https://ok.ru/group/70000003917036/topic/158006884449772
Решение было принято. Тяжелое, унизительное, но, как казалось Тамаре, необходимое. На следующий день, собрав всю свою волю в кулак и подавив подступающую тошноту, она нашла в телефоне Олега номер той самой «Кисы». Имя в контактах было сохранено как «Анжелика_Работа». Это немного удивило Тамару — она ожидала чего-то более игривого или конспиративного. Дрожащей рукой она набрала номер. После нескольких длинных, мучительных гудков в трубке раздался томный, слегка капризный женский голос:

— Да, слушаю вас. Кто это?

— Анжелика? — стараясь, чтобы ее собственный голос не дрожал, произнесла Тамара, — Меня зовут Тамара. Тамара Бессонова. Я жена Олега. Пока еще жена. Нам нужно встретиться и поговорить.

На том конце провода на несколько секунд повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь едва слышным дыханием. Потом тот же томный голос, но уже с нотками плохо скрываемой настороженности, произнес:

— А что, что-то случилось? Он у нас уже давно не работает.

— Я думаю, нам лучше обсудить это при личной встрече, — твердо сказала Тамара, — вы не против встретиться сегодня часов в шесть?

Снова молчание. Потом неуверенное:

— Ну… хорошо. В шесть так в шесть. Я буду в красном пальто.

— Поверьте, милая, я вас не спутаю ни с кем, — Тамара повесила трубку. Руки ее мелко дрожали, а сердце колотилось так, словно готово было пробить грудную клетку. Она сделала это. Назначила встречу своей сопернице. Что она ей скажет? О чем будет спрашивать? Тома не знала. Но чувствовала, что этот разговор, каким бы он ни был, необходим ей как воздух.

Ровно в шесть Тамара сидела за столиком в углу полупустого кафе, ожидая своего оппонента. Она пришла немного раньше, чтобы успеть собраться с мыслями и, если это вообще возможно, успокоиться. Каждую входящую женщину она встречала цепким, оценивающим взглядом. Наконец, дверь кафе открылась, и в зал, покачивая бедрами и оглядываясь по сторонам, вошла ОНА. В ярко-красном, обтягивающем, как вторая кожа, платье, которое не оставляло простора для воображения и легком таком же кроваво-красном пальто нараспашку. Высокие каблуки, яркий, почти вульгарный макияж, длинные, наращенные ресницы, обесцвеченные до платинового оттенка волосы, уложенные в сложную прическу.


В ней все кричало о нарочитой сексуальности, о желании быть в центре внимания, о какой-то хищной, почти животной уверенности в своей неотразимости. Анжелика была полной противоположностью Тамары — с ее скромной, неброской красотой, с ее привычкой не выделяться, с ее вечной усталостью в глазах. Словно школьница с задней парту, Тома подняла руку, чтобы привлечь ее внимание, Анжелика одарила ее быстрым, слегка презрительным взглядом с ног до головы, словно оценивая товар на распродаже, и неспешно направилась к столику.

— Ну, здравствуй, Тамара, — протянула она, усаживаясь напротив и демонстративно закидывая ногу на ногу, так что подол ее экстремально короткого платья едва прикрывал то, что следовало бы прикрыть. Голос ее был таким же томным и манерным, как и по телефону, но теперь в нем отчетливо слышались нотки превосходства и плохо скрываемой насмешки, — так о чем же ты хотела со мной поговорить?

— А мы уже на “ты” перешли? Вот как, — Тамара глубоко вздохнула, пытаясь унять бешено колотящееся сердце и сохранить внешнее спокойствие.

— Ну, я так понимаю, общего у нас больше, чем нам бы хотелось, — безо зрения совести промурлыкала блондинка, — как минимум общий мужчина. О нем ведь разговор пойдет?

— Да, Анжелика, именно о нем. Я хотела бы задать тебе несколько вопросов, если ты не против. И я была бы очень признательна за честные ответы.

— Честные ответы? — девушка картинно вскинула идеально выщипанные брови, — а с какой стати я должна быть с тобой честной, дорогая? Мы ведь с тобой, мягко говоря, не подруги. Скорее, наоборот.

— Потому что, — твердо, глядя ей прямо в глаза, сказала Тамара, — от твоих ответов, возможно, будет зависеть не только моя дальнейшая жизнь, но и твоя.

Эта фраза, кажется, немного сбила спесь с любовницы. Она на мгновение задумалась, ее хищный взгляд стал чуть менее уверенным.

— Ну, хорошо, — протянула она, явно заинтригованная, — спрашивай. Постараюсь удовлетворить твое любопытство. Если, конечно, это вообще как-то поможет.

И Тамара начала спрашивать. О том, как давно они знакомы с Олегом. О том, какие у них отношения. О том, что он ей обещал. И то, что она услышала в ответ, повергло ее в еще больший шок, чем даже история с украденными деньгами. Оказалось, что Анжелика не просто какая-то случайная девица, подвернувшаяся Олегу под руку. Она была его бывшей коллегой. Они работали вместе в той самой крупной международной компании, откуда его так бесславно уволили. И их связь, как выяснилось, длилась уже почти два года! Два долгих года, на протяжении которых Тамара наивно верила в их семейное счастье, в его любовь, в его преданность. Два года, пока она надрывалась, пытаясь спасти их финансовое положение, пока она строила их общий бизнес, он жил этой двойной, лживой жизнью, встречаясь с другой женщиной, тратя на нее деньги, которые зарабатывала жена, и, вероятно, смеясь над ее наивностью за ее спиной.


Более того, по словам Анжелики, Олег не просто развлекался с ней от скуки. Он всерьез думал уйти к ней от Тамары! Просто, как выразилась любовница с циничной усмешкой на лице, «выбирал удачный момент, чтобы сделать это с наименьшими для себя потерями». Он ждал, пока жена раскрутит свою пышечную, чтобы, видимо, при разводе отхватить себе кусок побольше. А Анжелика, со своей стороны, не сидела сложа руки. Она, пользуясь своими старыми связями в той самой компании, активно «хлопотала» о том, чтобы Олега восстановили на прежней должности, или, на худой конец, взяли на какую-нибудь другую, не менее престижную.


— Понимаешь, дорогая, — с победной улыбкой говорила Анжелика, разглядывая свои длинные, покрытые ярко-красным лаком ногти, — Олег — мужчина амбициозный. Ему нужны не только деньги, но и статус, положение в обществе. А ты… ну что ты могла ему дать, кроме своего вечно кислого лица? Он просто задыхался рядом с тобой, в этой вашей мещанской рутине. А со мной он снова почувствовал себя мужчиной, настоящим, способным покорять вершины. И я была готова ему в этом помочь. В отличие от некоторых. Вот и все, ничего личного.


Тамара слушала этот поток ядовитых откровений, и ей казалось, что она проваливается в какую-то липкую, зловонную трясину. Каждое слово этой отнюдь не миловидной девушки было как удар хлыста, как пощечина. Она чувствовала себя такой униженной, такой растоптанной, такой обманутой, что хотелось просто встать и убежать, забиться в самый темный угол и выть от боли и бессилия. Но она сдержалась, дослушала все до конца, и когда Анжелика, наконец, выдохлась, исчерпав весь свой запас желчи и самолюбования, Тома поднялась из-за стола.

— Я могу только поблагодарить за такой красноречивый и развернутый ответ, — сказала она неожиданно спокойным, почти безразличным голосом, отчего та даже немного растерялась, — спасибо за откровенность. Познавательно и поучительно, что еще тут скажешь. Вам обоим — большого человеческого счастья. Если вы его конечно заслужили.

И, не дожидаясь ответа, она развернулась и вышла из кафе, оставив ошарашенную Анжелику одну, с открытым от удивления ртом и недопитым коктейлем.


На улице Тамара глубоко вздохнула, пытаясь протолкнуть ком, подступивший к горлу. Вся картина сошлась как пазлы. Теперь она знала все. И это знание, как ни странно, принесло ей не только боль, но и какое-то странное, горькое облегчение. Больше не было никаких сомнений, никаких иллюзий, никаких надежд. Все было предельно ясно. И решение, которое она должна была принять, тоже было ясным и однозначным.

Вернувшись домой, Тамара, не теряя ни минуты, начала собирать вещи. Не свои, нет, — Олега. Все его дорогие костюмы, рубашки, галстуки, его коллекцию часов, его книги, его диски — все аккуратно, но без всякой жалости, упаковывалось в большие чемоданы и сумки, которые она за последние два года успела сама ему накупить. Когда Олег, ничего не подозревая, вернулся домой, его ждал сюрприз: вещи, выставленные в прихожей у самой двери, и Тамара, стоящая рядом, с холодным, непроницаемым выражением лица.

— Что это значит? — опешил он, глядя то на чемоданы, то на жену.

— Это значит, Олег, что мы с тобой больше не живем вместе, — спокойно, почти бесцветным голосом ответила Тамара, — а это твои вещи, если ты еще не понял. Можешь забирать их и уходить. Ключи от квартиры оставишь на тумбочке.

— Том, у тебя все нормально с головой? Мы же обсудили все. Я извинился, я вернуу тебе эти деньги, да че ты кипятишься-то?

— А кто сказал, что дело только в деньгах? — Тамара перевела на него свой испепеляющий взгляд, — не подумал, что серая мышь, когда-нибудь узнает обо всем, правда?


Олег несколько секунд смотрел на нее, не веря своим ушам. Потом его лицо исказила злобная гримаса. Он, видимо, ожидал слез, упреков, мольбы остаться. Но не такой холодной, отстраненной решимости.


— Ах, вот как ты заговорила! — прошипел он, — решила меня выставить как самого виноватого, да? Ну и пожалуйста! Думаешь, я буду проситься обратно? Думаешь, я буду унижаться перед тобой? Да ни за что на свете! Уйду, и даже не обернусь! А ты… ты так и останешься одна, со своими вонючими беляшами и засраными пончиками! Провоняешься ими насквозь! И еще будешь локти кусать, будешь жалеть, что потеряла такого мужика, как я! Ты сама во всем виновата, ясно тебе?! Ты думала только о себе и о себе, не смогла дать мне то, что мне было нужно! А сейчас пробуешь меня оставить крайним?! Ну уж нет, дорогая. Развод, так развод — сама напросилась! Последние трусы разменяешь — и так не рассчитаешься, я тебя по свету пущу: как пришла ко мне ни с чем, так и уйдешь!


Он кричал, брызгал слюной, пытался ее задеть, унизить, но Тамара стояла молча, не реагируя на его истерику. Внутри нее как будто произошел атомный взрыв, когда выжженно все на многие километры вокруг. Больше не было ни любви, ни жалости, ни даже ненависти. Только холодное, звенящее безразличие. Наконец, Олег, поняв, что его тирады не производят никакого впечатления, схватил чемоданы и, громко хлопнув дверью вышел прочь.

Развод прошел на удивление быстро и в меру спокойно. Олег пробовал возражать, что-то делить, но юрист только развел руками. Кредит за дом платила жена и бизнес, как оказалось, Тома успела перед разводом переписать на маму, поэтому делить было практически нечего. Где и как он теперь будет жить, она не интересовалась. Ей было все равно. Она просто хотела как можно скорее перевернуть эту заляпанную страницу своей жизни и начать все с чистого листа.

После того, как формальности развода были улажены, и Олег окончательно исчез из ее жизни, забрав с собой не только свои вещи, но и все горькие воспоминания о прошлом, Тамара с головой, с каким-то даже остервенением, ушла в работу. «Пышка-душка», ее маленькое, но такое родное детище, стала для нее не просто бизнесом, приносящим доход, а настоящим спасением, ее единственной отдушиной.. Каждый день, с раннего утра и до позднего вечера, она проводила в своем кафе, вдыхая знакомые, успокаивающие ароматы свежей выпечки, ванили и корицы, которые, казалось, вытесняли из ее души горечь и пустоту.

Она с удвоенной, а то и с утроенной энергией взялась за восстановление того, что было так безжалостно разрушено Олегом. Она лично встречалась с каждым поставщиком, извинялась за задержки, договаривалась о новых условиях, восстанавливала утраченное доверие. Она пересмотрела все финансовые потоки, ввела строжайший учет и контроль, чтобы больше никогда не допустить подобной ситуации. Она придумывала новые, интересные позиции в меню — сезонные напитки, оригинальные начинки для пышек, легкие закуски, — стараясь привлечь еще больше посетителей и сделать свое кафе еще более популярным. Она всерьез задумалась о расширении, о поиске помещения для второго, а может, и третьего кафе, ведь спрос явно превышал возможности их маленькой кафешки. Работабыла для нее не просто способом забыться, а настоящим творчеством, источником вдохновения и жизненных сил.

Виктор Аркадьевич, как и обещал, стал для Тамы не просто инвестором, а настоящим, надежным партнером и мудрым, тактичным советчиком. Он не только помог ей финансово в самый критический момент, но и щедро делился своим бесценным многолетним опытом ведения ресторанного бизнеса, знакомил ее с нужными, влиятельными людьми в этой сфере, подсказывал верные стратегические решения, помогал избегать подводных камней, о которые так часто разбиваются начинающие предприниматели. Он был невероятно умен, образован, обладал тонким чувством юмора и каким-то врожденным тактом, который не позволял ему переходить границы деловых отношений, хотя Тамара не могла не заметить, что он смотрит на нее не только как на перспективного делового партнера. В его взгляде, в его голосе, в его жестах сквозило что-то большее — восхищение, нежность, какая-то особая, бережная забота, которая согревала ее и давала надежду на то, что не все мужчины одинаковы, что где-то еще существуют порядочность, верность и настоящее, глубокое чувство. Он никогда не навязывался, не торопил события, но его молчаливая поддержка, его искреннее участие в ее делах и проблемах были для Тамары дороже любых слов.

В один прекрасный день после очередного долгого, но на удивление успешного делового ужина, где они обсуждали детали открытия нового филиала в крупном торговом центре, Виктор Аркадьевич, подвозя ее до дома, решился на более откровенный, более личный шаг. Вечер был теплым, летним, город благоухал ароматами цветущих лип, и в воздухе витала какая-то особая, романтическая атмосфера. Они ехали, разговаривая о пустяках, и Тамара чувствовала себя на удивление легко и спокойно рядом с этим сильным, уверенным в себе, но таким деликатным мужчиной. У самого подъезда Виктор вдруг остановился и, мягко, но настойчиво взяв ее за руку, посмотрел ей прямо в глаза.


— Тамара, — сказал он тихим, немного взволнованным голосом, и его обычно такие спокойные глаза сейчас светились каким-то особенным, теплым светом, — вы совершенно удивительная, невероятная женщина. Сильная, талантливая, целеустремленная, и при этом такая хрупкая, такая женственная, такая красивая. Я искренне, всем сердцем восхищаюсь вами, вашей стойкостью, вашей добротой, вашей способностью находить силы и идеи всегда и везде. И я был бы безмерно, несказанно счастлив, если бы вы позволили мне… ну, скажем так, попытаться ухаживать за вами. Если бы мы могли быть не только успешными деловыми партнерами, но и… как думаете, у нас бы могло что-то получиться?


Тамара почувствовала, как горячая краска мгновенно заливает ее щеки, а сердце предательски учащенно забилось. Предложение Виктора Аркадьевича было совершенно неожиданным, хотя, если быть до конца честной с самой собой, где-то в глубине души она его предчувствовала, и, чего уж греха таить, оно было ей невероятно приятно. Витя ей действительно очень нравился — своей надежностью, своим умом, своей деликатностью, своей какой-то внутренней, мужской силой, которая не давила, а наоборот, поддерживала и вдохновляла. Но… это проклятое «но» все еще стояло непреодолимой стеной между ней и возможностью нового счастья.


— Виктор Аркадьевич, — тихо, почти шепотом, сказала она, осторожно, но решительно высвобождая свою руку из его теплой, сильной ладони, — вы очень хороший, очень порядочный, очень достойный человек. И я вам бесконечно, до глубины души благодарна за все, абсолютно за все, что вы для меня сделали в свое время. Вы буквально спасли меня и мое дело. Но… пожалуйста, поймите меня правильно. Я только что, совсем недавно, пережила очень тяжелое, очень болезненное расставание. Только оформила развод.. Я просто… я пока совершенно не готова к новым отношениям, я еще от предыдущих не успела очухаться. Ничего личного, но мне нужно время, очень много времени, чтобы прийти в себя, чтобы снова научиться доверять мужчинам, чтобы снова поверить в то, что любовь и верность существуют не только в книжках. Простите меня, если я резко выразилась, но…

Виктор Аркадьевич внимательно, не перебивая, выслушал ее сбивчивую, немного путаную речь, и в его умных, проницательных глазах не было ни тени обиды, ни капли разочарования. Только глубокое понимание, сочувствие и какая-то тихая, светлая грусть.

— Тома, за что мне на вас обижаться? Мы все взрослые люди, это вы меня извините, — мягко, почти отеческим тоном сказал он, и его голос звучал так искренне, что у Тамары навернулись на глаза слезы, — и я ни в коем случае не буду на вас давить или торопить. Если вы не готовы, значит, так тому и быть. Ваше душевное спокойствие для меня гораздо важнее любых моих личных желаний. Но я очень, очень надеюсь, что несмотря ни на что, мы с вами можем остаться добрыми, настоящими друзьями и что это никак не повлияет на ваше отношение ко мне. И, конечно же, надежными, успешными деловыми партнерами. Ваше дело — это и мое дело тоже, и я верю в его блестящее будущее.


— Конечно, Виктор Аркадьевич, — с огромным облегчением и искренней благодарностью выдавила из себя Тома, чувствуя, как тяжелый камень свалился с ее души, — друзьями и партнерами — обязательно. Я очень ценю вашу дружбу и вашу поддержку.

Они тепло, по-дружески пожали друг другу руки, и Тамара, поднимаясь к себе в квартиру, вдруг почувствовала, что, возможно, не все еще потеряно в ее жизни. Что, может быть, когда-нибудь, когда все раны окончательно затянутся, когда утихнет боль от предательства, она сможет снова кому-нибудь открыться, возможно встретит еще свою первую любовь. А сейчас — ее ждала работа, ее любимая «Пышка-душка», новые амбициозные планы, новые, еще не покоренные вершины. И верный, надежный друг и мудрый партнер Виктор Аркадьевич рядом. Этого пока было более чем достаточно для того, чтобы чувствовать себя не такой уж одинокой и несчастной. Этого было достаточно для того, чтобы жить и двигаться вперед.
https://ok.ru/group/70000003917036/topic/158008125767148
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала.