Мы с пятилетней внучкой вышли из автобуса, и она поспешила взять меня за руку. В моей ладони лежали два скомканных автобусных билета и фантики от леденцов. Внучка недовольно сказала: «Бабушка, выброси бумажки, они мне мешают держать тебя за руку». Я ответила: «Выброшу, как только найду урну…» Урны поблизости не было, внучка одернула свою руку и пошла рядом, насупившись, обидевшись и буркнув себе под нос: «Вот всегда так». А мне хотелось ей ответить: «Да, всегда так, у меня учителя хорошие были».

Мы пересели на другой автобус. Нам предстояла долгая дорога на дачу. Внучка, как только тронулся автобус, уснула. А я всё держала в руках скомканные билеты и фантики и вспоминала свои школьные уроки и своих учителей.

Нина Александровна Чернышева, учитель русского языка и литературы, заслуженный учитель страны, a ещё победитель городского конкурса «Лучший классный руководитель». Как нам с ней повезло! Мы любили её очень и звали, как родную, «Наша Нина». Не знаю, что нам нравилось больше: её уроки или её классные часы. На уроках литературы «голова кипела», потому что Нина Александровна ставила такие литературные, философские и жизненные задачки, что невозможно было не думать и не искать в своей голове ответа, выхода, решения…

На классных часах всё было проще, потому что темы Наша Нина всегда брала из жизни, они были отражением наших проблем. И ничего не придумывалось. Это-то и было интересно. Нина Александровна усаживала нас за «круглым столом» и говорила примерно так: представим, что наш Сергей - и она показывала на самого спортивного парня в классе, поссорился и подрался с другом Андреем - выбор падал на друга нашего одноклассника. Поссорились они из-за девушки, которая долго дружила с Андреем, а потом предпочла его друга! Вопрос: если Сергей продолжит общение с девушкой, смогут ли два друга помириться, или они расстанутся навсегда? При этом в классе все знали, что неделю назад очень сильно поссорились из-за парня две наши одноклассницы, дружившие с первого класса. И всем было очевидно, что сейчас будет «разбираться» по косточкам именно их история… В завершении наших «круглых столов» Нина Александровна часто повторяла, как мантру, «живите честно и любите сильно, как всегда умели на Руси».

Однажды Нина Александровна проводила в нашем классе два урока литературы подряд, один вместо заболевшей учительницы математики. Мы говорили о философии маленького принца Антуана де Сент - Экзюпери. На перемене между уроками наши одноклассники-мальчишки (непонятно, что на них нашло!) нашли в шкафу черновики из тетрадных листов, приготовленные к экзаменам, и сделали из них самолетики, в общем впали в детство. Они увлеклись самолётными баталиями и не услышали звонка на урок, зато услышали резкий и недовольный голос нашей старосты Майи: «Вы сбрендили что ли? Во что класс превратили? Бумажное свинство какое-то! Что сейчас скажет Наша Нина?» Мальчишки поняли, что пора заканчивать бумажные бои, но не успели собрать ни самолетики, ни слетевшие с парт неиспользованные листы черновиков.

В класс вошла Наша Нина и, как всегда, в эту минуту все встали по стойке «смирно». Нина Александровна выдержала театральную паузу. Каждый подумал: «Сейчас что-то будет! Пятнадцать минут назад Наша Нина говорила с нами о чистоте помыслов и чистоте вокруг: «Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету». А тут…» Ещё никогда мы не видели Нашу Нину такой расстроенной. Но она даже не повысила голоса, лишь с горечью тихо произнесла: «Мне 70 лет, и я все эти годы не могу себе позволить, выйдя из автобуса, бросить на землю даже маленький билетик». Больше она ничего не сказала и вышла из класса, в котором ей было неприятно находиться. А ничего больше и не нужно было. Ребята в полной тишине собрали все свои бумажные «поделки» и лишний мусор, староста Майя в полной тишине подала громкий голос, скомандовав самому шустрому, без тормозов, Димке Рыбкину: «Выноси скорее всё это, и, что хочешь делай, а возвращай Нашу Нину…»

Мне 50+. И все эти годы я не могу себе позволить, выйдя из транспорта, бросить на землю ни билет, ни фантик, ничего другого…Сила учительского слова!

Наши школьные учителя, сами того не подозревая, влияли на нас самим фактом своего существования и присутствия рядом. Когда Наша Нина (а ей к этому времени было уже 85 лет!), попросилась к нам в «классный чат» выпускников, созданный в Вайбере по инициативе старосты класса Майи, я подсознательно стала перечитывать и проверять каждое своё размещённое в чате сообщение. Я думала, что только у меня возник такой «синдром отличницы» и потребность проверять грамотность и знаки препинания в чате. Но, оказывается, у всех моих одноклассников был аналогичный синдром - каждый думал про себя примерно так: «Наша Нина будет читать. Не хочется позориться…» Так мы, общаясь в чате, оттачивали орфографию!

Каждые пять лет мы собираемся на встречи выпускников. Через 15 лет мы собрались на такой вечер встречи все 25 человек из класса, но без Нашей Нины, она отдыхала в санатории. Но и без неё мы были верны традиции и в своём классе организовали круглый стол «Расскажи мне о себе». Каждый поделился, где работает, чем увлекается, чем гордится, в кого был влюблён в школе, ну и в завершении - откровение - какие вредные привычки имеются. Семь из десяти мальчишек нашего класса в заключении своих речей сказали одно и тоже: «Не курю. С девятого класса». Первым отсутствие этой вредной привычки озвучил Сашка Спичкин, а вслед за ним и остальные.

«А что такое случилось в девятом классе?» - вдруг заинтересовались и стали настаивать на ответе наши девочки. И повзрослевшие мальчики рассказали о самой молодой и самой красивой учительнице английского языка Ирэне Эдуардовне, в которую, оказывается, все были тайно влюблены, но не успели ей в этом, признаться. Ирэна пришла к нам в школу, как раз, когда мы учились в девятом классе и проработала чуть меньше года, потому что ушла в декрет. Одно её имя чего стоило - Ирэна! Самый амбициозный план покорения молодой учительницы зрел тогда у Сереги Цыганкова. Он, соответствуя своей фамилии, был очень выразителен внешне - этакий черноволосый кудрявый цыган - занимался конным спортом, его даже взяли в местный цирк, где он участвовал в отдельных программах наездников. Ему удавалось обуздать лошадей на арене, и он полагал, что сможет обуздать любую молодую женщину. Серега с сережкой в ухе, что ему было разрешено только как артисту, заявил: «Я приглашу Ирэну в цирк! И она не устоит». Перед чем не устоит, мы тогда не поняли. Решили, что перед его обаянием и артистизмом! Больше всех переживала за эту ситуацию Майя, влюблённая в Цыганкова, но не решалась поделиться таким деликатным делом даже с Нашей Ниной, которой безмерно доверяла.

За год до появления Ирэны, в восьмом классе весной наши мальчишки почти все начали курить, как по команде. Староста Майя, якобы выражая общее мнение девчонок, после каждой большой перемены бегала к Нашей Нине и жаловалась: «Ниночка Александровна, надо что-то делать, надо вызывать родителей! Невозможно в класс войти после большой перемены. Табаком пахнет! Как будто сама только что накурилась. А у нас, между прочим, астма у Светки. И вообще, невозможно за одной партой теперь ни с кем из этих куряк сидеть! Дышать нечем!»

«Возраст у них такой», - поясняла Нина Александровна- это пройдёт, девочки мои, бросят они курить, кто раньше, кто позже». И как всегда, когда мальчишек наших за что-то журили, она заключала: «Я в них верю!» И действительно, почти все мальчишки через год курить бросили.

И только на встрече выпускников через 15 лет Петька Холкин нам рассказал в подробностях, что произошло в девятом классе. Однажды Ирэне Эдуардовне поставили замещение урока труда для мальчиков нашего класса - учитель труда Константин Викторович сломал тогда ногу по дороге в школу, его срочно отправили в травм пункт, и чтобы не оставлять мальчишек одних в слесарной мастерской, к ним направили Ирэну, у которой в расписании было «окно». Петька Холкин ударился в воспоминания. Он попросил помощи восстановить картинку отличника Юрку Тюрина. Только Юрка хорошо знал английский и был победителем региональной олимпиады по английскому языку. А без английских фраз красивого и содержательного рассказа, по мнению Холкина, не получилось бы. Кстати, этот рассказ потом опубликовал в журнале «Семья и школа» наш одноклассник-писатель Иван Отяковский.

«В слесарную мастерскую влетела, впорхнула, как бабочка, стройная, утонченная, в легком красивом платье любимая всеми Ирэна. Встала у станка, как балерина, и произнесла на красивом английском языке: «Hello, welcome to the most masculine office of our school. If a man can strike the nail into the wall or saw a wood board it is something».

Мы ничего тогда не поняли, английский знали откровенно плохо, Ирэна заметила это и, кокетливо улыбнувшись, попросила перевести сказанную фразу Юрку. Юрка всё перевёл ребятам и, похоже, близко к тексту. Гордый Юрка выразительно произнёс: «Здравствуйте, мои дорогие! Рада вас видеть в самом мужском кабинете нашей школы. Если мужчина умеет забить гвоздь, распилить доску, это уже кое-что».

Холкин вспоминал всё до деталей: «А потом вдруг Ирэна погрустнела, нахмурилась, и произнесла своим красивым неповторимым голосом уже по-русски: «В мастерской нечем дышать! Вы что, курите?» Юрка Тюрин включился: «Ирэна добавила тогда ещё «Вы же не сапожники, чтобы смолить». «Точно, - обрадовался Холкин, - помню, она тогда сказала задумчиво, что сапожники, конечно, тоже нужны в нашей жизни, но…И вот после этого «но» она снова перешла на английский язык и сказала что-то уже без перевода. Юрка помнил ее слова: «I would never go out and kiss a man who smoked».

Холкин продолжил: «Наша бабочка-красавица тогда подлетела к окну, приоткрыла одну половинку, посмотрела вдаль, сложила руки на животике и тихо-тихо что-то снова произнесла, но себе под нос. Только Тюрин, на наше счастье, расслышал ее слова, потому что оказался, рядом «My dear son, girls will go out with you if you don’t smoke.» Ирэна заставила нас открыть все окна в мастерской, хотя, кажется по технике безопасности это не рекомендовалось. В кабинет ворвался свежий майский воздух. Ирэна дала нам письменное задание, и вышла из мастерской, оставив нас одинокими и разочарованными.

Спичкин вспомнил, как все тут же пристали к Тюрину: «Что, что сказала Ирэна? Почему она ушла? Детей же нельзя оставлять одних».

И гордый Тюрин, от которого все зависели в эту минуту, проговорил сквозь зубы: «Она сказала, что ни с кем из вас ни за что не стала бы целоваться, потому что вы курите. Она не любит курящих парней. А ещё, она, походу, беременная, пацаны» … С того самого урока замещения семь из десяти «куряк» бросили курить. Сила учительского слова!

Мы ехали с внучкой на автобусе. Она дремала, я смотрела в окно, сжимая в руках скомканные билеты и фантики, как символ прошедших лет. За окном пробегали последние дни августа с его созревшими яблоками за заборами дачных домиков и пожелтевшими листьями - предвестниками осени.

Я вспомнила первое сентября в 10 классе. Погожий сентябрьский денёк. Повзрослевшие и возмужавшие парни вошли в класс, как по команде, и за ними в класс потянулся шлейф одной и той же туалетной воды «Адмирал», которую накануне завезли в наш универмаг. Я такую подарила папе, запах мне был знаком. В классе не пахло больше табаком. «Выросли мои дети», - ласково произнесла Наша Нина, которую мы завалили охапками цветов. Кстати, я замечала, что каждое первое сентября старшеклассники всё реже приносили букеты учителям. Типа, стеснялись дарить, не маленькие же. Но это не про нас. Староста Майя на перекличке, обращаясь к мальчишкам, напоминала: «Цветы не забудьте. Не обеднеете. На одну пачку сигарет меньше выкурите». Кстати, Майя после окончания пединститута открыла первую в нашем городе частную школу и стала ее директором!

… Самой незабываемой была для нас последняя встреча с Нашей Ниной. Ей исполнилось 90 лет. И мы решили всем классом поздравить ее в юбилейный день. Она никогда не приглашала нас в свою маленькую квартирку, стеснялась того, что скромно жила. С ней мы встречались в школе или в кафе. Но на этот раз мы понимали, что увидеть ее сможем лишь дома. Учителя поговаривали, что она выходит только на балкон погулять или в подъезд к окошку. Окна её подъезда выходили во двор дома, который она любила, а балкон - на другую сторону…

Мы обзвонили всех одноклассников, кто не уехал в другие города и страны, и договорились, что украсим шариками лестницу к ее квартире и пригласим её прямо на площадку. Подарим подарки, сфотографируемся, обнимемся. А что ещё надо? Долго думали, что подарить. Властная Майя твёрдо сказала: «Дарить будем теплый мягкий плед. Индийский. Как раз в наш главный универмаг завезли! Что еще важно человеку в этом возрасте?» А шустрый Рыбкин предложил: «А давайте у Спичкина в магазине «Мягкая линия» закажем для Нашей Нины персональное кресло-трон, так сказать! Сначала поставим на лестничной площадке, посадим ее там, поздравим, стихи почитаем, а потом вкатим в квартиру! Во! Во, какая память останется…и добавил - внукам». Сначала воцарилось молчание. «У неё нет внуков, Диман, и семьи нет. Она только нами и жила всю жизнь. Забыл?», - выпалил его друг Сидоров. «Да, я так, образно сказал», - начал оправдываться Рыбкин. Но вообще идея его, как ни странно, всем понравилась. На том и порешили. Майе все перечислили по две тысячи рублей для решения всех финансово-хозяйственных вопросов. Спичкина озадачили моделью кресла.

Кстати, Наша Нина мало рассказывала о своей личной жизни, пока мы учились. Она жила жизнью своих учеников. Казалось, что и не было у неё никакой личной жизни. Мы знали только, что самая большая и настоящая любовь у неё случилась, когда она училась в школе. «Любовь» по имени Гелий (надо же было так назвать ребёнка!) все десять лет сидел с ней за одной партой, подавал большие надежды (скромный интеллигентный мальчик из семьи учёных), но вскоре после школы роман оборвался - семья вместе со своим Гелием по служебным делам уехала жить во Владивосток! Гелий не успел осчастливить Нашу Нину свадьбой, хотя она была беременна. Учителя поговаривали, что у неё случился на нервной почве выкидыш, и больше не было детей, поэтому она и жила жизнью школы и своих учеников. Ещё говорили, что Наша Нина была замужем недолго, муж умер, и она осталась одна. Чем ей оставалось жить? Только своей работой, с которой она справлялась мастерски. Авторитет у всех учеников и учителей у неё был огромным. Но наш класс был вне конкурса, мы были ее любимчиками, и мы это знали! Она никогда не брала классное руководство. Ей всегда давали огромную учебную нагрузку, чтобы лучший учитель научил побольше и получше детей русскому языку и русской литературе. Классное руководство она взяла лишь однажды …, И никто не пожалел!!!

И вот наступил день 21 сентября. День Рождества Богородицы и чудесный день рождения Нашей Нины, совпавший с выходным днем. Круто! Никому не надо отпрашиваться с работы. Учителя из школы приходили поздравлять Нину Александровну накануне. Мы же договорились, что соберёмся в праздничном подъезде Нашей Нины в полдень! К дому любимой учительницы сначала прибыла «группа захвата» - семь бывших курильщиков, бросивших в девятом классе курить. Они, как по команде, в 11 часов появились у дома юбиляра- надули (дыхалки хватило!) девяносто шариков разного цвета, да ещё в каждый вложили пожелания. Это была моя ответственность. Я всех организовала. Каждый написал по 5 пожеланий и мыслей на отдельных листочках. Я выбрала лучшие и заранее напечатала. Ребята отказались заказывать шары в какой-нибудь фирме, сказали, что для Нашей Нины сами надуют. Аккуратно связали все шары золотистыми ниточками и привязали к перилам! Круто получилось. «Как на свадьбе», - сказал Сидоров. Потом стали подъезжать легковые машины, на которых прибыли наши «гости» с цветами. Светка привезла большой торт «Нашей Нине», который испекла сама.

Самым неожиданным гостем стал Серега Цыганков, который давно уже работал в Цирке на Цветном бульваре и постоянно гастролировал. На этот раз в Америке. Его никто не ждал, разве что Майя. Цыганков свалился как снег на голову: «Опа! Не ждали артиста! Без меня хотели украсить цветами «старую лошадку»? Дурацкое сравнение он реабилитировал огромным букетом роз. Кроме роз артист Цыганков «явился-не запылился» с подарком. Майя сначала засмущалась от неожиданности встречи, потом её возмутили его дурацкие эпитеты, а потом… она увидела знакомую упаковку в его руках и строго спросила: «Это что?!» Последовал четкий ответ: «Плед. Теплый. Мягкий. Индийский. Думал-думал, что купить, решил, что нет ничего нужнее пледа для нашей «молодой» учительницы». Майя снова хотела возмутиться, но ее пыл неожиданно охладили мои слова: «Боже, какое чувствование друг друга на расстоянии. Какое совпадение!»

Больше двадцати лет прошло, как мы закончили школу. В юбилейный день Нашей Нины собралось 22 человека из 25. Не приехали только 3 курильщика, которых жизнь раскидала по свету. Все собрались у нарядного подъезда в 11.30. Саша Спичкин доставил ровно в 11.30 на грузовой газели мебельного магазина «Мягкая линия» красивейшее кресло и такое огромное. Все зашумели - да оно же для двоих! Зачем такое большое?! Пришлось установить его не рядом с квартирой Нины Александровны, а около почтовых ящиков - там было больше места, и кстати, светлее около окна! С первого до второго этажа мы выстроились вдоль стен и окна у почтовых ящиков, а напротив нас красовались праздничные шары.

Полдень. Юрка Тюрин позвонил в квартиру Нашей Нины. Ему открыл седовласый мужчина интеллигентного вида, в костюме с бабочкой. «Уже гости», - подумали мы все. Мужчина вышел на площадку, оценил обстановку, снова вошёл в квартиру. Мы услышали: «Ниночка, твой выход!» Теперь мы все держали театральную паузу. Седовласый мужчина на руках вынес Нашу Нину, худенькую и старенькую, но такую родную. Сам преодолел все ступеньки, держа свою Ниночку на руках, спустился к почтовым ящикам и нежно посадил именинницу в кресло. Она гордо сказала нам: «Это мой Гелий» и попросила Гелия присесть рядом! Больше всех в тот момент радовался Спичкин за «кресло на двоих». Всем показалось, что в подъезде прохладно, Майя распаковала два одинаковых пледа, одобрительно посмотрев на своего Цыганкова, и укрыла Нину и Гелия!..

По просьбе Нашей Нины все цветы шустрик Рыбкин разнёс по квартирам в подъезде, поздравив женщин с Днём матери Богородицы. Вернулся к юбилярше с целой горой конфет от соседей, которые принёс в пиджаке, как в люльке… Люльку быстро опустошили, взяв по конфетке в качестве закуски к шампанскому. Вдруг Рыбкин увидел, что из почтового ящика Нины Александровны выглядывают письма и открытки. Ключик у юбилярши был с собой. Ящик открыли и из него посыпались десятка два открыток, среди которых были и 3 открытки от наших курильщиков. Мы распределили открытки между собой и выразительно их прочитали вслух. Сколько добрых слов услышала Наша Нина! Мы открыли две бутылки шампанского и выпили по глотку из бумажных стаканчиков. Наша Нина тихим слабеньким голосом сказала вместо тоста: «Спасибо, дети. Я в вас верю! Живите честно и любите сильно». Потом Юрка Тюрин прочитал прямо в подъезде любимые Ниной Александровной стихи Роберта Рождественского, потом наперебой мы вспоминали веселые случаи на уроках, потом Нина Александровна призналась, что очень ревновала мальчишек в классе к Ирэне Эдуардовне, потом все вполголоса спели песню «Надежда». И

вдруг лопнул один из шариков. Сидоров поднял пожелание, выпавшее из него. «Вы научили нас жить честно и любить сильно. Спасибо.»

Через год Нашей Нины не стало. Через месяц ушёл из жизни и ее Гелий. Но они оставили нам веру в жизнь, в любовь, в себя.

… Автобус остановился на нашей дачной остановке «Яблоково». Пришлось разбудить внучку, и не успела она выйти из автобуса, как прямо на остановке увидела большую урну в виде разрезанного яблока. Она с удовольствием взяла из моих рук скомканные билеты и фантики и выбросила в «яблочную урну» …