«Мы… приучали себя любить французов, и немцев, и всех, как будто те были нашими братьями, и несмотря на то что те никогда не любили нас, да и решили нас не любить никогда…" «Нас замечательно не любит Европа и никогда не любила; никогда не считала она нас за своих, за европейцев, а всегда лишь за досадных пришельцев. Вот потому-то она очень любит утешать себя иногда мыслию, что Россия будто бы «пока бессильна». «Когда же случалось и России – не нарушить что-нибудь, а лишь чуть-чуть подумать о своем интересе – то тотчас же вся Европа соединялась в одно и двигалась на Россию: нарушаешь!». «Не понимают они и не знают, что если мы захотим, то нас не победят (…) ни миллионы их золота, ни миллионы их армий, что если мы захотим, то нас нельзя заставить сделать то, чего мы не пожелаем, и что нет такой силы на всей земле».