Истории из жизни

Я лениво потянулась, чувствуя тепло плеча Андрея рядом. Вчера была свадьба, самый счастливый день в моей жизни. Или я так думала. Вчерашний день был полон улыбок, поздравлений и тостов. Но один тост, произнесенный свекровью, до сих пор эхом отдавался в голове. "За молодых! А ты, Андрюшенька, с женой пока на съёмной поживете, пока не научитесь ценить то, что имеете!" Я вздрогнула, вспомнив ее слова. Андрей, кажется, не придал им значения, отмахнулся, мол, мама пошутила. Но я видела в ее глазах сталь. И сейчас, проснувшись в нашей, пусть и скромной, но такой уютной квартире, я чувствовала, как надвигается буря. Андрей проснулся, обнял меня и прошептал: "Доброе утро, жена!" Я попыталась улыбнуться, но получилось натянуто. "Доброе утро. Нам нужно поговорить." Он нахмурился. "Что-то случилось?" Я рассказала ему о своих опасениях, о том, как меня задели слова его матери. Андрей слушал молча, а потом вздохнул. "Мама... она такая. Любит все контролировать. Но не переживай, я с ней поговорю. Мы

Командировка в Питер выдалась насыщенной, и я мечтала только об одном – о своей уютной квартирке, горячем душе и тишине. Мой муж работал вахтовым методом и уехал на несколько месяцев. Повернув ключ в замке, я почувствовала что-то неладное. Запах. Тяжелый, приторный, с нотками дешевого табака и чего-то пряного, незнакомого. В прихожей валялась какая-то тряпка, а на вешалке висела цветастая шаль, явно не моя. Сердце бешено заколотилось. Ограбление? Но дверь была цела. Осторожно, словно крадучись, я прошла в гостиную. И замерла, как громом пораженная. В моей гостиной, на моем любимом диване, сидела женщина. Полная, с черными, как смоль, волосами, заплетенными в тугую косу. На ней было надето длинное цветастое платье, а пальцы унизывали массивные золотые кольца. Вокруг нее, на полу, копошились дети. Много детей. Они играли с моими книгами, разбрасывали мои подушки, а один малыш грыз ножку моего журнального столика. Женщина подняла на меня взгляд. В ее глазах не было ни удивления, ни испуга

Я стояла перед дверью своей собственной квартиры, как нищенка, просящая милостыню. За дверью, в моей квартире, жила моя свекровь, Людмила Петровна, и она отказывалась меня впускать. Все началось с командировки. Важная конференция в другом городе, повышение на кону, и муж, как назло, уехал. Единственным вариантом была Людмила Петровна. "Конечно, дорогая, присмотрю за квартирой, пока тебя не будет," – заверила она меня с материнской теплотой в голосе. Я, наивная, поверила. Оставила ей ключи, инструкции по поливу цветов и даже любимую шоколадку, чтобы подсластить ее бдение. Командировка прошла как в тумане. Бесконечные презентации, нервное ожидание результатов. Но я знала, что дома меня ждет уют и покой, и это придавало сил. Вернувшись, я позвонила в дверь. Тишина. Позвонила еще раз. Наконец, дверь приоткрылась, и на пороге появилась Людмила Петровна. "Здравствуй, мамочка! Как дела?" – радостно воскликнула я, предвкушая объятия. Вместо объятий я получила ледяной взгляд. "Здравствуй, здрав

Дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Я опешила, уставившись на лакированную поверхность, словно она могла мне что-то объяснить. За спиной шумел аэропорт, катились чемоданы, а в голове гудело от перелета и смены часовых поясов. Но ничто не сравнилось с тем, что сейчас происходило. – Мама? – неуверенно позвала я, прижавшись ухом к двери. – Это я, Лена. Я вернулась. Внутри воцарилась тишина. Я снова постучала, на этот раз настойчивее. – Мама, откройте! Наконец, за дверью послышались шаги. Замок щелкнул, и в образовавшейся щели показалось лицо моей свекрови, Тамары Ивановны. На лице ее застыло выражение неприкрытого недовольства. – Леночка? А я думала, это курьер. Что-то ты рано. – Рано? – я не поверила своим ушам. – Мама, у меня отпуск закончился. Я должна была вернуться сегодня. – Ну, знаешь ли, я тут обжилась, – Тамара Ивановна пожала плечами. – Мне так хорошо, спокойно. Я попыталась прорваться в квартиру, но она уперлась руками в дверной проем. – Мама, что происходит? Я не понима

Я блаженно потягивалась на шезлонге, потягивая прохладный коктейль. Две недели на Мальдивах – мечта, ставшая реальностью. Я так долго работала, копила, мечтала об этом отпуске, что сейчас просто растворялась в моменте. Но идиллия рухнула, как карточный домик, от одного телефонного звонка. Звонила соседка, баба Зина. Голос у нее дрожал, как осенний лист на ветру. "Людочка, дочка, беда у тебя! Квартиру твою… продали!" Я сначала не поняла. Подумала, ослышалась. "Что значит продали, баба Зина? Кто продал?" "Да свекровь твоя, Галина Петровна! Приехали какие-то люди, вещи твои вынесли, замки сменили. Говорят, новые хозяева!" Мир вокруг поплыл. Я схватилась за голову, пытаясь осознать услышанное. Моя квартира? Продана? Свекровью? Как такое возможно? Я бросила все и первым же рейсом вылетела домой. В аэропорту меня встретил муж, Андрей. Он выглядел растерянным и виноватым. "Люда, прости… Я ничего не знал. Мама сказала, что это все ради нашего блага. Что она инвестирует деньги, чтобы мы могли к

Сегодня был мой первый день в качестве жены. В моей, наконец-то, собственной квартире. Квартира, которую я купила в ипотеку, работая на двух работах, отказывая себе во всем. Квартира, в которой я мечтала создать уютное гнездышко с Димой. Дима еще спал, умиротворенно посапывая. Я тихонько встала, стараясь его не разбудить, и пошла на кухню. Хотелось приготовить ему вкусный завтрак, показать, какая я хорошая хозяйка. Не успела я поставить чайник, как в дверь позвонили. Я удивленно посмотрела на глазок. На пороге стояла Светлана Ивановна, мама Димы. "Что-то случилось?" - спросила я, открывая дверь. Светлана Ивановна окинула меня оценивающим взглядом, от которого по спине пробежали мурашки. "Просто решила навестить молодых, поздравить еще раз", - сказала она, протискиваясь в квартиру, не дожидаясь приглашения. Я нахмурилась. Светлана Ивановна никогда не была ко мне особенно теплой, но после свадьбы ее отношение стало каким-то... настороженным. Она прошла в гостиную, оглядывая все вокруг. "

Холодный ветер пронизывал до костей. Я стояла на пороге, сжимая в руках старенькую сумку, набитую самым необходимым. Внутри все дрожало – и от холода, и от страха. "Мы тебя на помойке нашли, на помойку и отправим!" – слова свекрови, словно ледяные иглы, вонзались в самое сердце. Я помнила, как все начиналось. Любовь с Андреем, свадьба, надежды на счастливую семью. Андрей был добрым и заботливым, но он был единственным сыном у своей матери, Анны Петровны. И с первого дня я чувствовала ее неприязнь. Я не была из богатой семьи, не имела престижного образования. Я была простой девушкой, работавшей продавщицей в магазине. Анна Петровна считала меня недостойной ее сына. Она постоянно придиралась ко мне, критиковала мою готовку, мою одежду, мои манеры. Андрей пытался сглаживать углы, но его хватало ненадолго. Он любил свою мать и не хотел ее расстраивать. А я… я просто старалась быть хорошей женой, хорошей хозяйкой, чтобы заслужить ее одобрение. Но ничего не помогало. Анна Петровна видела во

Дверь захлопнулась с оглушительным щелчком, словно гильотина, отрубившая меня от моей прежней жизни. "Вон из моего дома!" – шипение свекрови, словно змеиный яд, до сих пор жгло уши. Я стояла на лестничной площадке, в свадебном платье, с букетом увядающих роз в руках и ощущением, что меня окатили ледяным душем. Только вчера я была счастлива. Вчера я вышла замуж за Андрея, мужчину, которого любила больше жизни. Вчера мы танцевали первый танец, обменивались клятвами и мечтали о будущем в этой самой квартире, которую я купила три года назад, работая не покладая рук. А сегодня… Сегодня я изгнанница. Свекровь, Людмила Ивановна, никогда не была ко мне особенно теплой. Вежливая, но холодная, она всегда держала дистанцию. Я списывала это на материнскую ревность, на нежелание делить сына с другой женщиной. Но то, что произошло сейчас, превзошло все мои самые мрачные ожидания. После свадебного банкета, уставшие, но счастливые, мы с Андреем вернулись в мою квартиру. Он пошел в душ, а я решила пере

Дверь захлопнулась с таким грохотом, что в ушах зазвенело. Я стояла на лестничной клетке, в одной домашней футболке и тапочках, сжимая в руках сумку, куда успела покидать самое необходимое. Внутри все дрожало, но снаружи я старалась казаться невозмутимой. Свекровь, Людмила Петровна, стояла за дверью, словно каменная статуя, олицетворяющая собой всю несправедливость этого мира. Ее лицо, обычно расплывающееся в фальшивой улыбке, сейчас было искажено злобой. "Не смей больше здесь появляться! – прошипела она сквозь щель. – Ты недостойна моего сына! Ты разрушила нашу семью!" Семью? Какую семью? Ту, где она, Людмила Петровна, была королевой, а я – незваной гостьей, вечно критикуемой и унижаемой? Все началось с мелочей. Сначала это были безобидные замечания о моей готовке, потом о моей одежде, потом о моей работе. Она постоянно сравнивала меня с идеальной, по ее мнению, женщиной – своей покойной сестрой. Я старалась не обращать внимания, списывала все на возраст и материнскую ревность. Но с к