"Кремлевскую елку я посещала лет до 15, словом, пока это было возможно"

Кому-то в детстве нравились Новогодние ёлки, кому-то не очень - шумно, много народу, - но родители твердо знали: в зимние каникулы ребенок на новогоднее представление сходить должен. А уж если удавалось достать билеты на ёлку кремлевскую - это был высший пилотаж. Читательница "Московских историй" Ирина Иринич вспоминает о том, как это было 50 лет назад.

Таганка: "Фиолетовый свет от заискрившей трамвайной дуги на секунду освещал окно нашей комнаты"

Читатель канала "Московские истории" zverodead zverodead вспоминает старую уютную Таганку - с маленькими домами, лабиринтом дворов, Парком Прямикова и горячими бубликами.

Гостиница «Националь»: «Мы воровали молочные бутылки, а потом сдавали — хватало на мороженое и кино»

Читательница канала "Московские истории" Нина Богатырева продолжает рассказ о своем детстве в самом козырном месте столицы - на углу улиц Моховой и Горького.

«Из "Националя" выселяли соответственно рангу — кого в высотки, кого в Бескудниково»

Воровать яблоки в Кремле, конфликтовать с Лениным, залезши на Царь-пушку, наблюдать бегущих через черный ход знаменитостей и ходить вместо картинной галереи в кондитерскую - смотреть на пирожные, такими картинками семейной истории поделилась читательница канала "Московские истории" Нина Богатырева. Это - одна из ее историй про "Националь".

Елочный рецепт 1870-х: «Взять из лесу мокрое грязное дерево, налепить огарков...»

Наряжать елку, водить вокруг нее хороводы и всячески умиляться по этому поводу - все это не одобрялось советской властью. Но, оказывается, ни в чем не повинный символ зимнего праздника подвергался остракизму и во второй половине XIX века. В то самое время, когда мода на разукрашенное дерево наконец-то захватила и Россию - после неудачной попытки внедрения иноземных веяний Петром I и забвения.

Тверской бульвар: «Холодная кухонька превращалась в поселенье на Огненной Земле»

Пять сестер, умницы и красавицы, и все собирались здесь - на Тверском бульваре. А вокруг них клубились страсти и рождались стихи.

Учительница вызывала к столу читать Букварь, а я чувствовала, как от неё едой пахнет

Послевоенные годы на Преображенке вспоминает читательница "Московских историй" Зинаида Сидоренкова.
Военные и послевоенные годы были трудные, голодные, даже в Москве. Мне больше запомнились послевоенные. Я во время войны всё-таки ходила в детский сад, голодная не была. Когда не посещала его, брат, он на 7 лет был старше, вез меня в садик на саночках за едой, которая мне была положена.

Оружейный переулок: Игры нашего двора

О послевоенных дворах рассказывает живший в то время в самом что ни на есть центре Москвы, в Оружейном переулке, 15, Исаак Глан. От тех дворов теперь не осталось и следа.

Самый плоский, самый длинный и разорванный - московские дома

«Разорванный» дом
На Моховой улице стоят рядом два дома. Один всего в три окна шириной, другой повнушительнее. А номер у них один на двоих — 10. С чего бы?

Старые фото: Своеобразный дед

Рассказывает читатель "Московских историй" Михаила Б.
У меня был друг, а у него - уникальный дед. Я знал его полжизни, он умер в середине 90-х. О деде можно книгу написать - 1917 год, гражданская война, базары, вокзалы.
Молодой подмосковный паренёк попал на Павелецкий вокзал, а там работают в толпе агитаторы разных партий. Паренёк (этот дед) записался сразу в четыре: к эсерам, анархистам, в РСДРП(б) и ещё куда-то. Один — догадываетесь, какой? - билет ему пригодился, и он гордо шёл с ним по жизни.

Старые фото из личного архива

Читатель канала "Московские истории" Михаил Б.:
Родители моего отца жили на Нижне-Кисловском переулке (Нижний Кисловский), 5, кв. 29. Работали они в гараже Верховного Совета, который тогда располагался в Манеже. Многие годы бабушка была главным бухгалтером этой конторы. На первом снимке - сотрудники гаража перед воротами:

Как москвичи стали гондольерами и почему по улицам текла сладкая вода

Зря мы жалуемся на вечные потопы после дождей и отсутствие ливнёвки, это просто поддержание доброй традиции - к потопам москвичам не привыкать.

Старые фотографии: В Большом Факельном переулке

Читательница "Московских историй" Нина Суворова поделилась фотографиями из своего архива, а заодно - рассказом.
Я родилась в августе 1941 года и до 20 лет, до 1962 года, жила на Таганке с родителями и братом, в Большом Факельном переулке, в двухэтажном доме № 3А. Оттуда, с нашего двора, многие фотографии из моего архива.
Моя самая любимая фотография. Храню и берегу ее всю свою сознательную жизнь. Она года 1935-1936-го, то есть довоенная. Меня тогда ещё не было. На ней справа моя мама - такая молодая и красивая:

Остоженка, Дом под рюмкой: Тётка соседок не любила и звала за глаза "сумасшедшие старухи"

Рассказывает читательница "Московских историй" анна коренченко.
Моя тетя с дочерью жила в коммуналке на Остоженке, тогда Метростроевской, - в так называемом "Доме под рюмкой". Точнее - в доме № 3, по 1-му Обыденскому переулку. Длинный коридор и множество комнат. По сохранившейся на потолке лепнине можно было предположить, что часть комнат ранее была одним большим залом или гостиной.

Риэлтор 90-х: Эту роскошную квартиру без кухни её дед получил как старый большевик

Читательница канала "Московские истории" анна коренченко в 1990-е годы, оставшись без работы, пошла в риэлторы. И с удивлением узнала, какое разнообразное жилье существует в ее родном городе - Москве.

Как букет императрицы превратился в любимые духи советских женщин «Красная Москва»

По запаху духов «Красная Москва» можно было безошибочно определить русскую, более того, советскую женщину. Но создателем аромата был француз, и предназначались духи для императрицы.

Фестиваль 1957 года: Город гудел сутки напролет

66 лет назад, летом, в Москве было шумно и празднично. Вспоминает читательница "Московских историй" Алиса Соболевская.

Культура на вес

В те времена, когда в подъездах еще не было домофонов, а услышав звонок, бежали открывать дверь, пионеры ходили по квартирам и собирали макулатуру.

Сретенка: Переулок был как большая коммуналка - все друг друга знали

Воспоминаний жителя Просвирина переулка и читателя "Московских историй" Виктора Кухаркина о "мальчишках со старой Сретенки".