Настя не задумывалась о том, что когда-то в силу естественных причин ей придется пережить смерть родителей. Она была еще очень молода, и ее мысли занимало то, что казалось ей страшно важным. То ей хотелось купить какую-нибудь модную вещь и она думала об этом с настоящей страстью. То вызывал зависть маникюр одной из подружек, и Насте хотелось сделать себе такой же. Куда сходить в выходные, , какую прическу подобрать – все это имело для девушки огромное значение.

Ну и, конечно, Настя думала о перспективах замужества и карьеры. Она училась на последнем курсе института, и вскоре должна была стать менеджером. В первые годы учебы, девушка, глядя на подруг, стала подрабатывать. Из дома ей присылали достаточно средств, но другие студентки, с которыми она дружила, имели дополнительные источники дохода. Кто-то писал на заказ контрольные и курсовые работы, кто-то сидел с чужими детьми, выгуливал собак, раздавал флаеры или в свободные часы работал официантками.

У Насти не было острой потребности в деньгах, но не хотелось отставать от других, была потребность почувствовать себя самостоятельной. И она устроилась в кафе-мороженое. Это позволило уйти из общежития и снять квартиру вместе с другой студенткой. Оплату девушки делили пополам, зато в таком жилье было гораздо уютнее, и не надо было придерживаться норм общежития, куда с одиннадцати вечера до шести утра никого не пускали, где приходилось дежурить по секции, а на кухне часто оказывались занятыми все электрические плитки.

В уютной двухкомнатной квартирке девушки были сами себе хозяйками.Не то, чтобы они водили к себе парней, но все же гости иногда появлялись.

У Насти было два поклонника, и каждого из них можно было рассматривать как вариант для замужества. Одного звали Володя. Он хорошо учился – на том же факультете, в той же группе. И внешность у него была вполне неплохая. Но остальные парни считали Володю «тюфяком», слишком домашним мальчиком, маменькиным сынком. И это снижало его ценность в глазах Насти.

Володя всегда готов был сопровождать девушку после занятий, ходил с ней в кино и в кафе, провожал до подъезда. Но и за развлечения, и за еду они всегда платили поровну. Это было понятно – оба студенты, но всё же Насте такое положение не слишком нравилось.

И она не испытывала особой радости, когда после звонка Володя подходил к ней с вопросом:

Куда пойдем сегодня?
Скорее девушка терпела этого поклонника по принципу «пусть будет», чтобы в случае чего не остаться совсем одной.

Второго кавалера Насти звали Сашей, и он был самым талантливым парнем на их факультете. Безо всяких сомнений он шел на красный диплом, и уже на старших курсах получил несколько приглашений от компаний, где проходил практику. Всем было ясно, что карьеру он тоже построит , и сможет очень хорошо зарабатывать. Саша был настоящим подвижником. Девяносто процентов его разговоров сводились к учебным наукам, работе и бизнесу, так что с ним было скучно.

Но девушки цеплялись за Сашу, потому что из него мог получиться очень перспективный муж. А сам парень среди сокурсниц выделял Настю.. Не потому что она подходила ему по духу. Просто во всем, что не касалось деловой сферы, Саша был совершенный лопух, он судил об окружающей жизни согласно стереотипам. А Настя больше остальных вписывалась в ту глянцевую картинку, которую рисовало его воображение. Она была длинноногой блондинкой с правильными чертами лица и голубыми глазами. Настя модно одевалась, у нее были маленькие белые ручки, ухоженные пальчики с ноготками, напоминавшими карамельки. От нее пахло французскими духами, и вообще она была такой нежной, хрупкой, что ее хотелось оберегать.

И Саша, когда он не был занят, нередко приглашал Настю куда-нибудь на выставку или на спектакль.Настя не скрывала это от Володи, как не таила и то, что из них двоих однозначно выбрала бы Сашу. Володя, наверное, ревновал, но всегда молчал, смиряясь с выбором девушки.

Остальные студентки Насте завидовали, они считали, что сокурсница подхватила лучшего парня в вузе. Это втайне радовало Настю. Собираясь куда-нибудь с Сашей она особенно тщательно продумывала свой внешний вид, выбирала самый дорогой наряд, подолгу сидела перед туалетным столиком, нанося на лицо грим.

Саша никогда не позволял девушке доставать кошелек, все оплачивал сам. Не забывал он и о подарках, которые делал Насте три раза в год – на день рождения, на восьмое марта и на новый год. Причем это были не грошовые сувениры, как от Володи. На пальце у Насти могло появиться новое золотое колечко, или ее коллекция духов пополнялась изысканным флакончиком от модного бренда.

Настя рассчитывала на то, что вместе с дипломом она получит предложение стать женой Саши. И свои дальнейшие планы строила, исходя из этого.

Они с Сашей могут устроиться в одну компанию и работать какое-то время вместе. Во всяком случае, до тех пор, пока не родится первый ребенок. Настя была уверена, что у Саши не будет проблем с заработком, так что впоследствии она сама сможет оставить работу.

Настя мечтала о том, как они вместе будут путешествовать, открывать для себя мир. Сколько увидят стран, попробуют незнакомую экзотическую еду, будут слушать шум океана и гулять под звездами.

Потом ее мысли устремлялись в практическую сферу. Настя полагала, что им не придется влазить в ипотеку. Если родители и ее, и Сашины помогут, молодые после свадьбы въедут в собственное жилье. Пусть их первая квартира будет скромной – дальше все окажется в их собственных руках и впоследствии они обзаведутся чем-нибудь получше. Какая это, наверное, радость – вить собственное гнездышко!

Присутствие Володи в жизни Насти не смущало Сашу, он справедливо сделал вывод, что этот парень ему не соперник. Поэтому Саша не имел ничего против, если Настя отправлялась с Володей в кино или прогуливалась по магазинам. Стоило любимому позвонить и позвать, как девушка срывалась к нему, забыв обо всем остальном.

На последнем курсе Настя уже нередко заходила в салоны для новобрачных, присматривая себе платье. Особенно ей нравилось одно, с удлиненной талией, изящными рукавами и множеством воланов,

Настя планировала, что ближе к концу учебного года повезет Сашу домой и представит родителям. Что-то ей подсказывало, что парень согласится на этот визит и примерно в это же время они подадут заявление в ЗАГС.

Как вдруг в начале мая Насте позвонила мать и сказала, что отец скоропостижно скон-чался.

Ничья сме-рть еще не омрачала жизнь девушки, а тут речь шла о близком родном человеке. Внезапно Настя ощутила себя маленькой девочкой, которая просто неспособна справиться с обрушившимся на нее горем.

Тем более, что отношения с отцом у Насти всегда были очень хорошие. Наверное, если бы девушка не была так занята своими собственными делами, она заметила бы некоторые предпосылки.

Отец Насти был гораздо старше ее матери. Девушка не раз слышала, как окружающие упоминали о «поздней любви». Помнила она и то, что когда отец гулял с нею на детском площадке или ходил на какое-нибудь развлекательное мероприятие, их нередко принимали за дедушку и внучку.

Это мой папа! – всегда поправляла Настя и с вызовом смотрела на того, кто видел в ее отце – деда.
Здоровье у отца тоже не было особо крепким. А у кого из мужчин старше шестидесяти ото отменное? Это скорее исключение. Вот и отец всегда носил в кармане тюбик вали--дола.

Мать рассказала, что в свой последний день отец гулял в парке с маленьким песиком. Тобик был очень воспитанной собачкой, к тому же отец не спускал его с поводка, но нашлись те, кому присутствие собаки в парке не понравилось в принципе. Возник скандал, отцу стало плохо, пришлось вызывать скорую помощь, но медики уже ничем не могли ему помочь.

Конечно, в институте вопросов не возникло, по такому траг-ическому поводу Настю отпустили домой безоговорочно. Сначала Володя, а потом и Саша предложили сопровождать девушку в поездке домой. Даже посторонним людям было видно, как расстроена Настя – она совсем потерялась и не знала, что делать в такой ситуации.

Разбитная Света, соседка по квартире, пыталась ободрить ее:

Не волнуйся, все хлопоты возьмет на себя ритуальное агентство. Там все поставлено на поток. Этим ребятам только заплати хорошенько, они и поплачут за тебя. И споют, и спляшу
Настя отказалась от предложений парней поехать с нею. Она вспоминала небольшую родительскую квартиру, где негде разместить гостей и свою робкую застенчивую мать, которой, наверняка, захочется в эти дни побыть только среди самым близких людей. Выплакать свое горе на их плече, получить какое-то сочувствие, утешение, поддержку..

Обязательно позвони, – сказал Насте Володя, – Расскажешь как там и что.
А Саша положил Насте в кошелек несколько крупных купюр.

Это от меня на венок, – сказал он.
Когда же Настя попробовала возразить и вернуть деньги, он мягко сказал:

Не отказывайся, пожалуйста. На пох-оронах всегда много непредвиденных расходов. Я знаю, довелось провожать дедушку с бабушкой.
Саша позаботился о билете на поезд. Хотя ехать нужно было срочно, он достал для девушки место на нижней полке и посадил ее в вагон.Одна из попутчиц, грузная дама средних лет, хотела было поменяться с Настей, но Саша веско сказал:

Если не хотите, чтобы мы обращались к начальнику поезда, поищите другой вариант, чтобы создать себе комфортные условия.
Всю дорогу Настя пролежала , отвернувшись к стене, укрывшись с головой зеленым байковым одеялом. Чем вызвала недовольство дамы, желавшей поесть за столиком, да и вообще «размяться внизу». В конце концов она бесцеремонно потеснила девушку и несколько часов просидела внизу, общаясь с попутчиками. А Настя тихо плакала, стараясь не всхлипывать слишком явно. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее сейчас расспрашивали и утешали.

Девушка не знала, что ей делать теперь. До этого она не слишком часто вспоминала о родителях, вернее, не беспокоилась о них. Она знала, что мать за отцом как за каменной стеной. А теперь мама останется совсем одна. Скромная зарплата библиотекаря, неумение отстаивать свои права, полная беспомощность перед бытовыми проблемами – всё это очень осложнит ее жизнь.

Может быть, Насте стоило бы перевестись за заочное отделение, чтобы как-то поддержать маму, не оставлять ее одну в пустом доме? Но до окончания института осталось всего несколько месяцев! Глупо было бы сейчас переводиться на заочку.

Дальнейшая перспектива была еще хуже. Настя не сомневалась, что получив диплом, останется работать в том крупном областном центре, где она училась. Саше с его талантом просто нечего делать в глуши. Да и Настя уже привыкла пользоваться благами большого города. Огромные торговые центры, метро, любимые кафешки, драмтеатр, салон красоты – Настя ходила туда к своей любимой парикмахерше – девушка просто не представляла, как обойдется без всего этого. Но остаться в большом городе – это значило окончательно забросить маму. Они будут видеться очень редко, хорошо, если несколько раз в году.

Насте стало очень жаль маму, которой придется день за днем возвращаться по вечерам в пустую квартиру, и девушка снова зашмыгала носом.Наверное, надо как-нибудь поменять родительскую квартиру на «однушку» в областном центре. Больше одной комнаты маме и не надо. И пусть жилье будет даже не окраине, все равно Настя сможет навещать маму по выходным. А если та заболеет, дочь придет ей на помощь.Наверное, Саша подскажет, как всё это устроить. Настя знала, что у родителей ее любимого большие связи.

Наконец, настала ночь и соседи по купе уснули. Настя вспоминала отца, думала, что поезд придет в родной городок утром, в день пох-орон. И ей придется стоить у гр-оба, слушать соболезнования, провожать отца в последний путь. Насте было и страшно и горько.

Девушка, – раздраженно сказала дама, со скрипом поворачиваясь на верхней полке, – Вы не можете выйти куда-нибудь в тамбур и поплакать там? Почему мы должны всю ночь участвовать в ваших страданиях? Что вы молчите? Или у вас просто насморк? Тогда отчего вы не носите маску? Вы нас всех тут перезаражаете, у меня слабый иммунитет!
Наконец, Настя устала от слез, от своего горя, и уснула – будто в омут провалилась. Проснулась она рано. За окном только начало всходить солнце. Девушка чувствовала себя разбитой, болела голова. Но, тем не менее, она решила встать, чтобы привести себя в порядок. Иначе проснутся другие пассажиры и в туалет выстроится целая очередь.

Настя гадала – будет ли ее кто-то встречать? Но на маленькой станции никого не было. Собиралась девушка впопыхах, вещей у нее с собой почти не было, обошлась небольшой сумкой. Да и дом ее был недалеко.

Весь городок за час-другой можно было обойти пешком. Поэтому Настя вскинула сумку на плечо и зашагала по знакомым улицам. Она знала, что выглядит очень плохо – глаза опухли от слез, нос покраснел. А на похоронах, конечно, будет много людей. Отец работал преподавателем в местном колледже. Проводить его в последний путь придут и коллеги, и студенты. Насте хотелось взять себя в руки и продержаться до конца церемонии. Поплакать можно будет и потом, оставшись с мамой наедине.

О том, что в доме случилось горе, можно было понять сразу – уже подходя к пятиэтажке. Возле подъезда толпились люди, к кирпичной стене был прислонен венок. Настя не знала почти никого из собравшихся. Одному или двум знакомым она все-таки кивнула, а потом быстро взбежала по лестнице на второй этаж.

Дверь в квартиру то и дело открывалась. Настя проскользнула внутрь. Здесь уже собрались те, кто был ей хорошо известен. Соседи, троюродная тетка с семьей, несколько близких друзей отца. И, наконец, мама. Маленькая, худенькая, разом постаревшая мама в глухом черном платье и черном платке. Лицо ее казалось очень бледным, потому что на нем не было ни грамма косметики.

Мать и дочь обняли друг друга и обе не смогли сдержать рыданий.

Как это случилось? – спрашивала Настя, хотя ей было уже известно это в общих чертах.
Наверное, такая пришла минута, – с трудом сказала мама, – Слабое сердце, стресс, все сошлось...
Потом приехала машина из ритуального агентства и заказанный автобус. На клад-бище Насте и ее маме понадобилось много сил. Люди подходили к ним, чтобы выразить сочувствие, но слова сейчас не приносили облегчения.

... Поминать отца все собрались в кафе. Стопками лежали на тарелках тонкие блинчики, желтел в блюдцах мед, горками лежала кутья. Официантки разносили на подносах мисочки с дымящимся борщом. Собравшиеся пили, не чокаясь...

Настя сидела рядом с троюродной теткой Галей. Та выпила одну за другой две полные рюмки, раскраснелась, вытерла вспотевший лоб, а потом сказала:

Наконец-то Рая освободилась!
Раей звали Настину маму.

Что ты говоришь! – одернул тетку муж, и глазами указал на Настю, – При девочке-то не надо...
Тетя Галя, зачем вы так, – начала Настя, – Я очень любила папу, для меня сегодня горький день. А мама вообще не знаю, как без него обойдется... Она осиротела...
Вот это – правильно, – с чувством сказала тетка, – Ты в самую точку попала. Мама твоя сегодня стала круглой сиротой.
Галя, перестань! – снова повторил муж.
А что? Рано или поздно ей все равно придется узнать. Такие вещи нельзя скрывать вечно.
Что я должна узнать? О чем вы вообще, тетя Галя? Я не понимаю...
Настя смотрела на тетку во все глаза. А та снова промокнула салфеткой вспотевший лоб и сказала:

А то, что отец твой пок-ойный, он же был тебе и дедушкой!
Что-о? – Насте показалось, что она ослышалась.
А то, что Рая, твоя мать, тебя, Настя, от собственного отца родила...
Галя, ну нашла ты место говорить об этом! У девочки сегодня и так тяжелый день – отца хо-ронит.
Но Рая не отступалась:

И отца, и дедушку, – повторила она упрямо.
Этого не может быть, – Насте казалось, что она видит дурной сон и никак не может проснуться, – Мама и папа очень любили друг друга. Да, он был гораздо старше ее, но в принципе так бывает, в этом нет ничего удивительного.И не надо на основании этого плодить грязные слухи.
Подумай сама, деточка, – тетя Галя, наконец, понизила голос, – У родителей твоих никогда не шла речь о втором ребенке. Из города своего родного они уехали, со всей родней связь оборвали. Только я сюда за ними потянулась, потому что мы с мужем и работу тут по специальности нашли, и жилье в свое время, еще при советской власти, получили. А так не больно-то хотели твои родители видеть меня рядом. Догадывались, что я рано или поздно правду тебе расскажу...
Настя смотрела на тетку широко раскрытыми глазами. Реальность не укладывалась у нее в голове. Позади была ночь в поезде, в течение которой девушка почти не спала. Да еще тут на поминках, уступая уговорам тех, кто сидел на столом, она выпила во-дки, исходя из того, что это традиция, и отца непременно надо помянуть. На все это наложился еще естественный стресс. Может быть поэтому у Насти и сорвало крышу.

Мама, – крикнула она через стол, – Тетя Галя сошла с ума! Она говорит, что отец мне был еще и дедушкой!
Тетка громко ахнула. В кафе после секундной мер-твой тишины вдруг стало шумно, собравшиеся заговорили. Кто-то возможно хотел отвлечь внимание от бестактных и неуместных слов родственницы, кто-то начал жадно расспрашивать.

Говорил я тебе, Галя, предупреждал тебя, – как попугай повторял дядя.
А на том конце стола, где сидела мама, вдруг случилось замешательство. Женщины вскочили, захлопотали, стало слышно, как кто-то вызывает скорую.

Тетя Галя с красным от смущения лицом набросилась на Настю:

Ну кто тебя просил устраивать такой скандал! Подошла бы потом тихо, поговорила со своей матушкой по душам. А теперь, видишь, она сознание потеряла. Давление подскочило наверное. Сляжет мать, ты, что ли, за ней ухаживать будешь? Ускачешь в свой институт, к своим парням. А то я не знаю, что у нынешней молодежи на уме. Только себя родных любите, а на остальных вам наплевать с высокой колокольни.
Значит, это правда, – медленно сказала Настя, – Если бы это было ложью, мама не отреагировала бы так сильно. Что же делать, Боже мой, что же теперь делать...
Радуйся, если это всё для нее обойдется, – вдруг рассердилась тетка, – И вот что я тебя скажу.Если Рая после этой сцены оправится – уезжай-ка ты поскорее назад. Все равно от тебя тут никакого толку. Вон, ноготочки накрасила. А тут, может, придется всю домашнюю работу делать, да из под матери горшки выносить, если ей твоя истерика боком выйдет.
«Скорая помощь» приехала быстро. Фельдшерица измерила матери давление, оно оказалось очень высоким. Пришлось сделать укол. Собравшиеся быстро и как-то незаметно разошлись, официантки стали убирать грязную посуду.

От госпитализации женщина отказывается, – сказала фельдшерица тем, кто остался, – Кто-нибудь сможет отвезти ее домой?
Конечно, – приподнялся со своего места дядя.
Вот и хорошо. Вечером что-нибудь успокоительное ей дайте, А если лучше не будет – вызовите нас еще раз.
К машине маму отвели под руки. Голова ее бессильно качалась, падала на грудь. Когда подъехали к подъезду – дядя заколебался. Он понимал, что недостаточно силен, чтобы отнести больную наверх на руках. Пришлось опять действовать всем вместе – поддерживать, подхватывать- общими усилиями кое-как дотащили маму до квартиры.

При всем при этом тетя Галя не забыла прихватить с собой сумку, куда ей в кафе сложили оставшуюся еду. И первое, что начала делать тетка – убирать все в холодильник.

Вот смотри, Настя, – говорила она, – Вечером можно кутью просто как сладкую кашу съесть, и пирожка с капустой я вам оставлю. Остальное с собой заберу – с соседями брата моего помянем. А бутылки – те, которые неоткрытые – будут в шкафу. Впереди еще девять дней, и сорок, опять люди придут. Кафе уже не надо снимать – дома посидим, я все приготовлю.
Девушка безучастно сидела у постели матери. Та, наконец, заснула после лекарств, и тогда Настя сказала.

Тетя Галя, сейчас нас мама не слышит. Вы уж если начали – договаривайте до конца. Сами сказали, что я должна знать всю эту историю.
Тетка подумала и вздохнула.

Пойдем в кухню, – сказала она, – Чайку попьем, и я тебе расскажу, что знаю. Правда, это не так уж много.
Тетя Галя попросила своего мужа остаться в комнате, приглядывать за больной. Тот согласился и включил телевизор, убавив звук.

Только вы не очень уж долго, – попросил он, – Галя, у нас и дома хватает дел.
Да там нечего особо рассказывать, – отмахнулась тетка, – Но уж лучше пусть девочка узнает все сейчас, чем опять повторится такая сцена, какая была сегодня. Пойдем, Настя.
... Тетка разлила чай по чашкам и села, подперев голову рукой:

Даже не знаю, с чем начать, – сказала она
С чего хотите, только не тяните больше, – тон у Насти был нетерпеливый.
Так вот... Ты в курсе, что бабушка у тебя уме-рла совсем молодой.
Конечно.У нее было слабое сердце.
Так вот. Все говорили, что моему брату нужно поскорее жениться. Рая была еще маленькой – это непосильная нагрузка для мужчины – работать и растить девочку, которая только что начала ходить.
Но к удивлению всех, Анатолий отказался от женитьбы. Уж сколько мы все старались его с кем-нибудь познакомить! Я сама приходила к нему в гости с очень хорошей женщиной. Такая не стала бы попрекать мужа ребенком, вырастила бы девочку, как родную. Но Анатолий собрал нас всех и сказал, что в услугах свах не нуждается.

Кого это – всех?
Раньше мы все жили в другом городе, и там у нас осталось много родни. Так вот, Анатолий решил растить дочку сам. И он действительно сделал для Раи всё, что мог. Он старался проводить побольше времени с дочкой, практически всю зарплату тратил на нее. Тогда он преподавал в институте. И ночами писал то статьи для журналов, то дипломы за студентов других вузов, чтобы капала какая-то лишняя копейка.
Словом, мы, родня, со стороны понаблюдали и успокоились. Рая росла хоть и слабенькой, но видно было, что о ней заботятся. Девочка ходила всегда аккуратно одетой, была сыта, в доме чисто – это уж одной женщине Анатолий платил, она приходила помогать с домашней работой. Летом отец возил дочку к морю.

Мы и расслабилась, поверили, что Толя наш, хоть и чудак, но вырастить девочку ему будет вполне по силам. Даже в пример его ставили своим мужьям – мол, видите, как мужчина умеет любить. И жене своей пок-ойной так и не изменил, и с дочки пылинки сдувает. Лебединая верность.

Ну а когда Рая пошла в старшие классы, начался у нее «переходный возраст». Запоздал он маленько, но так получилось. До этого девочка была тихой, послушной, у нее даже подруг особых не было, везде она с папой ходила. А тут – на тебе, началось. Стала дерзить, пропадать куда-то по вечерам из дома. Анатолий нам звонил – спрашивал, не забегала ли к нам Рая...

Ну а потом, известно, свои дела. Я их на какое-то время упустила из вида. Спохватилась, когда вспомнила, что у Раи вроде как выпускной вечер должен быть. Тут одна женщина у меня на работе платье продавала, которое ее дочка на выпуск надевала. И платье красивое, и дешево. Я и позвонила Анатолию – мол, может для Раи взять?

А он и говорит:

Мы на выпускной не идем?
Я растерялась и спрашиваю:

Почему так?
Он отвечает сухо:

Раиса беременная.
Я так и села. Известно, что девочки сегодня рано взрослую жизнь начинают, однако ж я Раю помнила тихой, домашней. А уж когда она изменилась и дерзить всем стало – тогда уж я ее мало видела, и не привыкла, что она так переменилась.

Кто же отец?
А брат мой и отвечает:

Я отец.
Вот веришь, Настя, если бы я в эту минуту на стуле не сидела, я бы там рядом с телефоном и упала. Немыслимо это было для меня, невозможно. Как так? Заболели они оба, что ли, что на такое решились? С ума посходили? Или случилось так, что выпили много и уже не соображала ничего.

Откуда остальная родня узнала – Бог весть. Но уж точно не от меня. Я только мужу сказала, да вот тебе сегодня.

Однако Анатолий сделал так, что ни у кого возможности не было их расспросить, да вызнать подробности. В одночасье они с Раей собрались и уехали. Сюда, в этот тихий городок, где родни у них не было никакой. И опять они для нас пропали из виду на несколько лет.

Уже позже отыскала я все-таки Анатолия, стала время от времени ему звонить. Единственная, из всей родни. Знала я, что Рая родила девочку, кончила заочно библиотечный, работает. И Толя тоже место себе нашел. Он всегда к тому тянулся, чтобы с молодежью работать. Ну, института тут не было, чтобы преподавать, так он в колледж пошел. И всегда ребята, у которых родного отца нет или в семье нелады, вокруг него кучковались. Уважали, прислушивались к его мнению.

Может, потому мне так странно было все. Считай, когда в институте Толя преподавал, вокруг него студентки вились. И красавицы среди них были, и те, кого недотрогами не назовешь. Однако ж ни с одной из них романа у него не случилось. А тут – дочка... Уму непостижимо.

Но родители мне ни разу, ни одним словом не заикнулись..., – растерянно говорила Настя.
А как о таком расскажешь? И как бы ты после этого своему отцу, который тебе одновременно и дедом приходится, в глаза бы смотрела? Распалась бы семья.
Я любила брата. Вот честно говорю – любила. Однако как же мне хотелось, чтобы разъехались они с Раей. Потому я и сказала сегодня, что Рая свободу получила. Неестественно все это было, грех один. А теперь она передохнет малость, и может быть, проживет остаток жизни по-человечески. Замуж даже выйдет.

Да перестаньте вы, тетя Галя! – почти взвизгнула Настя, – О каких замужествах сейчас может идти речь! Господи, у меня голова кругом! Ведь я тоже любила... Папу... А теперь, получается, я его даже отцом назвать не могу? Ну зачем, зачем вы мне всё рассказали! Лучше бы я не знала... Какая гадость!
Прости, если так, – тетка поднялась, поставила в мойку опустевшую чайную чашку, – А только с зашоренными глазами весь век не проживешь. Об одном тебя попрошу. Вы молодые жестоко всегда судите. Но ты видишь в какой состоянии Рая, ты ее сейчас своей принципиальностью не добивай. Уезжай лучше, я за ней тут пригляжу.
Когда родные ушли, Настя долго не могла найти себе места. Мама спала, но не здоровым крепким сном. Скорее можно сказать, что укол, который ей сделали медики «скорой помощи», погрузили ее в забытье.

Чтобы отвлечься Настя затеяла уборку. За последние несколько дней дома побывало столько чужих людей! Девушка открыла окна, проветрила квартиру, стала вытирать пыль, подметать полы. Но когда она дошла до комнаты, которая больше всего была связана в ее воспоминаниях с отцом, Настя сломалась. Она опустилась в кресло и снова расплакалась. А потом почувствовала, что у нее совершенно нет сил.

Начинало темнеть. Настя легла на диван, укрылась с головой пледом, свернулась калачиком. Перед глазами стояли сцены раннего детства. Она знала, что у нескольких ее подруг были очень хорошие дедушки, которые заботились о них. Но всё же девочки знали, что это именно дедушки, никаких сомнений не возникало.

Но как же мама не проговорилась даже словом! Как же отец, который всегда отвечал на все вопросы, и которого Настя так уважала, смог скрыть от нее такое?

Настя шмыгнула носом. Она вспоминала отца (даже сейчас, когда она уже знала все, она и мысленно не могла называть его иначе). Это был интеллигентный человек, сдержанный, спокойный. Никогда в нем не было повышенной любвеобильности, с женщинами он общался галантно и с уважением, но не больше.

Да и с матерью... Настя внезапно подумала, что отец, в основном, жил у себя в кабинете – читал книги, готовился к занятиям, и спал там же, на диване. Как же так произошло, что в семье случился такой грех?

Насте стало очень жалко себя, она ощущала себя обманутой самыми близкими людьми. И почему-то в эту минуту ей не хотелось говорить со своими приятелями. И в голову не приходило позвонить Володе или Саше, хотя она болтала с ними раньше обо всем на свете.

Но теперь... Какой позор будет, если они узнают. Особенно Саша! Он может передумать насчет женитьбы. Тетка верно говорит – такого не скроешь! Узнает Саша, а за ним – его родители. Кто же захочет иметь такую невестку! Ведь неизвестно, какие дети родятся в подобной семье, вдруг с какими-нибудь генетическими отклонениями! Ах, мама, мама, что же ты наделала.

Наконец, Настя уснула. Сон был тяжелый, и проснулась девушка с больной головой. У нее в ногах сидела мама. В первую минуту, когда Настя еще не вспомнила, что произошло, она испытала острую жалость. Мама выглядела такой измученной! Худенькая, поблекшая, она словно состарилась на десять лет.

Как ты себя чувствуешь? – с тревогой спросила Настя, – Может надо врача вызывать? Мам, я за тебя боюсь...
Потом мелькнула мысль – нельзя маму оставлять одну, нельзя уезжать одной! Надо уговорить маму устроить всё так, чтобы они жили в одном городе.

Потом Настя вспомнила. И ощутила боль где-то в глубине сердца.

Тетя Галя сказала мне правду? – тихо спросила она.
Щеки матери залились густым румянцем.

Сейчас-то уж мне не ври, – попросила Настя, – Что уж теперь... Я и так всё узнала. Правда, не самым лучшим путем. Больно, когда о таких вещах рассказывает чужой, в сущности, человек. Но раз уж тетя Галя не сумела промолчать, то и тебе не стоит больше скрытничать. Расскажи мне то, что скрывала много лет. Папа... Он и вправду мне дедушка?
Да, – сказала мама, – Это мой отец.
Как же ты могла? Как же вы могли? Я думала, что такое бывает только в грязных телевизионных передачах. И никогда не могла представить, что подобная грязь проберется в мою семью...
Все гораздо сложнее, чем ты себе представляешь, – сказала мама, – Может быть, когда ты узнаешь всё, ты не станешь нас осуждать...
А что тут может быть сложного? И мама, теперь же твою тайну узнает весь город! На твоей работе узнают. Как ты планируешь оставаться и жить тут.
Ты права, мне придется уехать, – сдержанно сказала мама.
Нам с тобой, – поправила Настя, – Я вижу теперь только один выход. Когда я получу диплом – нам обеим придется уезжать туда, где нас никто не знает. Потому что теперь эта новость донесется и до парня, за которого я хотела выйти замуж. Получается, что вся эта история сломала жизнь не только тебе, но и мне.
Я могу рассказать тебе..., – начала было мама, – Объяснить...
Вот только не надо, – вскинулась Настя, – Во всех книжках, которые я читала, во всех фильмах, которые смотрела – это самое пошлое. Когда картина становится ясной даже ребенку, тот человек, который во всем виноват, вдруг начинает причитать: «Я тебе все объясню, я тебе все расскажу....» Ну что тут еще можно рассказать?!
Мама внимательно посмотрела на Настю и поняла, что дочь сейчас совершенно не готова слушать ее.

Хорошо, – сказала она устало, – Я об одном тебя только попрошу – не думай про отца... про дедушку... плохо... Всё гораздо сложнее, чем ты это себе представляешь.
Настя молчала, и было в этом некое упрямство. Молчание значило, что мнения своего она не изменит.

Я поеду, куда ты хочешь, – сказала мама, – Мне теперь все равно. Захочешь – останусь здесь, если нет – уеду с тобой. Меня здесь теперь ничего не держит.
А мне теперь нужно будет думать, как все это провернуть, – голос у Насти был сварливым, –Все равно до окончания института придется никуда не рыпаться. А потом выбирать какое-нибудь место, где обо мне никто ничего не знает. И Сашке надо как-то все объяснить...
Насте подсознательно хотелось, чтобы мама как-то наглядно продемонстрировала свою вину – оправдывалась, просила прощения... Слишком больно было Насте, хотелось на ком-то все выместить. Но мама долго молчала, погрузившись в задумчивость. Потом спросила:

Когда ты поедешь назад?
Меня отпустили на три дня.
Понятно.
Потом, пока я буду доучиваться – начинай готовиться, собирать вещи...
Настя, – мягко начала мать, – Это у нас тут глухая провинция, крошечный городок, все друг друга знают.Мне хочется думать, что я вполне понимаю, какое ты сейчас переживаешь разочарование. Но неужели вся эта история может так уж сильно повредить тебе? Ты живешь в огромном городе, там около миллиона жителей. Неужели ты думаешь, что кому-то интересны все эти наши семейные тайны? Каждый беспокоится о своих проблемах. Если ты наметила компанию, где хотела бы работать – мне кажется, ты вполне можешь туда устроиться и спокойно трудиться. Никто никогда даже не поинтересуется...
А Саша? – Настя почти прошипела это имя, – Я уже платье свадебное присматривала... Саша неизбежно встретится с тобой, и не сможет в течение жизни не увидеться ни с кем из нашей родни. А об этой истории теперь все в курсе... Кто-то непременно шепнет ему, что я... Ну, сама понимаешь... А у него знаешь, какие родители? Богатые, влиятельные... Они мигом нас разведут. Скажут, что не желают иметь внуков с сомнительной генетикой. А если они узнают обо всем до свадьбы – то ее попросту не будет, они нас растащат в разные стороны.
-Тебе не стоит беспокоиться о здоровье – твоем или твоих детей, поверь...
Настя только рукой махнула.

Пара дней, которые девушка могла провести в родном доме, пролетела молниеносно.Каждый день кто-то приходил – выразить сочувствие, посидеть с матерью. Приходилось готовить, подавать на стол, потом прибираться в доме. Гости часто засиживались допоздна. За годы учебы Настя отвыкла от своей комнаты, своей постели. Поэтому она, хоть и уставала, мучилась от бессонницы.

И хотя девушка теперь боялась встречи с женихом, она все же не могла дождаться минуты, когда уедет из дома, где царила такая тяжелая атмосфера.

Что приготовить тебе в дорогу? – спросила мама накануне отъезда.
Ничего не надо. В поезде я ем только фрукты. Обойдусь парой яблок. Если очень проголодаюсь – куплю у проводницы «доширак» И это – не надо меня провожать до станции.
Матери стало ясно, что дочь ее не простила. Понимала она и то, что сейчас бесполезно налаживать отношения. Надо, чтобы прошло время, девушка остыла.

...На этот раз Насте досталась верхняя полка. Она подумала, что так оно и лучше – все-таки подобие уединения. Можно отвернуться к стене, и никто не станет беспокоить. Настя и правда во время дороги никогда не ощущала голод. А погрызть яблоко, или очистить апельсин можно и лежа.

Как только поезд отошел от станции, Девушка неожиданно для себя крепко уснула. Сказалась усталость последних дней. А проснулась она среди ночи, когда в вагоне царила относительная тишина, и почти все пассажиры спали. Поезд проезжал такое место, где в телефоне пропала связь. Поэтому Настя со вздохом потянулась к сумочке, включила свет над головой, и достала старый журнальчик, который взяла с собой как раз на такой случай. Дома хранилось много литературы еще советских времен. На этот раз Настя прихватила «Искатель» – приложение к журналу «Вокруг света», где печатали фантастику.

Она раскрыла журнал по принципу «где придется», и вдруг заметила две вложенные пожелтевшие страницы, исписанные мелким почерком. Таким писала ее мать. Конечно, читать чужие письма нехорошо, но время делает любую личную переписку – неким абстрактным документом, который может читать кто угодно. Зря что ли письма известных людей выходят отдельными томами.

Конечно, какие секреты могли быть у ее мамы! Наверняка, за всю жизнь она не пережила ничего значительного, если не считать этой скандальной истории...

Настя скользнула по пожелтевшим листкам взглядом,и вдруг впилась в текст. Да, это действительно писала ее мама. И обращалась она к какому-то парню, в которого, судя по всему, была влюблена. Нигде в письме не упоминалось его имя. Дата тоже не была обозначена, но судя по всему, мама была тогда совсем юной.

Она писала, что жизнь обошлась с ними двумя очень несправедливо. И что родители парня, которые потребовали от него расстаться со свой девушкой, когда-нибудь получат от судьбы сполна. Бумеранг всегда прилетает.Конечно, они хотели, чтобы избранница сына была богатой, лучше всего – из семьи друзей. А она – наполовину сирота, и доходы у ее отца весьма скромные. Но это все равно не самое главное.

А главное – то, что у них будет ребенок. Не смогут дедушка с бабушкой пожалеть – пусть спустя много лет, что отказались от внука или внучки. Даже если их сын женится на другой, и там пойдут свои дети – этот ребенок останется для них «родной кровью».

Настя лежала, пораженная. Что это значит? Неужели мама пережила какую-то несчастную любовь, о которой ей, Насте, никогда не рассказывала. Наверное, да. А потом ей, скорее всего, пришлось избавиться от ребенка.

А закончилось все этой связью с собственным отцом – о чем не хочется даже думать. Эти семейные тайны, в которые Насте внезапно пришлось погрузиться с головой, изменили ее отношение к жизни.

С одной стороны, девушка чувствовала себя так, словно выкупалась в грязи. С другой – Настя понимала, что ей предстоит резко повзрослеть. И в школе, и во время учебы в институте, она общалась с самыми разными ребятами, и идеальных среди них не было. У кого-то родители пили запоем, был мальчик, отец которого сидел в тюрь-ме. Кто то из девчонок менял парней как перчатки, кто-то страдал от безнадежной любви и готов был унижаться, лишь бы на него обратили внимание.

Настя как-то все время проходила мимо этого. Кого-то она осуждала, кого-то презирала, чьи-то истории не вызывали у нее интереса, а чьи-то она была готова обсуждать с подругами.

Теперь ее собственная судьба могла стать темой для романа. Другое дело – Насте не хотелось, чтобы кто-нибудь об этом знал. При этом девушка понимала, что у нее больше нет прав о ком-то говорить свысока. Судьба выкидывает подчас самые неожиданные фортели и ты, даже не желая этого, можешь оказаться в эпицентре событий.

... Настя не могла уснуть до самого утра. Все размышляла о том, что она узнала, и что ей теперь делать дальше.

На вокзале ее встречал Володя, он искренне обрадовался тому, что Настя вернулась, высказывал слова сочувствия, спрашивал, как прошли похороны, но она отвечала ему невпопад. Разрешила только проводить ее до квартиры и простилась с приятелем, сказав, что очень устала и теперь будет отсыпаться.

Оставшись одна, Настя вяло подумала, что хорошо бы принять душ и что-нибудь поесть. Но сил у нее хватило только на то, чтобы добраться до постели.

...Девушка проспала до самого вечера. Проснулась она от того, что домой вернулась Светлана, ее соседка.

Уже приехала? – удивилась она.
Особой радости в голосе Светы не слышалось. Очевидно жить в квартире одной ей было гораздо лучше. Можно приводить друзей и никого при этом не стеснять. И не стесняться.

Больше вопросов Света не задавала. Настя выглядела плохо. Лицо осунулось, посерело. Девушка не проявляла привычной живости, видно было, что она не хочет ни о чем разговаривать.Впрочем, всё это было весьма объяснимо, и Света занялась своими делами, оставив подругу в покое.

Позже позвонил Саша и осторожно спросил:

Как дела?
Нормально.
Голос у Насти был тихим, безучастным.

Может, сходим куда-нибудь, чтобы ты отвлеклась? Например, в суши-баре посидим, или в какой-нибудь кафушке?
Не стоит, – начала было Настя, но потом вдруг передумала, –Хорошо. Заезжай за мной примерно через час. И еще – у меня будет к тебе одна просьба.
Всегда пожалуйста. Расскажешь при встрече.
За этот час Настя приложила усилия, чтобы привести себя в порядок. Ей хотелось выглядеть не такой измученной и разбитой. С помощью косметики удалось подкорректировать лицо - покрасневшие веки она скрыла под гримом, а припухший нос теперь не так бросался в глаза.

Саша заехал за ней к условленному времени. Он и сам не был излишне разговорчивым. Но одного взгляда на Настю ему хватило, чтобы понять – девушку вряд ли удастся нынче отвлечь от тягостных мыслей.

Если ты не в настроении..., – начал было он.
Да нет – поехали, – Настя встряхнула волосами, – Ничего...
...Они сидели в любимом кафе. Маленьком и уютном, на одной из центральных улиц города. Тут был своего рода «Арбат», вокруг сплошные магазины – и горожане нередко заглядывали в это кафе просто для того, чтобы передохнуть, посидеть, дать отдых усталым ногам.

Саша заказал кофе с пирожными. Он рассказывал институтские новости, болтал «фоном», чтобы над столом не висело гнетущее молчание. Настя слышала только звук его голоса, но не вдумывалась в слова. А Саша подчеркнуто делал вид, что не замечает отсутствия у подруги интереса к разговору.

Ты очень любила своего отца, да? – не выдержал он наконец, – Просто ты мало о нем говорила...Я очень тебе сочувствую...
Тогда, может быть, ты подкинешь мне денег?
Просьба прозвучала совершенно неожиданно, и Саша на мгновение смешался. Но тут же откликнулся:

Конечно, не вопрос... Сколько тебе надо?
Я сама толком не знаю. Тут очень необычное дело, Сашка. Ты вроде говорил, что у вашей семьи есть знакомый частный детектив...
У тебя завелась какая-то тайна? – Саша попробовал сказать это шутливым тоном, но наткнулся на такой страдальческий взгляд Насти, что сразу осекся.
Я сам не пользовался его услугами. Это отец. Он говорил о каком-то очень хорошем частном детективном агентстве. Сегодня же узнаю у него телефон и сброшу тебе смс-кой.
Вот спасибо...
После этого Настя чуть оживилась. Она коротко рассказала о том, как съездила домой, поинтересовалась изменениями в расписании занятий и грядущей сессией. Примерно через час Саша отвез ее домой.

Он не обманул. Тем же вечером Настя получила от него смс-ку с номером телефона и адресом агентства. «Главного там зовут Константином, – писал Саша, – Именно он – папин знакомый, к нему и обращайся. Кроме того - в штате секретарша и два помощника. Удачи! Сколько будет стоить твой «заказ» – не беспокойся, деньги я найду».

Саша тактично не стал расспрашивать о сути «дела». На другой день, когда Настя приехала в институт, он тоже не задал ни одного вопроса. А после окончания занятий Настя сказала, что поедет в агентство одна и не надо провожать ее.

Саша лишь кивнул. Володя, увидев, что девушка направилась к автобусной остановке одна, попробовал было увязаться следом. Но Настя решительно дала ему от ворот поворот:

Там, куда я иду, ты мне не нужен.
Автобус уже увозил Настю. Она видела в окно, что Володя так и стоит на остановке, засунув руки в карманы куртки и смотрит ей вслед.

...Детективное агентство находилось на тихой зеленой улице. Когда Настя вошла, ей показалось, что это обычный офис. Секретарша – крашеная блондинка средних лет спросила – записывалась ли она, уточнила фамилию и попросила подождать.

У Константина Игоревича клиент, там важный разговор, но, думаю, они закончат минут через десять.
Секретарша не ошиблась.Меньше, чем через четверть часа, дверь открылась и в приемную вышли двое мужчин. Пожилой полный человек с видимым облегчением жал руку хозяину агентства и повторял:

Вы мне просто дали надежду... Я уже не знал, что делать, был в полном отчаянии.
Ну что вы... Я думаю, все решится благополучно для вас. Жду вашего звонка...
Константин Игоревич простился с гостем и обернулся к Насте.

Вы же ко мне, я не ошибся? Простите, что заставил вас ждать.... Пойдемте.
Настя первой прошла к кабинет. Большим тут был только письменный стол, на котором стоял очень дорогой ноутбук. Кроме него тут помещались полки с какими-то папками и два стула.

Поскольку хозяину агентства вряд ли было больше тридцати, Настя решила называть его (про себя, конечно) только по имени. Константин показался ей похожим на следователя из заграничных фильм. Молодой, симпатичный, обаятельный. Когда он сел напротив нее и приготовился слушать, Насте показалось, что он готовится услышать от нее какую-то ерунду. Может, преподавательница хочет завалить ее на экзамене и нужен компромат на эту тетку. Или девушку обидел парень... Что-то из этой области.

Не бойтесь начать, – сказал Константин,- Вы бы знали только, какие истории слышали эти сцены.
Я уверена, что моя их переплюнет, – вид у Насти был хмурый.
Вот как? Теперь уже вы меня заинтриговали. Но в любом случае, вы можете быть уверены, что никто не узнает той информации, которую вы мне передадите. Все совершенно конфиденциально.
Дело касается самых близких мне людей. Поэтому тема для меня очень больная...
Спотыкаясь, и подбирая слова, Настя рассказала то, что узнала за последние дни. Теперь она признавала, что обстановка в ее семье всегда была несколько необычной, но раньше она не обращала на это внимания. И вдруг такой сюрприз. А потом еще это письмо, которое она нашла совершенно случайно.

Настя положила перед детективом пожелтевшие листки.

Теперь я окончательно запуталась и не уверена, что мама сказала мне правду. Поймите, пожалуйста, что бы ни случилось, я все равно буду ее любить, и она останется мне матерью. Но я не могу не разобраться во всей этой истории.
Прекрасно вас понимаю. История действительно очень необычная. Я не скажу, что она сложная, но за ней стоит многое. И вы совершенно правы, что не торопитесь осуждать свою маму. Я постараюсь вам помочь...
Вы скажите, сколько это будет стоить, – встрепенулась Настя, – Нет, это не потому, что для меня может быть слишком дорого... Просто я должна сообщить человеку, который оплатит ваши услуги...
Я думаю, насчет этого мы с вами договоримся. Расценки вы можете посмотреть у секретаря. Возможна рассрочка. А пока давайте перейдем непосредственно к делу.
Константин задал Насте множество вопросов. Часть из них касалась ее ближайших родственников, другие относились к воспоминаниям из детства. Настя отвечала, опустив голову. Иногда она бросала на детектива беглый взгляд и видела, что он заносит какие-то данные в компьютер.

Их встреча продолжалась час, но он пролетел для Насти совершенно незаметно.

Кофе? – предложил Константин, когда с деловой частью было покончено.
Настя отказалась. Впереди ее ждало много дел, нужно было готовиться к занятиям, да и вообще она переживала сильный стресс. Говорить с детективом, который к тому же являлся молодым и весьма симпатичным мужчиной, на столь личную тему – было очень непросто.

Константин, видимо, это заметил.

Каков бы ни был результат, – сказал он, – В мои обязанности не входит выносить оценки и кого-либо осуждать.
Давайте не будем, – попросила Настя, – Я вообще еще не готова об этом говорить, извините. Я узнала обо всем только несколько дней назад, и это еще не укладывается в голове.
-Да-да, я понимаю. Мое дело – только собирать и передавать вам информацию. Как только будет что-то известно – я позвоню.
Константин проводил Настю до дверей, так же, как и предыдущего посетителя. Но, закрыв дверь офиса, Настя пожалела о том, что он не уделил ей чуть больше внимания. Хотя бы чуть-чуть.

... Несколько дней после этого Настя пыталась войти в колею. Она посещала лекции и семинары, писала какой-то доклад, ездила в центр города (Володя все-таки напросился ее сопровождать), купила себе летние босоножки и кое-что из косметики.

Вечерами к Свете приходили друзья. Они и Настю приглашали принять участие в застолье, и как-то раз она даже согласилась. Выпила несколько бокалов хорошего вина, и впервые в тот вечер крепко уснула. Но проснулась среди ночи в самый глухой час – стрелки только подходили к двум после полуночи. И неизвестно почему Настя проплакала до самого утра.

Даже с Сашей она в эти дни почти не встречалась. Только передала ему прайс агентства и сказала, что счет выставят позже – как только будет получена первая информация – придется заплатить аванс.

Расценки Сашу вполне устроили, но Настя подумала – не подлость ли это, заставлять платить его, хотя на этом деле он, возможно, потеряет невесту.

Прощай, все веселые хлопоты, которыми Настя занималась, когда отец ее был жив, и семейная тайна была спрятана за семью замками! Теперь Настя старательно обходила салоны для новобрачных и словно стыдилась смотреть на белые пышные платья.

Константин взял у нее телефон, и Настя теперь все время ждала его звонка. Она убеждала себя, что результат не может быть получен через день-два. К тому же девушка боялась услышать, что все ее опасения подтвердились. Но тем не менее, ей очень хотелось, чтобы детектив позвонил.

...Она думала об этом постоянно. И ночью, когда лежала без сна, и утром, когда пила кофе, и в институте, и в библиотеке, и уже дома, стоя под душем. Настя говорила себе, что хочет узнать семейную тайну, но не могла не признать, что ей спокойнее от того, что этим занимается именно Константин.

Изредка она звонила маме, слушала ее голос – всегда усталый, безрадостный. И думала, что тетя Галя была неправа. Ничуть мама не «освободилась», и никакая новая жизнь у нее не началась. Настя и хотела бы поддержать маму, но она не знала, что сказать.

Она сама тосковала по отцу (Настя думала о нем, как об отце и ничего не могла с собой поделать. Вспоминала, как он ходил с ней к врачу – всегда он, а не мама. Мама не умела отстоять свое место в очереди, она вообще не умела возражать. А у отца сложились добрые отношения со всеми Настиными врачами и учителями. И на родительские собрания он ходил, и уроки Насте помогал готовить. И тройки она стеснялась получать, в основном, из-за него, не хотелось его огорчать.

Отец уговаривал Настю идти на биофак – биология легко давалась ей в школе.

Будешь работать где-нибудь в заповеднике, – убеждал отец.
Но Насте хотелось быть «как все», жить где-нибудь в большом городе, а не хоронить свою молодость в медвежьем углу. И все равно отец радовался за нее, когда она поступила в намеченный вуз, помогал устроиться в общежитии. Вот только с Сашей она не успела его познакомить.

И всего этого теперь никогда, никогда не будет...Горе настигло Настю не сразу, оно пришло постепенно. И теперь уже не такое большое значение имело, кем в действительности являлся этот человек. Важно, что он был в ее жизни.

Константин позвонил через неделю. Настя глазам своим не поверила, когда увидела, что на экране телефона высветился его номер. Она ответила поспешно:

Да?
В душе Настя готова была к тому, что детектив скажет:

Поиски не увенчались успехом.
Или еще хуже:

Все, что рассказали вам родственники, подтвердилось. Счет я пришлю.
Но детектив произнес совсем иное.

Может быть, это не то, чего вы ждете. Но я отыскал очень интересного человека. Мне кажется, вам надо встретиться.
Что за человек?
Эта женщина сейчас живет в доме престарелых. Она хорошо знала вашу семью в те, прежние времена. Она была подругой вашей бабушки, и – скажем так – после ее ухода стала наперсницей вашего дедушки.
Вы говорите так,как будто вам уже что-то известно. Вы же с ней встречались уже, да? Тогда успокойте меня хотя бы немного. Вы же понимаете, что я места себе найти не могу. Что она рассказала вам, эта женщина?
Я по-прежнему настаиваю на том, что вам нужно услышать это самой. Она живет не так уж далеко. Если вы поедете на электричке, то сможете обернуться за один день. Адрес я вам дам. А скажу только одно – эта дама согласна с вами встретиться

Настя теперь не верила никому. Достаточно того, что самые близкие люди обманывали ее много лет. Сейчас ей хотелось узнавать все самой от тех, кто не имел в этом деле личного интереса.

Девушка никогда не мечтала быть следователем, чувствовала себя в этой роли неуверенно и неуютно. Так что ею двигало лишь понимание того, что ей НАДО это знать.

Ей очень хотелось, чтобы Константин поехал с ней. Но сам он этого не предложил, хотя и объяснил Насте подробно, где находится этот пансионат, как туда добираться, рассказал и о женщине, с которой ей предстояло встретиться.

Вера Васильевна Крапивицкая, хотя и была гораздо старше ее отца (дедушки) все-таки на определенном этапе жизни стала для их семьи кем-то вроде друга дома. Сначала они жили в одном подъезде и таким образом познакомились. Потом оказалось, что одинокой женщине приятно проводить время с соседями, оказывать им мелкие услуги, особенно после того, как не стало бабушки.

Через несколько лет Вера Васильевна переехала, но дружба не прервалась. А потом уехали родители Насти.

Крапивицкая в прошлом – актриса драмтеатра, она скопила достаточно денег, чтобы оплатить себе доживание в очень хорошем доме престарелых.

Актриса, – задумчиво сказала Настя, – Значит, она сможет вполне убедительно наврать мне с три короба, да так, что я во все это поверю.И, кстати, сколько ей лет? Может, у нее вообще уже с головой плохо, и она не понимает, что плетет?
Ей восемьдесят шесть. Настя, но что мешает вам просто съездить и поговорить? Если рассказ Крапивицкой покажется вам неубедительным, значит, будем искать другие пути...
Константин не предложил сопровождать Настю. Может, ему было некогда или это не входило в его обязанности. Хуже всего, если у него просто не возникло желания.

На этот раз Настя не стала вдаваться в подробности, объясняя своим приятелям, почему ей нужно уехать. Сказала лишь, что завтра ее не будет на занятиях, звонить ей не надо, она позвонит сама, когда освободится.

И ранним утром девушка уже сидела в электричке. В сумке лежало большое яблоко, и бутылочка воды. Пейзажи, которые мелькали за окном, должны были навевать мысли о загородном отдыхе, но Насте было не по себе.

«Ничего толкового эта старушка не сможет мне рассказать, – убеждала себя Настя, – Скорее всего скажет, что мои родители были прекрасными людьми, и я должна быть благодарна судьбе за то, что у меня такие отец и мать. Вот и все. Старушки любят поговорить».

...Дом престарелых, вернее, пансионат, выглядел очень необычно. И мало кому он мог не понравиться. Находилось здание за городом, в лесу, эта была отреставрированная старинная усадьба, которую окружал красивый парк.

Если раньше Настя с предубеждением относилась к подобным учреждениям, то сейчас, видя пожилых людей, которые прогуливались по аллеям и большой белый дом с колоннами, подумала, что это далеко не самый худший вариант встретить старость.

В вестибюле к девушке подошла приветливая женщина, на бейджике которой значилось «Анастасия Павловна». Тезка, и это почему-то показалось Насте добрым знаком.

Да-да, – сказала Анастасия Павловна, – Мы вас ждали. После того, как приезжал этот симпатичный молодой человек, Вера Васильевна несколько раз спрашивала – не давали ли вы о себе знать? Ей очень хочется с вами поговорить. Пойдемте, я вас провожу...
Такого приема Настя не ожидала, и уже без прежней робости последовала за своей тезкой по коридору.

Обстановку здесь не стоило сравнивать с хорошей гостиницей. Хотелось сказать иначе – тут было как в красивом, благополучном доме, где все дышит уютом, где нет гостиничной обезличенности и формальности. На полу лежали мягкие дорожки, а не стенах висели картины, и Настя подумала, что их, наверное, нарисовал кто-то из стариков, поселившихся в пансионате.

Провожатая легко постучала в одну из дверей и почти пропела:

Вера Васильевна-а-а.... К ва-а-ам...
Да-да, - немедленно откликнулся явно старческий, но все еще звучный голос.
Они вошли. Это была небольшая, но вполне достаточная для одного человека комната. Кажется, Вера Васильевна позаботилась о том, чтобы перевезти сюда все любимые вещи. Над постелью висел шелковый ковер, на полочках были расставлены безделушки. И это, явно дорогое антикварное зеркало на туалетном столике...

Сама хозяйка сидела в кресле у окна. Вряд ли она ждала гостей именно сегодня, но Настя подумала, что в таком виде Вера Васильевна могла бы принять любого гостя. На ней было свободное длинное платье, в котором чувствовался стиль, рука хорошего портного.Все еще пышные седые волосы коротко пострижены, в ушах – неброские серьги с жемчугом, губы слегка подкрашены.

«Это не бабушка, а старая дама, – подумала Настя, – Да, моему отцу такая бы понравилась».

Девушка только начала объяснение, кто она и откуда, как Вера Васильевна указала ей на стул:

Садитесь, дорогая. Сейчас мы будем пить чай, потому что нам предстоит долгий разговор.
Опасения Насти, что ей придется слушать пустую болтовню и нравоучения, развеялись.

Не стоит из-за меня хлопотать. Я...я завтракала...
Девушка пожалела, что не привезла с собой конфет или пирожных. Вот глупая! Кто же ходит в гости с пустыми руками!

Это не составит никакого труда, – Вера Васильевна включила маленький электрический чайник.
И действительно, через несколько минут, как-то незаметно, занимая гостью светским разговором, она заварила ароматный чай, разлила его по изящным фарфоровым чашкам. Настя подумала, что такой чай и вправду придаст ей сил.

Сделав первый глоток, Вера Васильевна поставила свою чашку на блюдце. Лицо ее стало задумчивым. Настя затаила дыхание, поняв, что старая актриса сейчас начнет рассказывать.

Мне всегда очень нравилась Рая...Девочка, – Вера Васильена подняла глаза, как бы подбирая подходящие слова, – В ней не было ни толики вульгарности. Я не скажу, что она была в юности особо красива или обаятельна. Но вот эта простота, эта искренность, любовь к книгам... Эта девочка умела ценить настоящее! Во всяком случае – в искусстве. Я не раз доставала ей билеты на свои спектакли. И я всегда думала, что в любви ей непременно не повезет. Невзрачна, небогата, тиха, не умеет себя подать... А юнцы в таком возрасте не умеют ценить подлинные достоинства.
Когда Рая осиротела, я отчасти заменила ей – не мать, конечно, а тетю...Во всяком случае, хотя у нее и были другие родственники, со своими бедами и радостями она шла ко мне.

И именно я, в конце концов, первой узнала, что она влюбилась, и даже – в кого влюбилась.

Это был мальчик из очень сложной семьи. Знаете, те люди, о которых в девяностые годы нельзя было понять – бан-диты они, бизнесмены – или и то, и другое разом. Отца там боялся весь город... Мать долго не могла иметь детей. И, наконец, родился сын – слабый, болезненный, он рос залюбленным до невозможности...

Они с Раей не должны были пересечься, но они пересеклись – на городской олимпиаде по литературе, кажется. И на Раину беду она увидела в этом тщедушном молодом человеке – утонченного принца, подобного героям ее любимых книг.

И она, такая всегда робкая, несмелая – пошла за ним безоглядно. Знаете, когда женщина рассуждает – все, что у меня есть – твое, бери....

Я сначала не могла понять – почему он-то к ней потянулся? А потом поняла. Этого мальчика всегда берегли от общества, у него и друзей-то не было, не говоря уже о подругах. Все для него считались дурной компанией. Мать над ним тряслась...

И для него это стало своего рода приключением. Сбегать на свидания, позволить себе взрослую жизнь....

Я с самого начала не то, что предчувствовала – я знала. Совершенно уверена была, что это не кончится ничем хорошим. Никто ему не позволит жениться на Рае, упаси Бог! Но я и представить не могла, что все кончится так трагично....

Словом, когда эти люди – его родители - узнали... мать просто спустила отца с цепи. Всю жизнь она сдерживала какие-то его дурные порывы, как могла – сглаживала их, а тут она была в такой ярости, что дала мужу полную волю.

Как вы, наверное, догадываетесь, Рая ждала ребенка. Что сделали бы другие - на месте родителей этого молодого человека? Погнали бы девушку избавляться ...Или дали бы ей денег, отступного, так сказать.... Наконец, отобрали бы внука или внучку и воспитывали их сами...

Но нужно было иметь совершено из-вращенный мозг, чтобы поступить так, как это сделал отец юноши. Он просто пришел к Рае домой со своими ... Наверное, нельзя сказать слугами?Ну вот этими бывшими бан-дитами, которые теперь на него работали и сказал, что придумал наказание.

Он опозорит их на весь город. Он заставит сказать, что Рая ждет ребенка от своего отца...Заставит отца рассказывать всем эту версию. Пусть на них указывают пальцем и обсуждают сальную новость. Пусть ребенок живет с таким клеймом...

Как же они согласились? – не выдержала Настя, – Мой...мой...отец был порядочным человеком, он не мог бы оклеветать себя и дочку!
А выбор у него был небольшой, – с меланхоличной улыбкой пояснила Вера Васильевна, – Ему прямо сказали – если он откажется, с Раей случится что-то страшное. Тогда еще на слуху была история сочинской красавицы Эли Кондратюк. Не знаю, слышали ли вы о ней.... Бедная девочка чудом осталась жива, но что ей пришлось перенести! И она теперь выглядит иначе, чем прежде..
Я знала всю эту историю, так что совершенно не осуждала своих друзей... Более того, я говорила им обоим – и Анатолию, и Рае, что лучше принять такой вариант, чем...С девочкой могли сделать все, что угодно – как вы понимаете, личной охраны у нее не было.

Молодого человека спешно отправили куда-то заграницу, теперь он должен был учиться там. Кажется, никаких возражений с его стороны не было. То ли он привык слушаться родителей, то ли просто испугался того, что натворил.

А моим друзьям пришлось сыграть этот спектакль. Сначала сообщили самым близким людям – так вся история выглядела достовернее. Близкие отшатнулись, по городу поползли слухи. Но Рае было уже восемнадцать – и кто мог вмешиваться в ее личную жизнь?

Ребенок родился...Девочка... Эти люди позаботились о том, чтобы все документы были заменены или выписаны соответствующим образом. Связи и деньги, как говорится, решают все. Еще какое-то время эти люди наблюдали за вашей семьей, убедились, что отец и дочь ведут себя тише воды, ниже травы – и тогда они смилостивились и разрешили им уехать. Перебраться в другой город, где у них не было родни, где можно начать все сначала. Они - просто супруги с большой разницей в возрасте. Бывает.

И вы выросли в убеждении, что у вас именно такая семья, именно такие отец и мать...

Настя сидела, оглушенная. Почему-то она не сомневалась, что старая актриса рассказала ей правду. Невероятной представлялась мысль, что ее робкая тихая мама организовала всю эту авантюру. Нашла «свидетельницу» той поры, организовала ее встречу с дочерью... Нет, это было невозможно.

– Теперь, я думаю, вас не удивит, если я выступлю в роли адвоката вашего дедушки, – продолжала Крапивницкая, – Мы с ним очень много говорили в ту пору. Вся эта история почти раздавила его.

Рае... Ей отчасти было легче – в том, что женщина слаба, нет ничего удивительного или противоестественного. Но мужчине положено быть сильным. А Анатолия...эти люди почти раздавили. Ему пришлось смириться, оклеветать себя и дочь. В этой истории все считали его виновным...Соблазнителем, так сказать.

Мы говорили с ним в самое тяжелое для него время. Помните роман «Униженные и оскорбленные»? Хотя нынешняя молодежь, может, уже и не читает Достоевского. Ваш дедушка говорил, что даже бедняк-отец из того романа сохранил подобие гордости, а его хотят... совершенно растоптать.

А я была убеждена, что эти люди действительно могут пойти на что угодно. Они хотели не просто избавиться от неугодной кандидатки в невестки, они желали именно отомстить, как будто это их страшно оскорбили. Раю могли изу-вечить, или продать в какой-нибудь борд-ель...что угодно. Пойти на этот шаг нужно было ради нее.

Вера Васильевна замолчала. Она смотрела теперь на Настю с чуть заметной сострадательной улыбкой, а девушка не знала, что сказать.И, видя, что пауза затянулась, Крапивицкая снова заговорила.

Мне жаль, что вы узнали обо всем таким скандальным образом...именно так.Что ваша тетя не была достаточно тактична, и все это рассказала именно на по-минках. Но надеюсь, о нашем с вами разговоре вы не пожалели. А лучшей наградой мне было бы – если б вы восстановили добрые отношения со своей матерью. Бедная! Она так и прожила весь свой век – в тиши...не своей, чужой жизнью она жила. Но все свои силы, всю свою любовь – она отдала вам.
И вот, что я скажу, деточка... Вам будет еще не раз трудно, вы станете жалеть себя... Но как только вы почувствуете, что начинаете думать о другом человеке, заботиться о нем, жалеть его – это начало выздоровления.

У Крапивицкой была худенькая рука, почти детская. Только коричневые пятная ее покрывали. Пальцы прохладные, почти бесплотные.

Настя задержала эту руку с своей, точно ей захотелось согреть ее.

Я...да...Я очень вам благодарна, – пробормотала она, – Мама...она тяжело пережила уход... Отца....Своего отца....
Он был ее единственной опорой. Вы же понимаете, что из-за всей этой истории они жили очень замкнуто. И вы сейчас в таком возрасте, что, наверное, уже скоро заживете собственной жизнью. Ваша мама останется совсем одна. Если можете, будьте с нею мягче. Поверьте – в этом у меня есть опыт – даже крохи тепла от близких людей, они очень важны.
Да... Хорошо...
Уже второй раз заглянул кто-то в комнату, и снова тихо прикрыл за собой дверь.

Я не знаю, увидимся ли мы еще раз, – сказала Вера Васильевна, – Скорее всего, нет... Для вас время летит – вы и не замечаете, как проносятся недели...Годы... А для меня каждый день может стать последним. Я рассказала вам сегодня горькую весть, но я рада, что сделала это. Будто оправдалась перед Толей – и вы теперь знаете правду.
Мама тоже хотела со мной поговорить, – каялась Настя, – А я решила, что тут можно объяснять?! Ну что...Не хотела слушать, думала, что это грязь...
Девушка заметила, что старая актриса устала. Наверное, ей хочется лечь.

Можно спросить вас еще только об одном?
Вера Васильевна подняла брови.

Вы сегодня все время называли моего настоящего отца «этот молодой человек», а о его родителях говорили «эти люди». Но вы же знаете их имена... Скажите мне! Раз уж вы считаете, что я имею право знать...
Вера Васильена заколебалась.

Боюсь, что вы начнете следить за их жизнью. И тоже строить планы мести.
Нет! Даю вам слово – нет!
Хорошо. Впрочем, они сейчас уже не так влиятельны и богаты. Фамилия там редкая – Закривидорога. А имя вашего отца – Максим.
Настя онемела. Она знала человека с такой фамилией. И это был... Да, это был Саша.

Продолжение сегодня, в следующей публикации..

Автор Татьяна Дивергент
(ссылка на автора - в комментариях)