— Алена, тебе ничего не достанется, — спасибо, конечно, за отличный ремонт и новую технику… Но тебе придется съехать из квартиры моей мамы. Я собственного угла не имею, жить мне негде, мама пообещала мне оставить эту трешку. Могу расходы тебе компенсировать. Сколько хочешь? Миллион?! Ну… думаю, в течение восьми-десяти лет я с тобой рассчитаюсь. Подождать придется! Серафима Алексеевна старшего сына похоронила много лет назад. Борис погиб, с ним произошёл на работе несчастный случай. Со своей невесткой Галиной Серафима Алексеевна никогда в тёплых отношениях не была, вдову она не поддерживал. Сыну на Гале Серафима Алексеевна жениться запретила, но Боря её не послушал. В браке родилась девочка Алёна, сиротой ребёнок остался в шесть лет. Бабушка никогда не искала встреч с внучкой, для неё до недавнего времени и невестка, и Алёна попросту не существовали. А вот Пётр Семёнович, отец моего покойного Бориса, наоборот, внучку любил, тайком от жены он приходил к невестке в гости, помогал ей деньгами и принимал активное участие в жизни своей любимицы. У Серафимы Алексеевны и Петра Семёновича помимо Бориса был ещё один сын Григорий. Его смело можно было назвать неудачником — несмотря на старания родителей, в жизни он ничего не добился, на собственное жильё не заработал, скакал от одной женщины к другой. Работал редко и недолго, устраивался куда-то, только если сожительница настаивала. Младшего сына Пётр Семёнович недолюбливал, а вот Серафима Алексеевна Гришу всегда защищала. Почти шесть лет назад пенсионерка была вынуждена обратиться к невестке за помощью. Её супруг заболел. Недуг, который сразил Петра Семёновича, к сожалению, лечению не поддавался. Гриша на тот момент жил у очередной своей любовницы, помогать матери он отказался. — Мам, а что я сделать могу? — в телефонном разговоре объяснял Григорий родительнице, — онкология, к сожалению, не лечится. Нужно готовиться к худшему. — Сынок, мне нужна помощь. Папе с каждым днём становится хуже и хуже, он уже с постели встаёт с большим трудом. Отца нужно возить в больницу, помогать ему принимать ванну, а у меня сил нет. Может быть, ты переедешь к нам хотя бы ненадолго? — Нет, мам, я не могу, — тут же отказался Григорий, — мы ремонт затеяли, у меня работы невпроворот! У Люськи денег лишних нет, всё приходится делать своими руками. Ты же знаешь, какая она у меня скандальная! Мам, как-нибудь сама справляйся, хорошо? И это, звони, рассказывай мне о здоровье папы, я за него так волнуюсь. А, мам, забыл спросить: отец там завещание не составил? Мне кажется, пришло время позаботиться о своём имуществе. Если папа вдруг надумает на меня квартиру переписать, то я готов подписать любые документы! Серафима Алексеевна сына, конечно, любила, но головой понимала: Гриша — наследник недостойный, с его талантом влюбляться в каждую встречную квартиры он мог лишиться быстро, да и Пётр Семёнович был против, мужчина хотел,, чтобы его трёшка досталась единственной внучке. Серафима Алексеевна больному мужу не перечила, она вообще старалась супруга не расстраивать. Алёна, когда узнала о болезни любимого дедушки, стала часто его навещать. Видеть внучку Серафиме Алексеевне было неприятно. Если пенсионерке удавалось остаться с Алёной наедине, то она тут же принималась её выгонять: — Зачем ты сюда приходишь? Что тебе от нас надо? Столько лет о дедушке не вспоминала, а как только узнала про его болезнь, тут же начала любящую внучку строить! Квартирку захапать надеешься? Ничего у тебя не выйдет, мне она достанется! Алёна не стала рассказывать бабушке правду о том, что с дедушкой она общаться никогда не прекращала. Ясность внёс сам Пётр Семёнович — супруге он как-то сказал: — Сима, зачем ты нападаешь на бедную девочку? Не собирается Алёнка забирать у нас квартиру, я и сам подумываю жильё я ей отписать, Гришка от меня ни копейки не получит, я его за наследника даже не считаю! Алёнка такая же, как и Боря: честная, принципиальная, справедливая. Я во внучке узнаю черты покойного сына! Хочу тебе признаться… На самом деле я все эти годы каждую неделю бывал в гостях у Гали и у Алёнки, внучку я поддерживал, деньгами помогал, на концерты её ходил. Стрелять ее научил! Сима, мне кажется, что тебе уже давно пора забыть все обиды. Галю — неплохая женщина, Боря не просто так её выбрал. И Алёнку тебе не за что ненавидеть, она — дочь нашего сына, наша внучка, Сима. Неужели у тебя сердца нет? С каждым месяцем состояние Петра Семёновича ухудшалось, Серафима Алексеевна одна не справлялась. Алёна предложила ей свою помощь, и бабушка не отказалась. Девушка переехала к родственникам и полностью взяла на себя заботы о дедушке. Отношения между бабушкой и внучкой неожиданно наладились. Серафима Алексеевна перестала нападать на Алёну, начала общаться с ней сначала вежливо, а потом и ласково. Пётр Семёнович радовался, он думал, что жена наконец-то взялась за ум. Пётр Семёнович хотел, чтобы его квартира досталась внучке, Серафиме Алексеевне он об этом много раз говорил. Просил даже, чтобы супруга нотариуса пригласила. Серафима Алексеевна постоянно находила отговорки. — Петя, не время сейчас! Ты заботишься совсем не о том. О здоровье своём ты в первую очередь должен думать! Вот пойдёшь на поправку, тогда и займёмся этим переоформлением, есть же время. А ещё лучше, Петя, давай ты мне квартиру при жизни отпишешь, а я уже потом Алёне её подарю? Мы только-только с внучкой начали налаживать отношения. Я переживаю! Я её толком не знаю, я не знаю, что она за человек. А вдруг она меня выгонит отсюда? Я хочу свой век дожить спокойно! Распорядиться недвижимостью Пётр Семёнович успел — поддавшись на уговоры жены, квартиру он оставил Серафиме Алексеевне. Похороны организовывала Алёна, у Григория не нашлось на это ни времени, ни денег. Попрощаться с отцом он приехал и сразу же с матерью завёл разговор о наследстве. На него Серафима Алексеевна он была обижена, поэтому Григорию она объяснила: — Квартира мне принадлежит, тебе наследовать нечего. — Как это? — возмутился Гриша, — как это нечего? Мне положена половина! — Ты для начала считаться научись, — разозлилась Серафима Алексеевна, — какая половина, Гриша? Когда мне нужна была помощь, когда отец в ней нуждался, у тебя времени на нас не нашлось. Ты за все пять лет, что он болел, в лучшем случае раза три его навестил! Я даже и подумать не могла, что ты настолько бессовестный. Ничего слышать не хочу о наследстве, я — хозяйка квартиры! Она — моя! *** Алёна осталась жить с бабушкой, об этом её попросила сама Серафима Алексеевна. — Оставайся, не уходи, — сказала внучке бабушка, — я всё равно одна не справлюсь. Петеньки любимого нет, даже и не знаю, как дальше жить. А вдвоём… Вдвоём, наверное, будет проще, мне хотя бы будет с кем поговорить. С разрешения бабушки Алёна стала приводить квартиру в порядок. Ремонт в трёшке делали ещё до развала Советского Союза. Деньгами помогла мама Галина, добавила дочери почти триста тысяч. Алёна работала, накопления у неё были. Бабушка пообещала обеспечить её собственным жильём, девушка поэтому и старалась как можно скорее привести его в порядок. Ремонту Серафима Алексеевна радовалась как ребёнок: она трогала бытовую технику, в блокнотик записывала инструкцию, как ей пользоваться, и громко восхищалась: — Ну надо же! И что, сама разогреет тарелку супа? Просто поставить, закрыть дверцу и на вот эту кнопочку нажать? Надо же, как удобно! А мы с Петей привыкли по старинке на газу еду разогревать. Петенька, как плохо, что ты до ремонта не дожил! Радовался бы, как квартира-то его любимая преобразилась! Впрочем, идиллия длилась недолго. Через полгода после кончины Петра Семёновича в родительскую квартиру неожиданно вернулся Григорий. Приехал с вещами и матери объявил, что жить он теперь будет с ней. Серафима Алексеевна немного поостыла, сына выгонять не стала, выделила ему самую маленькую из комнат. Гриша вечером, уплетая приготовленный Алёной борщ, жаловался на свою горькую судьбу: — Вот я так и знал, что Люська — особа меркантильная! Ей же ничего кроме денег не надо! Я недавно так болел, думал, что не выкарабкаюсь. Температура тридцать шесть и восемь была, три дня в бреду пролежал! А она мне куриного супа ни разу не сварила, стакан воды не подала, за лекарствами не пошла. Я сколько раз просил её вызвать скорую, а она мне: «ерундой не страдай, ты не болеешь». Вот тогда-то я и понял, что Люська меня совсем не ценит! Пилит только постоянно, требует, чтобы я работу нашёл и деньги домой стал приносить. Собрался, мама, я и к тебе вернулся. Ты-то не прогонишь, это я точно знаю! Алёна молча слушала стенания родного дядюшки и про себя думала: сколько ещё на свете таких Люсь, ради любви готовых терпеть лентяев? Серафима Алексеевна Людмилу тоже обругала, пенсионерка встала на сторону сына. Первое время Гриша вёл себя прилично, а потом начал наглеть. Мать, видимо, поведала сыну о своих планах, и тот решил квартирой ни с кем не делиться. На Алёну градом посыпались претензии: то приходит она поздно, то на работу уходит рано, то в комнату свою не пускает, зачем-то в дверь замок врезала. Гриша делал всё, чтобы выжить неугодную племянницу из родительской квартиры. Алёна дядьке спуску не давала: — Чего ты ко мне постоянно цепляешься? — как-то спросила у родственника девушка, — я тебя чем не устраиваю? Благодаря мне у тебя есть на что жить. Ты не работаешь, продукты не покупаешь, коммуналку не платишь. Зато почти каждый вечер ты в ванне нежишься! — Я отдыхаю, — заявил Григорий, — это что, законом запрещено? — Гриша, где ты устать умудряешься? — возмутилась Алёна, — спишь до обеда, полночи шастаешь по квартире, кастрюлями гремишь, дверцей холодильника хлопаешь, телевизор громко смотришь! А когда ты устроишься на работу? Или ты всерьёз считаешь, что я буду тебя содержать? Ошибаешься, дорогой, ищи работу! Бесплатная кормушка скоро закроется. Как только бабушка на меня квартиру переоформит, Гриша, ты моментально отсюда вылетишь. — Это мы ещё посмотрим, — разозлился Григорий, — ты что же думаешь, я не знаю, что ты мать мою облапошить пытаешься? Отца столько лет дурила, хорошей прикидывалась, заботливой. Ухаживала она за тяжелобольным, тьфу! Да квартиру ты себе зарабатывала! Мне можешь сказки про милосердие не рассказывать! — За дедушкой я ухаживала не ради квартиры, — ледяным тоном сказала Алёна, — он мне отца заменил, он меня воспитывал много лет, я просто отдала ему долг! Ты бы, Гриша, вообще по этому поводу рта бы не раскрывал. Тебе не стыдно? Дедушка болел, столько раз в больнице лежал, а ты его там ни разу не навестил. Хоть бы яблоко один раз привёз! Зато как только дедушки не стало, ты тут же прибежал наследство делить. Надо же, и Люська устраивать перестала, столько лет с ней прожил, а тут на тебе — меркантильная оказалась! Совести у тебя, Гришка, нет. Пятый десяток разменял, а за себя ответственность нести так и не научился. Живёшь на пенсию матери. Что ты думаешь, я не знаю, как она тебе на карманные выдаёт? Карманные для взрослого, здорового бугая! *** Гриша стал обрабатывать мать, времени у него для этого было предостаточно. Алёна работала, домой возвращалась только вечером. Как только за племянницей закрывалась дверь, Григорий начинал причитать: — Мама, а тебе не кажется, что Алёна задумала какую-то гадость? — С чего ты это взял? — спрашивала Серафима Алексеевна. — Я, мама, человек наблюдательный, — говорил Григорий, — я уже давно присматриваюсь к племяннице. Алёна тебя к плите не подпускает, готовит сама. Позавчера у меня ночью после её макарон сильно прихватил живот, до утра мучился! Все мы ели, все вместе, ты себя нормально чувствуешь, Алёна — тоже, один я заболел! Тебе не кажется это странным? — Гриша, ты что имеешь в виду? — всполошилась Серафима Алексеевна, — скажи толком, чего ты какими-то загадками говоришь? — Мама, она пытается от меня избавиться! — припечатал Григорий, — я её план давно раскусил! Сначала она меня уберёт, потом за тебя примется. Квартирка в итоге кому достанется? Правильно, Алёне! Я недавно тут передачу смотрел с Леонидом Каневским, вот она-то меня на эту мысль и натолкнула. Там, в общем, женщина одна работала в школьной столовой, мечтала стать богатой, чтобы волга своя была и квартира просторная. В деревне она стала свиней разводить. Их чем-то же кормить надо, правильно? Так вот, помои она брала в школьной столовой. Ну там, где работала. Поголовье увеличивалось, помоев требовалось всё больше и больше. Поэтому она стала школьников и учителей травить! Чем меньше людей приходят в столовую, тем больше еды потом пропадает. Может, Алёна тоже нам что-то в еду подливает? Ну невозможно, мама, отравиться варёными макаронами! Серафима Алексеевна в силу возраста стала мнительной. Гриша настойчиво промывал ей мозги, придумывал небылицы с одной единственной целью: очернить Алёну, сделать так, чтобы племянница с квартиры съехала. А там он уже маму уговорит на него дарственную написать. Трёх месяцев хватило, чтобы Серафима Алексеевна убедилась в правдивости слов сына. Старушка как-то застала внучку за крайне возмутительным занятием: Алёна что-то подсыпала ей в чай. Серафима Алексеевна подскочила к внучке и ударила её по руке. — Прав был Гриша, травишь ты нас! Ах ты поганка! Столько хорошего я для тебя сделала, а ты пытаешься меня в могилу свести?! Алёна опешила: — Бабуль, ты чего? Посмотри, это же сахар! У нас рафинад закончился, я вспомнила, что у меня в сумке несколько пакетиков с сахаром лежит. Я иногда беру такие на заправке или в ресторанчике быстрого питания. На работе тоже постоянно нет сахара, а кофе я люблю. Бабуль, да ты попробуй, это сахар обычный! У меня и в мыслях не было тебя травить! — Зубы мне не договаривай, — взвилась Серафима Алексеевна, — а ну быстро убирайся отсюда, пока милицию не вызвала! Ты посмотри какая! может быть, это ты деда на тот свет отправила специально, чтобы квартирой завладеть? Я всё поняла! Ты ему в еду что-то подсыпала, поэтому и онкология у Петеньки обнаружилась! Люди, караул! Помогите! Серафима Алексеевна стала стучать по батарее, и Алёна почему-то испугалась. Девушка была вынуждена уйти. Вещи она свои собирать не стала, решила пару дней пожить у мамы, потом вернуться и ещё раз поговорить с бабушкой. Она приехала она через три дня. В коридоре её встретили три больших спортивных сумки и улыбающийся Григорий: — Вот все твои вещи. Можешь не утруждаться, я за тебя их собрал! Кстати, за свой счёт сумки купил, поэтому будь любезна мне затраты компенсировать! Завтра мы с мамой идём к нотариусу, она квартиру переписывать на меня будет. Всё, Алёнушка, тебе здесь делать нечего! Прощай! — Нет, так дело не пойдёт, — разозлилась Алёна, — я в ремонт почти миллион вложила, кто мне их вернёт?! То есть ты пришёл на всё готовое, будешь жить в полностью отремонтированной квартире, пользоваться моей техникой, смотреть мой телевизор? Так получается? Нет уж, Гриша, возвращай мне деньги! Квартиру я не получу, и дарить тебе такую сумму не собираюсь. — Нет у меня денег, — объяснил Григорий, — негде мне их взять! Да и как ты докажешь, что вообще сюда что-то покупала? Алёна, уходи, у меня нет сейчас настроения с тобой лаяться! — Гриша, у меня все чеки сохранены. Абсолютно все, даже на розетки! Ещё есть запись разговоров с бабушкой, да не одна, в которой она обещает после ремонта квартиру переписать на меня. Вы меня обманули, втёрлись в доверие, поэтому я в суд пойду и деньги через него свои верну! Ну, или найму рабочих, они вывезут отсюда абсолютно всё! Люстры снимут, розетки демонтируют, ты даже паркета лишишься, Гриша! Григорий понял, что с племянницей нужно как-то договариваться. А если она действительно имеет на руках все доказательства, пойдёт в суд, и ему на шею повесят эту огромную сумму? Жить в разгромленной квартире мужчине тоже не хотелось. Григорий попытался оттянуть время. Он пообещал племяннице, что миллион ей отдаст, правда, точных сроков не указал. — Деньги мне нужно сначала заработать, — заявил мужчина Алёне, — не знаю, сколько лет на это уйдёт. Может быть, пять, может быть, десять. Сама понимаешь, сейчас с работой сложно. — Столько ждать я не буду, — заявила Алёна, — решай вопрос, Гриша. Чем скорее ты это сделаешь, тем быстрее заживёшь спокойно! Деньги внучке отдала Серафима Алексеевна. Оказывается, накопления у старушки были, и ей пришлось с их частью расстаться. Алёна вернулась к маме, первое время она пыталась помогать бабушке, но Серафима Алексеевна снова её обвинила в смерти любимого супруга. Гриша получил квартиру, теперь мужчина нацелился на остаток денег, который лежал на счёте у мамы. Их бы хватило на хороший автомобиль. На работу устраиваться Григорий не собирается, он так и продолжает жить за счёт матери, параллельно подыскивая себе супругу. Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.