Зима.
За окном снег, холод, всё белым-бело… А мне внезапно хочется ярких эмоций, как будто палитру нагрели до красного.
И как-то само собой сцены становятся горячими, как чай, забытый на подоконнике. И на страницах плюс сто по шкале объятий.
Я иногда не знаю, кто из нас согревается сильнее — герои в сцене или я над клавиатурой.
И вообще — чем сильнее минус на улице, тем выше градус романтики у меня в тексте.

Весна.
Солнце только-только пригрело, и всё вокруг начинает подозрительно оживать: цветы, птицы, настроение… и мои герои.
Стоит марту намекнуть на тепло, как персонажи вдруг становятся слишком инициативными: флиртуют, улыбаются, тянутся друг к другу, будто их сам ветер сталкивает.
У меня в голове ещё черновик, а они уже переселились в романтическую сцену и несутся навстречу рассвету.
Я им такая:
— Подождите хотя бы до второй главы!
А они не слышат.
Весной текст будто сам распускается: мягкий, тёплый, пахнущий чем-то слегка безрассудным.

Лето.
Главное в этом сезоне для меня кондиционер, вентилятор, мороженое и лёд в стакане (а уж, что внутри стакана — никто никого не осуждает).
Днём я слегка амёба, мечтающая поваляться возле волн.
НО! Когда звёзды рассыпаются по небу , напиток больше не нуждается в кубиках льда, пальцы лениво, но вдохновенно стучат по клавиатуре — и сцены сами становятся медленными, тёплыми, немного солёными, как поцелуи у моря, которые задерживаются дольше, чем положено.

Осень.
Писательский сезон.
Жара отпустила, холод ещё не нагрянул, а вокруг будто разлилась творческая атмосфера. Хочется писать всё: диалоги, сцены, признания.

И вот что я поняла: как ни крути, сезоны действительно двигают мои шестерёнки… но только в романтическую сторону.
Каждый по-своему.
Потому что любви вообще всё равно, когда вспыхивать: зимой, летом, весной или осенью. Она просто выбирает момент… и идёт в текст.