он ещё был совсем крошечным. - Это всего лишь маленький ребёнок, - заикнулась Арина, но тут же замолчал

Таня стояла у кухонного стола, аккуратно нарезая картошку и морковь на удивительно ровные кубики, словно именно от их формы зависел вкус будущего оливье. Запах варёных овощей смешивался с ароматом жарящегося мяса, которое мама переворачивала на сковороде. Из комнаты доносился басистый голос отца — он, как всегда, ворчал на запутавшуюся гирлянду, хотя каждый год говорил, что «в этот раз всё аккуратно сложил». Весь дом был наполнен той самой предновогодней суетой, которую Таня любила всеми фибрами души, — чуть суматошной, но удивительно тёплой. Она на секунду замерла, приподняв голову от нарезки, и с улыбкой посмотрела на мужа. Кирилл носился по комнате в маске волка, пытаясь поймать детей, которые визжали, спасаясь за диваном. Старшая, Лиза, ловко пряталась, будто маленькая лиса, а младший, Гоша, ещё путался в собственных ножках, но отважно пытался догнать сестричку. Таня вдруг с особой нежностью и теплотой подумала, что когда-то всё это — их общий дом, общий Новый год, общие дети — к

Зоя Юрьевна всегда считала своего единственного сына, Никитку, собственным достоянием. Она хвасталась даже незначительными успехами сына, его наградами, всегда старалась показать окружающим, как сильно ей повезло. Связь между матерью и сыном была крепка. В отличие от остальных мальчишек он всегда советовался с матерью, не стеснялся общаться с нею при своих друзьях. Женщина была уверена, что сын никуда не денется и никогда не отдалится от неё, но это всё-таки случилось. Никита встретил девушку, от которой не смог оторвать взгляд, а когда познакомился с ней, то влюбился окончательно. Она растопила сердце парня, который до знакомства с Кристиной даже не смотрел на девушек и был занят сначала учёбой, а потом карьерой. Зоя Юрьевна ревновала, но ревность свою старалась скрывать тщательно, чтобы сын не отдалился от неё ещё сильнее. Женщина настояла, что после свадьбы они должны жить вместе: Кристина по дому помогать будет и за бабушкой ухаживать. Поначалу такая перспектива Кристину не порад

Новый год всегда дарил Марише ощущение приближающегося волшебства. Когда она была совсем маленькой, помнила, как старалась мама. Она делала всё, чтобы дочь запоминала каждый праздник и верила в чудеса. Мамы не стало, когда Марише исполнилось пять. Такую утрату тяжело было пережить. Девочка никак не понимала, почему же главное чудо в её жизни не произошло. Несмотря на всю горечь утраты, ту боль, что приходилось сдерживать в себе, отец старался не забывать о традициях. Каждый Новый год они с дочерью вместе украшали елку и дом, загадывали желание и отправляли маме привет. Прошло три года, и отец, не сумевший больше оставаться одиноким, привёл в дом женщину. Ольга Леонидовна поначалу казалась хорошей. У неё было два сына, вроде бы воспитанные мальчишки, но всё-таки с Мариной дружить они не хотели, сестрой её не воспринимали. Частенько возникали конфликты, которые отцу девочки приходилось сглаживать. Три года отец вроде как был счастлив в браке. Марина старалась не вмешиваться. Она не жал