Здравствуй, грусть!

Ларисе всегда хотелось быть хорошей. Даже если ей было очень неудобно или что-то очень не нравилось, она готова была переступить через себя, лишь бы её посчитали хорошей. Так было со школы: она давала списывать домашку и контрольные, в итоге сама получая двойку за списывание – попробуй докажи, кто у кого списал! В юности она уступала парней подругам, а на работе брала самые неудобные смены. И каждый раз сердце Ларисы ликовало, когда её называли хорошей. -Ты такая хорошая, – сказал муж, когда уходил к своей новой секретарше Леночке. – Таких людей, как ты, очень мало. И Лариса отдала ему недавно купленную микроволновку, плазменный телевизор и фотоаппарат, купленный на свадебные деньги. Она даже гордилась собой, когда говорила с подругами о разводе: -Зачем мне бегать за человеком, которому я не нужна? Тут главное – уважать себя, иметь чувство собственного достоинства. Нормальные люди расстаются по-хорошему. Подруги кивали, но Лариса знала, что соглашались для вида: одна после измены мужа

Ему всё время писала бывшая жена. Иногда звонила вечерами, и Стас надолго запирался в ванной. Голос его был слышен, и отдельные слова тоже, так что Вера знала, что ничего такого в этих разговорах нет, просто ему так комфортнее: говорить без свидетелей. И поэтому Вера терпела. Думала: ну это же замечательно, что такие хорошие отношения с бывшей. А ещё такое хорошее отношение к ребёнку, даже не своему. Свекровь ей тоже говорила: -Нечего ревновать, у них давно всё кончено. Тем более она замужем давно. Замужем так замужем. Вера не спорила. Она Стасу ребёнка родила, потом второго. Он любил больше, чем приёмного сына, Вера это знала. И вроде всё хорошо было. Но нет-нет, уколет её ревность. Например, подарил ей муж телефон на день рождения. А потом узнает, что и бывшей он такой же телефон подарил. -У неё что, своего мужа нет? -Он столько не зарабатывает, – отмахнулся Стас. – А с меня не убудет. Но Вере хотелось чувствовать свою исключительность. А так получалось, что она одна из двух. И это В

У мамы было две дочери: одна любимая, а другая нет. Как мама выбрала, что будет любимой дочерью, Катерина не знала. Только вот детям её сёстры Татьяны на Новый год доставались более дорогие подарки, чем детям Катерины, муж сестры, приезжий китаец, был идеальным зятем, а Генка, муж Катерины – неудачником и рохлей. Если Катерина звонила и спрашивала, приезжать ли на Восьмое марта, мама отмахивалась и говорила, что это не праздник и ничего она отмечать не собирается, а потом Катерина видела у сестры в сториз фотографии в маминой кухне в окружении жёлтых тюльпанов. -Почему она меня не любит? – спрашивала Катерина у Генки. -Любит, – говорил Генка. – Просто по-другому. Сама Катерина старалась любить своих детей одинаково, хотя это было непросто. Дочь Любочка была отличницей и активисткой. Танцы, английский, куча подружек – проблем с Любочкой не было. Да, иногда она хамила учителям, да и в комнате у Любы был такой беспорядок, что если мама или сестра приезжали в гости, Катерина срочно бежала

Маша перестала любить мужа. Не могла сказать, когда точно это произошло, но то чувство, которое она испытывала раньше, исчезло. Сложно сказать, кто был в этом виноват. Может, Стас, который после того, как она потеряла ребёнка, замкнулся и отдалился от неё, может, сама Маша, потому что не легла в больницу на сохранение, а продолжала работать на износ, что стало возможной причиной выкидыша. Может, вообще её родители, которые развелись, когда Маше было восемь, и отец исчез из её жизни, забрав и уверенность в том, что семья – это что-то вечное и нерушимое. Отец ушёл к другой женщине. Родители долго ругались из-за этого, Маша хорошо помнила эти ссоры. В общем-то, это было и неудивительно, потому что к маме отец тоже ушёл от другой женщины. Маша немного общалась со старшим братом в социальных сетях, а вот с отцом – нет. Сначала Маша и не думала разводиться. Она обещала себе, что с ней такого не будет, как было с мамой, что она с мужем навсегда. Но потом она встретила Игоря. Они познакомились

Все подруги давно вышли замуж, а Юля никому не была нужна. Она не сидела в башне и не ждала принца: зарегистрировалась на тиндере и ходила на свидания, соглашалась на любые мероприятия, в надежде встретить там кого-нибудь, не пропустила ни одной свадьбы, ведь как известно, именно там рождаются самые красивые истории любви. Три раза она ловила букет, но ни разу ещё не повстречалась с парнем дольше полугода. -Что со мной не так? – спрашивала она у мамы. -Да всё с тобой хорошо! Просто нужно уметь ждать, – говорила она. – Я же дождалась своего счастья. Это было так: мама вышла замуж в сорок лет, и это был её второй брак. Первый, в котором родилась Юля, был крайне неудачным, так как обнаружилось, что у отца есть вторая семья. Про вторую семью отца узнали случайно: он загремел в больницу с аппендицитом, а на его имя пришла посылка. Мама забрала её, удивлялась, кто у него живёт в Уфе, а когда открыла, увидела самодельную детскую открытку и связанный кем-то шарф в ёлочку. Юле тогда было пять,

Каждую ночь Уле кажется, что сейчас он вернётся. Сначала она слышит шаги за окном, хруст снега под валенками, будто Андрей просто вышел проверить капканы и вот-вот распахнёт дверь, поёжится от холода, скажет: «Там метель…». Но дверь не скрипит. Вместо этого – тишина. Уля, наконец, погружается в сон и видит лес. Тёмный, бесконечный. Сосны, застывшие в ледяном плену. И он – где-то там, бредёт сквозь сугробы, зовёт её, но голос теряется в шуме ветра. Уля бежит, спотыкается, ветви хлещут по лицу, снег забивается в валенки, обжигает кожу. «Андрей!» – кричит она, но муж её не слышит. Иногда она находит его. Андрей стоит, прижавшись спиной к дереву, весь белый от инея, глаза стеклянные, губы синие. «Я замерзаю, Уля», – шепчет он, и она бросается к нему, хватает за руки, трёт ладони, дышит на них. «Держись!» – кричит Уля, но он тает, как снежинка на тёплой ладони. Просыпается Уля всегда со слезами на глазах. Слышит, как рядом сопит сын, а за тонкой стенкой свекровь ворочается на кровати. Уля л

Даша не понимала, почему он не может уйти от жены. Этот вопрос она задавала много раз, и много раз с ним расставалась, когда слышал в ответ очередные отмазки. -Он никогда не уйдёт от жены, – сказала ей гадалка, к которой Дашу притащила младшая сестра Светка. – Она привязала его сложным заговором, мне с таким не справиться. Во все эти заговоры Даша не верила, но готова была уже поверить: они встречались два года, и не было ни дня, когда она бы сомневалась в его чувствах, но при этом от жены Игорь не уходил. -Ты её боишься? Она больная? Шантажирует тебя? -Малыш, нужно немного подождать, – говорил Игорь, бережно целуя её в висок. – Мы обязательно будем вместе, обещаю! Дни тянулись, превращались в недели, теперь уже в года. Игорь был идеальным: он всегда внимательно слушал Дашу, помогал ей во всём, осыпал щедрыми подарками, помнил о любой мелочи – стоило ей, например, сказать о фильме, который выйдет через несколько месяцев, и в день премьеры он уже покупал билеты. А когда она болела, он,

Он пропал из жизни Ани пятнадцать лет назад. Тогда ещё не было интернета, где можно было следить за знакомыми так, чтобы они не догадывались об этом. Пока Никита учился в вузе, Аня могла слоняться мимо в надежде увидеть его. Иногда она передавала Никите записки: в них она писала ему стихи, пыталась объяснить, что ни в чём не виновата. А она действительно не была виновата. Аню пригласила на день рождения подруга Тамара. Никита готовился к экзамену и отказался с ней идти. Аня раньше никогда не пила, а тут решила попробовать. Она честно ничего не помнила. Но на следующий день по всему институту разнесли слух о том, что она спала с Игорем. Он так ухмылялся, когда они случайно столкнулись в коридоре… -Было или нет? – строго спросил Никита. Можно было соврать. Но Аня всегда была за честность. -Я не помню, – выдохнула она. Когда Аня пришла поддержать Никиту на экзамене, он прошёл мимо. Даже не поздоровался. Она всего раз позволила себе унизиться: подошла к нему при всех и, с трудом сдерживая

Дочь вызвала Валентину после того, как зять потерял работу, а садик закрыли на ремонт. Казалось бы – раз у зятя работы теперь нет, пусть он и сидит с близнецами, но, по словам Клавы, «этот» способен только за компом сидеть. И близнецов к этому приучает – сунет по планшету в руки и всё на этом. А детям нужно гулять. У Валентины зрели помидоры в теплице, да и куры цыплят вывели, но дочь есть дочь – пришлось ехать, спасать её от нерадивого зятя. Картина предстала, конечно, страшная: дочь сидела с ноутбуком и гарнитурой на кухне, зять изображал из себя танкиста, мальчики дружно мутузили ни в чём не повинного кота. -Ну, детки, бабушка приехала, теперь всё хорошо у вас будет! – пообещала Валентина. Планшеты у внуков были изъяты, дочь изгнана из кухни в комнату – это чем они тут питаются, непонятно, если Клава по двенадцать часов кухню занимает? На кухне было удобно и близнецов организовать, и нормальный суп сварить, а если котлет пожарить, то и зятя из его засады можно выманить. -Мама, ну эт

Когда Машу выгнали из института, ей пришлось устроиться на работу. Мама, конечно, сказала: -Вся в отца! Ничего путного из тебя не выйдет! Отца Маша видела один раз: ей было семь лет, когда он вышел из тюрьмы и подкараулил Машу у ворот школы. На Маше была нарядная белая блузочка и заколки с цветочками, которые она с трудом выпросила у мамы, когда они собирали Машу в школу. Маша вышла на школьное крыльцо и близоруко оглядывалась, пытаясь найти маму. Мама в тот день опоздала. Если бы не это, может, отец и не подошёл бы к Маше. Он был высоким, в синей куртке не по погоде и с куклой в руках. -Я твой папа, – сказал он Маше. Мама говорила, что отец Маши – убийца. И что он сидит в тюрьме. Поэтому Маша не взяла куклу: нахмурилась и смотрела на незнакомого мужчину, сдвинув брови. У него разом опустились плечи, а с лица сползла неуверенная улыбка. -А ну-ка, отойди! Мама бежала к ним, и её длинные рыжие волосы развевались, словно ворох атласных лент. Отец сунул Маше в руки куклу и отступил. -Брось