Православная Жизнь

Этот вопрос возникает у многих – и у тех, кто только начинает церковную жизнь, и у тех, кто в храме уже много лет. Логика проста: если Бог – Всеведущий, если Ему известны все наши мысли, слова и дела, зачем тогда идти к священнику и вслух рассказывать о своих грехах? Разве нельзя покаяться прямо в душе́, наедине с Богом? Да, Господь знает все о нас. Но исповедь – это не информирование Бога о наших ошибках. Это не "отчет" и не формальность. Исповедь – это Таинство, в котором человек не просто признает свою вину, а отрезает ее от своей жизни, получая прощение силой Божией благодати. «Кто ненавидит свои грехи, тот перестанет грешить; и кто исповедует их, тот получит отпущение» (преподобный Исаак Сирин). В Священном Писании Господь через апостолов ясно сказал, что прощение грехов совершается не только через внутреннее покаяние, но и через служение Церкви: «Кому простите грехи – тому простятся; на ком оставите – на том останутся» (Ин. 20:23). Христос передал эту власть апостолам, а через ни

Святитель Амвросий Медиоланский, обращаясь к верующим, однажды задал вопрос, который и сегодня звучит очень остро: «Если сам брак должен быть освящен… то как может быть брак там, где нет согласия веры?». Этот вопрос не утратил своей актуальности. Семья, где супруги принадлежат к разным вероисповеданиям, а особенно там, где один из супругов – неверующий, неизбежно сталкивается с глубокими внутренними противоречиями. Внешне такая семья может казаться счастливой, но внутри духовная жизнь превращается в постоянное напряжение. Почему? Апостол Павел прямо говорит: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными; ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» (2 Кор. 6:14). Эти слова не являются просто красивым образом. Речь идет о духовной реальности, которая в жизни верующего человека не менее значима, чем физическая. Церковь всегда относилась к браку не как к простому человеческому союзу, а как к таинству, через которое двое становятся одним не только телесно, но и

Слово "благодать" мы слышим в храме постоянно: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа…», «Придите, приимите свет…», «благодатный огонь». О благодати мы читаем и в библейских текстах, например: Благодать – это реальная, живая энергия Божия, действие Самого Бога в мире и в душе человека. Апостол Павел писал: «... Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Флп. 2:13). Именно это действие – и есть благодать. Она невидима для глаз, но ощутима для сердца. Не зря святые говорили, что благодать можно «вкусить» как светлую, тихую радость, как уверенность, что ты не один. Она согревает, утешает, укрепляет и даже преображает человека. Но благодать не действует насильно. Бог предлагает ее каждому, но человек должен открыть Ему сердце. Таинства Церкви – это врата, через которые благодать особым образом входит в нашу жизнь. Крещение, Исповедь, Причастие – это встречи с Живым Богом. Иногда благодать мы ощущаем ясно – как после глубокой молитвы или участия в Литургии. А иногда

Говорят, что Дивеево – это «четвертый удел Богородицы», одно из четырех мест на земле, находящихся под особым покровом Пресвятой Девы (и единственное в России, наряду с Иверией, Афоном и Киевом). Для меня эти слова долго оставались красивой легендой, пока я сама не приехала сюда и не прошла по Святой Канавке – той самой тропе, которую, по Преданию, проложила Сама Богородица. Признаться, я ехала в Дивеево, уже начитавшись множества рассказов о чудесах и дивных ощущениях паломников. Но я старалась не строить иллюзий и не ждать мгновенного преображения себя или жизни – хотелось просто помолиться и почувствовать атмосферу святыни, ведь никакие чужие отзывы не заменят личного присутствия на святом месте. Первое впечатление от монастыря было одновременно будничным и таинственным. С одной стороны – ухоженные храмы, аккуратные дорожки, толпы людей. С другой – странная картина: по одной из тропинок, вымощенной плиткой, медленно бредут люди, едва слышно бормоча молитвы и перебирая четки. Со стор

Мария ехала в монастырь на полунощницу – особое богослужение, которое начиналось еще до рассвета. Она давно мечтала попасть именно на такую службу в монастырь, чтобы стоять в темноте, когда весь мир спит, и слышать, как монашеские голоса освящают тишину молитвой. Говорили, что в эти часы Господь особенно близко. Но все складывалось против нее. Нужный автобус задержался, путь от остановки до монастыря оказался длиннее, чем она помнила, а время до службы неумолимо сокращалось. Теперь она бежала, поправляя платок на ходу, прижимая крестик к груди и с тревогой глядя на часы. На улице царила предрассветная темнота. Остатки ночи дремали в кронах деревьев, воздух был густой, прохладный. Ее сердце стучало как тревожный колокол: «Успею – не успею?...». Она подошла к монастырю – и все сразу стало ясно. Ворота были уже закрыты. Черная кованая решетка, за ней – тишина. Ни свечи, ни огонька. Только темные стены, силуэты сосен и бледное, медленно светлеющее небо. Она постояла. Приложила ладони к мет

Праздник Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа отмечается Православной Церковью 19 августа и принадлежит к числу двунадесятых, то есть главных праздников церковного года. В трех Евангелиях (от Матфея 17:1-9, Марка 9:2-10, Луки 9:28-36) описано, как незадолго до Своих страданий Христос взял троих избранных учеников – Петра, Иакова и Иоанна – и взошел с ними на высокую гору помолиться (по церковному Преданию, это гора Фавор). Во время молитвы лицо Господа вдруг просияло, «как солнце», а одежды стали белыми, как свет. Ученики, проснувшись, увидели Иисуса во славе, беседующим с двумя великими пророками Ветхого Завета – Моисеем и Илией. Апостол Петр, переживая невыразимую радость, воскликнул: «Наставник! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: одну Тебе, одну Моисею и одну Илии» (Лк. 9:33), желая продлить это блаженное состояние. В этот момент их осенило яркое облако, и из облака раздался глас Бога Отца: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слуша

После долгих лет службы я обосновался в тихом уголке Нижегородской области – в маленьком селе среди полей и сосновых лесов, куда не доносится суета города. Выйдя в отставку, я купил здесь старенький дом. Мне хотелось тишины и простоты: просыпаться под щебет птиц, пить воду из колодца, слушать, как вечерний ветер шелестит в тополях. Я был верующим человеком – верил в Бога крепко, с детства, но, признаюсь, никогда не молился и не вел с Ним разговора. Я думал, что достаточно просто верить в душе, жить по совести, и этого хватит. Считал себя человеком принципиальным и даже строгим – таким меня сделала армия. Семьи у меня не сложилось: бесконечные командировки, гарнизоны, учения – личная жизнь так и не вышла на первый план. И вот в 50 лет я остался один. Мое сердце тогда напоминало сад поздней осенью: деревья есть, а плодов нет. Вера была скорее как общий фон, на котором шла моя размеренная жизнь. Внутри же ощущалась сухость и некая опустошенность, с которой я, привыкший к дисциплине, не ум

Одна женщина, исповедуясь, долго молчала, а потом сказала священнику: – Я согрешила… Но не специально. Оно само так вышло. Священник посмотрел на нее спокойно и ответил: – Грех никогда не совершается без воли человека. Даже если он начинается с внезапной мысли или искушения, согрешаем мы тогда, когда внутренне соглашаемся на это. Если бы грех происходил помимо нашей воли, он не был бы грехом, и нам не в чем было бы каяться. Но раз мы каемся – значит, в глубине сердца мы все же дали ему место... Мы привыкли представлять грех как нечто внешнее. Как беду, что свалилась откуда-то, как искушение, которому не удалось противостоять. Но святитель Тихон Задонский говорит просто и точно: «Грех – не волк: сам не приходит; мы его приглашаем» ("Сокровище духовное, от мира собираемое"). Это не просто образ. Это напоминание о том, что у каждой страсти, каждого греха есть дверь – и ручка этой двери с нашей стороны. Волк в пословицах – это угроза, приходящая извне. Его не зовут, он врывается сам. Так м

Событие воскресения Лазаря описано в Евангелии от Иоанна (Ин. 11:1-44). Потом мы видим Лазаря за трапезой с Иисусом в Вифании (Ин. 12:1-2) и узнаем, что многие приходили именно «чтобы видеть Лазаря», а первосвященники даже замышляли убить его (Ин. 12:9-11). Евангелие ничего не сообщает о рассказах Лазаря о загробном мире, – он в повествовании молчит. Евангелист Иоанн показывает чудо как знамение о Христе – «Я есмь воскресение и жизнь» – и сосредоточивает внимание не на переживаниях Лазаря, а на личности Спасителя и вере учеников. Сам факт, что «ради него многие из Иудеев приходили и веровали в Иисуса» (Ин. 12:11), показывает: его присутствие было свидетельством сильнее любых рассказов. С этой точки зрения молчание – богословское: центр повествования не «там», а во Христе здесь. В церковном Синаксаре на Лазареву субботу прямо сказано: Лазарь «ничего не говорил о том, что в аде – или потому, что ему не было позволено видеть, или потому, что ему было повелено молчать о виденном». Там же п

Этот вопрос часто задают не только далекие от Церкви люди, но даже верующие родители, которые хотят крестить ребенка, но не могут объяснить себе – зачем. Кажется логичным: если Таинство Крещения – это сознательный шаг к Богу, почему не подождать, пока ребенок вырастет и сам решит? Но православное понимание Крещения – совсем не просто «выражение веры». Это новорождение в духовную жизнь, рождение в семью Божию, которое нужно человеку не меньше, чем телесное рождение в этот мир. В Священном Писании прямо сказано: «Если кто не родится от воды и Духа, то не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3:5). Здесь нет оговорок про возраст. Вода и Дух – это и есть Крещение, и через него мы входим в новую жизнь. Это – не награда за полученные знания, не результат экзамена, а чистый дар Божий. Мы же не ждем, пока ребенок вырастет, чтобы дать ему пищу, лечить его от болезней или любить его. Так и о духовной пище малыша нужно заботься с рождения, ведь благодать Крещения – это то, что нужно его душе с первы