Презентация произведений поэта-прозаика, члена СП России Руслана Бабаева

Дорогие друзья! Позвольте поблагодарить вас за то, что вы нашли время, чтобы ознакомиться с моим творчеством.

Нет ничего драгоценней и таинственней субстанции, которое мы называем временем. Лишь оно связывает прошлое и будущее и дает нам возможность созерцать солнце и радоваться жизни в настоящем.

В моей книге, пожалуй, с первой страницы и до последней все пронизано ощущением его быстротечности. И это четверостишье заставляет задуматься о летящем вдаль времени:

Восход светила и закат – сегодня все твое.
Улыбки гурий и вино – сегодня все твое.
Владей и царствуй, и не жди до завтра,
Поверь, все это завтра будет не твое!

В своем творчестве, впрочем, как и в жизни, я всегда искал ответ на вопрос: кто мы, зачем рождены и почему все, начиная от нас, читающих эту статью и кончая всем населением земного шара, которое насчитывает около 8 миллиардов, со временем покинут этот мир? А ведь каждый человек – это целая вселенная, со своими тайнами и загадками, радостями и печалями, любовью и ненавистью.

Так кто же мы? И для чего пришли в этот таинственный мир?

В своих рубаи, впрочем, как и в притчах и в поэмах, я стремлюсь донести до вас, мои уважаемые читатели, свои размышления об этом, и свое виденье мира.

Я пытаюсь познать истину, которую, увы, нам не дано пока знать.

Мир полон тайн, пытаемся мы зря
Прочесть таинственную книгу бытия.
Не знает вечность призрачных границ –
В ней нет начала и последних нет страниц.

Вся история человечества окутана тайной, и каждый из нас не раз задумывался над тем, что ждет его после окончания жизни.

Свои мысли на эту тему я выразил в некоторых своих четверостишьях, одно из которых хочу предоставить вашему вниманию:

Рождение и смерть – спор вечный на устах:
Что нам дарует вечность, что предрекает крах?
Так где же истина? Она, увы, проста:
Восставшие из праха – вновь возвратятся в прах.

Порой кажется, что жизнь нам дана как испытание, и, проходя трудности и беды, мы только тогда начинаем ее ценить, беречь каждое мгновение, но как правило, мы понимаем это слишком поздно:

Сокрыты тайны бытия ушедшими веками,
Рождаются и покидают мир с закрытыми глазами.
Лишь краткий миг, прозрев, живем в веселье мы –
И вновь уходим, оросив сад жизни горькими слезами.

Меня всегда волновала тема добра и зла. Трудно найти грань между этими понятиями. Возьмем, к примеру, ситуацию: человек убивает змею, которое тоже является божьим созданием, чем совершает зло, ибо он лишил жизни ни в чем не повинную тварь. Но если эта змея напала, скажем, на маленького ребенка, и человек убивает ее, спасая человеческую жизнь, он совершает добро. Один и тот же поступок, а трактовать его можно по-разному:

Добро и зло – переплелись в борьбе на небесах,
Карая за пороки и прощая покаяния в грехах.
Но в час, когда вершит Фемида правосудие с повязкой на глазах,
Соизмеримы ли они на праведных весах?

Во все времена добро и зло вели борьбу между собой, и испокон веков эта борьба приносила человечеству разрушения и войны. Добро и зло окружают нас, и более того: добро и зло находится внутри каждого из нас и что в ком преобладает, тот совершает поступки, эквивалентные тому или иному чувству.

Спросил я мудреца: «Скажи, отец,
Ты веришь, что нас всех создал творец?
Или мы слеплены руками сатаны,
И что являемся не бога, а его детьми?»

Качнул старик устало головой:
«Боюсь, мне не найти ответ другой.
Коль в нас во всех преобладает зло,
Похоже, время сатаны действительно пришло».

Все в мире находится во времени: вне его не может существовать никто и ничто. Оно пронизывает все: рождение галактик и их исчезновение, рождение людей и их смерть, восход солнца и его закат. Ему подвластно все и нет его выше в мироздании:

Кто правит миром – Бог иль Сатана?
Или они с себя сложили это бремя,
Устав от вечности борьбы добра и зла,
Отдали власть, и миром правит время?

Летящее вперед, как Зевса колесница,
Как ветер, что покой уносит вдаль.
Порой оно сверкает и искрится,
Порой как черная печальная вуаль.

Кто остановит дней неумолимый бег,
От старости наш бренный мир спасая?
Вспять повернет теченье бурных рек,
Истории страницы наугад листая?

Союзник ада и проклятье рая,
Меж прошлым днем и будущим дилемма,
Бежит сквозь годы, судьбами играя,
Коварный враг – безжалостное время.

Хочу перейти от глобальных, я бы даже сказал от планетарных размышлений о мироздании, к более близкому нам: об отношениях между людьми. Мной написано немало рубаи, где я затрагиваю тему дружбы, к примеру, такое:

Коль нету у тебя друзей – никто ты,
И если не нажил врагов – никто ты;
Ни другу друг, ни враг врагу,
Как пыль в подножье бытия – ничто ты!

И тему предательства:

Не бойся смерти – жизнь куда страшней,
Когда преследуют тебя проклятья черных дней:
Предательство друзей или измена милой,
Что может этой пытки быть больней?

В своей книге я затронул и человеческие пороки, которые, к сожалению, преследуют всех до конца жизни:

Пороков много в мире – их не обойти,
Хоть праведным путем без устали идти.
Блюдя один запрет – нарушишь ты другой,
Увы, безгрешного средь грешных не найти.

Коснулся я и темы о старости, призывая молодых с уважением относиться к людям преклонного возраста:

Не смейся над старостью – жизнь коротка,
Дойти не успеет до моря река,
Как сам поседеешь, как белый прибой,
И смех повторится уже над тобой!

Жизнь, прожитая каждым человеком – это книга Бытия, написанная самой судьбой.

Ее читают один раз и, к сожалению, перечитывать ее страницы нам не дано.

Жизнь – второпях прочитанная книга:
Она написана судьбой – в ней быстротечность мига.
Нам не угнаться за чредой летящих в бездну дней,
Страницу пролистав – мы не вернемся к ней.
В моем сборнике немало места уделено другим поэтическим жанрам:

стихотворениям, басням, притчам, поэмам.

Хочу прочесть одну небольшую поучительную басню:

Двух гордых львов, что в клетках по соседству жили,
Решил стравить по глупости осел.
В своих коварных планах он одно лишь не учел,
Что львы те рождены одною львицей были.

Шептал он молодому льву: «Сосед, мол, твой подлец!
Что долю он твою сжирает без сомненья,
Когда ж, глупец, поймешь ты, наконец,
Из-за него твои страданья и мученья».

Другому льву он гнусно намекал:
Соперник твой коварен, как шакал,
Что он не чтит ни львиц, ни старых львов,
Что он не слушает ни тигров, ни ослов».

Добился своего, подлец, готовы к схватке львы,
Однако глупым был осел, как все вокруг ослы:
Едва засовы с клеток сняв, издал победный крик,
Разорван был он львами на части в тот же миг!

Во многих моих поэмах события развиваются в пустыне. Мне очень нравится этот ландшафт природы. Именно в пустыне, в экстремальной ситуации, проявляются все качества человека. Помещая своих героев в адское пекло, я добиваюсь максимального напряжения сюжета, чтобы в полной мере раскрыть свой замысел.

В частности, в поэме «В бескрайней пустыне…» два брата из-за воды начинают драться между собой:

Как два скорпиона, в безмолвье кружа,
От ярости дикой и гнева дрожа,
Схватились два сына, два кровных врага
И в схватке безумной пролилась вода.

Погибая от жажды, они просят друг у друга прощения и, молясь, ждут смерти.

…И видно мольба до небес та дошла,
Коль помощь нежданно земная пришла:
Меж красных барханов возник силуэт,
Святой для обоих с младенческих лет.

Любящее сердце матери даже в бескрайней пустыне находит к ним дорогу и она, напоив водой своих сыновей, спасает их от неминуемой смерти. Воспевая гимн всем матерям,

я завершил эту поэму словами:

Пред ней преклоняюсь в поэме своей:
Любовь материнская смерти сильней!
Мной написана еще одна поэма, навеянная общеизвестной притчей «Материнское сердце»:

«Материнское сердце»

Как много в мире басен и поэм,
Легенд красивых и ужасных сцен.
И перед тем, как отойдете вы ко сну,
Позвольте рассказать и мне историю одну:

Во времена далекие, в неведомой стране,
Как в сказке той, на утренней заре,
В чудесный день, цветущею весной,
Родился сын у женщины одной.

О, Боже, как она дитя свое любила!
Бросала к небесам и бережно ловила,
А он смеялся, крохотный такой,
Шептала мать с любовью: «Мой сынок родной!».

Улыбка с губ ее красивых не сходила,
Она, как горлица, ребеночка растила;
Но как-то раз он спотыкнулся и упал
И сердце матери в тоске вдруг защемило.

Прошли года, сыночек взрослым стал,
И относиться к матери, как прежде перестал.
Он лишь сказал однажды: «Мамочка, прости,
Похоже, с дьяволом сошлись мои пути».

К несчастью матери, сынок ей не соврал:
Он душу дьяволу за деньги проиграл,
А должника антихрист не простил,
И сердце матери у сына запросил.

Сын к матери пришел, хотела та обнять,
Но выхватил он нож и со всего размаха,
С глазами жуткими и белыми от страха,
Вонзил ей в грудь, и сердце вырвал и хотел бежать,

Но спотыкнулся и упал, в глазах темно вдруг стало,
И сердце материнское из рук его упало.
Оно не закричало: «Как ты мог?!»,
А, умирая, еле слышно прошептало:
«Ты не ушибся, мой родной сынок?».


Любовь матери безгранична и я, в назидание молодым, хочу прочесть еще одно стихотворение, в котором призываю беречь самое дорогое в этом мире – своих матерей:

Что может быть безбожней в мире этом,
Когда, пренебрегая старческим советом,
Забыв о долге, рветесь вы за призрачной мечтой,
Оставив тех, кто вас родил, наедине с тоской.

Нет никого на свете ближе и роднее их –
Не оставляйте матерей одних.
Прильнув к холодному окну и имена шепча,
Платок поблекший обронив с усохшего плеча,

Они вас ждут, с надеждой вглядываясь вдаль,
Глотая со слезами горькую печаль.
О, сколько нежности скопилось в сердце их –
Не оставляйте матерей одних.

Как тяжко в старости в разлуке пребывать:
Когда дрожащею рукой вас хочется обнять,
Когда стакан воды им некому подать,
Что горше может быть, чем брошенная мать?

Вы берегите их, совсем уже седых –
Не оставляйте матерей одних.
И в черный час, когда упав, она уже не сможет встать,
К чему теперь вам в трауре кричать?

Остановитесь, поверните время вспять,
Чтоб, словно в детстве, с нею быть опять.
Я заклинаю вас, во имя всех святых –
Не оставляйте матерей одних!

В моей книге вы найдете и лирические стихотворения, которые я писал, преклоняясь перед летящей воздушной лирой:

Какой волшебный создала поэзия дуэт,
Во тьме невежества открыв прозренья свет!
Несут прекрасные творенья через толщу лет
Изменчивая лира и Орфей ее – поэт.
***

Когда пред взором полыхает радугой восток,
И красота природы надо мной всесильна,
Не властен передать я свой восторг:
Перед величием Богов – перо бессильно!

Небо подарило человечеству двух Великих поэтов: Омар Хайяма и Александра Пушкина.

Их творения бессмертны. Преклоняясь перед их талантом, я написал следующее четверостишье:

В моей душе слились поэтов двух творенья.
В них лиры взлет и мирозданья драма:
Чарующие строки Пушкина – источник вдохновенья,
И мудрость вечная бессмертного Хайяма.

Они всегда современны. Величайший лирик всех времен и народов, и величайший поэт-философ.

Вы все хорошо помните стихотворение Александра Сергеевича Пушкина:

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты…

Как бы продолжая его мысль, я написал следующее лирическое четверостишье:

О, сколько тайн, от всех сокрытых, хранится трепетной душой:
Любовных встреч и расставаний, на миг подаренных судьбой.
Воспоминанья пробуждая и вызывая сердца стук,
Стыдливо прошлое скрывает ушедших дней печальный круг.

Мне одинаково близка как поэзия Востока, так и поэзия Запада, и видимо, поэтому в моих произведениях переплетаются восточная мудрость и русская лирика.

Меня спрашивают, что труднее писать – лирические стихотворения, поэмы или рубаи?

Пожалуй, самый сложный жанр в поэзии – это рубаи. Сложность их в том, что всего в четырех строчках нужно выразить смысл, глубину и законченную мысль того, о чем ты хочешь поведать, при этом соблюдая рифму и красоту слога. Я считаю, что рубаи – это стихотворение, отточенное как алмаз, в котором каждое слово на вес золота. Вслушайтесь:

Лишь избранным дано прожить, светило созерцая,
Так почему ж, в подарок жизнь от неба принимая,
Кричит родившийся младенец, будто зная,
Что в ад жестокий он попал из рая.

Предлагаю вашему вниманию еще несколько моих четверостиший:

***

Дано ли дважды жизнь прожить? Едва ли.
Исправить то, что небом суждено? Едва ли.
Но два пути с рожденья пред тобой –
Ты должен выбрать сам, поможет кто едва ли.
***

Вся жизнь с рождения – жестокая борьба,
Напрасны в ней рыданья и мольба.
Лишь сильный правит роковой судьбой,
Кто духом слаб – тот проиграет бой!
***

О, сколько тысяч душ в небытие ушли,
Сравнимы ль с ними те, что на олимп взошли?
Как горсть песка перед величием пустыни,
Мы на весах истории ничтожны перед ними.
***

Проходят жизни путь и мудрый и глупец;
Один вершитель добрых дел, другой разврата жнец.
Но в введенье ль они, что бытие – экзамен,
И будет принимать его учитель наш – Творец?
***

Не страшен враг с мечом, стоящий пред тобой,
Вступить ты можешь с ним в открытый бой.
Страшней намного и опасней враг иной,
Родящий недругов – язык коварный твой.
***

Не всякий, кто дожил до седины – мудрец.
Порой среди юнцов – он истинный глупец:
Слова нравоучений, льющиеся с уст – пусты,
как звон колец,
Поступки мудрые – вот мудрости венец.
***

Все в мире туманном во власти небес,
Под солнцем, увы, не бывает чудес:
Беспомощным старцем предстанет юнец –
Нам всем уготован печальный конец.
***

Спор о бытие и смерти бесконечен,
Семью замками он от смертных засекречен.
Все в мире призрачно и нет в нем постоянства –
Светила свет и тот, увы, не вечен.

В моем сборнике есть несколько страниц, которые можно объединить под названием: «Наедине с Хайямом». В них наше время как бы переплетается со временем, когда жил этот непревзойденный мастер рубаи. Вот одно из четверостиший по этой теме:

Когда читаю я хмельные рубаи Хайяма,
Мне чаша не нужна пьянящего дурмана:
Беседуя на ты с восточным мудрецом,
Я пьян без сладкого вина и горького кальяна.

Мне иной раз намекают, что, я, мягко говоря, подражаю Хайяму.

Специально для таких «знатоков поэзии» я написал следующее четверостишье:

Твердят мне недруги, что эти рубаи
Не мной написаны, Хайям, а что они твои.
Что ж, я польщен, похоже, рубаи и их пленили,
Коль со звездой поэзии они меня сравнили.

Хайям – это великий мыслитель, достигшей наивысших философских вершин в поэзии.

Свободолюбивый, глубоко мыслящий; в его произведениях сочетаются глубина, остроумие, отточенность формы.

Прочту, пожалуй, одно из самых мудрых и красивых его четверостиший:

За мгновеньем мгновенье – и жизнь промелькнет…
Пусть весельем мгновение это блеснет!
Берегись, ибо жизнь – это сущность творенья,
Как ее проведешь, так она и пройдет.

Выше этого невозможно написать. Но, все же, я осмелился продолжить эту тему:

Цени бегущие, как лань, безудержные дни;
Нам ведали об этом и Хайям и Бируни,
Мудрейшие из мудрых – замедлить бег тот не смогли,
И сами, торопясь как все, в мир вечности ушли.

Отдавая дань Великому мастеру рубаи Омар Хайяму, хочу закончить свое выступление следующим четверостишьем:

Могу ли я с тобой сравниться? Нет, Хайям.
Ты небо – я земля, о, мастер рубаи Хайям.
И все же, мир не познан, согласись со мной,
Кто знает, может мы осколки пиалы одной?

Рубаи – это классика, и то, что небо одарило меня таким талантом – большая честь для меня. И я с великой радостью выполняю миссию, данную мне Всевышним.