Четвёртое Королевство. Гл. 1-2

Автор: Инга Вальтер Роман / Фэнтези, Романтическое фэнтези, Попаданцы в магические миры Если нужно спасти ребёнка, любая мать согласится. Вот и я заключила сделку: моя жизнь в обмен на жизнь любимой дочери. За это мне ещё и приятный бонус обещали – перерождение. В новом теле, в новом мире.  В мире, где драконы давно потеряли свои крылья и больше не ждут истинную пару. Добро пожаловать в Четвёртое Королевство! В королевство, где творятся странные дела. Примечания автора: Посвящается всем первым читателям. Спасибо за терпение, веру и поддержку! Четвёртое Королевство  Пролог   Запах рвоты, пота и боли так сильно пропитал комнату, что до удушья противно было находиться в ней. Стоя у окна, спиной ко входу и всему ужасу, что творился в комнате, я наблюдал, как зарождается новый день. Делал он это куда охотнее, чем мой первенец, который упорно мучил свою мать и меня ожиданием и тревогой.  Я не хотел здесь находиться, но не мог покинуть помещение. Не сейчас. – Ваше Величество, – обернулся на голос. На широкой кровати тихо лежала супруга. Когда она перестала кричать? Я настолько отрешился от происходящего, что не заметил, как стало тихо. У кровати скорбными изваяниями застыли акушерки, доктор и ученики мага. Сам маг, стоя напротив меня, избегал прямого взгляда. И это он, великий Мастер Рорк, самый могущественный маг Илькома?! Дело – дрянь! – Искра покидает Её Величество, – произнес Рорк печально. – Мы не в силах это остановить. – Наследник? – сухо уточнил. – К сожалению, даже если мы принудительно извлечем ребенка из тела матери, он не выживет. Вы знаете, что искра младенца зажигается от материнской. Королева так слаба, что не сможет этого сделать. Мы поддерживаем Её Величество собственными силами, но и этого хватит ненадолго. Возможно…– Длань осекся и поднял взгляд. – Киммы, прошу всех покинуть комнату. – Мир, Тар, поддержку Её Величества не прекращать, – распорядился учениками Мастер Рорк. Слаженное «Да, Мастер» было ему ответом. Когда в комнате остались только мы, Рорк шепнул заклинание – теперь нас никто не услышит.  У меня очень понятливый и рассудительный маг. – Мне нужен этот ребенок, ты же знаешь Рорк, – отправил все церемонии к вивернам под хвост. – Тэйорг, мальчик, тебе нужна она, – старый друг, тоже задвинув этикет в дальний угол, кивнул головой в сторону кровати. – Я могу попробовать найти и вернуть искру в это тело. В лучшем случае мне это удастся. В самом лучшем случае – мы спасем еще и ребенка. – А в худшем? – уточнил все перспективы. – Ты останешься без наследника и супруги, а моё место займет Мир или Тар, – спокойно пояснил Мастер. – Шансы на успех? Рорк замялся, видимо, это было самое слабое место в его плане. – Пятнадцать процентов на успех, – все же поделился маг.  Я скривился. Терять могущественного мага и друга я не готов. Ему я доверял полностью, не потому что он принес мне клятву и должен был служить до последних дней. Мне очень повезло с Рорком, он всегда был готов помочь, направить, посоветовать и не боялся сказать правду. Он был предан не по долгу службы. В моём окружение было мало киммов, которым я мог доверять без оглядки. – Нет, не терзай себя Тэйорг. Это мой долг, – Мастер положил мне руку на плечо в ободряющем жесте. – И последний шанс для тебя. Ты дорог мне и слишком важен для Четвёртого Королевства. Хватит бороться со своей совестью, Тэйорг, мы теряем время. Родовая деятельность у королевы продолжается, чтобы держать её в этом мире, мы тратим много сил. А если ты решишься на моё предложение, их надо беречь.  – Что нужно для этого? – принял я решение. – Мои ученики. Ты знаешь, они надежны. – Приступайте. Да поможет нам Единый. – Поможет, не сомневайся, – ухмыльнулся Рорк.  Глава 1. Навигатор моей смерти   Дверь распахнулась, и солнечный вихрь повис на моей шее.  – Бабушшшка, привет! – внук показательно демонстрировал шипящие звуки, покрывая мою щеку слюнявыми поцелуями. Матвей – моё маленькое рыжее счастье – споро скинул кроссовки и уже заглядывал в шкаф в поисках моего кота. – Привет, мам, – в дверях показалась дочь – моё второе рыжее счастье, моя Любушка. Когда в моей двухкомнатной квартире появляются родные, становится еще светлее и уютнее. – Привет, мои одуванчики, – чмокнула дочь в щеку. – Проходите, мойте руки. У меня там пирожки в сковородке сейчас подгорят. Мазнув внука по носу пальцем в муке, отправилась на кухню. – Мам, бросай пирожки, – кричала дочь из ванной, – мы хотим с тобой погулять в парке. – Отлично. Сейчас подкрепимся и тронемся в путь. День сегодня обещает быть теплым и солнечным. Мои рыжики зашли на кухню. Внук заглянул под стол, на балкон: – Где Тень? – Наверное, играет с тобой в прятки. Иди, поищи, пока мы с мамой на стол собираем, – подмигнула внуку. Я ловким движением кисти перевернула пирожки на сковородке на другой бок, просто подцепив их голыми пальцами. Горячее масло не причинило мне вреда и боли. Я вообще была не восприимчива к тепловому воздействию. Там, где одним было горячо и обжигающе, мне комфортно и даже, как говорили мои ученики, «по кайфу». Дочь подошла и взяла мои руки, осматривая. На них, как обычно, не было ни одного красного пятна ожога. – Каждый раз ты меня сбиваешь с толку своими… способностями. – Тоже скажешь – человек-паук. У меня просто высокий болевой порог. Пирожков и прочего за свою жизнь я столько перевернула, что кожа адаптировалась, задубела, – улыбнулась, забирая руки. – Баба Ася тоже так могла, а я не могу, – не оставляла тему Люба. Иногда она была очень упряма. – А бабушка Татьяна так могла? От неожиданного вопроса звякнула тарелками, которые собиралась поставить на стол. Мы редко вспоминали моих родителей. – Нет, – мой ответ был коротким и сухим. Моя мама Татьяна Николаевна Тронина не готовила пирожков, потому что папа их не любил. Не переносил мой отец запах жареного масла. А в нашем доме все крутилось вокруг папы. «Санечка любит» или «Санечка не любит», так начинались все разговоры матери. Санечка был ее светом в оконце, центральной звездой в её солнечной системе. И, если папа был главной страстью мамы, то мой отец всего себя отдавал идее. Он был ярым коммунистом. Александр Александрович Тронин благодаря своему фанатизму и отдачи делу стал не последним человеком в иерархии власти СССР. У семьи Трониных было все, что положено при их статусе: шикарная министерская квартира, машина с водителем, дача в Подмосковье, дача на Юге, домработница и няня. Да, у Трониных была няня, так как приличной советской семье полагалось иметь ребенка. Роль и функциональную нагрузку этого необходимого реквизита благополучной жизни выполняла я – Аврора Александровна Тронина. Протяжное «Мяаааууу!» и стремительный бег Теньки по кухне отвлекли меня от воспоминаний. Черный кот в попытке спрятаться от котолова Матвея, забрался под стол. Следом за котом влетел слегка взъерошенный Мот, не иначе как вытягивал кота из-под кровати. Тень следовало спасать и быстро. Я, подхватив внука подмышки и раскачивая из стороны в сторону, читая стишок про бычка Агнии Барто, направилась мыть руки грозе котов. Спешно перекусив, мы отправились в парк. Он находился рядом с моим домом, в десяти минутах ходьбы. Город у нас небольшой, но уютный. Парк был ухоженным: с несколькими беседками, кованными скамейками и утопал в зелени – деревья ровными рядами стояли вдоль аллей, пестрели цветочные клумбы и пушистым ковром стелились аккуратно подстриженные газоны. Парк визуально делился на две зоны. Основная часть была сосредоточена вдоль озера. Тут можно было прогуляться по берегу или покормить озерную живность, сидя на скамейке. В благоприятную погоду можно было разрезать гладь водоема на лодке или катамаране. Несколько аттракционов ютилось чуть в стороне от озера, и это была самая любимая часть парка у детей разных возрастов.  Внук уже побывал на всех доступных аттракционах и теперь покорял батут, а мы с Любой получили пятнадцать минут передышки. Устроившись на лавочке рядом с надувной махиной, я вытянула ноги вперед и подняла лицо к солнцу. – Последний день лета… опять. Опять осень, хандра. Тихон не собирается в этом году баловать своих рыжиков курортом, где море и солнце? Мой зять Тихон был образцовым мужем, очень любил мою дочь и внука. А я тихо радовалась, что женское счастье, которое мне не перепало в жизни, Любе досталось с лихвой. Я взглянула на дочь. Красавица! Ярко-голубые глаза, которые она унаследовала от отца, веснушки и рыжая копна волос от меня. Только в отличие от меня веснушки слегка позолотили Любе только скулы и нос, расположившись аккуратно и даже изящно. Да и рыжий оттенок волос был насыщеннее, чем у меня. Я же сейчас красила волосы краской, хотя когда-то была веснушчатым недоразумением с пышной копной морковного цвета. Как сокрушалась по этому поводу мама, и как неодобрительно поджимал губы папа... Отец был очень красивым мужчиной среднего роста с темно-русыми волосами. Настоящего цвета волос мамы я никогда не знала, так как в погоне за образом Любови Орловой, мама постоянно обесцвечивала волосы, выщипывала брови и сидела на диетах, улучшая и без того прекрасные природные данные. Только потому, что Санечка обожал эту актрису. И у таких красивых людей получилась вот такая морковка. – Нет, ему не до отдыха. Тихон готовится к выходу нового продукта. Выпуск запланирован на февраль будущего года, – хитро улыбаясь, заявила дочь. – Что еще за новый продукт? Что-то новое решил настрогать папа Карло? – усмехнулась. Зять работал на себя, имея пару мебельных мастерских. Нос свой я туда не совала, мне было достаточно понимания, что дела у него идут хорошо. В начале нашего с ним знакомства, когда узнала, что он мебельщик и работает с деревом, в шутку назвала его «папа Карло», так прозвище и прицепилось. – Дочь. Улыбка Любы стала еще шире, глаза сверкали. Я непонимающе хлопала ресницами, но осознав, какую новость только что мне озвучили, радостно завизжала и прижала дочь к себе. – Ура! Ура! Ура! Посетители парка стали с осуждением на нас коситься. Поднявшись с лавочки, мы отошли на одинокий газон, где никто не мог нас слышать, да и я бы не мешала своим бурным ликованием другим отдыхающим. Дочь повернулась к батуту лицом и помахала Матвею рукой. Всегда считала, что дети — это счастье, и им надо дарить свою любовь. Каждый раз бурно радовалась подобным новостям, будь то близкий человек или далекий знакомый. Подобное отношение — отголоски моего одинокого детства. Для родителей я была лишь необходимым атрибутом для положительного имиджа. Меня лепили по шаблону, который создавал папа: воспитанная, послушная, образованная и правильная девочка из интеллигентной семьи. Но, по его мнению, я отчаянно не дотягивала до родительского идеала. В моей жизни были занятия танцами, музыкой, иностранными языками и школа. У меня не было свободного времени. И друзей тоже не было.  Единственная, от кого получала тепло, была бабушка Настя со стороны мамы. Но так как жила она в Санкт-Петербурге (тогда Ленинграде), а я была очень занятым ребенком, виделись мы пару раз в году. Зато это было самое счастливое время, наполненное любовью, которой мне так не хватало. Именно бабушка Настя стала мне надежной поддержкой, когда я беременная появилась у нее на пороге поздним зимним вечером. – Авочка, доченька, что случилось?! – первое, что спросила бабушка. Затащив меня в нутро своего жилища и игнорируя холод, который я принесла с улицы, обняла. Бабушка поняла, что мне очень плохо, просто посмотрев в глаза. Я рыдала долго и самозабвенно, так, как способна это делать только влюбленная девочка девятнадцати лет. А бабушка молча раздевала меня, вытирая слезы моей же шапкой. Позже, давясь слезами и хлюпая носом, я рассказывала бабушке свою трагическую, как мне тогда казалось, историю любви. Исполнив волю родителей после окончания одиннадцатого класса, я поступила на престижный международный факультет, где кишмя кишели дети советской элиты. Долго там не задержалась – не влилась в коллектив самоуверенных и избалованных мажориков. Но успев вкусить пряный запах студенческой свободы, опьянела и впервые в жизни ослушалась родителей – в тайне перевелась на педагогический факультет. Я мечтала работать с детьми, быть учителем. Специализацией выбрала английский язык, всё-таки подготовка, благодаря нескончаемым репетиторам, была отличная. На втором курсе коридоры института столкнули меня с Виктором – высоким красавцем блондином с голубыми глазами. Он был старшекурсником с факультета физической подготовки. Я влюбилась. Сначала робко и неуверенно, так как боялась поверить, что такому парню может нравиться рыжее нечто с веснушками. А потом, изголодавшая по любви, со всей отдачей и полным погружением. Я как путник в пустыне, мучимый жаждой, готова была поверить даже в мираж и пить песок. Меня не смущали ни ехидные смешки окружающих, ни то, что время нашего романа пришлось на период сессии, и я училась за двоих, так как Витенька очень уставал на тренировках. И не важно, что факультеты и курсы у нас были разные. Я пропадала в библиотеках, стараясь порадовать своего парня. За свои труды и слепое обожание, получала порцию благосклонной любви. Из-за той же благосклонности однажды на узкой общажной кровати меня лишили девственности, неуклюже и больно. Но я любила. В розовых облаках летала несколько месяцев. Витька отношения не разрывал, разумно решив, что учеба еще не окончена, впереди диплом, а такую умненькую, усердную и слепо влюбленную дурёху ещё поискать. Да и секс халявный всегда к его услугам. Так прозаично рассуждал старшекурсник, пока я не заявила с робкой счастливой улыбкой: «Витенька, а у нас будет маленький», наивно пологая, что будущий отец удивится, конечно, но будет рад. Витька, если выражаться литературным языком, очень сильно удивился. Так сильно, что сел мимо стула и произнес пару не литературных слов на общенародном языке. В этот момент мое девичье счастье пошло трещинами. Будущий отец брыкался. Обвинял меня в измене, мол, он-то опытный и был осторожен. Но однажды не был, когда пришел пьяненький ко мне в библиотеку, где я сидела за очередным его домашним заданием, и увел в глубь помещения за дальние стеллажи, где всё и произошло. Вот такая, разбитая и несчастная, я появилась у бабушки на пороге. К родителям было страшно обращаться, боялась, что меня насильно отвезут к врачу, который быстро и по-тихому поможет решить проблему. Поэтому, вскрыв все свои копилки, наскребла на билет до Санкт-Петербурга. Именно бабушка склеила мое сердечко. На следующий день бабушка улетела в Москву к родителям. Это был беспрецедентный случай, так как до этого бабушка ни разу не приезжала к нам сама. Был скандал. Но бабушка была настроена решительно: отстояла меня и моего ребенка. Еще и будущего отца на путь истинный поставила. Сопротивлялся Виктор недолго после того, как узнал, что я не обычная студентка, а девушка с приданным в виде влиятельного и обеспеченного папы. А я поверила, что он, дурак, просто испугался тогда внезапной новости. И в его раскаяние тоже поверила.  Мы поженились. Я осталась в Питере, перевелась учиться в местный институт. По официальной версии я переехала, чтобы ухаживать за немощной бабушкой. И ничего, что жили мы отдельно от бабушки в своей квартире. И это бабушка помогала мне с маленькой дочкой. Виктор, закончив учебу, перебрался к нам через полгода после свадьбы. Отец выхлопотал для него отличную должность в управлении. Родители не приехали на свадьбу, не навестили новорожденную внучку. Их я не видела три года, да и потом – только на похоронах. Товарищ Тронин не выдержал развала СССР, его сердце остановилось. Через месяц за отцом последовала мама. Фактически, она умерла в день, когда папы не стало, но организм вырабатывал энергетические ресурсы еще месяц, а потом и он сдался. После смерти родителей оказалось, что у меня нет никакого имущества: ни шикарной квартиры, ни дачи в Подмосковье, я уже молчу о домике на берегу Черного моря. Бывшие друзья-коллеги подсуетились и лишили наследницу Александра Тронина даже накоплений на сберегательном счете. Я не боролась, оставила всё со спокойной душой. У меня была своя квартира в Санкт-Петербурге, дочь и бабушка, в теплых объятиях которой я переживала смерть родителей. Я была им чуждой, но не чужой. К тому времени наши отношения с Виктором, как мне казалось, слегка охладели. Муж постоянно пропадал на службе, в командировках или на встречах с друзьями. Я не скандалила, оправдывая его и себя житейскими заботами. После смерти влиятельного товарища Тронина никто не захотел держать в штате его ленивого и не отличающегося особым умом зятя, последовало увольнение, а за ним и наш развод. Оказалось, что у Виктора уже пару лет есть другая семья, где «жена» красивая провинциалочка, заглядывающая моему мужу в рот и родившая ему наследника, а «не тощая, рыжая, отмороженная вобла, которая только и способна что рожать девок». Теперь Виктору незачем было терпеть нелюбимую жену. И снова меня по кусочкам собирала баба Ася, как маленькая Люба её называла. На семейном совете было принято решение продать мою квартиру, которую родители предусмотрительно оформили на бабушку, и Виктору, к его большому сожалению, при разводе ничего не досталось, и перебраться в небольшой районный город, где проще совмещать воспитание маленького ребенка и работу. Так три поколения женщин одного семейства устроились в городе N, где и оставались по сей день. Только бабы Аси с нами уже нет. Она ушла тихо, ночью, через десять лет после нашего переезда. … странно вся жизнь пред глазами промелькнула… как перед смертью, подумала я ... И насторожилась. Тишина, звенящая и неестественная. И люди не двигаются. Не двигаются! Мужчины, женщины и дети замерли в единый момент, как восковые куклы на выставке. И даже голуби, летящие на угощение, которое бросал двухлетний карапуз, застыли в воздухе. А еще гольфкар, который служил для разных нужд у администрации парка, остановился на газоне за нашей спиной буквально в пяти метрах. Водитель как будто спал, облокотившись на руль. Шок – это мягко сказано! Ужас! Сон… это сон. Такого не бывает… Или инсульт. Точно инсульт. Как хорошо, что я умерла без боли. Надо ущипнуть себя… – Ай! – заверещала. – Не спишь, – констатировал невысокий старичок с курчавыми волосами на голове и такой же курчавой бородой на пол лица. Я недоуменно похлопала глазами. У меня случился разрыв реальности все и вся застыли в немом стазисе. И только я и этот тип в сером платье в пол проявляли признаки жизни: я слабо, так как мой мозг отказывался принимать этот сюр, мужчина же, казалось, не мог устоять на месте от нетерпения.  Сфокусировала взгляд на дедушке – он определенно был намного старше меня. Тонкий чуть крючковатый нос, небольшие пронзительно голубые глаза в лучиках морщин — это всё, что можно было вычленить на лице из-за буйной растительности. Он смотрел на меня участливо и по-доброму.  – Аврора, сейчас всё объясню, но коротко и быстро, – скороговоркой выпалил мужчина. – Через пару мгновений твоя дочь погибнет… – Нет! – тут же выкрикнула я и зажала рот рукой. Сердце застучало в груди так, что отдавало в горле и ушах. – Молчи и слушай, – твердо, даже жестко скомандовал мужчина. А потом тяжко вздохнул и продолжил. – Эх, коротко и быстро явно не получается. Предлагаю обмен: ты уйдешь из этого мира вместо Любы. Твоя дочь останется жива, будет воспитывать детей и проживет долгую и счастливую жизнь. Это чёрт пришёл торговаться за мою душу, точно! – Девочка, – взяв меня за руки и по-отечески погладив, с теплом и добротой добавил этот странный мужчина, так похожий на радушного дедушку, – мне жаль, но тут нет вариантов. Либо ты, либо твоя дочь и её нерожденный ребенок. Я не могу нарушать баланс этого мира. Сегодня, здесь и сейчас должны умереть двое человек. В моих силах сделать так, чтобы ты не барахталась в ткани Мироздания неприкаянной душой, ожидая своей очереди на перерождение, а буквально через пару мгновений жила в другом мире. Так ты спасешь дочь, её нерожденного ребенка и ещё одного… – тут мой персональный «чёрт» замялся, – хм, существо. – Двое? Мужчина стал активно жестикулировать руками, объясняя и показывая, как ему казалось, логичные вещи. Создалось впечатление, что он для несообразительного ученика раскладывает на составляющие задачу по математике. А у меня с математикой всегда был аврал, я гуманитарий. – Да. Твоя дочь и водитель гольфкара, – загибая пальцы, махнул он на транспортное средство позади нас. – Правда, водитель уже мёртв. Сердце. Именно поэтому машина потеряла управления и несётся на вас. Ты отлетишь в сторону, отделаешься ушибами, – махнул дедушка влево, – а по Любе гольфкар проедет всем весом и крайне неудачно, – «чёрт» громко хлопнул в ладони, изображая действие. От резкого звука я подпрыгнула, все также находясь в состоянии отупения. Как сказали бы мои ученики – сегодня я тормоз. – А... а ребенок? – мотнула головой в сторону дочери. – Нерожденный умереть не может, – буднично произнес этот бородатый тип. – Люба… – проблеяла я, голос был тихим, – точно будет жива? Вы гарантируете? – Да! – утвердительно кивнул мужчина, но увидев на моем лице сомнения, постарался заверить. – Клянусь законами Мироздания. Мироздание — это, наверно, очень серьезно. А что такое моя душа по сравнению с жизнью единственной и любимой дочери? Я не сомневалась. Всегда относилась к матерям, до одури любящим своих детей. Моя дочь была для меня самой лучшей, самой умной, самой красивой. Всегда и во всем самой-самой. Мой ребенок никогда не знал нужды. Старалась, чтобы у нее было все, в том числе и моя любовь. И как бы я не баловала свою девочку, у меня вырос очень добрый, умный, ответственный и благодарный ребенок. – Хорошо. Но как вы спасете Любу? Кар уже мчится по своей траектории, на его пути Люба, но не я, – мозг заработал, и у меня появились вопросы. – Легко. Но сначала скажи: «Я согласна на ваше предложение, Мастер Рорк», – потребовал «чёрт». – Я согласна на ваше предложение, Мастер Рорк. Подпрыгнув на месте, мужчина подбежал к гольфкару и легонечко толкнул его указательным пальцем. Машина, как воздушный шар, медленно переместилась на метр, покидая своё прежнее место. Теперь на пути кара была я. Мастер Рорк прищурился, наводя прицел, и еще немного подтолкнул машину вправо.  – Идеально. Теперь твоя смерть гарантирована, – удовлетворенно заметил он, возвращаясь ко мне. У меня не было слов от таких перспектив. – Сделай пол шага влево, чтобы наверняка – развернув меня спиной к кару, направил Мастер Рорк – навигатор моей смерти. – Слушай внимательно. Сейчас все будет очень быстро. Не шевелись, иначе сойдешь с траектории. Как очнешься – не ори, не истери, не беги… Хотя, это вряд ли получится. Веди себя естественно. Но не произноси ни слова. Когда всё закончится, я всё объясню и введу в курс дела. – Хорошо-хорошо, я вас поняла! – рыкнула, уже порядком истерзанная всем происходящим. – Ах, – шлепнул себя по лбу мужчина, – чуть не забыл переводчик тебе подсадить. Он дотронулся до моего лба указательным пальцем. Мне показалось, что в одну секунду в мозг вогнали десяток раскаленных игл. Миг, и все закончилось, я даже не успела среагировать на эту краткую боль. Рорк отошёл. – Прости, а вот сейчас будет больно… – и исчез. Звуки ворвались как аварийная сирена в тишину учебного класса, резко ударив по ушам и оглушая. – Мама… – будто через слой плотной ваты пробился окрик Любы. Её непонимающий взгляд и моя протянутая рука. Слегка помотала головой и виновато улыбнулась, шепнув «Прости». И правда больно. Очень больно, до застилающей глаза тьмы, в которую я провалилась.  Глава 2. Не добро пожаловать!   Боль жгучая, огненная вытягивала моё сознание из вязкой темноты. Темнота не сдавалась, крепко обхватив своими щупальцами. Тогда к боли добавились голоса. Они говорили на непонятном языке, который был мне не знаком.  Природное любопытство вытянуло меня из темного марева, и я распахнула глаза. Большая комната с высокими потолками, много декора, тканей и мало света. Воздух спертый, с тяжелым и болезненным запахом, который с трудом проникает в легкие. Боль снова ударила в низ живота, как будто открыли заслонку доменной печи и мне в живот вливают раскаленный металл. Такая забытая, но знакомая боль. Попыталась сдержать крик, закусив губы. Я что, рожаю!? Эта мысль окончательно погасила желание молчать, как меня просил Мастер Рорк, и я зашлась криком на выдохе. Боль отступила. Я находилась на большой кровати с тяжелым балдахином, под спиной у меня были подушки. Увидела тело с огромным животом, ноги, согнутые в коленях и расставленные в сторону. Точно рожаю! Попыталась не думать, что это невозможно. Боль услужливо помогла мне об этом забыть, скручивая пополам, и я снова заорала. Схватка прошла.  В комнате было много людей. Две женщины стояли справа от меня: одна держала меня за руку, поглаживая, и что-то щебеча на странном языке, как будто успокаивая, вторая убирала мне мокрые волосы со лба и вытирала лицо влажной тряпицей. Слева меня за руку держал мужчина, который бормотал и будто прислушивался, а результат сообщал кому-то, кто находился вне зоны видимости, у меня между ног. Снова схватка, боль, крик, и я шумно задышала. Мастер Рорк устало сидел на длинной софе, рядом с ним лежал молодой мужчина без сознания, с другой стороны на коленях стоял еще один парень, держа Мастера за руку и что-то шепча. Одинокая мужская фигура у окна в ореоле света стояла, будто статуя, не шевелясь. Люди переговаривались тревожно и полушепотом. Я не могла разобрать, что это за язык: смесь рычащих и шипящих звуков. Для меня это были как помехи при поиске нужной радиоволны… – Пшш…рыыы….шшш плохо… трышш… пышшш искры нет…пшшшш… Мастер Рорк, искры нет! – врываются в мой «радиоэфир» слова мужчины, который держал меня за руку. И комната ожила. Подскочил Рорк. Фигура у окна резко развернулась. Женщина, держащая меня за руку, стиснула ее до боли, а вторая уронила какую-то посудину. Из-за холма моего живота показалась третья женщина с таким трагическим выражением лица, что меня пробрал ужас. – Не успели… искры нет, аура отсутствует, – убирая с моего живота руки, объявил Мастер Рорк. – Наследник мертв. – Схватка на десятый счет. Код ситуации «тридцать девять», действуем по инструкции, все на позиции, – тем временем сообщил мужчина слева, а женщина-акушерка снова потерялась в моих ногах и начала обратный отчет. – Мастер Рорк, кто-то сможет нам помочь? – Я сам. Учеников я опустошил. Ваше Величество, – Рорк посмотрел почему-то на меня, – к сожалению, Вам придется потерпеть. Постараюсь облегчить ваши страдания по-максимуму.  – Пять, – тем временем прозвучало из-за живота, и я почувствовала, что боль начинает накатывать волнами, и каждая следующая сильнее предыдущей. – Меняем позиции. Кимма Родь и Торрея, держите её величество, кимм Гой и кимма Мирия, отвечаете за давление на живот. Я принимаю младенца, – скомандовал Мастер Рорк. Давление на живот усиливалось, мне казалось, что меня сейчас разорвет, и я с силой сжала зубы и заскулила. Мне что-то шептали, раздавались какие-то команды, но я не слышала. Для меня существовала только боль. До искр в глазах. Пытаясь удержать сознание на плаву, сосредоточилась на фигуре у окна. Мужчина опять развернулся спиной к присутствующим, заложив руки за спину. Свет, который проникал из-за неплотно закрытых штор, ласково огибал его фигуру, подсвечивая и придавая силуэту мистичности. Может это демон или ангел, и его тут вовсе нет. Никто за всё время не обратился к мужчине, а в свете всего происходящего я могла сделать самые невероятные предположения. Боль стала невыносимой, ослепив меня окончательно. Я, уже не контролируя себя, выгибалась и вырывалась из рук, которые меня держали. Орала «Хватит!», но сипло, так как голос потеряла. Обезумевшая от боли пустила в ход ноги, которые до этого держала собственной волей. Те, кого Рорк назвал кимм Гой и кимма Мирия, оставили мой живот и навалились на ноги, пытаясь удержать их в прежнем положении… – Всё!!! – пророкотал Мастер Рорк. Боль стала тише, но меня не отпускал приступ паники. Я задыхалась и бешено билась в истерике. Две женщины продолжали меня держать, умудряясь поглаживать по конечностям, мужчина гремел бутыльками, а третья женщина гладила меня по волосам, шепча: – Тише, тише, – и с каждым ее «тише» разум ко мне возвращался. Капли, настойки и порошки засовывали в меня по одной только им ведомой схеме. Я все принимала безропотно, боль с каждым препаратом становилась меньше, сердце успокаивалось. Сил не осталось даже на то, чтобы поднять голову. Мастер Рорк держал в руках сверток, ткань была местами влажная, местами – в крови. Кто-то из женщин попытался забрать его, Мастер неловко дернулся, не желая делиться своей ношей, ткань от движения раскрылась, и из свертка показалась ручка… крохотная, синюшная, безжизненная. Не смогла, не справилась, погубила. Моя вина.  – Простите, простите, простите… – прохрипела я тихо. Меня опять утешали, что-то давали. – Мастер Рорк, позвольте я заберу младенца. Его надо помыть и подготовить… – замялась женщина, которой до этого сверток с ребенком так и не достался. – Нет, – отрезал Рорк. – Отец и мать должны наедине попрощаться с ребенком. Всё остальное потом. При этом Мастер на меня так смотрел, что чуть утихшее чувство вины снова стало подниматься на поверхность злым большим чудовищем, готовым поглотить меня. – Киммы, – отмерла фигура у окна, разворачиваясь, – оставьте нас. – Захватите, пожалуйста, моих учеников и займитесь ими в гостиной, – добавил Рорк, махнув на кушетку, где без движения лежали уже двое мужчин. В комнате нас осталось трое: я, Мастер Рорк и загадочный тип у окна, который наконец покинул свой пост. Лицо его было непроницаемым, ни единой эмоции. Он был темноволос, высок и определенно моложе Рорка.  – Чем ещё «порадовал» меня этот день? – холодно и устало произнёс он. – Ваше Величество, – ох, ничего себе, целое «величество». А меня чем ещё удивит этот день? Но я смолчала, слушая Рорка. – Это...это… понимаете... – Мастер Рорк, я не узнаю вас сегодня. Что может быть ужаснее смерти моего наследника? – равнодушно поинтересовался монарх. – Это наследница, – загробным, но твердым голосом объявил пожилой мужчина, решившись. – Родилась девочка, Ваше Вели… – Что!!!? – проревел зверем до сих пор спокойный мужчина. В долю секунды король метнулся в мою сторону, схватив меня за горло и прижав к изголовью кровати, навис надо мной:  – Ты посмела… девочка… – рычал он мне в лицо, задыхаясь своей яростью. Казалось, сегодня я уже привыкла умирать и мне было не страшно до тех пор, пока на его лице не стали проявляться черные чешуйки, а глаза не изменили цвет на золотистый с черным вертикальным зрачком. У меня пробежал мороз по коже – настолько это было жутко. – П-пожалуйста, – просипела я. Только на это хватило сил. – Тэйорг, – подлетел Рорк к нам, пытаясь оторвать короля от моей шеи одной рукой, второй он продолжал держать сверток, – это не она. Не она! Но молодой мужчина не слышал, плотнее сжимал мою шею и бросал какие-то слова. Что-то мигнуло. Король отлетел от меня в центр комнаты, встряхнулся по-собачьи, поднялся и с невозмутимым видом покинул комнату. – На сегодня хватит испытаний, девочка, – попытался улыбнуться Рорк, но вышла судорожная гримаса. – Спи. В крепкий сон без сновидений я провалилась быстро. Но не надолго. Постепенно он стал тревожнее, рождая страх в моей душе. Однако очнуться от тяжелого сна не получалось. Он окутал меня темным туманом, не отпуская и давя. И всё, чего я хотела – открыть глаза и не спать, но тело не слушалось меня. Раз за разом пыталась раздвинуть плотно сжатые ресницы, и не могла. Пленница в чужом теле. Казалось, я, словно в гробу, заживо похоронена в нём. Я билась, кричала, пыталась разодрать грудную клетку и покинуть его. Это чужое тело. Не моё. – Не твоё – шептали тени в темноте. – Не твоё…Не твоё… Чужое-чужое-чужое… – заверещали тени пронзительнее, а из темноты вылетела рука и потянулась ко мне, закричав. – Моё! … Я резко распахнула глаза и безумно уставилась в потолок, активно хлопая ресницами, доказывая себе, что тело меня слушает. Торопливый шум шагов, разговоры, и передо мной явился Мастер Рорк: – Советую молчать, Ваше Величество, ваши связки еще не восстановились. Сейчас вас осмотрит кимм Гой. И, если он даст разрешение, вы уделите мне немного внимания? Намек поняла и легонько кивнула. Пока подвергалась осмотру доктора и возле меня суетился всё тот же состав, как я поняла, медицинского персонала, смогла немного проанализировать ситуацию и сделать несколько выводов. Во-первых, всё это не бред моего воспаленного мозга. Я где-то… кхм, не в нашей реальности, которая отличается от привычной существенно, хотя бы одеждой. Рорк в неизменном балахоне в пол серого цвета, женщины в блузках с небольшим глухо застегнутым воротничком-стоечкой и юбках-солнце в пол. Все черного цвета. На этом фоне выделялся только вышитый на левой груди у блуз знак в виде золотого круга. Кимм Гой был одет в черные брюки с ровными стрелками, белую рубашку с непривычным жестким закругленным воротником, а тонкий черный галстук завершал образ. Все это очень напоминало нашу моду начала двадцатого века, когда царствовала рафинированная мужская элегантность, а женщины начали распускать тугие корсеты. Во-вторых, реальность эта населена гуманоидами, так как вчерашнее очешуение короля, которое ещё долго будет стоять у меня перед глазами, никак не свойственно человеку. В-третьих, я не в своем теле. Радует, что я женщина и, если судить по рукам, молодая. Руки — это пока всё, что рассмотрела. В-четвёртых, я тоже «Величество», потому что игнорировать это обращение нет смыла, его без конца слышно от окружающих. А значит, чудовище, которое вчера пыталось меня задушить, мой муж. «Зашибись!» – как сказали бы мои ученики. А я бы сказала, что покрепче, но мне было велено молчать. Закончив с осмотром, кимм Гой выдал: – Учитывая ситуацию «тридцать девять», высокую нагрузку на организм в восемь единиц по шкале Грома, энергетическое истощение ауры в тридцать единиц по шкале Сваля и нарушение ее целостности второй степени, регенерация составит тридцать пять процентов от общей средней интенсивности... Доктор продолжал сыпать профессиональной терминологией. А я думала, взирая абсолютно непонимающими глазами на этого эскулапа, что все врачи во всех реальностях клепаются по шаблону – сухие, безэмоциональные специалисты, которые кидаются медицинскими понятиями, и видя, что их не понимают, испытывают чувство злорадного превосходства. Кимм Гой же оседлал любимого коня и вещал без остановки. – Я поясню, – шепнул мне на ухо Рорк, улыбаясь. – Спасибо… ой, – прикрыла рот ладонью, осознав, что произнесла эти слова вслух. Голос был слегка охрипшим. – Ваши подозрения беспочвенны, Мастер Рорк, голос у Её Величества есть, – вмешался доктор. – Охрипший, но могу заверить, частота диапазона на твердую семерку. К слову, вчера это была двойка… Закрыла глаза, чтобы никто не заметил, как я их закатываю. Это не медицина — это какая-то математика или статистика. Мысленно поставила кимму Гою диагноз – зануда первой степени. – Гой, – оборвал врача маг, – изложите, пожалуйста, это все в отчёте и предоставьте мне. А сейчас просто дайте заключение по состоянию Её Величества. – Средне-удовлетворительное, приём назначенных препаратов строго по рецепту, запрет на использование стихии, одна декада постельного режима, покой и сон. – Благодарю. А теперь попросите кимму Шуль, она в гостиной, чтобы распорядилась немного освежить королеву. – Кимм Гой отвесил мне поклон и вышел со своими помощницами. – Сейчас явится кимма Шуль с вашими фрейлинами. Они помогут вам привести себя в порядок. Не говорите с ними, доверьтесь их опыту. А после, как и обещал, мы поговорим. Как только на пороге появилась статная белокурая дама средних лет, а за ней пара брюнеток помоложе, Рорк удалился, бросив: – Не утомляйте Ее Величество своими причитаниями. Дамы присели в реверансе. – Моя королева! – бросилась блондинка на колени у кровати, прижавшись губами к моей руке. Я внутренне содрогнулась – не привыкла к таким знакам внимания, особенно со стороны женщин. Надо было как-то сократить разговоры и почести до минимума, поэтому слабо махнула свободной рукой и устало прикрыла глаза. Дамы посыл поняли, принялись меня умывать, причесывать, переодевать, как безвольную куклу крутя и вертя, хоть и аккуратно. Я украдкой их разглядывала. Платья на женщинах были в стиле модерн: приподнятые плечи, s-образный силуэт, призванный подчеркнуть соблазнительные изгибы женской фигуры, сочетание плотных тканей с более легкими гипюром и шифоном. Но были и отличия от нашей моды. Дамы были затянуты не в жесткие корсеты, когда грудь вот-вот готова выпрыгнуть и талию можно обхватить двумя руками, а в струящиеся платья. Удивило, что вся одежда была неприятного бледно-синего цвета, я бы назвала его трупным, и на левой груди у каждой была брошь в виде небольшого алого цветка. Когда женщины закончили, я почувствовала себе немного лучше. Но ощущение, что по мне проехался танк, а то и два-три, не покидало. Все тело ломило от боли. Мастер Рорк как чувствовал, что фрейлины завершили мой туалет, и тут же появился в дверях. Дамы молча поклонились и вышли. – У тебя много вопросов, девочка, – маг улыбнулся, поставил стул у моего ложа и присел, – но для начала выбери самые важные. Сегодня у меня мало времени, да и ты еще слаба. – Люба… – С твоей дочерью всё хорошо, – мужчина взял мою ладонь в свои руки, сухие и горячие, погладил. Лишаться этого тепла совсем не хотелось. – У неё родится девочка. Она достойный человек и проживет долгую, счастливую жизнь. Не печалься о ней и постарайся отпустить поскорее. Я не хотела плакать, но слезы собрались в глазах, замерли на мгновение и каплями потекли по щекам. – Простите, я не собиралась устраивать истерику, – прикрыв глаза, загнала свои переживания в самый дальний уголок. Сейчас у меня не было времени на слезы. Слишком много вопросов, слишком мало времени.  Рорк учтиво молчал, давая мне время справиться с собой. – Где я? – Добро пожаловать на Ильком! – с нелепым радушием возвестил мой собеседник. – Это мир, реальность, планета, как угодно. Затерявшийся где-то в паутине Мироздания, один из тысячи, но он такой один. Он не агрессивный, как тебе могло показаться, ты полюбишь его… я надеюсь. – Пока всё это похоже на «не добро пожаловать», – маг тяжело вздохнул на мой упрёк. – Кто я теперь? – Супруга короля Четвёртого Королевства – королева Райана Ар Киммора. – Райана, – прошептала, пробуя имя. Чужое, иное, как и тело. Хоть своё собственное «Аврора» мне не нравилось, потому что меня назвали в честь одноименного крейсера, но за пятьдесят пять лет я с ним свыклась. А тут Райана. – Вы обещали разъяснить слова ким..., – споткнулась на обращении, боясь неправильно произнести. Но Мастер Рорк ободряюще кивнул, и я продолжила. – Кимма Гоя. Он доктор? – Кимм Гой Иро Тайсон доктор. Он вещал, что из-за некоторых обстоятельств выздоровление немного затянется. Твоя регенерация не полноценна. Это не удивительно, ты шагнула меж миров, поэтому возникли разрывы на ауре. Но не переживай, мы все залатаем. Будет лучше прежнего. Вот сейчас я вливаю в тебя силу, – он указал головой на наши руки, которые все еще были сцеплены, – и ты охотно её принимаешь. Я б даже сказал, с жадностью. Он рассмеялся, а я округлила глаза от удивления. Тепло, которое излучала ладонь мага, тянулось ко мне, и я его действительно впитывала. – Как такое возможно? Где хозяйка тела? – Королеву убили, – спокойно сообщил маг, шокируя меня. – Точнее отравили, и, к моему глубокому огорчению, я не сразу смог это заметить. Твоя предшественница меня не особо жаловала, и ко мне обратились, когда было уже поздно. Мы сделали возможное и невозможное, но искра королевы погасла. Поэтому прошу тебя быть очень осторожной, доверять сейчас ты можешь только его величеству и мне. Мы – твоя защита. – Зачем я вам? ... Я же не справила… Дверь резко распахнулась, и в комнату влетел король Четвёртого Королевства. Мужчина быстрым шагом подошёл к нам, мазнул по мне холодным взглядом и слегка склонил голову набок, как бы решая, что с этой проблемой, то есть мной, делать. На нём были надеты двубортный китель с узким воротничком-стоечкой и брюки такого же трупного цвета, что и у придворных дам, и также, как у фрейлин, на левой груди ярким пятном выделялся цветок-брошь. – Мой король, разрешите вам представить Её Величество Райану Ар Киммора, – встав со стула и расцепив наши руки, обратился к нам Рорк. – Моя королева, прошу познакомится с Его Величеством Тэйоргом Гай Киммора. – Моя королева, – сказал сухо супруг, кажется, даже не посмотрев на меня, и развернулся к Мастеру. Не орал, не душил – уже неплохо. – Похороны, Мастер Рорк, через час. У вас всё готово? – Конечно, Ваше Величество, – кивнул маг, а этот как-то там его Киммора развернулся и вышел. – Похороны? Девочки? – поинтересовалась я. – Шшш! – возмущенно зашипел мужчина. – Забудь пол ребенка и никогда не вспоминай! У тебя родился мертвый наследник! Или мне придется сделать тебе больно, опять, – так зловеще это прозвучало. Рорк как-то визуально вырос, потемнел лицом и навис надо мной. – Я не подправил тебе память сразу только из-за слабости твоего организма и разума. Мне стало невыносимо обидно. Не за себя, а за мертвого ребёнка. Столько злости из-за того, что он родился неугодного пола. Сразу вспомнился бывший муж с его обвинениями. Сексисты доморощенные! Решение приняла молниеносно и на эмоциях: – Позовите фрау… мадам… Шуль, одним словом. Я хочу, чтобы мне помогли собраться на похороны, – произнесла твердо, гневно глядя в голубые глаза мага. – Что удумала, девочка? – мужчина сразу будто сдулся и приобрел вид того самого доброго дедушки. Вот такие его перепады настроения вгоняли в ступор и пугали, словно он лицедей, и за пазухой у него тысяча и одна маска, которые он мастерски меняет. Злость хороший аккумулятор, она придала мне сил – откинула одеяло и села на кровати: – Мне так идти?! – выразительно изогнула бровь и продемонстрировала белую сорочку в пол. – И позорить вашего драгоценного короля? И не смейте на меня воздействовать! – Да Единый с тобой, иди. Это будет презабавно. Интересно… интересно, – бормотал маг себе под нос, покидая мою спальню. Кимма Шуль явилась с группой женщин незамедлительно, начала причитать и кудахтать надо мной. Я попросила не утомлять меня разговорами, и работа закипела, иногда нарушаемая тихими переговорами дам. Пока меня одевали, стоять было сложно, поэтому большую часть времени я сидела, а когда требовалось стоять – опиралась на спинку стула, или меня поддерживал кто-то из фрейлин. Ужасы, которые я успела себе нафантазировать об одежде Илькома – огромное белье, тысячи нижних рубашек и юбок, какие-нибудь дополнительные валики – оказались не оправданы. Нижнее белье было привычных размеров и форм, но более плотным, корректируя мою фигуру и поддерживая поплывший живот. Сорочка была одна и больше походила на шелковую комбинацию, которую и сейчас можно встретить у женщин Земли. А вот корсет был, хотя и упрощённой версией тех монстров, которые я видела в наших музеях. Он был искусно вшит в платье, и мои помощницы предусмотрительно не стали его туго зашнуровывать. Платье одели на меня того же неприятного бледно-синего цвета с отливом в фиолетовый, что и на дамах, тёмные кожаные балетки, что-то накрутили на голове, спрятав все это под небольшой шляпкой с вуалью того же неприятного цвета. И только алый цветок на левой груди выбивался яркой искрой из моего наряда. Кимма Шуль поддерживала меня за локоть с одной стороны, брюнетка с лицом-сердечком, кажется, кимма Шуль звала её Нрега, поддерживала меня с другой. Спальня, гостиная, коридоры, повороты, залы, снова коридоры. Я совершенно не ориентировалась в пространстве, и если бы меня сейчас бросили, точно сгинула в этих помещениях. Иногда попадались обитатели замка, которые почтенно кланялись нашей процессии, но я была так сосредоточена на движении, поскольку каждый шаг для меня был маленькой победой, что не замечала лиц, лишь силуэты.  – Райана?! – и столько изумления было в этом чистом красивом голосе, что я повернула голову.. В незнакомке было прекрасно всё: огромные синие глаза в обрамлении пушистых ресниц, дуги темных бровей, аккуратный маленький носик, пухлые губки и черные, как смоль, волосы, уложенные в изысканную прическу и подчеркивающие красоту овала лица. Она была чуть выше среднего роста с идеальной осанкой и фигурой. Глядя на неё, хотелось выпрямиться, чтобы соответствовать. И даже наряд трупного цвета не портил эту королеву красоты. Откуда-то из далекой периферии мозга пришло воспоминание: «Медея… благородная, добрая, правильная…красссивая… всегда и во всем идеальная… сссука бракованная!». Столько злости и ярости было в этом, что меня слегка покачнуло от эмоций. Не моих. Чужих. ЕЁ. Фрейлины усилили поддержку, я устояла. Попыталась заглушить такие яркие, агрессивные чувства, запихнуть их туда, откуда они явились. – Королева Райана, – присев в легком реверансе, красотка спешно себя поправила, – Его Величество сообщил, что вас не будет на похоронах наследника. Неожиданно… – Что неожиданного в том, что я буду присутствовать на похоронах своего ребенка? – перебила Медею, добавив в голос немного металла. Женщина проглотила и мой поступок, и мои слова, на ее спокойном и красивом лице даже промелькнула тень одобрения. – Ваше право. Мне нужно ещё кое-что проверить перед церемонией, король попросил меня организовать похороны, поэтому я вас покину, – слегка склонив голову в поклоне, Медея развернулась и ушла. – Сколько можно терпеть, моя девочка, столь бесцеремонное отношение?! – неожиданно возмутилась кимма Шуль, когда мы продолжили свое движение. Говорила она тихо мне на ухо. – Никакого уважения к твоему титулу и положению. Никогда должным образом не поклонилась, не обратилась! За год твоего замужества, моя девочка, эта гордячка ни разу не обратилась к тебе «Ваше Величество». Ни разу! Ты хозяйка в этом замке, ты жена короля! Ты её королева! А твой муж дал своей кузине так много свободы, что она ведет себя как хозяйка, а ты у нее в приживалках. – Прекратите насиловать мой мозг, – резко оборвала женщину, а измученный разум подсказал, – тетушка! Значит, кимма Шуль моя тетка, тогда не удивительно, что у прежней хозяйки тела такие мысли о родственнице мужа. Если девочку пичкали подобной пищей, ничего хорошего из этого не вышло. Минуя очередной коридор, мы вышли в парк, усаженный разными растениями: деревья, кустарники и цветы пестрели всевозможными расцветками, размерами, формами. Между этим буйным растительным великолепием, разрезая газон и клумбы, проходили каменные мощённые дорожки желтого цвета. Но больше меня поразило небо, а точнее четыре небесных тела на нем. Они как будто выстроились друг за другом. Самым первым и большим было бледно-бледно-красное, и только обрамляющие круглое тело небесного светила лучи на концах были алого цвета. За красным «солнцем» шло синее, потом белое и зеленое. На ум пришли названия – Медея, Тея, Гайя, Шайя. Само небо было безоблачным, голубого, как у нас, цвета, только изредка по нему будто пробегала разноцветная рябь. По одной из дорожек мы попали в круглое здание без крыши с земляным полом. По сути, это был участок земли, огороженный высокой каменной стеной. В строении имелось четыре входа равно удаленных друг от друга, через которые зал заполнялся народом. По всему периметру, как внутри, так и снаружи, на стенах имелись арки, в которых висели горящие факелы, подсвечивая фрески. В центре на каменной площадке, которую можно было увидеть из любой точки этого сооружения, находился алтарь из блестящего черного материала, то ли стекло, то ли отшлифованный до блеска камень. Перед алтарем в высокой каменной чаше из такого же материала, что и алтарь, плескался голубо-синий огонь, от вида которого у меня внутри все благоговейно замерло. Огонь шептал, звал и манил, обещая небесную благодать. Мы двинулись к центру, людское море в фиолетово-синих одеждах и с неизменным алым цветком на левой груди перед нами расступалось. Не сразу осознала, что мы остановились, засмотревшись на огонь в чаше, а фрейлины замолчали – к нам направлялся король. Дамы расступились, оставив меня без поддержки. Собрала последние силы, намереваясь стоять на зло всем, особенно новоиспечённому мужу. Удивительно, но его величество, подойдя, взял меня под руку, позволяя найти в нем опору. Я тихо выдохнула от облегчения. – Вы нашли не лучшее время для демонстрации благородной печали. Лишняя бравада… моя королева, – шепнул король мне на ухо и повел к каменному постаменту. На постамент мы поднялись без свиты, там нас уже ждали Мастер Рорк и мужчина в таком же сером балахоне, как у мага. Мы встали перед алтарем. Он возвышался над каменным основанием постамента на половину моего роста, был в длину около двух метров, в ширину около полутора. На его черной глянцевой поверхности белел небольшой сверток, обложенный цветами. Мужчина в сером затянул речитативом то ли песню, то ли молитву, его слова подхватила толпа вокруг постамента, сливаясь в единый мотив. Это было настолько завораживающе и пронзительно, что не было сил сдержать слезы. Они сами покатились по моим щекам, тихо и беззвучно. Я оплакивала ребенка, который, не успев родиться, уже был не любим, и свою прошлую жизнь. Именно сейчас поняла, что к ней я не вернусь. Аврора Александровна Тронина умерла. Здесь, под небом с четырьмя светилами, существует Райана Ар Киммора. Незаметно, с другой стороны, под локоть меня подхватил Рорк, поддерживая. Король же отошёл от меня к чаше, взял факел, который крепился к основанию, и запалил его от голубого огня. Громкость песнопения усилилась. Король подошел к алтарю и опустил факел к свертку. Буквально пару секунд и на алтаре не осталось ни цветов, ни факела, ни свертка... Только пепел. Продолжение завтра. Под обложкой поставлю ссылку для самостоятельного чтения.

  https://author.today/reader/311997