Рассказы Мила Шилова Мил Рэй

- А давай мы с тобой поедем куда-нибудь кутить, - сказала ей мама, а она подумала, что ослышалась. Она уже выплакала все слёзы с тех пор, когда случайно увидела в маминой квартире бумажку с мудрёным маминым диагнозом. Холодея, на всякий случай загуглила. Хотя и так уже понимала, что диагноз – приговор. У неё родители – врачи. Она выросла среди медицинских терминов и обсуждений способов лечения. С трясущимися руками пошла к маме на кухню. Мама не выглядела больной и не выглядела слабой. Мама резала ей салат, потому что у дочки очередной этап похудения, а есть что-то ж надо. Мама не стала отпираться. Да, кивнула головой. Собиралась сказать. Это ж бессимптомно пока. Зачем раньше времени пугать? Все мы смертны. Тебе ли не знать? Ты же дочка врачей. И тогда она начала рыдать и не могла остановиться. Мама таки испугалась. Ну что ты меня раньше времени хоронишь-то? У меня точно есть пару лет. Я ж старая уже, в моём возрасте и хорошие, и плохие процессы проходят гораздо медленнее. Мама не была старой. Лёгкая, подвижная, худенькая – и очень красивая. Она никогда не задумывалась о мамином возрасте. И тогда мама сказала: а давай мы с тобой поедем куда-нибудь кутить. В смысле? Куда? Зачем? А лечиться? Лечиться мама не захотела. Как это никакой гарантии? – спрашивала она у неё. И нет шансов, отвечала мама. Поэтому давай лучше забудем об этой дурацкой истории и слетаем, например, в Париж. И они полетели. И там уже решили, что мама слишком много времени провела в больничных палатах, чтобы опять туда вернуться. Да-да, поддерживающая терапия обязательно, - послушно кивала головой в такт её словам послушная мама. А всё остальное – помоги мне прожить оставшееся время красиво. У меня на красоту никогда раньше не было времени...

Мама моего знакомого собралась замуж... Ни много ни мало... В 73 года. Сказать, что мы все в шоке и в зависти — ничего не сказать... Последние лет 10 она откладывала деньги на похороны. Одних хлопковых блузок было отложено три штуки в разных цветах... Ведь непонятно, какого оттенка будет гроб, а образ должен соответствовать... Гробовой дуб и гробовая сосна отличаются не только по цене, но и по цвету... Семён Палыч приехал погостить к другу на соседнюю дачу. Мучаясь от безделья, решил помочь в сборе вишни и навернулся с вишнёвого дерева "мордой вниз". Так как никаких подручных бинтов-йодов-мазей у соседа не было... Побежал просить по соседям. Кто чем может, мол, помоЖите... Зоя Семёновна всегда была женщиной запасливой... Зря что ли на советский строй жизнь положила.... Короче, пошла она мазать-лечить сама навернувшегося с вишни деда.

Дед Мирон зажег поминальную свечу у фотографии жены, присел на табурет и тяжело вздохнул... - Вот, Танюша, неделю назад прошел сороковой день. Плохо мне без тебя.. - с горечью подумал он.. - пора мне вслед за тобой.. Что мне здесь делать? Дети взрослые. У них своя жизнь. Я им только в тягость. Ничего меня здесь не держит. Из хозяйства осталась одна курица, да и то старая, даже в суп не годится. Я ее к соседу снесу... Лето началось, тепло. Хоронить меня легче будет... Его раздумья прервал телефонный звонок. Недовольно он взял трубку. Звонила дочь. - Пап, завтра к тебе Сережа приедет. У него каникулы. Мальчик большой, четырнадцать лет. По хозяйству поможет. Мы вас навещать будем. Так что встречай. - Дочь, - стушевался от неожиданной новости старик, - я, наверное, не справлюсь. У меня планы другие... - Пап, он уже в поезде. Мы заняты. Очень нужна твоя помощь. Присмотри за ним.. - категорично заявила дочка.. - возражения не принимаются. Завтра встречай. На связи... Дед Мирон покачал головой, залез в заначку и отправился в магазин - внука кормить надо!.. В первый день приезда, Сергей оглядел небольшое, осиротевшее хозяйство деда и удивился. - Дедуль, что у тебя двор такой заросший? Сплошной бурьян, рухлядь везде разбросана?.. - Да бабуля твоя долго болела, потом ушла. А сейчас, - дед махнул рукой, - кому это надо? Помру я скоро. Одиноко ей там без меня... - Ладно, дед, помирай, - согласился с ним внук, - только вот помрешь, люди придут хоронить тебя, а двор в сплошном бардаке. Стыдно же!.. Порядок наведем, грядки вскопаем и помирай. - А грядки зачем?.. - удивился дед Мирон. - Как зачем? Посадить лук и все такое. Ты что не знаешь, как в магазинах все дорого? Похороним тебя, поминать надо?.. Если все из города тащить, никаких денег не хватит. Вот насажаем, вырастим и тогда давай с богом!... Дед Мирон призадумался, почесал затылок. Внук был прав. Вводить детей в лишние расходы не хотелось. Делать нечего, надо немного подождать. Работа закипела... Через неделю двор был убран и огород приведен в порядок. Но случилось непредвиденное: Сережа заболел. Дед Мирон всполошился. - Дедушка, очень супчика куриного, домашнего хочется, - тихо прошептал внук, - он силу придает. Вот поем и выздоравливать буду. - Да нет у меня птицы. Одна курица старая осталась. Да какой из нее суп?.. - растерялся старик. - А ты к соседу сходи, я с ним договорился, - чуть не выдал себя Сережа, - он обещал десяток кур и одного петуха тебе подогнать. Кстати, у него и коза есть. Мне бы молочка козьего попить надо. Очень оно целебное... Сережа поправился быстро - свежие продукты помогли... ...Через неделю дед забеспокоился. - Вот помру, куда скотину девать?.. - Соседу отдашь, не проблема, - хохотнул внук. К вечеру Сережа приволок маленького и страшненького щенка. - Болезненный какой-то, шелудивый.. - произнес дед Мирон, разглядывая нового жильца. - И что с ним будет когда помру?.. - Не бойся, дедуль, - быстро нашелся Сережа, - вылечим, откормим его. Потом пусть бегает по деревне. Добрые люди голодным не оставят. Щенок был очень слабым. Пришлось его выхаживать, вставать и кормить даже ночью. По очереди дед Мирон и Сережа ухаживали за заморышем. Выходили. Щенок окреп, бегал по двору, гонял кур и с радостным лаем встречал хозяев. Жизнь с ним стала веселее. К концу лета приехала дочка. Помогла собрать урожай. Всё выращенное - переработали, сложили на хранение, сделали запасы. А незадолго перед отъездом дочь притащила беременную кошку. - Ты зачем мне ее принесла? Она окотится скоро.. Что я с ними буду делать?.. - возмутился дед Мирон. - Ну, пап.. Не бросать же ее, в самом деле. Помнишь, как мама кошек любила? У вас всегда две кошки жили. Они мышей в сарае ловили.. - возразила дочка.

Впервые за двадцать лет замужества я летела в отпуск одна. Правда, всего на два дня, туда и обратно, на встречу выпускников. Муж отказался, мотивируя свой отказ тем, что эта часть жизни принадлежит только мне, и он не хотел бы мешать. Меня это устраивало, поскольку главной целью моей поездки была совсем другая встреча, и это действительно никого, кроме меня, не касалось. С одноклассниками я встретилась. Всё было хорошо. Как всегда на подобных встречах – сначала выкладываем личные достижения как свидетельство не зря прожитых лет, а после нескольких тостов, уже расслабившись, начинаем жаловаться на жизнь. Улучшив момент, я улизнула. Кому-то сказала, что скоро вернусь. Кому-то уже ничего не нужно было говорить. Танюша, – в старших классах мы дружили, – подвезла меня прямо к воротам кладбища. Куда идти я не знала и двинулась наугад. Больше часа, прижимая к груди букет белых роз для моей бабушки, я перепрыгивала через чужие могилы, но найти ее имя не могла. Было душно. Хотелось пить и выть. До самолета оставалось три часа. Как же я ее найду?! Расплакавшись от досады и отчаяния, я начала кричать и звать ее, как в детстве: «Бабуленька-Буленька! Где же ты?» – Как ее зовут? Как фамилия? – неожиданно раздался рядом хриплый мужской голос. От испуга я выронила цветы. – Да не бойся, я не призрак, работаю тут, – ответила мне на незаданный вопрос лохматая голова у свежевыкопанной могилы поблизости. Через пару секунд я почувствовала запах перегара, – возле меня стоял мужик с лопатой. – Рахель…Фельдман Рахель. Моя бабушка. Я давно уехала и ни разу не была на ее могиле. – Идем, – скомандовал мужик и зашагал в противоположную моим поискам сторону. Через минут 10-15 на блестящей мраморной плите я прочитала: «Фельдман Рахель Мойшевна». – А как вы знаете, кто где захоронен? – не удержалась я от вопроса. – Так вот же, – ткнул мужик пальцем в бабушкин памятник, – не у каждого на могиле такое увидишь. Я прочитала: «Оставляю рецепт воздушных пирожков для моих внуков и для всех-всех. Наслаждайтесь! Любите друг друга. Бабушка Рахель». Сердце мое колотилось, я узнала бабушкин почерк. А ниже был тот самый рецепт, который когда-то передала мне моя мама. Я без сил опустилась на покосившуюся скамейку. – Твоя бабуля у нас тут звезда, – затягиваясь со смаком папироской, говорил мужик, – ее все знают. Видимо, веселая была. Это ж надо такое придумать! – и он подмигнул мне опухшим глазом. – Пирожки, между прочим, вкуснейшие, особенно если на закуску. Я достала из кошелька несколько купюр и протянула ему: – Простите, мне бы хотелось побыть одной, – попросила я его. Мне так много нужно было сказать моей бабушке. Убедившись, что мужик ушел, я расстелила плащ и легла на горячую плиту, обхватив ее руками, даже не удивившись этому своему порыву. «Бабуленька, – начала я почти шепотом, – я в Израиле, как ты хотела. У меня семья. Муж, две прекрасные дочери – твои правнучки. Работаю медсестрой. Работа тяжелая, но престижная. Квартира у нас хорошая. По миру поездили. Всё вроде бы нормально, а радости в душе давно нет. Муж сам по себе, я сама по себе. Не знаю, зачем живу, для чего? Для кого?»

Мама с Юлькой приехали на дачу под вечер. их ждали. Бабушка накрывала стол на терраске, пес Гришка радостно толкался возле ворот. - Ну вот, хлеб забыли купить, - огорчилась мама, доставая из машины сумки с продуктами. - Я в местный магазинчик сбегаю, - с готовностью откликнулась Юлька. - Десять минут туда и обратно. Юльке повезло, магазин еще работал. Она взяла буханку и поспешила назад. В ста метрах от дома дорогу перегородили два подвыпивших парня. - О, привет, красавица! Пойдем-ка с нами на речку прогуляемся. Посидим, выпьем, поговорим... Юлька молча попыталась их обойти, но безуспешно. - Отстаньте, я кричать буду! - Да ори, сколько влезет, никто не услышит, - загоготали парни. Один из них схватил Юльку за локоть и потащил в проулок, ведущий к речке. - Мама! Гришка! - закричала девушка и уцепилась за забор. Парни схватили ее уже вдвоем. Юлька изо всех сил сопротивлялась. Внезапно в этой свалке появился кто-то четвертый. Парни от неожиданности резко отпрянули в сторону. И застыли на месте от ужаса. Перед ними, заслоняя собой девушку, стоял здоровенный страшный пес. Пасть оскалена, шерсть дыбом, жуткий взгляд голубых глаз направлен куда-то между ними...

-И как тебе удается столько лет с одной женой уживаться? В чем секрет? - мой брат каждый раз, приходя в гости, задавал эти вопросы. -Любовь и огромное терпение. Вот и весь секрет. - я отвечал всякий раз одинаково. -Этот рецепт не для меня. Я люблю всех женщин. Каждая для меня - загадка. А жить с прочитанной книгой - уволь, - ухмылялся брат. Младший брат Петр женился в восемнадцать лет. Его невеста была старше на десять лет. Милая девушка Ася безоглядно влюбилась в Петра на всю жизнь. А Петр лишь позабавился ею. Ася законно обосновалась в доме мужа, где проживали еще семь родичей, родила сынишку Митю. Женщина решила, что птица счастья у нее в руках. Молодой семье выделили крохотную комнатушку. У Аси была чудесная коллекция фарфоровых статуэток, к которой она трепетно относилась и берегла, пуще глаза. Коллекция состояла из десяти раритетных статуэток. Ася определила им видное место на стареньком комоде. Вся наша многочисленная семья знала, как дороги эти хрупкие фигурки Асе. Она часто подходила к комоду, пристально рассматривала, любовалась фигурками. Я в то время только готовился обзавестись семьей, присматривался к молоденьким претенденткам. Хотелось найти одну-единственную на всю жизнь. Забегу вперед, моя мечта сбылась. Со своей женой я в браке более полувека. Петр с Асей прожил десять лет. Асе нечем было похвастаться в этом союзе. Она старалась быть хорошей женой, всей душой любила мужа, сына. Покорная, тихая, сговорчивая женщина. Чего не хватало Петру? Один раз мой брат пришел домой навеселе. Что-то ему не понравилось в облике и поведении Аси. Начал придираться, грубо шутить, хватать за руки. Ася, предвидя назревающий скандал, решила молча удалиться из комнаты. Она, прихватив сына Митю, вышла во двор. Вдруг послышался страшный грохот. Ася, сразу поняла - это звон разбивающихся статуэток. Она вбежала в комнату и глазам не поверила. Вся её любимая коллекция валялась на полу. Теперь это были жалкие осколки. Лишь одна фигурка чудом уцелела. Ася подбежала к этой статуэтке, бережно подняла, поцеловала. Женщина ничего не сказала мужу-варвару. Только её глаза были полны слез. С тех пор между Петром и Асей образовалась трещина. По-моему, Ася мысленно жила вне семьи. Она так же выполняла все семейные обязанности, была примерной женой, умелой хозяйкой... Но все как-то с натугой, без рвения. Петр стал чаще выпивать. А вскоре в его окружении появились вульгарные, непристойные женщины-подруги, сомнительные дружки. Ася обо всем догадывалась, но молчала, замыкалась и уходила в себя. Стала какой-то отрешенной, неприкаянной. Петр все реже появлялся дома, совершенно забросил семью. Ася, наблюдая за выходками мужа, поняла, что за ветром в поле не нагоняешься. И, в конце-концов, Петр и Ася развелись. Без криков, унижений, взаимных претензий. Ася с Митей уехала в родной город. Оставшаяся в "живых" статуэтка, одиноко стояла на комоде. Ася оставила её в память о себе. Петр не заскучал. Началась разгульная жизнь, без тормозов и обязательств. Брат легко увлекался и еще легче расставался. Петра несло в пропасть. Он трижды женился-разводился. Любил упиваться вином до бессознательного состояния. При этом, надо сказать, что Петр работал в институте, был успешным и сведущим экономистом. Его часто приглашали на консультации в другие города. Даже вышел учебник по экономике с авторством Петра. Брату прочили блестящее будущее. Алкоголь и беспорядочная жизнь все напрочь перечеркнули. Как-то наша семья решила, что Петр угомонился, взял себя в руки. Мы с облегчением вздохнули. Брат решил жениться на "ошеломительной" женщине. Мы были приглашены на скромную свадьбу. У невесты имелся семнадцатилетний сын. Все заметили, что этот сынок и Петр в образовавшейся семье не поладят. Слишком они были чужими и разными. Петя зря на этот факт не обратил внимания. Казалось, что мой брат не до конца понимает, что в жены берет женщину с "приданым" и с этим придется считаться. Собственно, пасынок и стал причиной развода через пять лет. Петя и сын жены чуть не поубивали друг друга. Недолго было и до беды. Общий язык Петя и пасынок так и не нашли.

Муж спал. За столько лет совместной жизни Валерия научилась по выражению его спящего лица определять как прошёл день. Бизнес отнимал слишком много сил. Все эти контракты, поставки, переговоры забирали и время, и заботу о детях, и нервные клетки, но, тем не менее, она себе не представляла как-бы сложилась её жизнь если бы рядом не было его. Отца её троих детей и любимого человека. Она на цыпочках вышла из комнаты и услышала, как на его телефон пришла смс. Она никогда не брала его вещи, не лазила в кошельке и не читала никакие личные переписки. Но эта эсмска отозвалась в её голове таким гулом, что кто-то неведомый потянул её руку в барсетку мужа достать телефон. "Любимый, ... нет сил ждать, ... извини, не сдержалась...". Она лихорадочно пролистывала журнал звонков, смс, вайбер. Последние два месяца они созванивались несколько раз на день, ездили вместе в командировки... Сколько полезной информации можно добыть в телефоне мужа, если он уверен, что никто и никогда не будет брать его в руки. Никто чужой... Её звали Лиля. Валерия думала всю ночь. Она вспоминала про свои две работы, на которых она пахала... Не потому, что не хватало денег, а для того, чтобы пригодились в жизни её два высших образования и куча дипломов. Она вспоминала, как росли дети. В пять утра её уже не страшила мысль остаться с ними одной. Её заработков и энергии хватило бы на то, чтобы закончить их образование и поставить окончательно на ноги. С её внешностью она конечно бы нашла себе мужчину для души. Она многое умела в этой жизни и не боялась, но... Валерия хотела сохранить семью. Ради самой семьи, ради будущих внуков, у которых должны быть родные бабушка и дедушка в большом доме на озере и собака... Это была её мечта... Она придумала.

Жила я спокойненько, внуков поджидала, да благоверного из рейсов, пока звонок не раздался. По голосу дочери я сразу поняла неладное и начала пытать: - Кого-то задавила, кого-то нечаянно прибила? - Нет, мам, мне Олег собачку подарил! Красивая, но несчастнааяяяяя... Далее следовал рассказ о непутёвом хозяине, о мытарствах бедной собачки. Я, наученная горьким опытом воспитания всех брошенных пригородных собак, ринулась запирать ворота на железные засовы! Заодно орала в трубку, что хоть слона, но в свою квартиру ведите, а не ко мне! Поздно... У ворот улыбались потенциальный зятёк, дочь моя и чудище с огромной пастью да волчьей масти! Я просто присела от страха перед этим зверем и простонала: он меня сожрёт! На что этот зверь подошёл, обвил меня своим туловищем, как змей и улыбнулся: не трусь, мать, прорвёмся! Хор ходоков продолжил увещевать меня, какой распрекрасный, редкой породы и красоты достался пёс. Не успела я очухаться, как мужчины сбацали вольер, купили все собачьи причиндалы, так же дружно все испарились и оставили меня наедине с этим товарищем.

Неласковый муж. - Людка, ты вернулась? Неужели опять у нас работать будешь? - в офисе, где раньше работала Люда, возникла оживленность. Все оторвались от своих компьютеров и рассматривали бывшую коллегу. - Да нет, я просто вас навестить! Соскучилась без вас. Люда выглядела прекрасно: новая прическа, платье по моде, сумочка симпатичная. Но долго всем сослуживцам не пришлось ею любоваться: Рита с Юлей схватили свою подружку под руки и увели из офиса, чтобы поболтать в коридоре. - Нечего этим клюшкам все трепать, сплетничают много, - сказала Рита. – Рассказывай: почему ты когда от нас уволилась и замуж вышла так ни разу нам не позвонила? Куда вы укатили с мужем? Есть ли дети? - Вышла замуж, уехала в другой город, есть сын, ему пять лет. Мама начала болеть, мы продали квартиру и переехали ближе к ней, купили новую. Да в общем и рассказывать больше нечего. Приходите лучше вечером к нам, я стол накрою, посидим, поболтаем. - Со своими мужиками прийти или как? - Лучше одни, - смущенно ответила Люда. – По-дамски посплетничаем. Всем подругам было уже за 30 лет. Рита – женщина веселая, взбалмошная, но бестактная, иногда ляпнет что-нибудь не подумав, и может случайно обидеть человека. Юля милая и наивная, но все же контролирует свои слова, старается сказать деликатно. У обоих за плечами по первому браку, у каждой – по дочке, и новые отношения с мужчинами. Вечером они явились к Людмиле шампанским в руках и приветственным криком с порога. - Тс-с-с! – прошептала Люда. – Потише, девочки. Там у меня муж с сыном занимаются. Проходите на кухню. На столе стояло много закусок, а в его центре красовался большой вишневый пирог с узорами. - Сережа выпекал, - призналась Люда. – А я так, косточки выковыривала из вишни. Муж у меня спец по выпеканию, я так не умею. - А ну-ка покажите нам этот бриллиант, который занимается по вечерам с сыном, да еще и печет, - громко сказала Рита, смеясь. - Да, не надо, - замахала руками Люда. – Давайте, девочки, лучше наливайте в бокалы. Болтали почти час, Сергей не появлялся даже поприветствовать женщин. В самый разгар веселья он все же зашел – высокий, симпатичный, но какой-то суровый.

Дохтор, а дохтор, можа помрет девчонка-то? Родила-то ее Клавка до сроку. Слабенькое ведь дитя-то… Варвара, ширококостная женщина неуклюже шла за докторшей и с надеждой заглядывала ей в глаза. - Ну что вы, женщина. Девочка недоношенная, но крепенькая. Не переживайте, все будет хорошо. И с дочкой вашей, и с внучкой. - Ну, дай Бог, - проговорила женщина в след удалявшейся докторше, а когда та скрылась в кабинете, пробормотала, - вот горе-то. Горе случилось в семье Варвары шесть месяцев назад, когда зашедшая на огнек соседка, баба дюже языкастая и в такой же степени любопытная, попивая чай с яблочными вареньем как бы невзначай обронила: - Ты прибавление-то когда ждешь? Чать уже пеленкам начала запасаться? - Какое прибаление? Ты что языком молотишь? – опешила Варвара. - Как какое? Клавку-то твою на ферме на той неделе два раза полоскало. Я сама видала, как она рот фартуком зажала и выбежала из телятника. - Може съела чего не того, - пыталась «держать оборону» Варвара. - Ага, а то ты сама в тягостях ни разу не была, что к чему не знаешь. Али я не баба и ничего в энтом деле не смыслю. Вечером тетка Варвара допросила Клавдию, а потом долго плакала, ругая, на чем свет стоит непутевую дочь, нерожденного младенца, загорелого шабашника, которого уже и след простыл, а заодно с ним и всю мужскую братию. Появление маленькой горластой Зинки радости не вызвало, только хлопоты, обиду и жгучее чувство стыда. Клавдия особой нежности к ребенку не проявляла, брала на руки, когда кормила или когда разорется, но не более того. Тетка Варвара посматрилала на внучку равнодушно, любви тоже не выказывала. И то, уже четвертая внучка, чему радоваться-то. Да и в девках ее дочь родила, тоже мало хорошего. Так что пришла Зинка в этот мир нелюбимой и нелюбимой затопала нетвердыми ножкам по жизни. Через год Клавдия подалась в рабочий поселок, искать свое бабье счастье. Зинка осталась у тетки Варвары, как-никак родная бабка, не чужой человек. Девчушка особой заботы не требовала, ела, что дают, засыпала в положенное время, не болела. Докторша не обманула, Зинка была крепенькой и, увы, по-прежнему не любимой. У бабки Зинка прожила до семи лет. За это время Клавдия успела освоить профессию маляра, выйти замуж и родить Кольку. Вот тогда-то Клава и вспомнила про Зинку, а что, девчонка уже взрослая, помощница матери будет. Она приехала в деревню за дочкой, но Зинка, видевшая мать регулярно два раза в год, особой радости от встречи не выказала. Клавдия посмотрела на девочку с укором: - Ууууу, Зинка, ты как не родная. Другая бы обрадовалась, ластится стала, а ты стоишь, как чужая… Провожая девчонку, тетка Варвара даже слегка всплакнула, поскучала пару дней, но в следующую субботу ей привезли двух внучек от старшего сына, любимых Леночку и Оксаночку. И тетка Варвара в заботах и хлопотах быстро забыла о Зинке. Нелюбимая теткой Варварой Зинка о бабушке особо не жалела, а вот разлука недавно вылупившимися желтенькими цыплятами вызвала потоки слез. В рабочем поселке Зинке не особо понравилось, но выбирать ей не приходилось. Со временем она привыкла, обзавелась подружками, пошла в школу. После школы делала уроки, бегала в магазин за хлебом и молоком, чистила картошку к приходу матери. Когда стала постарше ходила за Колькой в детский сад, и, подражая матери, говорила большеголовому пацану: - Смотри под ноги, наказание ты мое. Сил моих с тобой не хватает! Тяну из себя жилы из последних сил, а от вас никакой помощи! Слов любви Колюня от сестры не слышал, это и не удивительно, Зинка тоже ни от кого не слышала слов любви, впрочем, она и не ждала слов этих, он была нелюбимой. Девочка почти не страдала, она не знала, что может быть по-другому. Впрочем, Зинка слышала, как ее подружек их матери называли ласковыми именами, да и ее мать называла Коленьку то солнышком то котенком. А Зина бывшая Зинаидой, Зинкой или просто Зиной, искренне считала, что ей солнышком быть не полагается, она взрослая, в отличие от Колюни. Дома Зину хоть и не ласкали, но особо не обижали, куском хлеба не попрекали. Хоть и не наряжали и разносолами не баловали, но и оборванной и голодной Зинка тоже не была, она просто была нелюбимой. В пятнадцать лет Зина оставила холодный дом, за восемь лет не ставший ей родным. Поступила в городе в училище, решила учиться на кондитера. Была у нее мечта, наесться пирожных до отвала. В городе Зинаиде понравилось, кроме нее еще три девчонки в комнате общежития, после занятий сама себе хозяйка. А когда встретила она Володьку, так жизнь и вовсе заиграла красками. Несмотря на глубокий промозглый ноябрь солнце светло для Зинки как никогда. Девчонки соседки все понимали и выходили на часок из комнаты посмотреть телевизор в красном уголке. Володька не робел, говорил слова какие-то красивые от которых кружилась у Зинки голова, и перехватывало дыхание. - Ты моя любимая, - шептал он, и Зинка, привыкшая к вечной нелюбви, млела от счастья. А вскоре ее стало подташнивать по утрам. Ей бы дуре сразу к врачу бежать, да куда там, пропустила она нужное время. Восемнадцати Зинаиде не было, пришлось брать справки у врача и двигаться под руку с резко поскучневшим Володькой в ЗАГС.