Потомок волков или вожак стаи

Мои бабушка и дедушка прекрасные люди. Они любят выращивать цветы: нежные фиалки, хрупкие орхидеи, лилии и пионы.

А животных никогда не хотели заводить. Мама, когда была маленькая, то спасала котенка, которым играли в футбол, то щенка. Оставить никого не разрешали — у брата аллергия. И вообще, зачем тебе собака, с ней же не поговоришь. Как будто бы с цветами прямо разговоришься.

Больше всего мама любила гулять с соседской таксой, старой и страшненькой, когда те уезжали на море. По дворам, по паркам. Ей казалось, собака ее понимает. И сама она была чем-то похожа на собаку.

***
Бабушкины цветы у нас в доме не приживались, превращались в каких-то ужасных мутантов. Видимо, не умели отвечать на мамину любовь. «У моей дочери будет животное! — пообещала она, — Кого ты больше хочешь?»

Мне было все равно кого — собачку, котика, кролика или там жирафа, с помойки или породистого. Лишь бы он был живым и теплым, и с ним можно было играть (сама я была похожа на кролика, тихого, печального и трусливого).

Поэтому мы брали тех, кто больше всего в этом нуждался. Спасали кота, выпавшего из окна, спасали котенка с помойки: мама колола уколы каждые два часа, и кормила из пипетки кефиром. Помню, как он сделал первый шаг по направлению к сосиске. Из умирающего голубоглазого создания вырос высокомерный великолепный котяра, который не особо держал нас за людей.

Мы любили котов, они нас, наверное, тоже, но прятали это чувство где-то очень глубоко в кошачьей душе. Каждый раз, когда открывалась дверь, кот вырывался на волю, в подъезд с криком, который можно было истолковать как: «Я — граф Котте Кристо! Спасся чудом! Кто эти люди не знаю, похоже, злые тюремщики, похитители котов!»

Последний кот ушел, когда мы уезжали в Грецию. Кота оставили в дорогой кошачьей гостинице, из которой он сбежал на волю, выдавив задом москитную сетку. Мы ходили и искали его два месяца. Каждый день.

Не нашли. У мамы осталась какая-то обида. На животных и вообще. Когда мы возвращались и увидели, как на помойке плачет котенок, я потянула к нему руки, а мама сказала «Не буду. Не хочу. Не могу я больше никого спасать», — и заплакала.

***
— Мама, тут у нас такой щеночек! Красивый, породистый! Прямо у нашего подъезда. Наверное, это знак судьбы, — звонила я ей на работу.

— Хоспади! — мама сваливала с совещания, бежала быстрее домой, по дороге закупая собачьи корма и подстилки. Я обнимаю офигевшую соседскую таксу (соседей с третьего этажа). Она каким-то образом забрела на пятый этаж.

— Ты щеночек? — спрашивала я у престарелой таксы (такса согласно пыхтела, видимо, от ужаса)
— Ты знак судьбы?

Мама не дослушивала, вздыхала, возвращала похищенную мною собаку. На следующий день:

— Маама, мамочка, смотри, песик! Если мы его не возьмем, его усыпят! Он уже на очереди на усыпление, — врывалась я в ее кабинет с мокрыми глазами, — Давай мы его спасем! Только он агрессивный, немного писается и глухой, но ведь ничего?

И, стряхивая с ресниц слезы, показывала фотографию животного размером чуть меньше теленка. Тогда мама поняла, если она не возьмет собаку, к нам все равно кто-нибудь заселится. Только это будет очередной спасенный больной инвалид. А ей больше такого не хотелось. Наверное, просто устала. Ей хотелось маленькую теплую собачку. Всю жизнь хотелось.

Денег критически не хватало, мы сидели на картошке, рисе и макарошках. Мама второй месяц не могла купить помаду, чтобы накрасить губы, ей приходилось ковыряться в старой зубочисткой.

Против собачки были все. Бабушка и дедушка (у Саши экзамены, собака ей будет мешать! Смотри: ты постоянно на работе, она в школе искусств, жалко бедное животное. И вообще зачем тебе собака, с ней не поговоришь), знакомые (пока ты выкладываешь деньги за породистую, в приютах гибнут сотни бездомных), и даже знакомые собачники (собака — это ответственность, это ежедневный труд!)

Мама продала сережки, что подарил ей папа и еще кое-что из украшений (кто-то злой высказал, что продала память о моем отце), поскребла по сусекам там и тут и наскребла — получилось ровно на Мангу.

Манга все равно оказалась немножко бракованной, зубик не туда развернулся. Но это была наша собака. Впервые в жизни, мама завела кого хотела.

***
Сначала собака была очень скромной. Она не воровала еду. Не прыгала по кроватям и даже не набрасывалась на гостей с грозном тявканьем: «Бойся, Двуногий! Съем!» На Мангу она не всегда отвлекалась, почти сразу откликалась на «Доченьку».

— Не приучай собаку к кровати, — сказали нам, — Хотя что там, на кровать она все равно не запрыгнет. Лапки короткие.

В отличие от котов, она начала действовать тонко и осторожно, очень по-женски. Мы купили ей подстилку. Она лежала только на ней (видите, какая я хорошая собачка, послушная). Перестройка иерархии началась незаметно: сначала пёся робко перебралась спать в ноги на кровать (Мангушка пришла ко мне урааа). Потом осторожненько легла рядом (ну хозяюшка, ну можно я тебя обниму, ну позяялуйста, мы же друзья!)

Не знаю, как мы подошли к этапу, когда собака теснит нас толстой попой с подушек и ловко перелетает в прыжке с кровати на кровать. Мы думали, она так делает, чтобы каждому досталось немного собаки и никому не было обидно, но моя подруга-кинолог раскрыла Мангин коварный план:

— Это она так власть захватывает. У волков, у них как: кто выше, тот и главный. А Манга ведь произошла от волков (хоть такое ее происхождение нам кажется очень подозрительным).

Теперь каждое утро, я просыпаюсь, а на моей подушке уютная рыжая пёся свила гнездо. «Собака обыкновенная, гнездовая», — засмеюсь и прижмусь к теплому боку. Она никогда меня не будит, нет, ну там лизнет, тут неудачно приземлится на голову во время грациозного прыжка. Мама говорит, что на ее подушке, когда она просыпается, тоже... собака. Когда она успевает переместиться с кровати на кровать, мы не знаем (наверное это Мангомагия).

А вечером мама уходит с Мангой гулять и говорить о том, что не расскажешь ни мне, ни подругам, ни даже бабушке с дедушкой. О чем они там с Мангой болтают, для меня секрет ведь поговорить с ней тоже можно о чем угодно. Мангин язык гениален своей лаконичностью, стремящейся к полной экономии языковых средств и эмоциональностью.

По моему скромному мнению, людям давно пора перейти на него, вмиг разрешилось бы большинство конфликтов, недопониманий и проблем (по крайней мере в нашей семье уже разрешил). Вот сокращенный пёсий словарь:

[хы-хы—хы] — означает «я вас люблю»
[кху] — (глаза в кучу) — иди на фиг (эт грозное рычание, кто не догадался)
[авававав] (тоненький писк) — кыш с моей территории. Этот столб и прилегающий к нему куст — мои! Не видишь, я не зря свой хлеб ем, вот отрабатываю!
[кхы] — отдай мне свою еду. Срочно. Не то заплачу!
[кь-кь-кь] - высшее проявление [хы]

А еще она умеет выть. Прямо как ее предки волки (она так считает) правда, слава богу, беззвучно. О том, что Манга воет, можно догадаться по трагически запрокинутой голове и шипению с поквакиванием. Воет, когда мама играет Брамса, Бетховена и Шопена. Когда мама фальшивит, отвлекшись на ее «завывание», Манга демонстративно уходит в свой домик. Чувствую, с таким рыжим кардиналом нашу стаю ждет только светлое и пушистое будущее!

Кстати, бабушку и дедушку она тоже великодушно приняла в нашу стаю. На высоком дедушке (видимо, опознанным собакой как прошлый предводитель) она ездит верхом и полностью уверена, что дедушка в переводе на пёсий язык означает «Манговоз», бабушка кормит ее лучшими кусочками сыра и млеет. Но иногда Манга на них все-таки потявкивает. А чтобы не расслаблялись!

Целую, всех «Хы-хы-хы». Понравилась история? Подписывайтесь на канал Сашины сказки, здесь много интересных рассказов