Клиография

Побасенки к завтраку Великие создатели Московского Художественного театра Станиславский и Немирович-Данченко поссорились ещё до революции. Через много лет была предпринята попытка их помирить. Театр есть театр, потому разработали целый ритуал. Сценарий предусматривал, как под торжественную музыку и аплодисменты с противоположных концов сцены выходят корифеи, встречаются в центре, жмут друг другу руки. Уррра, цветы, крики восторга… Гладко было на бумаге. Сначала пошло, как по маслу: труппа выстроилась, грянула музыка, Немирович-Данченко и Станиславский двинулись из кулис навстречу друг другу. Высоченный Станиславский успел дойти до назначенной точки, а вот низенький Немирович-Данченко отстал. Заторопился, заторопился и грохнулся ничком прямо к ногам Константина Сергеевича. Тот глянул снисходительно сверху вниз и, разведя руками, с невыразимой интонацией проговорил: — Ну-у… Зачем уж так-то? Больше они не разговаривали никогда.

Побасенка к завтраку Замечательный актёр Сергей Мартинсон играл Бабу-Ягу. В зале переживал за папу его пятилетний сын. Кульминация спектакля: Баба-Яга изловила Ивана-дурака и желает употребить его на обед. Она входит в раж, кружится вокруг связанного бедняги, скалит клыки. Над оцепеневшей от ужаса детской публикой разносится страшный её голос: «Сейчас я тебя изжарю да съем, да косточки растолку, да по ветру пущу…» И громкий голос испуганного донельзя сына актёра: «Папа, ты дурак?!»

Ах, и хороша же была лошадушка! Хозяин — тверской дьякон Дудко— вёл её на водопой к Волге, будто невесту к венцу. Самодовольно ловил восхищённые взгляды зевак. Мужи тверские не выдали И тут — ну надо же! — ордынцы злые подоспели. Да прямиком — к дьякону. Уж больно им понравилась упитанная кобылка. А раз так — дело известное: отдавай, собака урус! Обычно отдавали всё до нитки, жизнь дороже. Но в этот раз Дудко не на шутку воспротивился. И, по словам летописца, «начатъ въпити, глаголя: «О мужи тверскии, не выдавайте!» И те не выдали. Набежали, стеной встали за разобиженного дьякона. Донельзя изумлённые оказанным сопротивлением, ордынцы схватились за сабли. Подбежали ещё тверичи, мечи нашлись и у них. Сынов степей перебили. Двое сбежали за подмогой. Разгорячённые победители отправились в город, истребляя по дороге всех пришлых из Орды, кто попадался на пути. Ударил тревожный набат. На Руси он всегда служил мощным ускорителем действия или, как сейчас говорят, триггером. Народ повалил на ул

Побасенки к завтраку Однажды Сталин посетил знаменитую постановку шекспировской трагедии «Отелло» во МХАТе. Спектакль его захватил. Особенно внимательно он следил, как отъявленный мерзавец Яго строит козни против главного героя. За всё действие вождь не проронил ни слова, по окончании долго сидел в кресле, о чём-то крепко задумавшись. Потом оглядел окружавшую его свиту и раздумчиво сказал: — А Яго был очень и очень неплохим организатором.

Побасенка к завтраку Академик Трофим Лысенко был ярым противником генетики, утверждая, что никакого гена наследственности не существует, а наследственные признаки формируются под внешним воздействием. Мало кто отваживался выступать против, поскольку такая точка зрения была поддержана самим Сталиным. Но великий Пётр Капица однажды задал академику Лысенко ехидный вопрос: — Вы утверждаете, что всё зависит от внешнего воздействия, которое и закрепляется как наследственный признак. Однако почему, же, несмотря на тысячелетия воздействия, женщины рождаются девушками, а евреи необрезанными.

Побасенки к завтраку Однажды великий Достоевский прогуливался по Николаевской улице в Петербурге. И вдруг услышал сзади грубый окрик: «А ну, прочь с дороги! Плетёшься, как мерин полудохлый». Тут же мощный кулак ударом в затылок сбил писателя на землю. Когда же Фёдор Михайлович поднялся на ноги, он увидел, как городовой держит за шиворот мужика, с виду — мастерового. Дело дошло до мирового судьи. Достоевский просил не наказывать мужика. Но судья назначил хулигану 16 рублей штрафа. Это были очень большие деньги. Фёдор Михайлович огорчился, дождался мастерового после суда и вручил ему 16 рублей для уплаты штрафа.

Побасенки к завтраку Во времена правления императора Александра III некий солдат Орешкин напился в кабаке и начал буянить. Его пытались образумить, указывая на царский портрет: — Стыдно, брат, вон на тебя государь император смотрит. Солдат мутно посмотрел на стену, икнул и сказал: — А плевал я на вашего государя императора! Орешкина арестовали, завели дело об оскорблении Его Величества. Подобные случаи рассматривал лично царь. Познакомившись с документами, Александр начертал резолюцию: «Дело прекратить, Орешкина освободить, впредь моих портретов в кабаках не вешать, передать Орешкину, что я на него тоже плевал». И подписался: «Александр».

Побасенки к завтраку Екатерина Вторая принимала адмирала Чичагова. Он недавно одержал блистательную победу в очередном морском сражении. Императрица пожелала узнать подробности. Адмирал охотно приступил к рассказу. Но так увлёкся, перенесясь в воображении на морские просторы, что перестал стесняться в выражениях. Из его уст понеслась крепчайшая брань, заставившая придворных оцепенеть в ужасе. Чичагов опомнился, хотел встать на колени, дабы вымолить прощение. Однако Екатерина подняла старого вояку и поощрительно улыбнулась ему: — Продолжайте, пожалуйста, это весьма интересный рассказ. А ваших морских названий я всё одно не понимаю.

Побасенки к завтраку Великий русский баснописец Иван Андреевич Крылов ну очень любил покушать. И кушал за троих, а то и за четверых. Однажды попал он в дом к сенатору Абакумову, у которого как раз происходило многолюдное застолье. Писателя стали усиленно приглашать к столу. Он отнекивался: — Не могу, господа, увольте. В другой раз с удовольствием, но дома меня ждёт уха из стерляди, не хочу перебивать аппетит. И всё-таки не устоял перед уговорами гостей. Присел и съел один больше, чем все остальные. Увидев, что стол опустел, Крылов тут же подхватился уходить. — Да теперь-то куда вам торопиться, Иван Андреевич? — изумились гости. — Ведь вы уж покушали. — Так что ж? Я вам докладывал: меня дома уха стерляжья дожидается, как раз настоялась, — ответствовал Крылов.

Сапёр на войне – должность особая. Конечно, всякий солдат под Богом ходит, однако сапёр обретается и под Богом, и под тем самым, который с рогами и копытами. Владимир Данилович Бабичев сполна ощутил это на себе. С лихвой даже. На севере Сталинграда, у тракторного завода сначала с боевыми товарищами ставил мины перед передним краем. Исключительно ночью – при свете дня и пяти секунд не проживёшь. Да и ночью в любой момент может накрыть. Либо пулей, либо миной, либо тем и другим, а ещё– третьим, четвёртым… Ещё и зима нагрянула лютая. Земля – что бетон, попробуй продолбить в ней ямку. Семь потов сойдёт. И потом ещё семью семь, когда назад ползёшь, и головы нельзя поднять. Когда над тобой ракеты осветительные взлетают, и ты, как на ладони. Когда пули посвистывают, и чудится, будто все летят в тебя. Вот эдак каждую мину проживаешь. Старший сержант Бабичев полторы тысячи их поставил. Жив остался, сам не зная почему. А потом, когда врага сломали, принялся сапёр вражеские мины из земли выковыр