Женский журнал Cook-s

Светлана стояла в продуктовом отделе и разглядывала цены на сыр. Пармезан стоил дорого, но Владимир как-то обмолвился, что любит итальянскую кухню. Она положила кусок в корзину и мысленно пересчитала бюджет. Ещё нужно купить мясо, морепродукты, фрукты. Но ведь 60-летний юбилей бывает раз в жизни. Они встречались уже полгода. Владимир был коллегой её подруги Риты, та их и познакомила. Интеллигентный мужчина шестидесяти лет, холостяк. На первой встрече он рассказывал про книги, цитировал поэтов, говорил комплименты. Светлана, которая овдовела пять лет и страдала от одиночества, почувствовала что-то похожее на надежду. Может быть, это оно. Правда, встречались они редко. Владимир всегда был занят: то работа, то дела, то самочувствие. Но когда они гуляли или сидели в кафе, он был внимателен. Придерживал дверь, рассказывал истории, смешил её. Светлана чувствовала себя женщиной рядом с ним. А ей так этого не хватало. Недели две назад он вскользь обмолвился: -Скоро шестьдесят стукнет. Да что

Лена стояла у зеркала и пыталась застегнуть кофту на животе. Восьмой месяц беременности — это когда привычные вещи предательски расползаются по швам, а мысль о том, чтобы нагнуться и завязать шнурки, вызывает тоску. Она представляла себе этот Новый год иначе. Тихий вечер вдвоём с Максимом, может быть, лёгкий салат, любимый фильм и ранний отход ко сну. Без суеты, без гостей, без необходимости развлекать кого-то и делать вид, что всё замечательно. Просто спокойствие перед главным событием в их жизни. Но судьба, видимо, решила, что Лене скучно. Максим вошёл на кухню с телефоном в руке и виноватой улыбкой на лице. Она сразу поняла: что-то случилось. У него всегда была такая улыбка, когда он собирался сообщить новость, которую сам считал прекрасной, а она — катастрофой. -Лен, я тут с мамой говорил. Женщина замерла, держа в руке кружку с чаем. -И что мама сказала? -Она очень хочет нас поддержать. Знаешь, тебе же скоро рожать, ей волнительно, она переживает. -Максим, к чему ты ведёшь? Он поч

Марина, услышав в школе вопрос от коллеги: «Ну что, Марин, дома-то уже всё к празднику готово, стол будет ломиться?» - только усмехнулась. В её мире слово «ломится» давно ассоциировалось не со столом, а со спиной. Особенно под конец декабря. В эту смену они втроём варили суп в двухсотлитровой кастрюле. Она ловко помешивала длинной лопатой, прикидывая в уме: тут у неё двести порций, там шестьсот котлет, а дома её ждут ещё пятнадцать едоков. Праздник, как он есть. Тамара, повариха постарше, вздохнула, выкладывая котлеты на противень. -Я дома вообще ничего не готовлю. Даже на Новый год. Муж вчера сказал: давай хоть салат сделаем. Я ему ответила: «хочешь салат, милый, у тебя есть руки и холодильник». Он сказал, что сам сделает. Марина тихо хмыкнула: - Хороший у тебя муж. Мой, если у него вилку отнять, уже растеряется. Она не то чтобы не любила готовить. Просто в школе она уже отрабатывала свою норму у плиты. Дома ей хотелось простых макарон, яичницы или, в особо удачные дни, вообще просто

Ирина сидела на кухне и листала фотографии прошлого Нового года. Душная комната в свекровиной хрущёвке, накрахмаленная скатерть, традиционный салат «Оливье», который она уже видеть не могла. София, её семилетняя дочка, спала на диване в десять вечера, потому что ребёнку там было скучно. А свекровь, Галина Степановна, рассказывала о своих болячках до часу ночи. — Алекс, давай в этом году поедем к моим родителям? Муж поднял голову от телефона. — К твоим? На Новый год? — Да. Там будет весело. Мои сестры приедут с детьми, дядя Миша с гитарой. София с двоюродными братьями поиграет. А к твоей маме мы на Рождество заедем, стол накроем. Алексей задумался. Ему тоже надоели эти унылые праздники в тесной квартире. Но мать одна. Она всю жизнь одна. Никогда не была замужем, растила его в одиночку, вкладывала в него всё, что могла. Он был её единственной семьей. — Не знаю, Ир. Мама привыкла, что мы у неё. — Мы каждый год у неё. Можно хоть раз изменить традицию? Муж вздохнул. — Хорошо. Но я сам ей с

Лариса сидела на кухне в дачном доме и пересчитывала деньги от квартирантов. Двадцать две тысячи рублей. Из них восемь на продукты, три на дрова для дачи, четыре на лекарства, остальное на жизнь. Бюджет сходился впритык, но сходился. После того, как овдовела три года назад, она приняла решение переехать на дачу. Дом достался от родителей, стоял заброшенный. Она вложила последние сбережения в ремонт, утеплила, провела воду. Получилось неплохо. А однокомнатную квартиру в городе стала сдавать. Квартиранты попались хорошие. Супружеская пара, оба работают, платят вовремя, не шумят. Лариса спала спокойно, зная, что теперь у неё есть стабильный доход. Сыну Денису она об этой схеме рассказывала. Он кивал, говорил, что мать молодец, всё правильно сделала. Сам он жил в съёмных комнатах, перебивался случайными заработками. То таксовал, то в офисе сидел, то снова таксовал. Постоянно обещал, что вот-вот раскрутится, откроет своё дело. Мать помогала, сколько могла. То три тысячи на аренду подкинет,

Мария мыла посуду после ужина, когда зазвонил телефон мужа. Андрей включил громкую связь, и в квартире раздался бодрый голос его сестры Ольги. — Андрюш, привет. Слушай, я тут подумала: давайте встретим Новый год у меня. Вы с Машей и детьми приезжайте, я же одна, мне скучно будет. У меня дом большой, всем места хватит. Камин, ёлка, красота. Муж обрадовался. — Здорово, Оль. А что насчёт стола? Может, вместе с Машей приготовите? — Ну вот как раз об этом. Маш, ты меня слышишь? Мария вытерла руки и подошла к телефону. — Слушаю, Оля. — Давай так: вы свою еду привезёте, а я себе приготовлю. Понимаешь, на шестерых человек я одна не справлюсь. Места у меня много, а вот сил и денег не особо. Так проще же будет, правда? Женщина замерла с полотенцем в руках. — То есть мы готовим дома, везём к тебе, а ты готовишь себе отдельно? — Ну да. Ты же понимаешь, четверо детей — это большой объём. Я просто физически не потяну такое количество. Зато у меня дом, вам будет, где разместиться. Справедливо же? Ма

Света помнила тот день пять лет назад, когда Валентина вручила им конверт. Свекровь стояла в зале ресторана в дорогом костюме, держала конверт двумя пальцами, будто он был заразным, и сказала сквозь натянутую улыбку: — Держите. Сделайте на них свадьбу, чтобы всё было, как у людей. В конверте лежало пятьсот тысяч рублей. Кирилл обнял мать, поблагодарил. А Света видела в глазах свекрови холодок. Валентина никогда не считала её достойной партией для сына. Света была простым бухгалтером в торговой компании, без связей и богатых родителей. Кирилл же работал в прокуратуре, имел перспективы, связи. Мать мечтала о другой невестке — из семьи с положением. Но сын влюбился, настоял на свадьбе. И Валентина сделала то, что умела лучше всего — продемонстрировала щедрость, чтобы показать: она здесь главная благодетельница, а молодые должны быть благодарны. Свадьба получилась действительно шикарной. Ресторан на берегу реки, почти сто гостей, живая музыка. Все говорили, какая замечательная мать у Кири

Катя смотрела на фотографию деревянного домика в сосновом лесу и представляла, как они с Максимом встретят Новый год вдвоём. Камин, тишина, возможность поговорить о планах, выспаться. Два года они жили в съёмной квартире, работали без выходных, копили на первоначальный взнос. Этот праздник должен был стать их маленьким островком покоя. — Макс, смотри, какой домик нашла. Можно забронировать прямо сейчас. Два дня аренды, тридцать пять тысяч. Дороговато, конечно, но мы же заслужили, правда? Муж кивнул, обнял её за плечи. — Давай бронируй. Отдохнём от всего. Она оплатила бронь, почувствовав радостное возбуждение. Наконец-то они будут вместе, без суеты, без чужих людей. А через три дня позвонила Галина Ивановна. Свекровь овдовела полгода назад. Мужа её не стало внезапно, тромб. С тех пор она звонила сыну практически каждый день. Катя понимала, что женщине тяжело одной, но эти бесконечные звонки раздражали. Галина никогда не спрашивала, как дела у невестки. Зато подробно рассказывала о своё

Людмила Петровна прожила в своей однокомнатной квартире тридцать два года. Здесь она вырастила дочь, проводила мужа на пенсию, а потом хоронила его. Квартира была маленькой, но уютной. Соседи все знакомые, поликлиника рядом, магазин под домом. После кончины мужа женщине стало тяжелее. Давление скакало, колени болели, подниматься на четвёртый этаж без лифта становилось всё труднее. Дочь Анна звонила каждый день и причитала: — Мам, ну сколько можно одной жить? У тебя здоровье не то. Вдруг что случится, кто поможет? — Ничего со мной не случится. Я ещё ого-го. — Мама, тебе шестьдесят семь. Переезжай к нам. У нас трёхкомнатная квартира, места много. Будем вместе. Людмила отказывалась. Она понимала, что жизнь с молодыми — это не просто. У них свои порядки, свои привычки. Да и зять Дмитрий никогда не вызывал у неё особой симпатии. Улыбчивый, вежливый, но какой-то скользкий. Но Анна не отставала. Звонила, приезжала, плакала даже. — Мам, я не могу спокойно спать, зная, что ты там одна. Вдруг у

Алёна всю жизнь мечтала о своём жилье. Не о дворце, не о пентхаусе, а просто о квартире, где никто не сможет сказать: уходи. В детстве она пережила три переезда, когда отец запил, потом исчез, а мать металась по съёмным углам. С тех пор девушка знала: безопасность — это свои метры, свои стены, свой адрес. Она копила восемь лет. Работала менеджером в торговой компании, считала каждую тысячу, отказывала себе в поездках и новых платьях. А потом встретила Максима. Он был красивым, весёлым, лёгким. Зарабатывал прилично, но деньги утекали сквозь пальцы — то кредит на новый телефон, то внезапный отпуск с друзьями, то подарки маме. Мама у Максима была особенная. Это Алёна поняла сразу, как только познакомилась с ней. Тамара Ивановна вырастила сына одна, после того как муж бросил её с годовалым ребёнком. Она работала бухгалтером, экономила на всём, вкладывала в сына. Теперь она считала, что имеет право голоса в каждом его решении. А Максим, привыкший к материнской заботе, не возражал. Алёна по