-Деда, а деда, расскажи про проклятие до седьмого колена....

- однажды к старому, седовласому старику Тимофею Алексеевичу пристали двенадцатилетний Славка и девятилетняя Аленка. Они даже и не внуки были ему, а правнуки, приехавшие на все лето на каникулы в подмосковную дачную деревеньку. Следила за ними его дочь, Полина, их бабушка, рано овдовевшая и больше так и не свившая себе семейного гнезда. А так как другого деда у них не было, то Тимофей и был для них единственным дедушкой.

Вставал старик рано, до петухов, старая привычка. Раньше хозяйство у него было справное, всех накормить, почистить, на луг проводить, а потом на работу. А сейчас несколько курочек, несущих свежие яички для внуков, да красавец петушок. Выйдет и долго смотрит на восток, где уже заря занялась. Пройдется по двору, пощупает костыликом грядки, не пересохли ли. Заглянет в сарай, все ли правильно расставлено и разложено, как он велел. Ежели спина не болит, дойдет потихоньку до речки, сядет на перевернутую лодку и слушает, как рыба в воде плещется. А то и рыбаков встретит, с удовольствием байки их послушает и свои расскажет, раньше он знатным удильщиком был. А теперь уже глаза не те, наживка на крючок не попадает, да и руки не те. Когда улов хороший, те его рыбой угостят, и в обед Полина накормит всю ораву наваристой ухой. А после обеда старик спал, дети уходили из дома, резвились на речке, помогали в саду вишни обрывать, а во второй половине лета резали яблоки и сушили на зиму. А уж вечер был их! Полина разжигала на улице старую печь и томила в ней кашу, пекла хлеб. А внуки и соседские детишки облепляли деда со всех сторон и слушали его истории, коих много у него набралось за 90 лет. В печке жарко потрескивают дрова, на небе высыпали звезды, птички уже умолкли, слышно лишь как квакают лягушки в маленьком пруду, да лают собаки. Хорошо! Вот и на этот раз, все как всегда: печь уже разгорелась, женщина ловко отодвинула угли подальше, вглубь горнила. Делала она это кочергой на длинной ручке, аккуратно уперла ее в основание решётки и подтолкнула. Бабушка Поля делала все крайне осторожно, словно ритуал проводила, иначе одно неловкое движение, и весь костёр развалится. -Проклятие до седьмого колена? - удивился дед, - вы то про это откуда знаете, касатики? -А мы это давеча от бабушки слышали, - деловито ответила Аленка, - будто бы кара Божья на нашей семье, проклятие до седьмого колена. Оно и мужа ее сгубило, нашего деда Алешу. Тимофей укоризненно посмотрел на дочь. -А я че, я ниче, - попыталась оправдаться дочь, - я с соседкой разговаривала, не слышала, что эти бесенята рядом. -Да ладно, - с любовью погладил по волосам Аленку дед, а Славке взъерошил непокорный чуб, - прям как у деда Алексея, - заметил с удовлетворением. - Да только проклятие - это дела давно минувших дней, немало людей в каждом поколении семьи Мазуровых не по своей воле на небеса ушли. Кого молния под старым деревом настигла, кто сам в петлю полез, а то и детки рождались с темным разумом. Только было это до начала двадцатого века, так что дед ваш Алеша не поэтому сгинул, несчастный случай то был. -Может, и так, - развела руками Полина и стала сгребать в кучу прогоревшие угольки. После того, как дровишки полностью сгорят, она распределит угли по всей поверхности. Даст печи настояться, и только после этого начнет выпекать хлеб. -Деда, ну деда, расскажи, - не унималась ребятня. -Ну ладно, слушайте, - наконец, согласился Тимофей, - делать все равно нечего, - немного помолчал, и выдал, хитро подмигнув одним глазом, - а может, лучше про курочку Рябу? -Не надо про курочку Рябу, - хором ответили те. -Мы ведь уже не маленькие, - обиделась Аленка. -А не забоитесь? История то страшная! - предупредил старик. -Нет, не забоимся, слово тебе даем, - смело пообещал Славка. -Далекий предок ваш был купцом и даже городским головой. Дайте вспомнить, годы были примерно с 1828-го по 1831-й. Звали его Алексей Алексеевич Мазуров. А в дружках у него грек ходил по имени Танос. Ух и богат же, сам ювелир, золото, жемчуга, самоцветы скупал, в Сибири дорогими мехами промышлял, а продавал все за границей. И до того их дружба крепка была, что однажды они побрататься решили. А чтобы братьями стать, клятву друг другу о вечной верности дали и нательными крестами поменялись. Вот так и жили, всегда и во всем друг у дружки совета просили, а в тяжелые времена не скупились, помогали друг другу чем только могли, в том числе и деньгами. -А где они жили, дедушка? - полюбопытствовал внучок. -Да на Покровке, недалече от церкви Воскресения Христова в Барашах. И наш купец, и грек рядышком - добрые друзья и соседи! Но однажды Танос вернулся из далеких краев с большим количеством мехов и собрался в Лондон их вести. А там и в Индию, чтобы обменять пушнину на драгоценные каменья. А надо сказать, что жена у грека молодая была, красивая, до балов и нарядов охочая. И побоялся он ларец с драгоценностями в доме оставлять, а ну-ка как она все разбазарит. Ведь не понимает, глупая баба, цены тем камням. А уж как любил ее грек, еще и внушительную сумму купцу на ее содержание оставил, чтобы ни в чем не нуждалась, пока его нет. А уговор между ними, вот, такой же как ты, - Тимофей указал на Славку, - случайно услыхал младший сын Мазурова, мальчишка лет десяти. Названный брат охотно согласился выполнить просьбу лучшего друга. И с нетерпением ждал его возвращения. Но на обратным пути из аглицких земель корабль попал в шторм и потерпел крушение. О как! У Аленки и ее подружки, Милы, слезы навернулись на глаза. -Да вы не расстраивайтесь, - вступила в разговор баба Поля, - команда то погибла, и сундуки с добром на дно ушли. Но сам грек не пострадал, каким-то чудом ему удалось спастись. Мимо корабль в Индию шел, вот он его и подобрал. -Так ли это, дедушка? - уточнили девчонки. -Все так, так, миленькие. Да только какое-то время грек в лихорадке был, а когда очнулся, в кармане ни гроша. И долго не мог доказать в консульстве , что он богат. Но только деньги сможет вернуть по возвращению на Родину. Никто не верил бедняжке, пока один человек не проявил сочувствие... Но вернулся в Москву Танос только через три с половиной года. Пока старик вел неспешную беседу, в воздухе запахло свежеиспеченным хлебом. Баба Поля разлила по стаканам молоко и дала каждому по куску теплого мякиша. -Ну-ка, ешьте, и по домам, - скомандовала она, - спать пора. -Ну деда, расскажи еще, не терпится. -Завтра расскажу, - поднялся со скамьи Тимофей, - если за день не набедокурите. -Мы хорошо себя будем вести, - пообещала Аленка. -Поскорее бы завтра, - подтвердил Славка. Весь следующий день внучата вертелись вокруг деда и бабушки, стараясь во всем им угодить. -Да что вы все под ногами путляетесь, - не выдержала Полина после обеда, когда дед ушел в опочивальню, а она осталась с детьми один на один, - шли бы на речку. Но на речку пошел только Славик с ребятами, а Аленка решила помыть посуду. Она залезла на табурет, чтобы поставить любимую чайную чашку дедушки Тимофея на верхнюю полку, но пошатнулась. Чашка упала и разбилась, а девчушка рухнула на пол. На рев сначала прибежала баба Поля: -Ну, ну, у собачки боли, у кошки боли, у мышки боли, а у Аленушки нашей - заживи, - дула она на шишку на лбу внучки и приговаривала. -Бабушка, я не хочу, чтобы у нашего Шарика болело, и у Мурки тоже, - всхлипывала малая. Тут-же, в дверях появился дед: -Вот, молодец, за это хвалю, - одобрил он Аленку. -Прости, деда, - слезы снова брызнули из глаз правнучки. -Ну что ты, что ты, - подошел он и достал из кармана носовой платок, - на-ко, утрись и высморкайся. А то, что чашку разбила - это не беда, я давно уже хотел у Поли другую выспросить. -Правда? - притихла Аленка. -Правда, - ласково подтвердила бабушка, - да только я, старая, все забываю. -Шла бы ты, Аленка, к Милке, в куклы играть, - продолжил дед, - не надо больше помогать, я вам вечером про грека и прапрадеда вашего и так расскажу. И до вечера в доме Мазуровых было тихо. А вечером Полина опять растопила печь, дед уселся напротив, а детишки облепили его со всех сторон. -Так, и на чем я вчера остановился? - начал он. -Грек вернулся в Москву, - напомнил ему Славка. -То-то же и оно, не судьба была Таносу сгинуть в холодной морской пучине. Первым делом кинулся он на Покровку, уж больно по родному дому соскучился, да по женушке своей ненаглядной. Да только вместо дома своего увидел он пепелище. Схватился за сердце грек, пошатнулся, но нашел в себе силы не рухнуть на земь, а пошел к соседу своему, священнику, который в Церкви Воскресения Христова служил. Первым увидел грека псаломщик, да так испугался, что глаза выкатил и креститься начал. -Ты чего заклинательную молитву читаешь? - спросил у него грек, - словно не я это перед тобой, а нечистый дух! -Так ведь это, ты уехал и не вернулся, дом твой сгорел, а в Церкви молятся за упокой твоей души. Неужто это и впрямь ты, Танос? -Да я это, я - ответил грек, - как видишь, живой! А за упокой души жены моей и дочери тоже молитесь? - спросил он, и скупая мужская слеза скатилась по щеке скитальца. -Бог с тобой! - снова перекрестился псаломщик, - живы они, только бедствуют больно. Сначала брат твой названный, Лексей Лексеич, об них заботился. А потом, как деньги, которые ты оставил на них, закончились, так уж и перестал. -Как их найти? - сжал кулаки Танос. -На Швивую горку иди, спроси прачечную, жена твоя ее держит, при ней же они с девицей и живут. Но грек сначала решил навестить Мазурова, ведь вместе с деньгами он ему шкатулку с драгоценностями оставлял, коих хватило бы на содержание его семьи на всю оставшуюся жизнь, в случае чего. Дела у купца шли хорошо, и в это время он пребывал в радушном расположении духа, сидя у себя в кабинете за письменным столом и подбивая бухгалтерию. Когда грек ворвался к нему, тот от неожиданности аж вскрикнул. В это время бабушка Поля громко звякнула чугунком, дети испугались от неожиданности и тоже вскрикнули. -Ты бы не морочил голову детям, дед, на ночь глядя, - возмутилась Полина, -спать плохо будут. -Ничего, пусть знают, - погладил Тимофей седую бороду, - ежели я им сейчас всю правду не расскажу, неизвестно потом, что люди наплетут. -Продолжай, дедушка, - хором попросили дети. -Долго друзья препирались между собой и, наконец, грек не выдержал, сорвал с себя крест и бросил на пол, отказавшись от братства. Дело в том, что Мазурин, который выгодно продал драгоценности грека и пустил их в дело, заявил, что никой шкатулки он от него не брал. А грек пригрозил ему, что будет судиться. Славка от услышанного аж присвистнул. -Не свисти, все просвистишь, - сделала ему замечание баба Поля и поставила на стол тарелку с горячими пирожками, - подставляйте чашки, чай будем пить, - скомандовала она ребятне. Дети накинулись на пирожки, захлебывая их сладким чаем с чабрецом и мятой. -Продолжай, дедушка, - попросил внук с набитым ртом. -Да вы не спешите, прожуйте сначала, - пожурил дед и сам неспешно потянул из блюдечка ароматный чай. -Вот так вот раньше предки ваши на Руси чай пили, - продолжил он, - прихлебывая и с сахарком вприкуску. Возникла пауза, во время которой дед с удовольствием слушал стрекотание сверчков, особенно громкое в эту летнюю, жаркую ночь. И как хлюпают дети, наскоро допивая чай. Вот уже нетерпеливо заерзали они на лавке. -Подкрепились? - спросил дед Тимофей. -Спасибо, бабушка Поля, - стали они благодарить ее по очереди, - все было очень вкусно. - Вот, то-то и оно, спасибо, голубушка, - дед вытер руки об переданный дочерью рушник и отправил обратно. - На суде грек сказал, что есть свидетель того, как он передал Мазурову ларец, это сын оного, коему к тому времени уже шел четырнадцатый год. -И что, тот подтвердил? - не терпится Славке. -Подтвердить-то подтвердил, да только то, что видел, что ларец был, а вот что было в нем, не видал. -Ах, какая оказия, - схватилась за голову Аленка и покачала ей, копируя бабу Полю, - та всегда так делала в случае неожиданности. -Дело было сложное, трудное, и судебный процесс длился долго. Пришлось Мазурову немало потратиться, чтобы выиграть его. А у грека ничего не было, его обвинили во лжи и вымогательстве и бросили во сыру темницу. -Охххх, - дружно пронеслось за столом. Полина перекрестилась и присела за краешек стола. -Успокоился предок ваш, Алексей Алексеевич, думал, что греку вовек оттуда уже живым не выбраться. И сможет он всю оставшуюся жизнь в деньгах, да шелках купаться. Да не тут-то было, Государь наш, царь-батюшка, Николай I издал указ о тюрьмах, согласно которому грек смог прошение подать на его имя. А попросил он о том, чтобы Мазуров перед крестом и Евангелие поклялся, что не брал он ларца и драгоценности на себя не тратил. И ежели тот клятву даст, то он, Танос, готов все оставшиеся дни свои за решеткой провести. Тишину июльской ночи разорвал лай Шарика, собака бросилась калитке, но вскоре умолкла. -Ну, где тут наши? - это соседи пришли за своими отпрысками. -Забирайте, - добродушно ответил дед, - только наших не прихватите. -Деда Тимоша, мы завтра придем, - попрощались соседские ребятишки, - спокойной ночи! -Ну, и нам спать пора, - поднялся дед и потихоньку засеменил в дом, вслед за ним внукивнуки. -Вот ведь нехорошо то как вышло с ребятишками, - с утра забеспокоился дед Тимофей, - ну как же я им остальное расскажу, ведь малы еще, натуры впечатлительные. -Вот, я же говорила тебе, дед, - уколола его Полина, дочь старика, - а ты меня не слушал. Аленке то, да Милке, почитай, восемь годков всего. А ребятам от десяти до двенадцати. Но на выручку пришли родители соседских детей. Они заявились с известием, что мамаши Толика и Сережи сегодня в город едут. И готовы забрать с собой всех, чтобы на качелях-каруселях покатать, да в кафе-мороженое сводить. А отцы в это время к деду придут, чтобы историю о темном прошлом Мазуровых за детей своих дослушать. А там уж они решат, что рассказывать малЫм, а чего нет. На том и порешили. После обеда Тимофей спать не пошел, ждал гостей в саду, под развесистой яблоней. Когда все расселись поудобнее, начал. - То, что грек с прошением к Государю обратился, это вы уже знаете? -Знаем, - подтвердили гости. Толик был постарше и обладал отличной памятью, вот он всю предыдущую историю взрослым и пересказал. - И распорядился Государь грека из тюрьмы выпустить, а Мазурова призвать клятву перед крестом и Евангелием дать, что чужое добро он не брал. В полночь, предок наш, Алексей Алексеевич, вышел из дома. Был он бос, в саван одет, грубой веревкой перепоясан, со свечою в руках из черного воска. Покорно следовал Мазуров за процессией в черных ризах, священники несли крест и Евангелие, а сопровождали их монахи. Пока двигались по Покровке, далее по Маросейке, вышли на Ильинку, дошли до Красной площади и Казанского собора, по всему пути с колоколен слышался скорбный перезвон, словно погребальный. А народу на улицу столько высыпало - пруд пруди! -Конечно, интересно было посмотреть, наверное, что одержит победу: выгода или совесть людская! - не удержался от высказывания один из мужчин. -Так и было, - подтвердил старик. - А теперь представьте Мазурова, шел он, уперев свои очи в землю, бледный, как покойник. И думал только об одном, поскорее бы весь этот позор закончился. В Храме его поджидал священник, поведавший грешному о том, какая страшная кара ждет тех, кто преступил клятву. - Не только в будущем может настигнуть гнев Божий тебя и потомков твоих, но и здесь, в жизни земной, и прямо сейчас, вот на этом самом месте, - произнес святой Отец. - А потому, приступая к клятве, помни об этом и не совершай святотатства. -И что, неужели дал клятву Мазуров? - не терпелось узнать главного слушателям. -Да, поклялся купец, что никаких драгоценностей в ларце, принятом от грека, и в помине не было. Апосля быстро покинул Собор, сел в поджидавший его экипаж и был таков. Среди собравшихся воцарилось молчание. Казалось, что каждый думал о своем, вспоминая, а не совершил ли он какой грех. -Поля, подай воды, надо бы горло промочить, - обратился рассказчик к дочери. Пока дед смаковал прохладную воду мелкими глотками, один из мужчин достал трубку и отошел чуть в сторонку, разжег ее и стал колечками пускать дым. Другой достал тетрадку и начал быстро что-то записывать. -А вот и чай, - обратилась к гостям Полина, - расставляя по столу чайные приборы. Мужчины помогли водрузить на середину самовар, Поля разлила по чашкам душистый напиток с травами. -Может еще чего? - спросила она, - мы то с отцом уже отобедали. -Да нет, мы не голодны, - заверили ее мужчины, - не терпится узнать, что там дальше было. -Прошло немного времени, и Мазуров получил сообщение, что друг его, грек, тяжело захворал. И хочет примириться с бывшим братом, покаяться и проститься, чтобы с легкой душой на тот свет уйти. И снова его ждало разочарование, друг так и не приехал к нему в тюрьму. Отпевали Таноса в Церкви, вот туда Мазурин и явился, решив, что усопший не сможет ему уже ничем навредить. И вот здесь случилось самое страшное: когда Мазурин наклонился к греку, из гроба раздался громкий утробный звук, похожий на гневную брань. -Грек проклял Мазурова, - зашептались вокруг. -Купец отпрянул и побледнел. -Я доктор, - напомнил о себе один из присутствующих гостей, - и заявляю, что такое может быть, в случае, если в мертвом теле разорвалась артерия. - Грек приподнялся на смертном одре, и веки его дрогнули... - продолжил Тимофей. -Прости, Господи, прегрешения наши, - начала молиться Полина. -А что же дальше? - приподнял голову записывающий все то, о чем рассказывал старик. -Мазуров пошатнулся, глаза его начали блуждать на еще более побелевшем лице, цвета мела, и пулею выскочил из Церкви. Дома его застали сумасшедшим, таким он и был до самой своей кончины. -Случилось это скоро, из-за неизвестной болезни. Много людей провожали его в последний путь и все уверяли, что лица купца никто не видел, потому как оно было укрыто белым платком. А кто лицезрел, сказывали, что долго еще не могли отойти от увиденного. Потому как на лице его застыла такая жуткая и мучительная гримаса, что мурашки по коже бегали. -Да уж, правильно мы сделали, что детей в город отправили. Такое рано им еще слышать, - заключил мужчина с тетрадкой. - Я это, дед, все записал, потом набело перепишу и передам тебе, для потомков твоих, потом прочтут, когда вырастут. -И то дело, - одобрительно кивнул головой Тимофей. - А что касается проклятия рода до седьмого колена? - задал вопрос доктор. -А это еще одна - длинная история, - подытожил дед. Взрослые договорились, что продолжит Тимофей завтра, поутру, на реке, куда вся компания собралась на рыбалку. А сегодня уже много сил потратил старик, вспоминая события, от которых кровь стынет в жилах. Пора старику передохнуть, да и у них во дворе еще дел много, вернутся с города жены, а у них "конь не валялся". Внуки из города приехали уставшие и перевозбужденные, помимо всего прочего, их еще в зоопарк сводили. И они напрочь забыли про грека и купца. Бабушка Поля рассказала Аленке на ночь сказку о Марье-Царевне, а Славик и так уснул без задних ног. На следующее утро Тимофей Алексеевич Мазуров, старик под девяносто лет, встал, как обычно, очень рано. Не спится ему вот уже последние двадцать лет, время бежит быстро, яростно отсчитывая часики, дни и годы. Помнит, в молодости, любил он поспать, да только деревенские хлопоты не давали, и подолгу с утра ходил он ошалелый, подавляя зевки. Тогда еще и жена его была жива, Антонина, которую он шибко любил. И любовь его не давала ему покоя по ночам, только от любви этой родилась одна дочь, Полина. Вот от нее и внуки пошли: Славик и Аленка. Антонине не было и шестидесяти, когда она тихо ушла на небеса к своим прародителям. Поля тоже рано овдовела, и оба они, отец и дочь, оказались однолюбами, больше так и не сошлись ни с кем. А сегодняшнее утро одно из особых, соседские мужчины берут его с собой на рыбалку. И даже удочку для него соорудили, легкую и удобную, чтобы дед тоже мог посидеть на берегу, напряженно наблюдая за поплавком. Давно он этого не делал сам, руки уже не те, да и видит он плохо на расстоянии. Речка в их деревне была небольшая, тихая и спокойная, утром еще не жарко, самый клев. Старик собрал все необходимое, а тут и Поля встала, подала ему корзину со всякой снедью, чтобы не оголодал. Вскоре к воротам Тимофея подъехал мотоцикл с коляской, загрузили в нее деда и загырчали по пыльной дороге. До тихого омута, откуда можно было выловить неплохую рыбину, необходимо было ехать в объезд села. А когда прибыли на место и заглушили мотор, обомлели от охватившей их тишины и необычайной красоты! Река, как изнеженная красавица, еще пребывала в объятиях сладкого утреннего сна, под покрывалом белого, пушистого предрассветного тумана. Деревья на берегу и голубое небо, расцвеченное золотисто-алой полосой восходящего солнца, отражаются в зеркале оцепеневшей воды. Деду разложили брезентовое кресло, сами расположились рядом, чтобы подсказать ему, в случае, если начнется поклев. За три часа наловили столько, что пора бы уже и удочки сматывать, но терпеливо ждали, когда же дрогнет красный поплавок у старика. Наконец, и он, благодаря общим усилиям, вытащил большую рыбу. Тут уж все забыли про закон тишины, загоготали, стали поздравлять старого рыбака. Достали походную скатерть, разложили и выложили на нее яйца, сало, пироги и жареную курочку. -Ну, с хорошим уловом нынче вернемся, - радовались мужики, - а все благодаря Тимофею Алексеевичу, это он нам удачу принес. -Какую такую удачу? - поморщился старик, - разве ж только рыбу не распугал... -Учитывая то, что на роду Мазуровых проклятие лежит, то очень даже хорошо - заметил один из соседей, как бы напоминая о том, ради чего они здесь все вместе собрались. -Да не лежит уже, - возразил другой, - проклятие до седьмого колена было, а сколько времени то уже прошло. -И то верно, - подтвердил дед Тимофей, - помню, прадед мне про все, что я поведал, рассказывал, он много чего у нас знал, увлекался историей семьи Мазуровых, даже родовое дерево делал. Вот, обрывки его воспоминаний у меня еще в голове и сохранились. Не знаю, успею ли правнукам передать. Ты пиши, пиши, Сема, - одобрил он, увидев, как один из мужчин достал тетрадь и авторучку. И старик предался воспоминаниям. Давайте и мы перенесемся в то время, было это в 1800-х годах... Роды Александре Васильевне Мазуровой дались тяжело. И когда младенец издал первый крик, лежала она изможденная при пламени свечи. Но вскоре пришла в себя и быстро пошла на поправку. Всем сердцем молодая мать полюбила своего первенца. Но вскоре он тяжело захворал, мальчик уже лежал при смерти, когда она, горячо молившая о его спасении, увидела, как с иконы сошел Святой. -Не проси Господа о младенце сим. Немало горя принесет он и тебе, и другим! -Нет, - упала пред ним на колени несчастная, рыдающая женщина, - умоляю Господа не забирать у меня моего Васеньку. Пусть на мою голову падут все страдания и весь гнев Божий, только пусть сын мой будет жив. -Будь по твоему, - ответил Святой и исчез. После этого малец стал поправляться, и вскоре счастливая женщина услышала его первый смех. Шло время, в семье Мазуровых все было хорошо. Вот уже и сестру Василия замуж отдали. Хороша была невеста в подвенечном наряде, а глаза матери ее, Александры, так и сияли от счастья. Оставалось только старшего сына еще выгодно женить, да о других детях позаботиться! После венчания гости отправились в дом новобрачных, где их ждал праздничный ужин. Пока они с бокалами игристого в руках встречали жениха и невесту на втором этаже, поздравляли их, осыпая множеством пожеланий, Василий разделался с одним из гостей, купцом, чтобы украсть у него бриллианты, коими он торговал и имел при себе немалое количество. Тело он затащил в укромное место, на первом этаже, и частями упрятал в сундук. Более кровавой свадьбы не знал в те времена никто! У горожан волосы встали дыбом, а Василия приговорили к смертной казни. Однако, подумали и заменили наказанием плетьми и вечной каторгой. Только тогда мать поняла, о чем предупреждал ее Святой с иконы, она раскаялась, да только время уже нельзя было повернуть вспять. С того самого дня, разом почерневшая лицом и поседевшая женщина, больше не могла смотреть людям в глаза и всегда ходила с потупленным взором... Ведь на ее голову, действительно, пали позор и проклятия людей, за совершенное сыном злодейство... Мало того, ее младший сын, Алексей, помутился рассудком. Случилось это после публичного суда над старшим братом. Сначала он провалился в глубокую депрессию, да так, что уже не мог с постели встать. Еле-еле поднимался, чтобы сделать глоток воды, и взгляд его при этом был блуждающим и пустым. Ему казалось, что его преследует тень Василия. Из-за этого с ним порвала невеста, и вскоре Алексей застрелился. Но и это еще не все, страдалица потеряла всех своих детей. Третий сын, Николай, был настолько потрясен случившимся, что вскоре тоже лишился рассудка. Младшенький, Нил, скончался молодым от чахотки. А Машенька, на свадьбе которой и случилось страшное преступление, покинула этот мир в возрасте восемнадцати лет, всего- то и пробыла замужем один год. Обрушилось проклятие и на внуков, и на правнуков Мазуровых. Однажды Варвара Чернышова, в девичестве Мазурова, распивала чаи со своей дочерью. Как вдруг услышала выстрел в комнате своего сына. Женщина побледнела и с криком: "Это все мазуровское проклятие", рухнула на пол, без чувств. Действительно, ее сын покончил с собой. Он был правнуком Мазурова. - Вот так, до седьмого колена, потомки клятвопреступника сами совершали тяжкие преступления или погибали. И среди праправнуков были неизлечимые больные, горькие пропойцы и женщины с большими странностями, - закончил свой рассказ Тимофей Мазуров. -Да уж, не позавидуешь, - вздохнул один из мужчин. -Это уж точно, - подтвердил другой, - но ничего, дед, проклятие уже давно закончилось, ты вот у нас уже почти до девяноста лет дожил. На юбилей всем селом соберемся! -Точно! Но до юбилея Тимофей Алексеевич Мазуров не дотянул. Односельчане списали это на возраст. И только одна Полина знала, как это случилось. Отец не болел, ни на что не жаловался и вдруг к ночи занемог. Проснулась она от его крика, растолкала старика, и тот выдал: -Алексей Алексеевич мне приснился, за собой звал, сказал, что слишком долго я задержался на белом свете. Пора! А я кричу ему: "Славочку с Аленкой не трожь, не сметь". А он улыбнулся и сказал, что у правнуков моих жизнь долгой и светлой будет. И черпнут они радости и счастья полными ложками, за весь наш проклятый род! Полина накапала отцу сердечных капель, успокоила его, тот уснул. А утром на завалинке его нашла, вот как сидел, так и помер. А глаза его вдаль смотрели, на восток, при этом на лице старика играла блаженная улыбка! #ДеревенскиеБайки Источник Канал С любовью к вам!. Дзен