Анна писала письмо мужу: «Мой милый друг, грущу крепко по тебе. Не знаю, что с тобой, душа моя. Мы здоровы, только Лиза покашливает периодами…»
- Эх, вы, мелкота, - осипшим больным голосом Лиза выговаривала братикам, - были бы вы постарше, то к батюшке воевать пошли, бить французов. А сейчас какой от вас прок? Была бы я мальчиком, непременно бы убежала.
- Куда бы ты побежала, Лизка? – серьёзно спросил девятилетний Петя. – Ты только на год меня старше.
- Как куда? На войну, мне скоро одиннадцать лет будет.
- А мне через год одиннадцать будет, и я на войну пойду и буду бить с французов вместе с папой.
- Через два, - поправила его Лиза.
- Ну, через два, - согласился Петя.
Анна смотрела на детей и улыбалась.
- А если французы сюда придут? – не унималась Лиза.
- А я ножами защищаться буду, - сказал Ваня и стал показывать, как он защищаться будет.
Старшие брат и сестра посмотрели на него с презрением.
- Мал ещё.
- А вот и не мал, а вот и не мал, - запротестовал шестилетний Ваня.
Трёхлетний Гриша достал деревянную саблю и направился к матери. Сабля волочилась за ним по полу.
- Я к папе пойду.
Анна погладила его по русой головке, произнесла: «Милый мальчик», вздохнула и продолжила писать письмо мужу.

Пётр Петрович Коновницын третий раз перечитал письмо от жены, сложил его и спрятал за пазуху по ближе к сердцу.
Бородинское сражение в самом разгаре, французы прут на Багратионовы флеши, поступил приказ прийти на помощь Петру Ивановичу.
На флешах – отчаянная рубка, зелёные мундиры русских смешались с французскими синими. Стрелять нельзя.
- В штыки, ребята! – крикнул Коновницын, обнажая саблю.
Грянуло дружное «Ура!» и Третья пехотная дивизия устремилась к южным флешам Багратиона, захваченные французами.
Боевой русский клич показался французским солдатом грозным рыком ужасного зверя. Русские солдаты орудовали штыками, как вилами на покосе скирдуя стога. Французы дрогнули и побежали.
- Вовремя, очень вовремя, Пётр Петрович, - сказал Багратион.
- Александр Алексеевич Тучков погиб, - хмуро сообщил Коновницын.
- Это война, мой друг, ещё многие погибнут, - ответил Багратион.

Наполеон собирал силы напротив флешей. Первой заговорила артиллерия французов. Сорок пять тысяч французов пошли в последнюю решительную восьмую, по счёту, атаку на флеши. Багратион повёл свою пехоту в отчаянную контратаку. Двадцать тысяч против сорока пяти тысяч. И русские остановили французов, и, наверное, скинули бы их с флешей, но вмешалось Провидение: осколок ядра попал Багратиону выше левого колена и раздробил берцовую кость. Генерала сняли с лошади.
- Пётр Петрович, - Багратион позвал Коновницына, - принимай командование и Богом тебя заклинаю: не сдавай флеши.
- Не сдам, Пётр Иванович.
Но флеши пришлось сдать. Коновницын с остатками войск перебрался на другую сторону Семёновского оврага и там держался, отбивая атаки противника.
Стемнело, атаки прекратились, Коновницын приказал укреплять позиции, готовясь к завтрашнему бою. Сам лично всё проверил и остался доволен. Уставшие солдаты отправились спать. И Пётр Петрович тоже пошёл к своей палатки. Там он снял сюртук и сел у костра.
- Егорыч, - позвал он денщика, - сюртук зашей. Вот две прорехи. Какое дело было жаркое. Тучков погиб, Багратион ранен, а у меня на удивление только две дырки в сюртуке.
- На всё воля Божья, барин.
Коновницын достал письмо.
- От Анны Ивановны, - пояснил он.
- Что барыня пишет? – спросил Егорыч. – Не родила ещё?
- Нет, - улыбнулся генерал, - ножкой стучит пятый ребёнок.
- Ну, слава Богу.
- Пишет, что Лиза кашляет, старый наш доктор-то здесь при армии, а новый доктор капли изготовил, да Анна Ивановна боится давать – запах не тот. По-крестьянски её лечит, поит её мятой и мать-и-мачехой.
- Так это, барин, самое оно от простуды. Давно ли письмо написано?
- Пятнадцатого июля.
- А сейчас конец августа. Выздоровела ваша Лизонька, барин, не извольте беспокоиться.
- Ты думаешь?
- Чай у самого дети, знаю. Как там урожай-то у нас?
- Плохо, лето дождливое, сыро, хлеб лёг, не соберём урожай.
- Во беда-то, - вздохнул Егорыч, - а тут ещё француз этот… Как же быть-то?
- Да амбары откроем, поможем мужикам, перезимуем.
- А как в следующий год такой будет?
Ответить Коновницын не успел: адъютант доложил, что его зовёт генерал Дохтуров.

Генерал Дохтуров, командующий Второй армией, осмотрел укрепления, построенные Коновницыным за Семёновским оврагом.
- Что же, Пётр Петрович, нареканий нет. В полночь приказано отвести войска к Можайску и далее на Москву.
- Как же так, Дмитрий Сергеевич? А завтрашнее сражение? Неужели просто так отступим?
- Приказы главнокомандующего не обсуждаются, Пётр Петрович, - хмуро ответил Дохтуров. – Приказано костры не тушить, а разжечь побольше, пусть француз думает, что мы здесь.
- Слушаюсь, Ваше Высокопревосходительство.
Коновницын прислушался к французской стороне. Вчера они пели песни, а сейчас тишина, видно, что хорошо им сегодня досталось.
Через два часа Коновницын поднимет усталых солдат. Они тихо соберутся, построятся в колонны и пойдут к Можайску и дальше к Москве.
Французы удивятся и будут думать, что скоро всё кончиться. Всё только начинается!
https://www.litres.ru/search/?q=анатолий%20алексеевич%20гусев
ОК Группа: Рассказы Анатолия Гусева