В 1960-х годах Индонезия при поддержке Советского Союза стала обладательницей едва ли не самого мощного военно-морского флота в Юго-Восточной Азии. Предметом особой гордости индонезийцев до сих пор остаётся KRI Irian — крейсер советской постройки проекта 68-бис (бывший «Орджоникидзе»), самый большой военный корабль в регионе. Однако его карьера в индонезийском флоте оказалась короткой и бесславной: иногда политика оказывается не менее губительной для боевых кораблей, чем вражеские снаряды, торпеды и бомбы.

В начале 1960-х годов молодое индонезийского государство активно «наращивало мускулы». Амбициозный президент Сукарно собирался покончить с господством Великобритании и Нидерландов в регионе. Особенно остро стоял вопрос о том, чтобы Индонезия всё-таки получила западную половину острова Новая Гвинея, которую голландцы продолжали удерживать за собой. Сил для этого явно не хватало. Серьёзной военной промышленности не существовало. Армия и флот были вооружены «от щедрот» бывшей метрополии и её союзников, с которыми назревало противостояние.

Неудивительно, что взгляд Сукарно обратился на далёкий север. СССР находился на пике противостояния с Западом. Русским явно не помешал бы союзник в регионе, в котором они до того не присутствовали.

Действительно, Индонезию в социалистическом блоке встретили с распростёртыми объятиями. Помимо тёплых слов, СССР был готов оснастить вооружённые силы нового союзника самым современным оружием и техникой. Морская авиация, противокорабельные ракеты, подводные лодки — всё, чтобы оспорить голландские притязания в регионе. Среди прочего индонезийцы получили один из многочисленных лёгких крейсеров проекта 68-бис (тип «Свердлов») — «Орджоникидзе».

Крейсера проекта 68-бис были развитием ещё довоенного проекта 68, переработанного с учётом опыта Великой Отечественной войны. Более дешёвый и лёгкий сварной корпус, современное радарное оборудование, отличная артиллерия главного калибра — крейсера неплохо смотрелись на бумаге, были относительно простыми в постройке и сыграли важную роль в послевоенном восстановлении флота. Но в конце 1950-х годов не имеющие ракетного оружия боевые корабли в Советском Союзе вышли из моды. Вполне можно было продать один из них союзникам.

«Орджоникидзе» строился в Ленинграде в 1949–1952 годах. Под советским военно-морским флагом он прослужил на Балтийском флоте почти девять лет. Крейсер ходил с официальными визитами в Финляндию, Данию и Великобританию, а однажды оказался героем настоящего шпионского триллера.

В апреле 1956 года на борту крейсера находилась очень представительная официальная делегация: первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущёв, председатель Совета Министров СССР Н.А. Булганин, виднейшие советские учёные И.С. Курчатов и А.Н. Туполев. Британская разведка подрядила скучавшего на пенсии знаменитого боевого пловца Лайонелла Крэбба то ли осмотреть подводную часть крейсера, то ли установить некое шпионское устройство. Детали операции неизвестны. Однако всё пошло не по плану: диверсант был обнаружен. А дальше начинаются сплошные загадки и предположения — потому что коммандера Крэбба никто больше никогда не видел. Что именно произошло, неясно до сих пор. Ни одна из сторон не спешит раскрывать тайны тех лет. Возможно, именно эта история повлияла на выбор одного из многих крейсеров, пошедшего на продажу. А может, ему просто «повезло». Как бы то ни было, 14 февраля 1961 года «Орджоникидзе» прибыл с Балтики в Севастополь на капремонт.

Примерно в это же время в СССР приехала на подготовку будущая индонезийская команда крейсера во главе с начальником флотской академии республики полковником Фритсом Суа. Полковник до этого командовал учебным парусником KRI Dewaruci — баркентиной, построенной в 1953 году в Гамбурге специально для индонезийского флота. Суа также проходил обучение в США. В команду крейсера вошли лучшие кадры TNI-AL (Tentara Nasional Indonesia-Angkatan Laut — военно-морских сил Индонезии), знающие русский язык. Двое из них в 1990–2000-х годах стали министрами индонезийского правительства.

Данные о количестве прибывших в Союз индонезийцев и месте их учёбы разнятся. Официально указывается, что крейсер должен был с самого начала получить полностью индонезийский экипаж. Однако, по воспоминаниям служивших на «Орджоникидзе» советских моряков, к моменту передачи корабля индонезийцев на нём было не больше четверти. Также есть сведения о том, что то ли все, то ли некоторые индонезийцы проходили подготовку в Польской Народной Республике, а не в СССР.

Одновременно ЦКБ-17 в Ленинграде, которое в своё время разработало крейсера проекта 68-бис, получило задание адаптировать «Орджоникидзе» к условиям службы в тропиках. Но индонезийцы от модернизации отказались. Корабли, в том числе и «Орджоникидзе», они получали не бесплатно, а покупали. Стоимость модернизации показалась Джакарте избыточной, да и сроки поджимали. В итоге в Севастополе ограничились тем, что оборудовали часть помещений дополнительными вентиляторами.

Помимо крейсера, Индонезия купила у СССР целый небольшой флот: от эсминцев до судов обеспечения, а ещё новейшие бомбардировщики Ту-16, сверхзвуковые истребители МиГ-21 и противокорабельные крылатые ракеты КС-1. Страна всерьёз готовилась к войне с Нидерландами. Зачем же Джакарте понадобился стремительно устаревающий, но всё ещё дорогой артиллерийский корабль с огромным экипажем?

Индонезийцам нужно было что-то противопоставить самому крупному голландскому кораблю в регионе — авианосцу «Карел Дорман» (HNLMS Karel Doorman), который спешно перегнали с Атлантики в Индийский океан. На его борту имелось 14 легендарных американских винтовых торпедоносцев Grumman TBF Avenger, которые, правда, рассматривались уже больше как противолодочные самолёты, десять британских турбореактивных истребителей Hawker Sea Hawk с ракетами «воздух-воздух» и два американских вертолёта Sikorsky H-19 Chickasaw противолодочной модификации.

Бывший британский «Венерейбл» (HMS Venerable) относился к классу лёгких авианосцев типа «Колоссус». И, хотя размеры и авиагруппа введённого в строй ещё в 1944 году корабля по сравнению с послевоенными американскими или британскими гигантами не впечатляли, он оставался самым крупным боевым кораблём в регионе. Соперничать с ним мог разве что его дальний родственник — австралийский авианосец «Мельбурн» (HMAS Melbourne), относившийся к другому подтипу в рамках того же проекта «лёгкого авианосца 1942 года». Однако австралийцы не горели желанием поддерживать колониальные амбиции союзников — хотя бы потому, что имели свои интересы в Новой Гвинее.

Крейсер советской постройки должен был противостоять голландским силам не только в бою, но и морально. Поэтому и название для него выбрали говорящее — «Ириан» (KRI Irian). Так в Индонезии называют остров Новая Гвинея, который предстояло отобрать у голландцев.

Командование Королевских военно-морских сил Нидерландов тоже любило символизм и понимало ценность пропаганды. «Карел Дорман» был не просто самым мощным кораблём голландского флота. Он ещё и носил имя последнего защитника голландской колониальной империи контр-адмирала Карела Дормана. С 1940 года он командовал Ост-Индским флотом Нидерландов, а 3 февраля 1942 года возглавил союзную эскадру американских, британских, голландских и австралийских сил в Юго-Восточной Азии. Меньше чем через месяц Карел Дорман погиб вместе со своим флагманским кораблём, лёгким крейсером «Де Рюйтер» (HNLMS De Ruyter), во время первого сражения в Яванском море, безуспешно защищая голландские колонии от японцев. Двадцать лет спустя носящему его имя кораблю, возможно, предстояло повторить подвиг адмирала.

Тем временем конфликт между Индонезией и Нидерландами разгорался всё сильнее. В пограничных столкновениях индонезийский флот понёс первые потери: голландский эсминец HNLMS Evertsen потопил один и повредил два индонезийских торпедных катера, которые пытались высадить диверсантов на голландском побережье Новой Гвинеи. Индонезийское командование готовилось к полномасштабному наступлению в рамках операции «Трикора». В случае начала войны поддержать индонезийцев должны были советские подводные лодки из состава Тихоокеанского флота.

5 апреля 1962 года «Орджоникидзе» уже с индонезийской командой вышел на ходовые испытания после ремонта, а затем отправился в Индийский океан. Однако на главную базу ВМС Индонезии Сурабая он пришёл, что называется, к шапочному разбору — 5 августа 1962 года. После Карибского кризиса никому не хотелось нового конфликта с возможным участием СССР и США. Уже 15 августа при посредничестве ООН было подписано соглашение об урегулировании конфликта в пользу Индонезии.

Сукарно победил, но для «Ириана» всё ещё оставалось немало дел. Во-первых, процесс интеграции Западного Ириана в состав Индонезии и юридически, и фактически обещал быть затянутым и болезненным. Во-вторых, Малайская федерация, только в 1957 году получившая независимость от Великобритании, уже строила планы, как бы включить в свой состав британские колонии Северное Борнео и Бруней на острове Калимантан. Индонезия, которой к тому времени уже принадлежала часть острова, рассматривала эти территории как собственную сферу интересов. Нужно было готовиться к конфликту с Содружеством наций.

В 1962 году «Ириан», всё ещё формально числившийся в составе ВМФ СССР, постепенно становился частью индонезийского флота. Военные советники из состава прежнего экипажа «Орджоникидзе» и гражданские специалисты в обстановке строгой секретности помогали индонезийцам осваивать новый корабль.

Крейсер периодически демонстрировал индонезийский флаг у побережья спорных территорий. По некоторым индонезийским источникам, 10 сентября 1962 года KRI Irian участвовал в боевом столкновении с малайской патрульной группой в составе трёх эсминцев и двух фрегатов, тяжело повредил огнём главного калибра один из них и вынудил малайские корабли вернуться в территориальные воды федерации. Однако факт боя не подтверждается малайскими и британскими источниками. Более того, приводимые в индонезийских источниках номера вымпелов малайских кораблей не соответствуют ни одному кораблю Содружества наций или НАТО, находившемуся в тот период в регионе.

24 января 1963 года «Ириан» официально вошёл в состав индонезийского флота. Несколько раз флагман посещал с официальным визитом президент Сукарно. С одним из его визитов в начале 1963 года связан интересный факт. На корму крейсера показательно посадили флотский вертолёт Aérospatiale Alouette II. Реально эксплуатировать вертолёт на крейсерах проекта 68-бис до их перестройки в корабли управления было невозможно, да и вероятность того, что индонезийские лётчики могли бы с успехом садиться на корабль или взлетать с него в боевых или хотя бы походных условиях, была очень невелика. Равно как и того, что французским вертолётом управляли советские пилоты.

Первый же год службы крейсера в Индонезии выявил массу проблем. По прибытии в Сурабаю стало понятно, что индонезийцы напрасно сэкономили на «тропической» модернизации. Построенный для действий на Балтике и в северной части Атлантического океана корабль был абсолютно не приспособлен к несению службы в условиях постоянной жары, очень высокой влажности и тёплого моря. Плюс к этому, даже отборный индонезийский экипаж не справлялся в полной мере со своими обязанностями.

К концу 1963 года «Ириан» полностью потерял боеспособность. По некоторым индонезийским источникам, к этому времени у него вышли из строя три из шести котлов главной энергетической установки. В марте 1964 года крейсер пришёл на гарантийный ремонт во Владивосток. Как в популярной песне Вертинского, крейсер «привёз тропические фрукты». Но вместе с ним во Владивосток прибыли полчища индонезийских крыс и экзотических тараканов. Санитарно-эпидемиологическая служба Тихоокеанского флота несколько недель приводила поголовье вредителей в норму. Индонезийские моряки только пожимали плечами: попытки избавиться от крыс и насекомых они уже давно забросили за полной бесполезностью таких попыток.

По воспоминаниям очевидцев, корабль был в ужасном техническом состоянии. Он страдал от массы мелких поломок и неисправностей, которые на других крейсерах типа «Свердлов» команда устраняла самостоятельно, не прибегая к помощи верфи. Но у индонезийцев не было ни кадров, ни запчастей даже для мелкого ремонта корабля.

В августе 1964 года «Ириан» в сопровождении советского эсминца «Выдержанный» вернулся в Индонезию: как раз разгорелся пограничный конфликт с Малайзией, которая всё-таки включила в свой состав часть Калимантана. Крейсер мог бы стать весомым аргументом в устрашении крохотного малайского флота или даже его британских и австралийских союзников.

Однако боевых действий «Ириан» так и не увидел. В 1965 году в Индонезии фактически произошёл государственный переворот. Президент Сукарно был отстранён от реальной власти. Сменивший его Сухарто первым делом в разы сократил непосильные для бюджета расходы на флот, вторым — переориентировался во внешней политике с Москвы на Вашингтон, а третьим — репрессировал многих сторонников бывшего президента.

Своеобразной жертвой репрессий стал и «Ириан». С 1966 по 1970 год он ржавел на приколе, выполняя функции плавучей тюрьмы. Военно-техническая помощь со стороны СССР прекратилась, так что ремонтировать корабль стало некому и нечем. К 1970 году он частично затонул и сел на грунт. В 1970 году его вывели из состава флота, разоружили и, по официальной версии, отбуксировали на Тайвань для разделки на металл.

Эта версия устраивает не всех индонезийцев. Ходит легенда, что во время буксировки советские боевые корабли перехватили и потопили крейсер, чтобы Китайская Республика и её американские союзники не получили доступ к единственному ушедшему на экспорт кораблю типа «Свердлов». Вряд ли эта версия правдива. Однако советские представители, по-видимому, действительно осматривали корпус списанного и разоружённого «Ириана» на предмет возможного попадания каких-нибудь секретов в руки потенциальных противников.

До наших дней от «Ириана» осталось одно лишь орудие Б-38. Оно установлено в грубом макете башни в музее ВМС Индонезии Loka Jala Crana в городе Сурабая. Зато сам крейсер в кругах индонезийских журналистов и блогеров обрёл своеобразный культовый статус. Ему посвящено множество ностальгических статей с заголовками наподобие «Где же ты, Ириан?», а на одной из стен военно-морской академии в Сурабае красуется граффити с идущим на полном ходу крейсером.

Прошло уже больше полувека. Мир выглядит по-другому. Давно ушли в прошлое артиллерийские крейсера, а последний из «шестьдесят восьмых» стал музеем на вечной стоянке в далёком от индонезийских островов Новороссийске. Но о грозном крейсере советской постройки всё ещё регулярно вспоминают и ветераны индонезийского флота, и современная молодежь.