Предыдущая публикация
АРИАДНА, ДОЧЬ МАРИНЫ — 3
Тогда же Ариадна Эфрон принимает решение закрыть архив РГАЛИ до конца XX века. Только с 2000-х годов начинают появляться в печати переписка Марины Цветаевой с Константином Родзевичем, Анной Тесковой, Верой Буниной, дневники сына Цветаевой Георгия Эфрона и его переписка с Ариадной Эфрон, записи самой Марины. Автор одной из самых известных и детальных биографий поэта Мария Белкина пыталась переубедить Ариадну Эфрон и с сожалением отмечала:
«Чтобы понять Марину Ивановну, о ней надо знать все или почти все, иначе получится искаженное представление о ней, когда станут вдруг проникать в печать какие-то выборочные, случайные сведения о ней».
Одна из самых известных цветаеведов, филолог Ирма Кудрова высказалась за целесообразность закрытия архива писем Цветаевой от широкой публики, а сама передача запомнилась как образец высокомерного судилища («Я ненавижу письма Цветаевой и считаю их совершенно, человечески, невыносимо позорными. Я считаю, что ее переписка с Пастернаком — это факт нелестный для нашей культуры и для обоих поэтов», — говорит А. Смирнова), которое по-прежнему можно встретить в отношении Цветаевой на форумах и в социальных сетях. Этого скороспешного судилища опасалась и Ариадна Эфрон, закрывая архив семьи до 2000 года.
За год до своей смерти, в 1974 году, Ариадна жаловалась Марии Белкиной:
«Слава матери мне дорого обходится!.. Лето было на редкость неудачным! Народ валом валил. Гости шли в одиночку, попарно, повзводно, туристы — поавтобусно. Спасенья нет!..»
А зимой в Москве Аля любила рассказывать всякие смешные истории об этих летних почитателях Марины Ивановны. Вот некоторые из них:
«…Шел дождь. Аля увидела в окно, как по тропке к дому гуськом направляется целый отряд пионеров в полном походном снаряжении: рюкзаки за плечами, палатки, котелки, топоры. Все сваливают у крылечка, приминая цветы, и вваливаются в дом. И деловито заявляют: „Мы хотим послушать про Марину Цветаеву!“ „Кто это мы?“ — спрашивает Аля. „Романтики!“ — отвечают хором и, шмыгая носами, мокрые от дождя, усаживаются на полу без приглашения. „А что вы читали Цветаевой?“ — спрашивает Аля. — „Ничего“. — „А что вы хотите знать?“ „Все!“ — отвечают. Аля пытается что-то им говорить, что-то читать, что полегче, попонятнее, но видит — им скучно и совсем неинтересно. Они устали, промокли, а от печки идет тепло, и они начинают дремать…»
Вот как описывает Федерольф знакомство с Алей в рязанской тюрьме:
«Через некоторое время в эту же камеру привели молодую женщину, которую я встречала на улицах Рязани. Было двойственное чувство: страх за нее и радость, что могу с ней теперь познакомиться».
В камере Федерольф, чтобы обратить на себя внимание Ариадны, читает вслух стихи Цветаевой. Было ли это случайностью или Федерольф знала, что в Рязани обосновалась дочь поэтессы, невозможно установить точно, но из текста биографических записок Федерольф «Рядом с Алей» становится очевидным желание Федерольф понравиться Ариадне, быть с ней на протяжении этапа и не расставаться в ссылке. О втором муже Ада лаконично пишет:
«С мужем мы были разными людьми, связала нас только общая трудная судьба».
Вся последующая жизнь Федерольф с момента ареста в 1948 году была связана с Ариадной Эфрон. Именно Аля хлопотала о реабилитации Федерольф и ее трудоустройстве, Ада же занималась строительством дома в Тарусе и всеми хозяйственными и бюрократическими заботами, пока Аля в Москве работала над изданием произведений матери и зарабатывала деньги переводами. То, что мы сейчас можем увидеть из сохранившихся писем, документов и воспоминаний, может свидетельствовать по крайней мере о бостонском браке Ады Федерольф и Ариадны Эфрон. Вот отрывки из писем Ариадны к Федерольф 1950-х годов:
«Мой дорогой Адкин, получила, слава Богу, большое подробное письмо от тебя и на неделю успокоилась. Как я рада, что тебе стало полегче с квартирой и ты можешь отдыхать. Когда мы с тобой соберемся вместе, то заведем именно таких трех зверей. Особенно мне нравится тот, что с черными лапами» (письмо написано на открытке с фотографией трех котят. — Прим.).
«Спасибо тебе, дружочек, за чудный праздник, за дни, проведенные вместе, за твою дружбу, за то, что ты у меня такой славный заяц, что годы ссылки, проведенные с тобой, мне вспоминаются как сплошной праздник. Мы и дальше будем жить так же дружно и еще лучше, правда?»
«Главная моя мечта и молитва — это чтобы ты не простудилась ни на складе, ни в дороге, ни по приезде. <…> Если это, не дай Бог, произойдет, надеюсь, что у тебя хватит ума телеграфировать мне, я приеду немедленно и, уже выходив тебя, поеду к Асе».
С конца 1950-х стали ходить слухи, что у владельцев усадебных участков будут изымать излишки земли и распределять нуждающимся. Эти перспективы пугали сводную сестру Марины Цветаевой, тетку Ариадны Эфрон, преподавательницу сценического искусства Валерию Иловайскую.
Опасаясь, что на участок подселят «местную с коровой и мотоциклом», тетка Валерия предложила половину участка Ариадне и ее подруге. Началось долгое, тяжелое, затратное строительство дома, во время которого оказалось, что страхи подселения напрасны, и отношения с Валерией Иловайской, и до этого не бывшие теплыми, вконец испортились. Впрочем, дом уже строился, и столько сил и средств было вложено, и такой заманчивой перспективой казался свой дом после угла в комнате тетки Елизаветы Эфрон в коммунальной квартире в Мерзляковском переулке, что решено было довести начатое до конца.Весь год до получения собственной квартиры в Москве осенью 1961-го Ариадна Эфрон жила в Тарусе и работала над архивом матери. А получив в кооперативе «Советский писатель» свое первое полноценное жилье, квартиру у метро «Аэропорт», приезжала в Тарусу поздней весной и жила до наступления осени.
Тарусский дом стал точкой притяжения для друзей, поклонников и исследователей творчества Марины Цветаевой. Именно туда пришла, прочитав подборку стихов Цветаевой в одном из периодических изданий и имея лишь фотографию дома, 20-летняя Елена Коркина, ныне литературовед, выпускница Литинститута и автор вышедшей в 2022 году книги «Ариадна Эфрон. Рассказанная жизнь». Туда приезжала специалистка по творчеству Цветаевой, многолетняя корреспондентка Ариадны Эфрон Анна Саакянц, исследовательница из Чехии Галина Ванечкова. В этом доме Ариадна Эфрон и Ада Федерольф прожили до момента смерти Ариадны от инфаркта в Тарусской больнице 26 июля 1975 года.
Так вспоминала Федерольф последние дни с Алей:
«Все у нас было ладно, и чистый уютный домик, и друзья — живи! Но Але этого было уже не дано. Она задыхалась, плохо спала, отекали ноги, и в то же время она продолжала безостановочно курить. <…> В больнице Алю положили в маленькую двухместную палату, где она почти все время была одна: ее соседка уже выздоравливала, и то ли гуляла, то ли на весь день уходила домой. Але становилось все хуже и хуже. Она не могла ни сидеть, ни лежать и едва говорила. В момент облегчения боли Аля взяла меня за руку и, целуя, говорила:
— Спасибо тебе за все, что ты для меня сделала… Теперь я не напишу больше ни строчки. О матери написала все, что смогла, об отце я знаю мало, знаю только, что очень его любила. — И промолвила, что уходит из жизни, в которой было у нее так много горького».
Могила Ариадны Эфрон находится на Тарусском кладбище. Памятник для нее по собственной инициативе сделал многолетний сосед по Тарусе, известный советский скульптор Павел Бондаренко, автор памятника Гагарину на Ленинском проспекте.
После смерти подруги Ада Федерольф не смогла находиться в доме, где всё пропахло Алиным табаком и по ночам слышался звук знакомого кашля, иллюзия, настигающая нас после смерти близкого человека, когда перестает повторяться то, к чему мы привыкли.
Дом был продан, завещанный подругой архив Ада Федерольф передала в РГАЛИ, крупногабаритные вещи и мебель раздала соседям и друзьям, часть художественного архива представлена в Доме-музее семьи Цветаевых в Тарусе.
После смерти Ариадны Эфрон Ада прожила еще 11 лет и умерла в 1996 году в возрасте 95 лет. Она похоронена в Тарусе рядом с Алей, надпись на могиле гласит: «Ада, верный друг Ариадны Эфрон». За год до смерти вышли ее воспоминания «Рядом с Алей», самый полный источник сведений о жизни Ариадны Эфрон с 1949 по 1975 год.
И. Меркулова
Следующая публикация
Благодаря нейрогимнастике:
оптимизируются интеллектуальные процессы,
Нет комментариев