Весной 1945 года советские войска при штурме крупных немецких городов столкнулись с массовым применением немцами противотанковых гранатомётов — многоразовых «панцершреков» и одноразовых «панцерфаустов»/«фаустпатронов». Эффективность этого оружия до сих пор вызывает многочисленные споры. В работах отечественных исследователей встречаются утверждения, что массовая установка на бронетехнику защиты от фаустпатронов являлась совершенно бессмысленной тратой сил и времени и не обеспечивала необходимой защиты от кумулятивной боевой части фаустпатрона. Попробуем доказать, что в этом вопросе не всё так однозначно, как может показаться на первый взгляд, и что ставить точку в данной теме ещё рано.

Существует мнение, что массовая установка перед Берлинской операцией на советскую бронетехнику противокумулятивных экранов могла снизить потери от фаустпатронов. Согласно противоположной точке зрения, экраны на танки не устанавливались, так как проводившиеся перед началом Берлинской операции испытания были признаны неудачными и даже разочаровывающими, показали бесполезность экранов, в связи с чем их массовая установка на танки не производилась. Часто в спорах апологеты теории о бесполезности установки противокумулятивных экранов ссылаются на мнение уважаемого отечественного историка Алексея Исаева, который в своих книгах «Берлин 45-го: Сражения в логове зверя», «1945. Последний круг ада. Флаг над Рейхстагом» и в других публикациях категорично утверждает: «Однако в целом можно констатировать, что массовая установка экранов на танки и САУ, наступающие на Берлин, была бы бесполезной тратой сил и времени. Экранировка танков только ухудшила бы условия посадки на них танкового десанта. Боевые машины всё равно бы поражались фаустниками. Экранировка не получила широкого распространения в последних сражениях войны вследствие доказанной опытным путём её ничтожной эффективности…»

Обычно это мнение авторитетного историка приводится в качестве основного доказательства бесполезности установки противокумулятивных экранов на бронетехнику перед штурмом Берлина и сомнениям не подвергается. Подобный вывод Алексей Исаев делает на основе якобы неудачных испытаний двух вариантов экранов, проводившихся во 2-й гвардейской танковой армии, и на результатах обстрела трофейного немецкого танка Pz.Kpfw.IV на полигоне в Кубинке.

Действительно, на испытаниях, проведённых управлением бронетанкового снабжения и ремонта 2-й гвардейской танковой армии, проверялось два варианта противокумулятивных экранов. В первом варианте испытывались сетчатые экраны, набранные из железного прутка диаметром 4 мм с шагом между прутками 40 мм. Вторым способом экранировки являлся железный лист толщиной 1,5 мм. Оба варианта экранов крепились сваркой на кронштейнах на расстоянии 600 мм от борта танка. Выстрел из фаустпатрона производился с расстояния 12 метров. В результате как сетка, так и железный лист были разорваны в месте попадания и имели прогиб в сторону брони, а в броне танка в обоих случаях образовалась сквозная пробоина диаметром 30 мм, тогда как пробоина в броне танка без защитных экранов имела диаметр до 70 мм.

Проведённые испытания показали, что оба способа экранирования уменьшают размер пробоины более чем в два раза, но броню танка от пробития не предохраняют. Вроде бы, действительно, испытания окончились неудачей — броня пробита, экран не работает, а, значит, не нужен. При всём этом в документах 2-й гвардейской танковой армии нигде не делается вывод о ненужности экранов. В том же докладе армии в выводах по испытанию двух вариантов экранов сказано:
«Сравнение описанных способов экранировки показывает, что применяемая экранировка уменьшает размер пробоины более чем в два раза, но броню танка от разрушения не предохраняет. В целях предупреждения потерь от фаустпатронов следует продолжить опыты по экранировке танков бронированными листами, толщина которых должна быть примерно 6–8 мм (точно толщину экрана следует установить экспериментально), установленными на расстоянии 600 мм от поверхности брони. Количество крепящих кронштейнов должно обеспечивать достаточную жёсткость экранов».

Из приведённого выше текста видно, что представители 2-й гвардейской танковой армии, несмотря на неудачу первого испытания, посчитали, что опыты необходимо продолжить, но, судя по всему, на этом успокоились и прекратили дальнейшие опыты. Это довольно странно, так как если бы реальной целью испытаний была попытка найти какую-нибудь защиту от фаустпатронов, то следовало попробовать и другие варианты — например, испытать экраны другой толщины, установленные на другом расстоянии от брони либо под другими углами и т.д. Но после первой же неудачи других попыток не последовало, как будто всё делалось для галочки — мол, мы попробовали, но ничего не вышло. Поэтому столь категоричный вывод уважаемого Алексея Валерьевича выглядит довольно странно, да и в докладе о боевых действиях 2-й гвардейской танковой армии говорится следующее: «В связи с применением противником в массовом масштабе реактивных средств борьбы с танками (фаустпатроны, оффенроры), необходимы средства защиты брони танков в виде защитных сеток или иных технических приспособлений, ослабляющих и защищающих броню от действия фаустмин (экранировка танков, действующих в составе штурмовых групп)».

Если испытания экранов закончились неоспоримой неудачей, и экраны полностью бесполезны, то зачем писать о необходимости подобной защиты?

Испытания трофейного экранированного танка Pz.Kpfw.IV на полигоне в Кубинке вообще вызывают удивление, так как немецкие экраны — как из металлического листа, так и сетчатые — разрабатывались для защиты от бронебойных пуль советских противотанковых ружей, с чем они успешно и справлялись, и было бы удивительно, если бы они надёжно защищали ещё и от воздействия кумулятивной боевой части фаустпатрона. Да и вообще есть сомнения, что данные этого испытания были переданы в действующую армию и были там широко известны.

В качестве ещё одного тезиса о ненужности установки противокумулятивных экранов на танки Алексей Валерьевич в своих работах приводит такую выдержку из отчёта 7-й отдельной гвардейской тяжёлой танковой бригады (огв. ттбр): «Приварка кронштейнов ремонтными силами бригады не даёт должных результатов, вследствие большой силы взрыва (от фаустпатронов) кронштейны не выдерживают».

Вроде бы, и тут испытания закончились неудачей, но опять не всё так однозначно. Уважаемый Алексей Валерьевич немного слукавил, и это обрезанная цитата, которая в оригинальном варианте сильно меняет смысл:

«При бое в крупном населённом пункте целесообразно делать предохранительные сетки от воздействия фаустников противника, но приварка кронштейнов ремонтными силами бригады не даёт должных результатов, вследствие большой силы взрыва (от фаустпатронов) кронштейны не выдерживают. Необходимо при производстве танков на заводах промышленности изготовлять такие кронштейны как единое целое с корпусом танка.

В прошедших боях в Берлине наибольшее количество танков и самоходных установок имели повреждения от фаустпатронов. Испытание в корпусах экранировки танков показали, что сетка из 4-мм проволоки, установленная в качестве экрана на расстоянии 600 мм от брони, даёт уменьшение пробоин в броне в два раза. Это подтверждает возможность выбора такого экрана, который полностью поглотит энергию фаустпатрона и предохранит основную броню от сквозного пробития. Необходимо испытание экранов продолжить».

В данном случае хорошо видно, что танкисты бригады считают установку защитных экранов нужной, но при этом подчёркивают, что они должны быть изготовлены не кустарным способом, а в заводских условиях, и что необходимы последующие испытания.

Самое интересное, что, согласно отчётам и докладам с фронта, были и такие танковые соединения и части, в которых боевые испытания экранов прошли успешно, о чём отечественные историки обычно не пишут, хотя, работая с документами, не могли не встречать эту информацию. Одним из таких соединений был 11-й танковый корпус (тк), танкисты которого придерживались мнения, что установка защитных экранов оказалась полезной и нужной. В докладе о боевых действиях корпуса говорится:

«Опыт уличных боёв в городе Берлин показал, что немецкие противотанковые средства ближнего боя «фаустпатрон» и «панцершрек» наносили значительный ущерб наступающим танкам. Для уменьшения уязвимости танков корпус практиковал установку экранов. К броне башни и корпуса танка на удалении 15–20 см на кронштейнах приваривались листы железа 1,5 см или сетка из проволоки сечением 4 мм. Дополнительные сооружения на работе двигателя и экипажа танка не отражались. Действовавшие в боевых порядках танки с установленными экранами показали, что экран является надёжным средством защиты и в большинстве случаев предохраняет танки от разрушения. Ввиду окончания боевых действий опыт не получил развития и требует дальнейшего изучения.

Выявлено, что общевойсковая пехота в уличных боях покидала танки и оставляла их без прикрытия от фаустников противника. С целью совместных действий и надёжного прикрытия танкам необходимо придавать мотопехоту, обученную вести бой совместно с ними».

Как видно, и в данном случае опыт применения экранов — причём, по конструкции аналогичных тем, что испытывались во 2-й гвардейской танковой армии — оказался положительным. Широко известны и берлинские снимки танков 20-й танковой бригады (тбр) с установленными на них сетчатыми экранами. В отчётах 65-й тбр того же корпуса упоминается, что во время штурма Берлина шедшие впереди штурмовой группы три танка были экранированы. На 30 апреля в строю 65-й тбр имелось 24 танка, пять из которых были экранированы. Указанная в документе 1,5-см толщина листа, очевидно, содержит ошибку, так как в отчёте об эксплуатации, ремонте и эвакуации танков за время боевых действий 11-го тк с 16 апреля по 3 мая 1945 года указано: «От поражения фаустгранатой танк хорошо предохраняется экраном из 1,5-мм железа или сетки из проволоки сечением 4 мм».

Довольно интересный момент — экраны, по своей конструкции схожие с теми, что во 2-й гвардейской танковой армии не выдержали испытаний, в данном случае применялись вполне успешно, причём в боевых условиях. В чём причина подобной разницы в результатах, не совсем понятно. Алексей Исаев делает предположение, что это может быть связано со следующим: «Тип использованного для испытаний в 5-й ударной армии противотанкового гранатомета, к сожалению, не указывался. Скорее всего, это был менее мощный Faustpatrone 30 (Фаустпатрон 1). Возможно также, что определенное влияние на успех испытаний оказал тот факт, что экранами оснастили тяжелый танк «ИС» с более толстой броней».

По поводу этого предположения можно сказать, что Faustpatrone 30, он же Panzerfaust 30 Klein с бронепробиваемостью 140 мм, а не 200 мм, как у последующих моделей, был выпущен относительно небольшой серией, ещё в 1943 году начал заменяться на модель Panzerfaust 30 Gross с повышенной бронепробиваемостью и весной 1945 года встречался довольно редко, если вообще имелся, а наиболее распространённой моделью на тот момент был Panzerfaust 60. Да и в 5-й ударной армии проводилось не просто испытание в полигонных условиях, а именно активное применение экранов в боевых условиях. Ну и защитные сетчатые экраны устанавливались, в основном на Т-34, а не на ИС-2.

Противокумулятивные экраны испытывались и на танках 220-й отдельной танковой бригады (отбр), тоже принимавшей участие в штурме Берлина в составе 5-й ударной армии. В Берлине танки Т-34 и самоходки ИСУ-122 220-й отбр действовали в составе штурмовых групп, в состав которых входило: танков Т-34 — 3 шт., ИСУ-122 — 2 шт., автоматчиков — до роты и отделение сапёров. Интересно, что во время уличных боёв в Берлине бригада не встретила ни одного немецкого танка или самоходного орудия, а её основным противником была артиллерия и фаустники. На начало операции в 220-й отбр было 27 танков Т-34 и 27 самоходок ИСУ-122, в ходе боёв с 14 апреля по 2 мая 1945 года бригада потеряла сгоревшими 12 Т-34 и 14 ИСУ-122, жертвами артиллерии стали 18 Т-34 и 8 ИСУ-122, на счету фаустпатронов было 4 Т-34 и 5 ИСУ-122. По поводу эффективности противокумулятивных экранов в отчёте о боевых действиях 220-й отбр отмечено: «Испытываемый в бою экранированный танк вполне себя оправдал как средство, сокращающее потери от фаустпатронов. Основным средством борьбы противника с нашими танками следует считать фаустгранату. Отсюда, как вывод — танки необходимо из имеющихся в части или соединении технических средств оборудовать экранами, которые значительно уменьшают процент потерь в уличных боях».

Как видно, и в 220-й отбр опыт экранировки танка (или танков) тоже признан положительным. Причём, похоже, что и в 11-м танковом корпусе и в 220-й танковой бригаде танковый десант не испытывал каких либо особых затруднений при посадке на танки с установленными защитными экранами и передвижении на них — по крайней мере, в документах этих соединений ничего подобного не отмечено. Вообще, вероятно, сетования на то, что экраны могут как-то мешать танковому десанту, можно считать необоснованными. В уличном бою пехота должна, в основном, двигаться впереди танков и зачищать ближайшие здания от вражеских фаустников, при этом экраны на танках им никак не могут мешать. В краткой сводке обобщённого боевого опыта частей БТиМВ 1-го Белорусского фронта сказано: «При ведении уличных боёв танковыми соединениями десант на танки не садится, так как он несёт большие потери от пулемётного огня противника, миномётов и кирпичей разваливающихся зданий».

Хотя в период уличных боёв в Берлине встречался тактический приём, когда 2–3 танка с десантом пехоты и парой пушек на прицепе, на предельной скорости, не взирая ни на что и ведя сильный огонь из всех видов оружия, проскакивали 5–6 домов, врываясь в тыл противника, после чего десант спешивался и завязывал бой, но это было не часто.

А имеющиеся, хоть и немногочисленные, архивные снимки показывают, что на марше пехота вполне нормально размещается на экранированных танках. Да и многочисленные немецкие снимки демонстрируют, что вражеская пехота с лета 1943 года, когда на немецкой бронетехнике начали применять навесные экраны-«шурцены», часто передвигалась верхом на своих экранированных танках и штурмовых орудиях, и наличие экранов особых проблем с посадкой на танки и передвижении на них у вражеских пехотинцев не вызывало.

Также в отчёте 220-й отбр отмечено, что большую роль в уличных боях сыграли зенитные пулемёты, установленные на ИСУ-122, с помощью которых велась борьба с фаустниками, засевшими на 3–4 этажах зданий.

Имеется и документ с приказом командующего БТиМВ 5-й ударной армии от 30 апреля 1945 года, направленный командирам танковых частей армии, с требованием максимально ускорить оборудование всех танков экранами. В приказе говорится следующее:

«Проведённые испытания в условиях боевой обстановки танков (самоходных установок), покрытых сетчатым экраном, показали, что экран является эффективным средством, предохраняющим танк (самоходную установку) при попадании в него фаустгранаты. Танк ИС-122, покрытый сетчатым экраном, несмотря на четырехкратное попадание в него фаустгранаты, остался невредим.

Командующий БТиМВ 5-й ударной армии приказал:

1. Максимально ускорить покрытие всех танков и СУ экранами.

2. Ежедневно доносить одновременно с бронесводкой:

а) количество танков, экранированных за день;

б) количество танков (экранированных), участвовавших в бою».

Можно предположить, что испытания экранов на танках ИС-2 проводились в 11-й или 67-й огв.ттбр, которые были в составе 5-й ударной армии. По крайней мере, в отчёте 11-й огв.ттбр указано: «При выходе частей бригады и стрелковых частей к пригородам Берлина были созданы штурмовые группы. В состав штурмовых групп входили 1–2 танка, оборудованные экранами от поражения фаустпатронами, 2–4 самоходные установки, 1–2 батареи 76-мм пушек, 2–3 роты автоматчиков, вооружённые автоматами и гранатами, и отделение сапёров с подрывными средствами».

Из всех этих вышеприведённых примеров видно, что установка на танки и самоходные установки защитных экранов всё же вполне могла снизить потери в уличных боях от немецких противотанковых гранатомётов. И не совсем понятно, почему этим вопросом нельзя было озаботиться заранее, до штурма Берлина. Да и опыт установки «кустарной» защиты на танки «Шерман» — например, в виде мешков с песком, который практиковали американские танкисты с лета 1944 года — показывает, что подобным образом тоже вполне можно было усилить защиту танков. Согласно результатам испытаний, проведенных канадцами летом 1944 года, было установлено, что стальной экран толщиной 5 мм, установленный на расстоянии 300 мм от брони с зазором, заполненным мешками с песком, оказался эффективной защитой от кумулятивной струи фаустпатрона. К сожалению, подобная самодеятельность, широко практиковавшаяся в бронетанковых частях Союзников, в советских танковых частях особо не поощрялась и в массовом порядке была попросту невозможной.

К сожалению, поиски и испытания защиты от фаустпатронов в Советском Союзе начались слишком поздно, велись не слишком активно, а с окончанием Берлинской операции вообще были прекращены. Не исключено, что упомянутые выше испытания во 2-й гвардейской танковой армии были плохо проведены, или проводились вовсе не для того, чтобы что-то реально выяснить, а только чтобы убедить высшее начальство в малой эффективности экранов и не тратить время и ресурсы на их разработку, производство и установку.

Далее хотелось бы немного поговорить о немецких заявках на советские танки, уничтоженные фаустпатронами в Берлине. К примеру, всего за несколько дней напряжённых городских боёв с 26 апреля по 1 мая в секторе обороны дивизии СС «Нордланд», по немецким данным, было уничтожено 108 советских танков, из этого количества 62 танка, уничтоженных фаустпатронами, пошли на счёт истребительно-противотанковых отрядов французского штурмового батальона дивизии СС «Шарлемань». По имеющейся информации, за успехи в борьбе с советскими танками четверо солдат французского батальона 29 апреля 1945 года были награждены Рыцарскими крестами:

оберштурмфюрер Вильгельм Вебер (Wilhelm Weber) за 13 подбитых танков.

гауптштурмфюрер Анри-Жозеф Фене (Henry Joseph Fenet) за 8 подбитых танков.

унтершарфюрер Эжен Воло (Eugène Vaulot) за 8 подбитых танков.

обершарфюрер Франсуа Аполло (Francois Apollot) за 6 подбитых танков.

Кроме французов, за уничтожение советской бронетехники в этот же день были награждены и двое немецких истребителей танков. Бывший танкист и командир «Тигра» 102-го ттб СС обершарфюрер Вилли Фей (Willi Fey) получил Рыцарский крест за 8 танков, подбитых им с 23 по 28 апреля 1945 года. Этим он увеличил общее количество уничтоженных им в ближнем бою танков до 12. Унтерштурмфюрер Карл-Хайнц Гислер (Karl-Heinz Giesler) из дивизии СС «Нордланд» был награждён Рыцарским крестом за 11 подбитых танков.

Награды всем вышеупомянутым были якобы вручены бригадефюрером СС Вильгельмом Монке в подвале рейхсканцелярии. Тут необходимо заметить, что по большинству вышеупомянутых награждённых, подтверждений награждения в Бундесархиве нет, как нет и подтверждений их побед. А сам Вильгельм Монке в послевоенные годы из вышеуказанного списка смог уверенно вспомнить только награждение Вильгельма Вебера.

Кроме того были и другие бойцы батальона «Шарлемань», заявлявшие о подбитии танков, но не получившие столь высоких наград, например унтершарфюрер Роже Альбер-Брюне (Roger Albert-Brunet), заявивший об уничтожении 4 танков и награждённый за это Железным крестом I класса.

В общем, понятно, что цифра в 62 танка уничтоженных фаустниками французского штурмового батальона «Шарлемань», по вполне объективным причинам является несколько завышенной, но насколько именно, установить уже не представляется возможным.

Часто можно встретить мнение, что это совершенно фантастические цифры и немецкие заявки о потерях советских танков на улицах Берлина сильно завышены, и в некоторых случаях это именно так. Но если посмотреть реальные потери советских танковых подразделений, которые вели бои в районе Ангальтского и Потсдамского вокзалов и улиц Саарланд-штрассе и Вильгельм-штрассе, то становится видно, что цифра в 62 танка, выведенных из строя за несколько дней боёв в этом районе не кажется такой уж нереальной. Конечно же, при этом далеко не вся советская бронетехника потерянная в этом районе была жертвой фаустников, какая-то часть наверняка была подбита немецкой артиллерией или танками, но насколько завышены заявки фаустников установить уже не получится.

При этом необходимо учитывать, что в дыму, пыли и суматохе боя, сразу несколько фаустников, часто ведущие залповый огонь по одному и тому же танку и сразу после выстрела меняющие позицию, что бы не попасть под ответный огонь, просто не имеют возможности наблюдать за результатами своих выстрелов и адекватно подсчитывать реально подбитые или уничтоженные ими танки. Да и вообще, в подобных случаях довольно проблематично понять кто именно подбил тот или иной танк и подбил ли вообще. Всё это накладывается на обычное человеческое стремление выдавать желаемое за действительное, когда кажется, что каждый твой выстрел — это попадание, а каждое попадание — это подбитый танк. Всё это накладывалось на желание получить желанную награду (Железный или Рыцарский крест) и на отсутствие какой либо объективной проверки заявок на уничтоженные танки. Поэтому определённый процент завышения данных о победах тут будет попросту неизбежен и к этому надо относиться абсолютно спокойно и не удивляться подобному.

Итак, в указанном выше районе, поддерживая стрелковые дивизии, наиболее крупными танковыми подразделениями были части 11-го гв.тк и 7-й огв.ттбр, действовавшие у Потсдамского и Ангальтского вокзалов и улиц Саарланд-штрассе и Вильгельм-штрассе. Расположенная рядом улица Фридрих-штрассе была непроходима для танков, так-как была заблокирована развалинами зданий, а проложенный под улицей тоннель метро в нескольких местах обвалился, поэтому на ней шли, в основном пехотные бои.

Бригады 11-го гв.тк потеряли в этих боях сгоревшими и подбитыми около 40 танков и СУ, а общие потери 7-й огв.ттбр. в этом районе составили около 20 ИС-2, больше половины которых сгорели. Действовавшие рядом, у Вильгельм-штрассе и Фридрих-штрассе 11-й гв.ттп и 220-я отбр в общем потеряли не менее 10 ИС-2, Т-34 и ИСУ-122. Из этих цифр видно, что в данном случае немецкие заявки не лишены оснований, да и упорная оборона противника в этом районе отмечена в документах советских частей. В ЖБД 11-го гв.тк отмечено, что наступавшие вдоль Саарланд-штрассе танки 44-й и 45-й гв.тбр и мотострелки 27-й гв.мсбр «встретили сильный огонь артиллерии и фаустников противника и дальше продвинуться не смогли». Из доклада о боевых действиях 7-й огв.ттбр: «Район Ангальтского вокзала и сев.-зап. противник оборонял с исключительным упорством, имея большое количество фаустников, которые стреляли по танкам, орудиям и пехоте наших частей, даже когда оставались в тылу нашей пехоты».

Ну и в заключение хотелось бы немного коснуться темы потерь от фаустпатронов в ходе уличных боёв в Берлине. Читая публикации современных историков и исследователей, складывается впечатление, что данное оружие было малоэффективно и потери от него были мизерные, при этом часто приводятся только безвозвратные потери советских танков, а количество подбитых танков обычно не учитывается. Кроме того, в основном оперируют цифрами потерь крупных соединений уровня танковой армии, хотя если посмотреть потери более мелких подразделений (бригад или полков), то в этом случае процент потерь от фаустпатронов может заметно увеличиться.

Ещё надо учитывать, что выборки по распределению причин поражения танков зачастую не полные, так как в некоторых случаях осматривалась только небольшая часть выведенных из строя машин. При этом, если почитать документы советских танковых (да и не только) частей, штурмовавших Берлин, то буквально везде можно встретить сетования на потери от вражеских фаустников, засевших на чердаках и в подвалах зданий и упорно сопротивляющихся, для уничтожения которых часто приходилось полностью разрушать и сжигать здания.

Из краткой сводки обобщённого боевого опыта частей БТиМВ 1-го Белорусского фронта: «Фаустпатроны были освоены в немецкой армии и стали поступать в массовом количестве на вооружение пехоты. Кроме того, было установлено, что немецкое командование вооружало фаустпатронами и местное население. Фаустники сыграли немалую роль в борьбе с нашими танками, поэтому борьба с ними для наших войск стала одним из важнейших вопросов».

В боевом донесении 29-го гв.ск за 28 апреля отмечено: «Противник в течение суток на рубеже севернее канала Ландвер оказывал сильное огневое сопротивление. Особенно широко применял огонь фаустпатронов».

Из отчёта о боевых действиях 1-го мк: «Фауст противник использовал умело, как эффективное средство борьбы с нашими танками и пехотой».

В боевом донесении штаба 45-й гв.тбр 11-го гв.тк за 28 апреля говорится: «Основным средством борьбы с танками противник продолжает применять в большом количестве «фаустпатроны», в большинстве случаев ведя огонь по нашим танкам залпами из 10–25 «фаустпатронов», одновременно из нескольких домов. Вместе с тем, противник применяет огонь «фаустпатронов» по нашей пехоте, наступающей небольшими группами и даже в одиночку».

Из отчёта о боевых действиях 220-й отбр: «Уличные бои за Берлин противник вёл мелкими группами по 15–20 человек, обороняющими баррикады, дома, мосты и т.д., хорошо вооружёнными личным оружием и в особенности фаустпатронами как основным средством борьбы с нашими танками в уличных боях, а также разрушения прикрытий».

В докладе о боевых действиях 7-й огв.ттбр говорится: «В тех случаях, когда пехота, скрываясь в подъездах зданий и подвалах, не обеспечивает безопасности танков от фаустников, танки несут большие потери и продвигаться вперёд не могут. Перед мостом через Ландвер-канал южнее Ангальтского вокзала противник настроил баррикад и завалов. За баррикадами и в зданиях непосредственно за каналом были посажены фаустники, которые расстреливали танки даже тогда, когда наша пехота была впереди танков на удалении 20–30 метров».

В отчёте о боевых действиях 11-го гв.тк за Берлинскую операцию с 14 апреля по 2 мая 1945 года написано: «Бои носили напряжённый характер. Противник ожесточённо сопротивлялся, поэтому корпус понёс большие потери: около 70% танков — 101 потеряны безвозвратно. Подавляющее большинство танков потеряны от фаустпатронов».

Также в отчёте отмечено, что противник огнём из стрелкового оружия отсекает пехоту от танков, по которым затем ведёт сильный залповый огонь из «фаустов», о самом фаустпатроне написано, что это средство весьма эффективное, простое в обращении, простое по конструкции и дешёвое в производстве.

В отчёте 36-й тбр 11-го тк, потерявшей в уличных боях в Берлине 8 Т-34 сгоревшими и 20 подбитыми, указано: «Нужно отметить, что пехота зачастую отрывалась от танков, что снижало темп наступления и приводило к большим потерям от фауст-гранатомётчиков».

На пехоту жаловались и танкисты 11-го тк: «Во время боёв за Берлин танковым бригадам было придано по одному мотострелковому батальону мотострелковой бригады корпуса. Это было вызвано тем, что пехота 5-й ударной армии почти во всех случаях не прикрывала танки. Увлекаясь подвалами и чердаками, она рассредоточивалась, в результате чего танки оставались на улице одни, и в то время, когда танки продвигались вперёд, пехота оставалась позади, и танки вынуждены были поджидать её».

В отчётах 11-го тк указано, что за время Берлинской операции от воздействия фаустпатронов корпус потерял в общем 41 танк и самоходную установку (26 сгоревших, 15 подбитых); практически все они были потеряны именно в ходе городских боёв.

Из отчёта 49-й гв.тбр 12-го гв.тк, потерявшей за операцию 29 танков сгоревшими и 29 подбитыми: «Отрицательной стороной ведения уличных боёв в городе Берлин явилось использование танков всех видов без поддержки пехоты, в результате чего танковая бригада понесла большие потери в танках и экипажах от огня гранатомёта противника панцерфауст. Наша пехота не всегда поддерживает танки, зачастую прячется за домами и в подвалах, не ведя совсем огня по противнику, в результате чего танковые части несут большие потери».

Из боевого донесения 11-го огв.ттп за 25 апреля 1945 года: «Пехота впереди танков не идёт. В приказном порядке танки посылают вперёд, и в течениие всего боя танки вели бой без пехоты и артиллерии».

В докладе о боевых действиях 67-й огв.ттбр указано, что за время Берлинской операции потери бригады составили 100 выведенных из строя ИС-2, из них 30 — безвозвратно. Из общего количества артиллерийским огнём было подбито 50 ИС-2, в том числе 12 безвозвратно, а фаустпатронами был подбит 41 танк, в том числе 18 безвозвратно. Из этих цифр видно, что потери в бригаде от артиллерии и от фаустпатронов распределились примерно поровну, а безвозвратные потери от фаустпатронов были даже больше.

Нужно отметить один интересный момент. Известный исследователь бронетанковой техники Юрий Пашолок в своей статье «Теория бронетанковых заблуждений: победный 45-й» утверждает, что по статистике 1-го Белорусского фронта «из 419 танков ИС-2, подбитых за апрель 1945 года, на долю противотанковых гранатомётов приходится 39, из них 12 потеряны безвозвратно». Трудно сказать, из какого документа взяты эти данные, но даже потери за апрель 1945 года всего пары бригад перекрывают эти цифры: 7-я и 67-я огв.ттбр потеряли от фаустпатронов 11 и 18 ИС-2 соответственно.

Им вторят документы других полков и бригад. Так, справка по потерям матчасти, составленная управлением БТиМВ 1-го Белорусского фронта за период с 14 апреля по 5 мая 1945 года, сообщает, что всего по фронту потерян 471 ИС-2, в том числе 179 безвозвратно. Из общего числа от огня артиллерии потеряно 359 танка, от фаустпатронов — 54, подорвалось на минах — 40, от действий авиации — 5, застряло в болотах — 13.

Журнал боевых действий 64-й огв.отбр за 1 мая 1945 года свидетельствует: «Противник прежней группировкой пытается удержаться на северном берегу Ландвер-канала, ведёт сильный артиллерийско-миномётный огонь и огонь фаустпатронами… К утру через мост переправилось до роты пехоты и 6 танков. При переправе противник фаустпатронами зажёг два танка — один из них на мосту. Противник сильным огнём фаустпатронами препятствует дальнейшей переправе… Дома зажечь не удалось, так как огнём из артиллерии они превращены в груды кирпичных развалин, из которых продолжают вести огонь автоматчики противника, вооружённые фаустпатронами. При попытке эвакуировать с моста сгоревший танк фаустники зажгли ещё один танк, несмотря на организованное огневое прикрытие буксировки и поставленную дымовую завесу».

В отчёте 2-й гвардейской танковой армии указано, что по результатам осмотра танков и самоходных орудий, уничтоженных в ходе Берлинской операции, установлено следующее: «Наибольшее количество танков выведено из строя артиллерийским огнём, далее идут потери от фаустпатронов, от авиации и от мин. Наибольшее количество танков выводится из строя фаустпатронами в населённых пунктах. Особенно широко противник применял фаустпатроны в уличных боях в городе Берлин, и здесь потери от фаустпатронов наибольшие».

Из отчёта управления БТиМВ 3-го Украинского фронта: «Необходимо отметить, что за последний период противник для борьбы с нашими танками широко применял «фаустпатроны». Если в первый период боёв в марте месяце «фаустпатроны» противником были применены единицами, то в апреле, особенно в уличных боях в крупных населённых пунктах, «фаустпатроны» применялись группами по 6–8 единиц одновременно. Огонь вели, как правило, с дистанции от 50 до 100 метров. Истребители, ведущие борьбу с нашими танками из «фаустпатронов», вполне подготовлены к их применению».

В указаниях по борьбе с противотанковыми средствами ближнего боя, выпущенных управлением БТиМВ 1-го Белорусского фронта 22 апреля 1945 года, сказано: «Противник в большом количестве применяет достаточно эффективные противотанковые средства ближнего боя, от которых в ходе начавшегося 16 апреля 1945 года наступления танковые части понесли довольно ощутимые потери, составляющие около 20% от общего числа потерянных танков и самоходных орудий. Для борьбы с нашими танками противник создал специальные танкоистребительные команды, подразделения и части, которые вооружены 88-мм реактивными противотанковыми ружьями «оффенрор» и «фаустпатрон».

Далее, в документе указано, что в целях уменьшения потерь танков и СУ командующий БТиМВ 1-го Белорусского фронта среди прочего приказал: «Уделить самое серьёзное внимание борьбе с истребителями танков, вооружёнными «фаустпатронами» и реактивными противотанковыми ружьями, учитывая особенности ведущихся ныне и предстоящих боёв в условиях крупных населённых пунктов».

Обычно в различных публикациях пишут, что максимум потерь от фаустпатронов, достигнутый в Берлинской операции, был зафиксирован во 2-й гвардейской танковой армии и составил 22,5% от общего числа потерь. Но встречаются и другие цифры. Например, довольно красноречиво об эффективности немецких противотанковых гранатомётов говорится в рапорте оперативного отдела 1-й гвардейской танковой армии:

«Боевые операции, проведённые войсками 1-й гвардейской танковой армии в 1945 году, показали, что насыщенность немецкой армии противотанковыми средствами ближнего действия — «панцершрек», «оффенрор» и особенно «фаустпатрон» — значительно повысилась по сравнению с операциями 1944 года.

Рост потерь наших танков в результате массового применения противником противотанковых средств ближнего боя (в % к общему числу потерь) свидетельствует о растущей эффективности использования этого оружия. Насколько эффективно это средство, видно из следующих цифр:

Безвозвратные потери 1-й гвардейской танковой армии в танках от фаустпатронов в 1944 году составляли 4 танка; за январь-февраль 1945 года — 16 танков, или 23,5% к общему числу безвозвратных потерь в танках за этот период; за март — 30 танков, или 30,6% к общему числу безвозвратных потерь в танках. Имеются случаи, когда большую часть безвозвратных потерь в танках части несут от применения противником средств противотанковой борьбы ближнего действия. Так, 45-я гв.тбр 11-го гв.тк в январских боях 1945 года из 6 сгоревших танков 5 потеряла от фаустпатронов.

Анализ 190 случаев боевых повреждений танков и самоходных установок январь-февральской операции 1945 года показал:

а) боевые повреждения от применения противником противотанковых средств ближнего действия составляют 20% к числу рассмотренных случаев;

б) по танкам Т-34 из 135 рассмотренных случаев повреждено «фаустпатронами» 33 танка, или 24,5%, из них от попаданий: в башню — 10 случаев, в пушку — 3 случая, в корпус — 17 случаев, в ходовую часть — 3 случая;

в) по СУ-85 из 11 повреждений — от «фаустпатрона» одно (попадание в опорные катки);

г) по СУ-76 из 18 случаев — от «фаустпатрона» четыре случая (в пушку — 1, броня башни — 1, бортовая броня — 2);

д) из 14 случаев боевых повреждений ИС-122 и ИСУ-122 — от «фаустпатронов» повреждений не было».

Подытоживая всё сказанное выше, нужно заметить, что фаустпатрон, конечно же, не был чудо-оружием, каким его пыталась изобразить пропаганда Третьего рейха, но он не был и малоэффективным эрзац-оружием, каким его пытаются представить некоторые современные авторы. Сравнивать эффективность фаустпатронов с артиллерией вообще бессмысленно, как и потери от этих видов вооружений. Для своего времени фаустпатрон был вполне современным индивидуальным противотанковым оружием пехотинца, позволявшим морально устойчивой пехоте вполне успешно бороться с танками.

Фаустпатрон явился родоначальником такого современного образца вооружения, как противотанковые гранатомёты одноразового действия. Как бы эффективно артиллерия не работала, в бою всегда может возникнуть момент, когда пехота оказывается один на один с вражескими танками, и тогда именно ручные гранатомёты могут помочь ей в успешной борьбе с бронетехникой. Вражеские фаустники в последний год войны стали грозной силой, с которой приходилось считаться при планировании операций, и для противодействия которым приходилось разрабатывать специальные меры защиты и придумывать новую тактику действий.