Я родился некрасивым, осыпанным коричневыми веснушками, которые создавали вид грязного, неопрятного лица. Плюс ко всему, у меня сильно торчало правое ухо. Ни у кого я не вызывал умиления и даже симпатию, наверное, поэтому у меня и был соответствующий — задиристый и драчливый — характер первого хулигана на районе. Вечно грязный, оборванный, в синяках и ссадинах — ни одна драка во дворе без меня не обходилась. В нашем дворе жила рыжая кошка Муска, ничейная, вечно голодная и пугливая и каждый год рожавшая котят, которые обычно не доживали и до года. Пятиэтажка, в которой я жил была весьма неблагополучной. Взрослые пили и били женщин, а дети воровали и били животных, вот такой круг
Эту историю рассказала мне бабушка моей двоюродной сестры - Вера Александровна.
Каждое лето мы с сестрой ссылались нашими родителями к ней в Диевку, под Днепропетровском. Бабушка с утра выдавала нам с сестрой по ведру, и мы лезли на вишневые деревья, где зачастую сидели до вечера, собирая сочные большие ягоды в банки, висящие на шее, ссыпая урожай в ведра под деревьями. А вечером, уплетая вареники с собранными вишнями, слушали нескончаемые рассказы бабы Веры. Жизнь у нее была интересная. Родилась она за год до революции, пережила Гражданскую и Великую Отечественную, перестройку и незалежнiсть. Но самое страшное, что ей пришлось пережить - это Голодомор, который был на Укра
Вот и я был таким — выпускник мединститута, не веривший особенно в Бога, и уж тем более отрицавший черта и его присных. Учился я не так чтобы блестяще — середнячок, связей у меня не было — потому после окончания учебы попал я по распределению в сущую дыру, северный поселок городского типа. Население — 3,5 тысячи человек, убогонькая больничка. Я лечил банальнейшие болячки, причем часто в запущенной форме. Потому как наш народ врачам не доверяет, предпочитая заниматься самолечением. Так что я поначалу ежедневно трясся, что попаду под суд из-за какого-нибудь мужика, который помрет у меня на руках. Но деревенские жители в суд подавать не спешили, относясь к жизни и с
Дядя Григорий появился в нашей жизни после войны, в 1946 году.
Я родился через год. И дядю я впервые увидел лишь спустя 30 лет, когда умирала бабушка. Я слышал, что дядя — позор семьи, позор, которым покрыл его мой дед Афанасий, Панас. Дед сгинул в 1920 году. Бабушка до самой смерти посылала проклятия на голову Паньки-паскуды, ненавидела его — за сломанную жизнь, за одиночество. Простила лишь у смертного одра, и почему — я узнал перед кончиной дяди Гриши, от него самого.
Было это, когда дед отца Фёдора был еще юношей. В северном селении жили тогда два друга - молодых охотника, Кула и Тойбу. Дружили они с детства, да вот дружба их не прошла испытания - полюбили они одну девушку. Сватались к ней оба, но отец девушки дал согласие на брак Кулой, потому что считал его более серьёзным, удачливым и умелым охотником.
Сильно рассердило это Тойбу. Решил он доказать, что нет ему равных на охоте в их селении. Поклялся он, что пойдет в дальнее зимовье на всю зиму и добудет столько пушнины, сколько ни один еще охотник не брал. Мать отговаривала Тойбу - зимовье было далеко в тайге, нет селений поблизости, некому помочь, если попадешь в беду. Не послушал Тойбу м
Казалось бы, что должно мешать моему счастью? Мужчина я, хоть и не сказать — красавец, однако, не лишен привлекательности, деньги в моем кошельке не случайные гости. Но реальность долгие годы была против этого, и моя холостяцкая жизнь приобретала затяжной характер. Самое интересное, что и два моих брата были в таком же положении. Я бесился и с трудом сдерживал эмоции, когда очередная подходящая кандидатура после моего предложения выйти за меня замуж прекращала со мной отношения…
Последнее время меня стало тянуть подальше от городского шума, к жизни естественной, не напыщенной — в деревню, где мой дядя работал егерем. Сентябрьским погожим деньком я решил прогуляться, набрать даро
После смерти мужа дом стал каким-то пустынным. Я не винила дочь в своём одиночестве. У Оксаны была своя жизнь с кучей хлопот. Да и ещё Вадик, внук мой, надумал женится. Давно я не видела его. После учёбы парень укатил на Дальний Восток. А пару месяцев назад сообщил родителям, что женится. Вот и получается, что не до меня сейчас Оксане…
Моей бабушке было 23 года, когда она переехала из деревни с мужем (моим дедом) в город. Денег тогда было мало, поэтому дед отменный каменщик через несколько дней уехал на работу в другой город. Дальше со слов бабушки.
Тошно без него стало, хорошо, что огород был, развеялась потихоньку. С соседями толком познакомиться не успела, а тут из-за забора девушка рукой машет:
- Здравствуйтя! Меня Маша зовут. Вы недавно заехались?
Я тогда удивилась необычному «здравствуйтя», списала на возможный акцент местных жителей.
Так мы и познакомились с Машей. Стали дружить, вечерами в карты играть, помогать друг другу. Я тогда была мастерицей вязать и вышивать (всегда в доме много карт
Чудесный неразменный рубль в старину можно было приобрести, если в святочную ночь, ближе к полуночи, поймать совершенно черного кота, посадить его в мешок и выйти вместе с ним на дорогу, ведущую к кладбищу. По дороге или на самом кладбище желающему иметь магический рубль встречался некто в черном одеянии, который останавливал путника и спрашивал о содержимом мешка. Отвечать следовало просто: мол, несу черного кота топить. Сатана (а это был он), желая вызволить кота, предлагал за него деньги - миллион или два. Если желавший разбогатеть соглашался на предлагаемую сумму, то тут ему и конец приходил, проваливался он сквозь землю. Если же стоял на своем, требуя за кота лишь ру
В начале далёких 80-х у нас, босоногой мелюзги, было куда больше забав, чем у нынешних детишек. Компьютеров и мобильников не было и в помине, но сколько радости и веселья нам приносила беготня на свежем воздухе! Одних только игр с мячом мы знали несколько десятков, и каждый имел хотя бы один мячик, особенно нам нравились такие небольшие резиновые, разноцветные, чаще всего красные или синие с опоясывающей контрастной по цвету полосой. Собираемся, помню, летом во дворе, выносим свои нехитрые, но бесконечно дорогие детскому сердцу богатства и забываем обо всём… Матери частенько по вечерам не могли дозваться нас, заигравшихся где-нибудь неподалёку в «выбивалу», «штандер», «съе
Когда я в детские годы впервые оказался в Монголии, первым неизгладимым впечатлением от этого дикого края стала встреча с тремя рыбаками, из местных русских.
В тот день мы с братом и другими пацанами играли на окраине русской деревни. Помню, увидели идущих по деревенской дороге со стороны реки Хараа трёх мужиков, несших какую-то тяжёлую ношу. Когда они подошли ближе, поглазеть на их невиданный улов сбежались не только мы — дети, но и взрослые из ближайших домов вышли.
Мужчины втроём несли настоящее чудовище. Это был гигантских размеров таймень. Его голова лежала на плече первого рыбака и казалась раза в два больше человеческой. Второй мужик придерживал мощное рыбье тело посередине.
К сожалению, тот человек, который рассказывал мне эту историю, недавно умер. В свете того, что я не помню некоторых имён, вынужден изменить все имена в данной истории.
Как правило, люди не помнят события, что происходили с ними в три года, первые детские воспоминания относятся к более сознательному возрасту. У меня тоже почти ничего не запечатлелось…Но тот страшный ноябрьский день 1941 года выжженным клеймом остался в моей памяти…
Случилось это лет шесть назад. Мои родители живут в Белоруссии, и я постоянно езжу к ним в гости. А надо сказать, я — заядлый грибник. Да только то лето выдалось сухим и жарким, и о грибах можно было не помышлять. «Охота пуще неволи, — подумал я и решил все-таки съездить в лес, — грибов не наберу, зато по лесу погуляю». Сел на поезд и поехал в Белоруссию, в свои родные, с детства знакомые, места. Вещей никаких с собой не взял — не к чужим же людям … К тому же, после недавнего обострения радикулита я старался тяжелое не носить.
Когда я вышел на станции, уже стемнело. Поразмыслив, я решил не идти сразу к родителям, а сначала пройтись вдоль болота. Оно хоть и высохло почти,
В один из погожих летних дней я случайно встретила свою давнюю знакомую. Лет пять мы не общались, не виделись.
Она вела за руку мальчика лет четырех. Парнишка был худенький, бледненький и очень какой-то тихий для своего возраста.
Мы приветливо поздоровались.
- Вот сыночка родила на старости лет, - смущаясь, проговорила Ирина, - со старшей дочкой разница восемнадцать лет. У мужа свои дела, дочка уехала учиться, а мы с Андрюшкой хозяйство ведем. Только всему, наверно, свое время. Со старшей я проблем не знала, пока она росла, а с Андреем постоянно какие-то беды да болезни.
Обо мне всегда говорили, что я «другая»… А в деревне, где с утра до вечера люди заняты работой, не любят тех, кто ведет себя не так, как все. Сельские детишки во всем копируют взрослых и тоже травят «не таких», потешаясь над ними. Так случилось и со мной. Ребята насмехались над моими рассказами о том, что цветы слышат, а деревья поют, что животные и растения чувствуют то же, что и люди, поэтому их нужно беречь. Даже старшие братья подшучивали надо мной. «Ты, Маруська, знаешь, что говорит этот карась?» — хохотали они, когда отец ловил рыбу, а я, глотая слезы, просила, чтобы он подарил рыбешкам жизнь. Но в обиду другим деревенским детям братья меня не давали. Одна только ма
Комментарии 50