Что почитать сегодня?

Девочки, вы не представляете, что у меня произошло! Сижу и думаю: надо кому-то выговориться, потому что одной внутри держать такое просто невозможно. Начну с того, что я попала в больницу. У меня сальпингит — воспаление труб, серьёзное, даже операцию назначили. Конечно же, я сразу обратилась к Борису Анатольевичу. Это мой врач уже больше двадцати лет. Он принимал роды у меня, когда я двойню рожала. С тех самых пор я ему полностью доверяю. Представляете, именно он сообщил мне когда-то, что дочку мы так и не увидим — только сыновья. Я тогда была в шоке. На втором скрининге мне сказали: мальчик и девочка. Мы с мужем даже имя выбрали — Василиса. А потом пришла к Борису Анатольевичу, и он сказал: нет, у вас два мальчика. Мы тогда и решили: одного назовём Матвеем, второго — Борисом, в его честь. Так и живём без Василисы… Сыновья выросли чудесные, умные, поступили на юрфак, я ими горжусь. Но знаете, мечта о дочке всё равно где-то глубоко внутри живёт. Пусть муж говорил: «Ну и ладно, нам и та

Дорогой, элитный ресторан. Огромный зал, предназначенный только для двоих. По просьбе дорогого и любимого гостя заведение работало только на них. Конечно же за внушительную оплату. Живая музыка и дивный низкий голос певицы, поющей о вечной любви. Тихие, услужливые официанты, подносящие изысканные блюда и дорогие напитки. Горящие свечи, что придавали дополнительного романтизма. Она одетая в брендовое платье, идеально сидящее на её фигуре. И он. Смотрящий ей в глаза и ожидающий ответа… Что же, Макс предусмотрел абсолютно всё. Впрочем, как всегда. Он никогда не умел проигрывать, а своё никому не отдавал. А Александру он считал своей. Саша взяла фужер со стола и залпом опрокинула в себя вино. В горле пересохло настолько, что стало даже больно. Ей было не до этикета, у неё тут дальнейшая жизнь определялась. Плевать, что дорогое французское вино так не пьют. Плевать, что её посчитают невоспитанной. В конце концов, они были тут одни, других посетителей не наблюдалось, а обслуживающий персона

— Милана... Мила... Любимая, прости... Руслан падает на колени и складывает руки в молельном жесте, только это уже не трогает, дыру, что разрослась в моей душе не залечить такими действиями. — Нет, Рус, всё кончено... Сама давлюсь слезами и скидываю вещи с полок шкафа прямо в чемодан. Потом разберу, всё, часть вообще выкину, но не здесь, всё сделаю, когда обрету душевное спокойствие. Слишком много произошло за последние дни, и мне нужно прийти в себя. — Милана! Я не отпущу! Не смогу жить без тебя, как ты этого не понимаешь? Муж вскакивает и отбирает стопку вещей, швыряет их на кровать и сжимает меня в своих объятиях. — Люблю тебя... Как ты не понимаешь этого? Прости! Я совершил одну-единственную ошибку! Но это ничего не меняет! Не люблю я её, пойми, только ты в моём сердце! — А оно у тебя разве есть? Гнев, боль, отчаяние, злость, всё это разом на меня накатывает, я уже не сдерживаюсь, плачу и колочу руками мужа по стальной груди. Я снова чувствую боль, которая разрывает меня изнутри,

– Кто она? – Да какая разница? – он пожал плечами. – Женщина. Женщина… А кто же тогда я? Я не сразу поняла, что задала этот вопрос вслух. Надеялась, что Рома не услышал, но он развернулся и спокойно посмотрел мне в лицо. – Ты? Ну, Юль, ты же понимаешь, теперь ты, как будто не совсем женщина... Как я с тобой буду… – Что? – прошептала я. – Что ты сказал? Рома взгляда не отвел, но и больше ничего не ответил. И я поняла: он не испытывает ни сочувствия, ни жалости, ни даже тени смущения. Заботливый и, как я думала, любящий муж, исчез. Вместо него передо мной стоял чужой человек с пустыми глазами. Самым страшным было то, как он смотрел. Сквозь меня, как будто разглядывал что-то за моей спиной. Что-то, что намного важнее меня, моих чувств и моей боли. – Ты всё время лечилась. А мне, что было делать? Я и так, как мог, поддерживал. Но невозможно же всё время смотреть на больную! Я сам стал бояться заболеть. От тебя энергетика шла плохая. Рома открыл дверь в гардеробную и вытащил оттуда спортив

Зимние феи Эммы Эванс. Эмма Эванс прибыла в город Нортхилл ясным зимним днем. Был легкий мороз и снег скрипел под ногами ее утепленных, меховых ботинок. Погода была просто чудесной. Она посчитала это хорошим знаком: в ее родном Сент-Райфе зимой было ужасно мало солнца, а здесь, судя по туристическим буклетам, стоило носить солнечные очки, особенно в горах. Новая жизнь, новое все! Ей явно сопутствовала удача! Первые полдня Эмма занималась переездом: грузчики таскали ее вещи(множество коробок с пометками “осторожно, хрупкое!”), сама же она суетилась, проверяя и подписывая договор аренды небольшого двухэтажного здания: на первом этаже будет располагаться ее будущая лавка, на втором – квартира. Наконец, все формальности были улажены и Эмма смогла ненадолго выдохнуть. Затем занялась лавкой: нанятые рабочие установили яркую вывеску, прикрутили полки внутри и собрали несколько навесных шкафчиков. Потом Эмма прибралась и наскоро вымыла грязные окна. Витрина – лицо любой лавки, она должна была

Девочки, вот честно — я думала, что такие сцены случаются только в фильмах. Но нет, это произошло со мной. Сижу я, значит, на дне рождения свекрови. Летняя веранда, большой стол, куча родственников и друзей. Все улыбаются, смеются, болтают, дети носятся вокруг. И вроде бы — обычный семейный праздник. Я держу на руках сына, стараюсь тоже улыбаться, хотя спала за ночь часа два — малыш капризничал. Я еле держусь на ногах. И тут муж кладёт свой телефон на стол. Только что положил — и я краем глаза вижу уведомление: «Ты вчера просто свёл меня с ума…» У меня сердце ухнуло в пятки. Рот пересох. Я едва не выронила ребёнка. Кто это написал? Я только руку протянула, чтобы увидеть имя, но Миша, мой маленький, заёрзал, схватил меня за волосы, и в этот миг уведомление исчезло. Я, конечно, говорю себе: «Не лезь в чужую переписку». Но какая чужая? Это телефон моего мужа! Я должна знать! Провожу пальцем по экрану, тяну меню уведомлений. И вижу — сообщение от «Алексея Ивановича». Фух! Облегчение. Нав

В моем любимом чайном магазине на Патриарших царила предпраздничная суета. Я как раз дегустировала новую партию пуэра, пытаясь решить, достоин ли он места на полках моих магазинов, когда телефон разразился звонком. "Мамочка" - высветилось на экране. Я вздохнула. Мама никогда не звонит в разгар рабочего дня, если только не собирается осчастливить меня какой-нибудь сногсшибательной новостью. - Алисочка, детка! - защебетала она таким голосом, будто собирается сообщить, что выиграла в лотерею. Последний раз она так радостно щебетала, когда пыталась сосватать мне сына своей подруги по йоге, который оказался фанатичным веганом и пытался убедить меня, что чай - это тоже форма насилия над растениями. - Доченька, у меня такие чудесные новости! - жизнерадостно начала она. - Мы решили возродить нашу старую традицию! Собираемся все вместе в загородном доме на несколько дней перед Новым годом! На целых пять дней представляешь? Собираются приехать все-все-все! Разве это не замечательно? Я чуть не в

Девчонки, вы даже не представляете, каково это — прожить с человеком двадцать три года и вдруг одним днём понять: всё, он тебя предал. Не просто предал — а ещё и ухмыляется: мол, разводись, если хочешь, только с пустыми руками останешься. Началось всё прямо на работе. Я ведь врач в женской консультации. Люблю свою работу, честно. Ко мне приходят женщины с надеждой на чудо — кто годами не может забеременеть, кто отчаялся уже. А я лечу, назначаю обследования, поддерживаю… И когда потом они приходят со словами «Спасибо, доктор, у нас получилось!» — вот ради этого я живу. У меня самой двое взрослых детей: дочка Ксюша уже замужем, сын Андрей в одиннадцатом классе. А ещё есть внук — Лёвушка, ему полтора года. Душа моя! Казалось бы, живи и радуйся. И вот в тот день у меня на приёме появляется девочка — ну прямо кукла Барби: волосы уложены, сарафанчик розовый, глаза голубые. Села напротив, щебечет: «Мы с моим мужчиной ребёнка хотим, а не получается». Я смотрю анализы — да всё у неё идеально!

Девчонки, честно, я иногда думаю: у меня жизнь будто чужая, как в сериале, который смотришь с недоверием — и всё равно не веришь, что такие повороты возможны. Вот слушайте, а то сама до сих пор в себя прийти не могу. Недавно у нас с Денисом был такой скандал, что стены, кажется, дрожали. Я кричала на него во всю глотку — называла негодяем, предателем, даже хотела огреть его сковородкой, честное слово. Стоял он, представляете, сидел в кресле, спокойный, надменный, будто это не я — его жена почти десять лет, а какая-то случайная соседка забежала пожаловаться. Ни капли эмоций на лице! А я тряслась, слёзы душили, обида такая, что словами не передать. И вот что обидно: я реально поверила, что мы — настоящая семья. Мы же поженились ещё студентами, в девятнадцать лет! Влюблённые, безумные, счастье лилось через край. Родители ворчали: «Учёбу сначала закончите, а потом семья», но кто там слушал? Мы упрямо пошли и расписались. Отец помог с квартирой, а потом, после диплома, мы рванули в Москву.

Я бежала с работы домой с ощущением, что за моей спиной трепещут крылья. Во время перерыва моя хорошая приятельница и коллега с таинственным видом шепнула, что видела Антона, покупающего колечко в ювелирном салоне. Кругом пестрило от гирлянд, в глазах у меня плясали радужные блики, будто с воображаемых крыльев сыпалась волшебная пыльца. Машина Антона стояла возле подъезда. В окнах нашей квартиры горел свет. Лифт дожидаться не стала – так не терпелось попасть домой. Взлетела, почти не запыхавшись, на седьмой этаж, распахнула дверь и рухнула. К радужным бликам добавились почти осязаемые звездочки, а штука, о которую я запнулась, оказалась чемоданом. Ушиблась я довольно сильно, даже слезы из глаз брызнули, но сбитые коленки и ушибленный лоб мигом были забыты. “Божечки, божечки, – трепыхалось сердце вслед за моими заполошными счастливыми мыслями, – это не просто предложение, это предложение и путешествие! Но почему он не бежит меня встречать?” Я слышала, как Антон шебуршится и мурлычет чт