Василий Шукшин всегда гордился своим крестьянским происхождением. И люто ненавидел «вшивых интеллигентиков». С Иваном Рыжовым его свела судьба на съёмках картины «Мы, двое мужчин». Актёров поселили в одном гостиничном номере. И Шукшину сосед жутко не понравился. Всем «выкает», когда Макарыч предпочитает общение на «ты». Но, всё же Шукшин решил с ним поближе познакомиться и выпить водки, как настоящие мужики. — Давай, отец, за знакомство! — Не пью-с! - выдал вежливо Рыжов, когда сосед поставил в номере бутылку на стол. — Кури! - Шукшин сурово попытался продолжить общение и протянул папиросу. — Не курю-с! - снова прощебетал Рыжов и начал деликатно оправдываться. Макарыч выпил, закурил и крякнул, мол, баба ты, а не мужик! И стал всячески пытаться задеть Рыжова, обзывал «интеллигентиком» и «Кадочниковым». И каждый раз бесился, увидев на столе початую бутылку кефира, пакет молока и румяного спящего соседа. Однажды, увидев в номере Рыжова, мирно поглощающего кефир, снова наградил его обидной кличкой. И актёр вдруг взбунтовался — Какой я тебе интеллигент? Я в деревне вырос! Шукшин опешил от напора и спросил с прищуром: — А лошадь запрягать умеешь? — Да не хуже тебя! - ответил Рыжов, — Тоже мне, крестьянин! — А ну, докажи! - Шукшин вошёл в раж. — Я – лошадь! Запрягай! Рыжов моментально включился в игру, нагнул партнёра и давай снаряжать на него воображаемую амуницию. А когда «конь» пошатнулся, хлопнул его по крупу: — Тпррру! Васька! Стоять! – ну и добавил пару непечатных словечек. Шукшин от неожиданности поперхнулся. Но замер, как вкопанный. «Конюх» пристегнул воображаемые вожжи: — Ннно! Васька! – и когда Шукшин замешкался, то сразу получил удар под зад. — Пошёл! Глухая тетеря! Василий Макарович рухнул на кровать от хохота. Потом встал, они обнялись и стали друзьями. С тех пор режиссёр охотно приглашал сниматься Ивана Петровича в свои фильмы.