Царица Лопухина происходила из старого дворянского рода по легенде берущего свое начало от хана Редеди. Евдокия Федоровна считалась если не красавицей, то, по меньшей мере, особой весьма приятной наружности. Уже после развода с Петром у нее не было недостатка в поклонниках, некоторые из них были готовы пожертвовать ради нее не только карьерой, но и самой жизнью. Отец будущей царицы приказной стряпчий - (чиновник, занимавшийся составлением бумаг) Федор Абрамович Лопухин был человеком старых взглядов, он воспитывал дочь в строгости и в традициях русской старины. Такая невеста, с точки зрения царицы Натальи Кирилловны, могла положительно повлиять на Петра и реабилитировать его в глазах тех, кто возмущался поведением молодого царя и его связями с иностранцами. Во время женитьбы Петра на Евдокии в последний раз был исполнен весь свадебный ритуал по старорусскому обычаю со сватовством, взаимными подарками, длинным пиром. Евдокия была старше своего супруга на два года. Вначале она, видимо, все-таки привлекала его своей красотой, но не была достаточно умна и хитра, чтобы удержать своенравного и энергичного Петра возле себя. Ему было скучно с суеверной и малообразованной женой, упорно отказывавшейся принимать участие в его забавах и просто понимать его увлечения и затеи. Вскоре после женитьбы Петр, оставив молодую супругу на попечение матери, снова уехал в Переславль-Залесский строить корабли. Евдокии оставалось только писать своему мужу ласковые письма и звать его обратно. Но у Петра быстро завелась пассия в Переславль-Залесском, и он не спешил домой. Отношения Евдокии Лопухиной со свекровью тоже быстро испортились. Евдокия Федоровна стала уже четвертой среди остававшихся в живых цариц в клане Романовых (напомним, что в Кремле одновременно с ней пребывали две вдовые царицы, Наталья Нарышкина и Марфа Апраксина, а также супруга Ивана Алексеевича Прасковья Салтыкова), а это уже был явный перебор. Женщины ревниво относились к тому, как молодая государыня пытается отвоевать свой кусочек власти и влияния при дворе. При этом обнаружилось, что у новой царицы вздорный и сварливый характер и она позволяет себе перечить и возражать старшим царицам и царевнам. Образно говоря, Евдокия пришлась не ко двору, и у нее не хватило ума и проницательности вовремя это понять. Она не могла наладить контакт с матерью мужа Натальей Кирилловной, его любимой сестрой Натальей Алексеевной и невесткой Прасковьей Федоровной, но пыталась при этом дружить со старшими сводными сестрами Петра, которых он терпеть не мог. С ними молодую царицу объединяли любовь к старине, показное благочестие, желание окружать себя юродивыми и богомолками. Отношения в семье немного улучшились, когда 18 февраля 1690 г. Евдокия родила наследника Алексея Петровича (впоследствии казненного отцом). Поначалу молодой царь был искренне рад рождению сына, рассчитывая, что тот со временем станет его соратником. Царица Наталья Кирилловна торжествовала, ведь у брата Петра, Ивана, и его жены Прасковьи пока не было детей мужского пола, а это означало, что у Нарышкиных вновь появился шанс перехватить власть. Петр хотел, чтобы жена с сыном были поближе к нему. На месте строительства потешной флотилии на Плещеевом озере в царской усадьбе на горе Гремяч был возведен одноэтажный деревянный дворец, одно из крыльев которого было предназначено для царицы и царевича. Но Евдокия не торопилась покинуть удобные, теплые покои в селе Преображенском, оставить родню и ближних слуг и поехать на новое необжитое место, где все было не привычно и чуждо ей. Она приезжала в Переславль только на августовские 1692 г. маневры только что отстроенной флотилии, но не одна, а вместе со своим двором и царицей Натальей Кирилловной. Обе царицы и двухлетний царевич сначала, согласно тогдашнему этикету, посетили местные монастыри и сделали в них богатые вклады, а потом поселились в потешной царской усадьбе. Правда, и Петр был хорош. Во время восстания стрельцов 1689 г. он думал только о спасении собственной жизни и ускакал вдвоем с Борисом Голицыным в Троице-Сергиев монастырь, бросив беременную жену в Преображенском, что, естественно, не укрепило доверия между супругами. При этом она не была монастырской затворницей, часто покидала Переславль и бывала при дворе. Ее принимали все царицы и царевны, ей были рады даже императрица Анна Иоанновна и ее свита. Петр и вся его родня также часто приезжали в Федоровский монастырь и щедро ссужали Наталью Взимкову деньгами, за счет которых она могла делать в приютившую ее обитель поистине царские подарки. Подливал масла в огонь, сжигавший царский брак, и тесть государя Федор Абрамович Лопухин, ставший после замужества дочери сначала окольничим, а потом боярином. Неодобрение Федором Абрамовичем и его семьей «всепьянейшей» компании зятя, а особенно его ближайшего друга «французского дебошана» Франца Лефорта, вызвало недовольство царя и вконец рассорило его с родней жены. В первые годы брака Евдокия Федоровна еще пыталась спасти семью. Она, как и ее предшественницы, входившие в династию Романовых, стала рожать почти ежегодно. Но два ее следующих сына, Александр и Павел, умерли в младенчестве, что окончательно охладило чувства Петра. Он в это время был серьезно увлечен Анной Монс, девицей «посредственной остроты и разума», по замечанию Бориса Куракина, но бойкой и веселой, привлекавшей царя легкостью характера и умением без устали болтать о приятных пустяках, смеяться и танцевать до упаду. В ее обществе Петр забывал о вечно недовольной Евдокии и семейных проблемах. Петр был жестким, если не сказать жестоким, человеком, и его мало трогали переживания жены по поводу рано умерших детей и неласкового отношения мужа. У Евдокии не хватило ума и характера гордо сносить свое положение и сохранить для себя хотя бы шанс остаться нелюбимой женой, но законной царицей. В письмах 1694 г. она пытается упрекать Петра за недостойное к ней отношение. Во время Великого посольства, будучи за границей, Петр окончательно охладел к жене, которая стала казаться ему совсем постылой. Он писал в Москву с требованием постричь Евдокию в монахини, но придворные не могли решиться на такой шаг. Вернувшись из Великого посольства, Петр остановился в доме одного из своих сподвижников, главы Сибирского приказа Андрея Андреевича Виниуса. Туда он вызвал свою жену и беседовал с ней несколько часов, как сообщает об этом посол австрийского императора Гвариент. Петр якобы сказал Евдокии: «Как смела ты ослушаться, когда я приказывал неоднократно письмами отойти в монастырь, и кто тебя научил противиться?» Царица отвечала, что не могла бросить на произвол судьбы своего маленького сына, царевича Алексея. Но Петра ее аргументы не убедили. Он настаивал на пострижении. Евдокия сопротивлялась. Закончить дело миром не удалось. Царица не согласилась постричься добровольно и тем самым освободить своего мужа от брачных уз. Через три недели после этого разговора Петр сослал Евдокию в Покровский монастырь в Суздале. Его архимандрит отказался насильно постричь царицу при живом муже, за что был отправлен в ссылку. Наконец, в 1698 г. Евдокия Федоровна приняла постриг, но благодаря попустительству хорошо относившегося к ней суздальского духовенства жила как хотела, носила мирскую одежду и виделась со своими близкими. Сын Алексей был отнят у матери и отдан на воспитание тетке, сестре царя, царевне Наталье Алексеевне. В будущем Алексей Петрович не смог этого простить отцу. Поступок Петра возмутил его старшую сводную сестру царевну Марью Алексеевну. До конца жизни она сохраняла связь с Евдокией и опекала царевича Алексея. Неявно царя осуждали многие представители старой московской знати, да и среди простого народа ходили разговоры. Царские соглядатаи доносили, что на московских улицах говорят: «Что это за царь? Жену в монастырь постриг, а сам с немкой живет!» На этом фоне поступок молодого царя заставлял подданных возвращаться к воспоминаниям о временах Грозного царя, для которого не было ничего святого. Пример Петра оказался заразителен. После него многие из приближенных стали принуждать своих жен к уходу в монастырь, чтобы жениться на любовницах. Пострижение в монахини не убийство, и мужчин, освободившихся таким образом от брачных уз, совесть не мучила. Бывший муж снова вспомнил о Евдокии Федоровне во время следствия по делу о государственной измене царевича Алексея. Евдокия была обвинена в прелюбодеянии. Через несколько месяцев после пострижения жены Петр перестал интересоваться ее судьбой. А она, почувствовав относительную свободу, снова поменяла монашескую одежду на светское платье, обставила свои покои в монастыре дорогими предметами обихода, стала принимать многочисленных гостей из числа родственников и старых знакомых Из Москвы родня регулярно доставляла ей изысканные кушанья. Жизнь бывшей государыни по степенно наладилась. Довольно долго Евдокия пыталась бороться за свои права законной царской жены и матери наследника престола. Отчаявшись вернуть себе внимание мужа, который жил в Петербурге с новой женой Екатериной, Евдокия Федоровна около 1709 г. завела себе любовника. Им стал не знатный человек, а бравый капитан Степан Глебов, приезжавший в Суздаль за новыми рекрутами. Во время следствия 1718 г. приближенные Евдокии показали, что Глебов бы вал у нее постоянно и днем, и поздним вечером. Да и сама бывшая царица не сочла нужным скрывать свою любовную связь: «Я с ним блудно жила в то время, как он был у рекрутского набору; и в том я виновата». Почти десять лет царь не обращал на это никакого внимания, хотя до него, несомненно, доходили сведения об образе жизни первой супруги. Но когда в Москву привезли царевича Алексея и начали против него следствие, под подозрение в связях с ним и участии в его бегстве попала и Евдокия Федоровна со всем своим окружением. В Суздаль был отправлен царский следователь Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев. Ему было поручено произвести обыск в кельях бывшей царицы и отыскать письма, компрометирующие ее и Алексея. Высшие чины монастыря должны быть допрошены, чтобы выяснить, почему инокиня Елена живет не так, как положено монахине, и кто это допустил. Саму бывшую царицу, ее мать и всех фаворитов, и фавориток царь велел привезти в Преображенское для допроса. Всех привезли под Москву и подвергли строгому дознанию. Пытать бывшую царицу и ее престарелую мать не осмелились. Зато капитана Глебова истязали с особой жестокостью. Царь хотел, чтобы любовник Евдокии признался в том, что хотел поднять против него бунт и защитить права царицы, оказавшейся в монастыре при живом муже, женившемся вторично. Глебов понимал, чем это грозило не только ему, но и его возлюбленной. Он держался мужественно, вытерпел все пытки и признался только в том, что любил Евдокию и жил с ней. За нарушение монастырского устава и сношениях с врагами государя и Евдокия была переведена в Шлиссельбургскую крепость, где пребывала в строгом заключении. Из заточения ее освободил только родной внук, сын царевича Алексея Петр II, ставший в 1727 г. российским императором. Несмотря на пережитые несчастья, Евдокия Лопухина пережила своего бывшего супруга на шесть лет и скончалась в 62-летнем возрасте на покое в московском Вознесенском монастыре, где вновь пользовалась всеми царскими почестями, и была похоронена, как положено русской царице.