Константин Паустовский – известный писатель, педагог, сценарист, военный корреспондент. Его книги переведены на все основные языки мира.
Константин Паустовский жил во времена тотального восхваления Сталина, но умудрился не написать о вожде ни одного слова. Он не был членом КПСС, не подписывал письма и доносы на близких ему людей. Наоборот, во времена травли писателей всячески поддерживал их, отзываясь положительно об их творчестве. Паустовский подписал письмо писателя Солженицына, в котором выдвигалось требование отмены цензуры в литературе. Он не признавал торговлю талантом и заискивание перед властями, писал о том, что его по-настоящему волнует. Может быть, поэтому его произведения актуальны и сейчас, они входят в обязательную программу учебных заведений и вызывают живой интерес читателя.

Родился Константин Паустовский 31 мая 1892 года в Москве.

Отец – Георгий Паустовский был офицером в отставке, работал статистом на железной дороге. Родословная отца уходит корнями к казацкому гетману Петру Сагайдачному. Дед по отцовской линии служил при Николае I, участвовал в русско-турецкой войне, вернулся оттуда с женой-турчанкой Фатьмой.
Бабушка по линии матери по национальности полька, придерживалась католического вероисповедания. Таким образом в жилах будущего писателя смешалась украинская, польская и турецкая кровь. Несмотря на это, он сам считал себя русским писателем, всю жизнь воспевавшим родной край.
На момент рождения Кости в семье уже подрастали два сына – Борис и Вадим и дочь Галина.

Семья Константина Георгиевича была вынуждена часто переезжать с места на место из-за службы отца, железнодорожного статистика.
В результате будущий писатель побывал во множестве городов до тех пор, пока мать, отец и четверо детей не остановились на долгие годы в Киеве. Правда, отец из семьи ушёл, когда Константин учился в шестом классе классической гимназии.

Ему нужно было как-то оплачивать свою учебу, и поэтому мальчишке пришлось заняться репетиторством. Отца он видел редко, но когда тот прислал телеграмму о том, что болен, немедленно поехал в Белую церковь, чтобы застать его живым.
Годом позже юноша восстановился в киевской Александровской гимназии и устроился на работу. К этому же времени относятся и первые публикации юного писателя в местных журналах. Скорее всего, талант рассказчика Паустовский унаследовал от дядюшки по материнской линии:
«Дядя Юзя любил рассказывать, как одним своим чихом он убивал на месте шакалов. На бивуаках в пустыне дядя ложился, подкладывал под голову сумку с продуктами и притворялся спящим. Шакалы подползали, поджав хвосты. Когда самый наглый из них начинал осторожно вытаскивать зубами сумку из-под дядиной головы, дядя оглушительно чихал, и трусливый шакал, даже не взвизгнув, тут же на месте умирал от разрыва сердца. <...>
Рассказы дяди Юзи были для нас интереснее похождений барона Мюнхгаузена. Мюнхгаузена надо было себе представлять, а дядя Юзя был рядом — живой, тонущий в облаках табачного дыма, сотрясающий своим хохотом диван».
Константин Паустовский, «Повесть о жизни»
Но, по мнению Паустовского, уметь рассказывать истории было недостаточно, важно — набить руку. Поэтому после первого успеха в Киеве у писателя наступил период затишья. Окончив гимназию, он поступил в университет, но бросил учебу ради работы. Долго служил санитаром и в этом качестве попал на Первую мировую.
После окончания гимназии в 1912 году он стал студентом историко-филологического факультета Киевского университета. Именно там он впервые отчетливо понял, что хочет посвятить писательству всю свою жизнь.

Паустовский проучился всего два года, и в 1914-м бросил университет. Он переехал в Москву, где жила его мама, сестра и один брат, добился перевода в Московский университет.  Но нормальной учебы не получилось. Началась Первая мировая война, молодой человек нашел себе работу вожатого трамвая, потом трудился на санитарном поезде.
В действующую армию его не призвали – парень страдал близорукостью.
"Осенью 1915 года я перешел с поезда в полевой санитарный отряд и прошел с ним длинный путь отступления от Люблина в Польше до городка Несвижа в Белоруссии. В отряде из попавшегося мне засаленного обрывка газеты я узнал, что в один и тот же день были убиты на разных фронтах два мои брата. Я остался у матери совершенно один, кроме полуслепой и больной моей сестры", — вспоминал Паустовский.
После гибели братьев Константин вернулся в Москву, но ненадолго. Он ездил из города в город, работая на заводах.
В Таганроге стал рыбаком в одной из артелей. Впоследствии он говорил, что писателем его сделало море. Здесь же Паустовский начал писать свой первый роман "Романтики".

Во время Гражданской войны оказался в Одессе, где устроился корреспондентом в газету:
«В Одессе я впервые попал в среду молодых писателей. Среди сотрудников „Моряка“ были Катаев, Ильф, Багрицкий, Шенгели, Лев Славин, Бабель, Андрей Соболь, Семен Кирсанов и даже престарелый писатель Юшкевич.
В Одессе я жил у самого моря и много писал, но еще не печатался, считая, что еще не добился умения овладевать любым материалом и жанром. Вскоре мною снова овладела „муза дальних странствий“. Я уехал из Одессы, жил в Сухуме, в Батуми, в Тбилиси, был в Эривани, Баку и Джульфе, пока, наконец, не вернулся в Москву».
Константин Паустовский, «Повесть о жизни»
В дальнейшем его главным советником и наставником в плане литературной деятельности стал Исаак Бабель. Он известен тем, что писал рваными короткими фразами, после чего кропотливо их редактировал, убирая лишнее.
Это мастерство он привил и молодому Паустовскому — тот тоже умел безжалостно отсекать из текста ненужное, чтобы оставался только золотой стержень. Даже проза после такого подхода начинала звучать поэтично.
Паустовский вновь вернулся в столицу в 1923-м и устроился в Российское телеграфное агентство на должность редактора. Он посещал многочисленные митинги, которые возникали в Москве повсеместно. Впечатления от того времени вошли в третью часть романа «Повесть о жизни». Теперь его героями стали политики и революционеры, в том числе и Александр Керенский.
Писатель считал его больным человеком, который возомнил свое высокое предназначение.
В 1931 году Паустовский закончил повесть "Кара-Бугаз".

После ее публикации он ушел со службы и посвятил все свое время литературе. В следующие годы путешествовал по стране, написал много художественных произведений и очерков.
Константин много путешествовал по стране. География его поездок была очень обширной – Сибирь, Донбасс, Балтика, Средняя Азия. Он пробовал свои силы в разных профессиях, и каждый такой период мог бы стать отдельной книгой жизни.
Сильнее всего он прикипел душой к Владимирской области, он находил своеобразное очарование в ее голубых озерах, глухих лесах и заброшенных дорогах.
В трагические 1937-1938 годы Паустовский создает повести о художниках и поэтах: "Орест Кипренский", "Исаак Левитан", "Тарас Шевченко". В последующие годы галерея образов замечательных людей встает перед нами в повестях "Жизнь Грина", "Черное море", "Поручик Лермонтов", пьесах — "Наш современник" (о Пушкине), в рассказах — "Старый повар" (о Моцарте), "Ночной дилижанс" (об Андерсене), "Корзина с еловыми шишками" (о Григе) и, среди многих других, в замечательном эссе "Золотая роза".

Только на первый взгляд кажется, что в трагические годы писать о прекрасных людях, мыслях и чувствах — это своего рода бегство от действительности. На самом деле Паустовский делал очень важное дело: спасал идеалы добра, красоты, человечности, воспевал интеллигенцию, которую так безжалостно порой уничтожали, порой недооценивали.
Во время Великой Отечественной войны Паустовский был на фронте — военным корреспондентом, потом его перевели в ТАСС. Одновременно с работой в информационном агентстве Паустовский писал роман "Дым отечества", рассказы, пьесы.

Это история времен Второй мировой войны. Очевидно, что поскольку сам Паустовский посчитал необходимым описать этот случай в своем произведении «Начало неведомого века», мы имеем пример чего-то по-настоящему потрясающего. Того непредсказуемого и необъяснимого, что не укладывается в рамки нашего житейского опыта и логики.
Законченный негодяй, мерзавец в мгновение ока превращается в милосердного самарянина.
Старый латыш рассказывает про гетто в Риге, где от голода умирало много евреев, особенно детей. Его сосед занимался спекуляцией и однажды решил отвезти туда телегу с картошкой, чтобы обменять ее на драгоценности, которые еще остались у евреев. Бессовестный торгаш без всякого стыда сообщает соседу, что собрался предлагать свою картошку только тем женщинам, у которых есть дети. На вопрос «Почему?» отвечает: «А потому, что они ради детей готовы на все, и я на этом заработаю втрое больше».
Старый латыш вспоминает, как с огромным трудом сдержался, чтобы не убить торгаша на месте.
А тот ночью подкупил часового и оказался в гетто.
«Женщины и дети окружили его фуру с картошкой. Они молча смотрели, как он развязывает первый мешок. Одна женщина стояла с мертвым мальчиком на руках и протягивала на ладони разбитые золотые часы. ‟Сумасшедшая! – вдруг закричал этот человек. – Зачем тебе картошка, когда он у тебя уже мертвый! Отойди!”
Он сам рассказывал потом, что не знает – как это с ним тогда случилось. Он стиснул зубы, начал рвать завязки у мешков и высыпать картошку на землю. ‟Скорей! – закричал он женщинам. – Давайте детей. Я вывезу их. Но только пусть не шевелятся и молчат. Скорей!”
Матери, торопясь, начали прятать испуганных детей в мешки, а он крепко завязывал их. Вы понимаете, у женщин не было времени, чтобы даже поцеловать детей. А они ведь знали, что больше их не увидят. Он нагрузил полную фуру мешками с детьми, по сторонам оставил несколько мешков с картошкой и поехал. Женщины целовали грязные колеса его фуры, а он ехал, не оглядываясь. Он во весь голос понукал лошадей, боялся, что кто-нибудь из детей заплачет и выдаст всех. Но дети молчали».
Этот человек сказал часовому, что везет картошку назад, что проклятые евреи ничего у него не взяли, а сам отвез детей к партизанам…
Свой рассказ латыш заканчивает неожиданной фразой: «Теперь я думаю, что было бы плохо, если бы я не сдержался и убил бы его кулаком».
И что тут еще сказать? Еще раз изумиться тому, как велика разница между нашим, человеческим, и небесным правосудием? Пожалуй, да. И еще раз сказать себе – никогда не спеши делать выводы и выносить приговор творящему зло человеку…

В 1950-е годы Паустовский, как и Твардовский, Симонов, другие честные писатели старшего поколения, делал все, чтобы восстановить черты справедливости в литературной жизни.
Он выпустил альманах "Тарусские страницы", где впервые, "без разрешения" официальных инстанци, опубликовал стихи Марины Цветаевой и раннюю повесть Булата Окуджавы "Будь здоров, школяр", очень возмутившую эти инстанции трагическим изображением войны.
За дерзость на Паустовского обрушилась сокрушительная критика, другие номера альманаха уже не появились, а первый был убран с библиотечных полок.
В середине 1960-х Паустовский закончил автобиографическую "Повесть о жизни", куда вошли рассказы о замечательных людях, с которыми был знаком писатель, событиях, встречах, наблюдениях всей его большой жизни.
"Писательство сделалось для меня не только занятием, работой, а состоянием собственной жизни, внутренним моим состоянием. Я часто ловил себя на том, что живу как бы внутри романа или рассказа", — признавался Константин Паустовский.
Книгами Паустовского зачитывались не только в Советском Союзе. Его называла своим любимейшим русским писателем голливудская звезда Марлен Дитрих. Однажды она прочитала произведение «Телеграмма», и была так поражена этим рассказом, что навсегда запомнила имя его автора.
Будучи в Москве, она призналась в этом со сцены московского Дома литераторов и добавила, что больше всего любит рассказ «Телеграмма». Паустовский был в зале, и сидящие вокруг зааплодировали, побуждая его подняться на сцену.
Кто-то из зрителей выкрикнул: "Так Паустовский в зале!" Публика начала аплодировать и требовать Константина Георгиевича на сцену. Дитрих замялась, писатель — уже пожилой, больной — тоже засмущался, но пошел выручать актрису: поднялся на сцену и поцеловал ей руку, на что кинозвезда ответила поцелуем, склонившись перед мастером на колени. Ее платье было настолько узким, что на пол посыпался бисер, без помощи Дитрих встать не могла. Паустовский же был слишком слаб, чтобы поднять ее.

В это время доктор писателя, находившийся в зале, крикнул, что Паустовскому надо лежать, а не стоять на сцене. Зрители зааплодировали и засмеялись, актрису подняли, Паустовского свели со сцены и отправили домой, в постель.
Сама Дитрих позже вспоминала в автобиографической книге "Размышления": "Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему свое восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени… У меня остались его книги и воспоминания о нем. Он писал романтично, но просто, без прикрас. Я не уверена, что он известен в Америке, но однажды его "откроют"… Он — лучший из тех русских писателей, кого я знаю. Я встретила его слишком поздно".
ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ
Свою будущую жену Екатерину Загорскую Паустовский встретил в 1915-м. Они обвенчались летом 1916 года в небольшой сельской церкви близ Рязани, которую выбрала невеста. В 1925 году у супругов родился сын Вадим.

Константин Паустовский и Екатерина Загорская
Их брак существовал на протяжении двадцати лет. Позже сын вспоминал, что эти отношения были прочными, пока все крутилось вокруг творчества отца.
В 30-х Паустовский стал знаменитым писателем. Отношения между супругами постепенно охлаждались, накапливалась усталость, сказалось напряжение трудного послереволюционного периода.
Новой музой писателя стала Валерия Навашина, отец которой был известным в Польше живописцем. Екатерина решилась на развод. Спустя годы историки нашли личные письма первой супруги, в которых она писала, что никогда не простит мужу связи с заносчивой полькой.

Валерия вдохновляла писателя на создание новых произведений, которые вышли в конце 30-х годов. Однако и она не смогла стать любовью на всю жизнь.
В 1948 году в личной жизни Паустовского появилась Татьяна Арбузова, муж которой был знаменитым драматургом. Именно ей была посвящена пьеса Алексея Арбузова «Таня».

Влюбленные поженились в 1950-м. 30 июля того же года родился их сын Алексей, который умер в 1976-м, в возрасте 26 лет.

Долгие годы Паустовского мучила астма. К концу жизни она обострилась, но, несмотря на это, он продолжал вести активный образ жизни, участвовал в общественных делах.
Под его защиту попадали «опальные» писатели, Константин никогда не участвовал в расправах над «инакомыслящими», наоборот, по мере возможности протягивал им руку помощи.
Во время выступления одного из критиков, который разносил в пух и прах роман «Доктор Живаго» Бориса Пастернака, Паустовский даже не подал ему руки, настолько неприятно ему было все происходящее.
Сердце писателя остановилось 14 июля 1968 года. Причиной смерти стал очередной инфаркт. Паустовский завещал похоронить его в Тарусе и его волю исполнили в точности. Имя Константина Паустовского присвоено одной из планет, которую открыли в 70-е годы.
https://yandex.ru/video/preview/4657050254232372461