(Не)возможно? или Мой тайный миллионер. Гл. 26-30.

Автор. Юкки Ри Глава 26. Алёна   Сегодня суббота — последние январские выходные, и я собираюсь отвезти Лизу и Принца с Джеком за город — покататься с горок на «ватрушках» и просто погулять по лесу. После утренней прогулки и завтрака принялась готовить нам еду с собой — бутерброды, сосиски, термос с горячим чаем. От этого занятия меня оторвал настойчивый телефонный звонок. Взглянув на имя абонента, я поспешила принять звонок — звонила мама. От нехорошего предчувствия сердце словно на секунду замерло… Папа… — Алло. Здравствуй, мама. Что-то случилось? — Алёна, папа!.. — Что? Что с ним? — Он упал. Вышел из квартиры… И упал с лестницы… — Он жив? — Да, в Центральной городской больнице. — Я сейчас приеду. Я нажала отбой. Предчувствие не обмануло… И оно подсказывало, что всё плохо… Очень плохо… Надо спешить. — Лиза, сегодня поездка отменяется. Дедушка в больнице, ему очень плохо, я должна срочно к нему поехать. Ты побудешь дома одна пару часиков? — Да, едь к дедушке. Я поиграю конструктором. Не волнуйся. Уже привычно сев за руль, я поехала к больнице. Неужели я не смогу поговорить с папой ещё раз?! Занятая своими переживаниями, я так и не навестила родителей после Нового года. А ведь знала, что ему осталось совсем немного. Но казалось, что время ещё есть, что успею. Неужели всё?.. В больнице сразу увидела маму — она выглядела растерянной. — Что говорят врачи? — Он… Они… Сказали, что шансов мало, началось кровоизлияние, надо оперировать, но он вряд ли переживёт операцию. — К нему пустят? — Не пускают. Говорят — без сознания. Там сейчас они решают, что дальше делать. Врач сказал, выйдет потом сюда, сообщит. — Понятно. Почему же он вышел из квартиры? Зачем? — Я не знаю, не заметила. Он в последнее время никуда не ходил, я не ожидала, что он покинет квартиру. — Ты не заметила? Как это? — Меня не было дома, я уходила. А когда вернулась, его уже скорая увезла. Соседи вызвали. Всё же очень странно. Куда папа мог пойти? — Мне сказали, что из скорой помощи сообщили в полицию. Просили дождаться здесь полицейских. Зачем? — Они должны провести расследование — был ли это несчастный случай. Вдруг его кто-то столкнул с лестницы? Мама побледнела ещё сильнее и взглянула на меня испуганно: — Что ты такое говоришь? Кому нужно было его толкать? — Я тоже надеюсь, что это просто ужасная случайность. Не волнуйся, раз тебя там не было, вряд ли тебе что-то грозит. — Да, конечно. Я просто очень волнуюсь. Так неожиданно это всё. Так ужасно… Мы просидели в коридоре больницы ещё полчаса, пока к нам не вышел врач, пригласивший нас в кабинет для беседы. Мама опять испуганно взглянула на меня, словно боясь, что я не пойду и отправлю её одну. Я решительно пошла за врачом. Мама зашла только через минуту. — Мне очень жаль, но утешить вас не могу. Ваш муж, проходя обследование три месяца назад, отказался от лечения и оперативного вмешательства, а также от попыток реанимации. В его медицинской карте есть соответствующий документ. Конечно, сейчас мы можем провести оперативное вмешательство, невзирая на несогласие пациента, так как это случай экстренный. Но это очень опасно в его состоянии и продлит его жизнь максимум на один-два месяца, и нет никакой гарантии, что он очнётся. То есть эти месяцы он будет прикован к кровати, скорее всего, без сознания. Мы собрали комиссию и вынесли решение не проводить операцию. Мне очень жаль… — То есть вы ничего не будете делать? Просто дадите ему умереть? — мне было очень сложно смириться с услышанным. Слишком рано. Я не готова была отпустить папу. Вспомнился наш последний разговор. Тогда мне показалось, что между нами возникло взаимопонимание. Впервые в жизни. И я надеялась, что мы ещё сможем поговорить. Что ещё есть время стать с ним ближе. — Мы можем снять боль, немного облегчить его состояние. — Как долго… сколько ещё у него времени? — Сутки-двое. Если хотите, я попрошу, чтобы вас пропустили в палату. Но ненадолго. Врач вопросительно взглянул на меня, видя, что мама не реагирует. Она словно впала в ступор. И я ответила за неё: — Да, пожалуйста. — Пойдёмте. Вам надо будет надеть халат и бахилы. Я взяла маму за руку и потянула за собой. За дверями реанимации нам выдали одноразовые балахоны и бахилы. Зайдя вслед за врачом в палату, я остановилась от неожиданности. Человек, который лежал на кровати, был настолько худым и измождённым!.. Но это был он, мой папа. Я подошла, осторожно взяла его за руку. — Прости, папа, мне так жаль, что я не нашла времени приехать к тебе. Прости. Мне было так плохо, что я, уступив место маме, выбежала из реанимации, по пути избавляясь от выданного балахона. Я чувствовала, что меня сейчас начнёт рвать, и, видимо, это было написано у меня на лице, потому что какая-то женщина взяла меня за руку и быстро отвела к туалету. Когда я смогла вернуться к дверям реанимации, мама уже ждала меня. Рядом с ней стоял молодой мужчина, на которого она смотрела с опаской. Увидев меня, она, явно с облегчением, сказала: — Алёна, это из полиции. — Старший лейтенант Новиков. Мне нужно взять ваши показания, давайте присядем. Мы вышли в холл, устроились на диванчике. Полицейский сначала побеседовал с мамой, записал её показания, потом задал мне несколько вопросов, попросил написать «Написано с моих слов верно и мною прочитано» и расписаться под показаниями. Когда он ушёл, мама устало вздохнула и посмотрела на меня: — Ты ужасно выглядишь. Ты, случайно, не больна? — Поверь, ты сейчас выглядишь тоже не лучшим образом. — Да уж неудивительно!.. Всё это просто ужасно. В реанимации сказали, что позвонят, если что-нибудь случится. А полицейский просил меня не уезжать из города. — Ты ведь сразу сообщишь мне, когда позвонят? — Да, конечно. — Поехали, отвезу тебя домой. Я ведь теперь на машине. — Ну хоть одна хорошая новость. Давно пора было. Увидев мою «красотку», мама только удивлённо спросила: — Сколько же ты получаешь, что тебе по карману такая машина? — Это автокредит, — впервые изложила я эту «легенду прикрытия». Я не хотела рассказывать маме про Костю и про подарок. Это не тот человек, с которым могу быть откровенным. И я знаю, что не дождусь от неё ни сочувствия, ни поддержки. Высадив маму около подъезда, не стала заходить в квартиру, а сразу поехала домой. Надо будет ещё поговорить с Лизой. Как она там? Лиза за время моего отсутствия построила замок из конструктора и сразу принялась показывать мне, что в нём есть и кто там будет жить. Но, чутко уловив моё настроение, тут же обняла меня и спросила: — Ты грустная. Дедушке очень плохо? — Да, солнышко. Врачи сказали, что не смогут его вылечить. — Маму они тоже вылечить не смогли. Когда я стану врачом, я смогу вылечивать всех! — Это не всегда возможно. Есть такие болезни, которые ещё не научились лечить. — Значит, я научусь! — Я уверена, что ты будешь очень хорошим врачом. Но сегодня мне действительно очень грустно. Давай сегодня ты поиграешь без меня. А я пойду займусь обедом. — Я тогда тоже не буду играть. Лучше помогу тебе готовить обед, чтобы тебе не было так грустно. — Хорошо, что будем готовить? — Я бы хотела пюре с котлетой. Мы можем такое сделать? — Конечно, можем, у меня как раз есть фарш. Я достала фарш и выложила в миску, но, взглянув на него, тут же рванула в туалет. Меня снова вырвало. «Да что же это такое? Надо, пожалуй, записаться к врачу, проверить желудок». Поручив Лизе перемешивать фарш с луком и лепить котлеты, обваливая их в панировке, я занялась картошкой. Когда мы сели обедать, осознала, что на котлеты даже смотреть не могу. Придётся довольствоваться одним пюре. Хотя… Когда я поняла, что мне очень хочется добавить в пюре клубничное варенье, в голове мелькнула шальная мысль: «А вдруг?». И только когда я, промучившись, всё-таки добавила это варенье и с удовольствием съела всю тарелку под удивлённым взглядом Лизы, эта мысль уже не казалась мне такой безумной. Да, забеременеть с одного раза — это надо очень постараться… Так мы вроде как раз постарались неплохо. Надо срочно проверить! — Лиза, доедай, я сейчас приду, мне надо очень срочно купить кое-что в аптеке! Я быстро! — Лекарство? Ты заболела? — Надеюсь, что нет. Надо проверить. Я приду через пять минут. Быстро добежав до соседнего дома, в котором была небольшая аптека, я попросила: «Два… нет, лучше четыре теста на беременность, самые лучшие!». Фармацевт, удивлённо на меня взглянув, ответила, что и одного было бы достаточно, но я настояла на четырёх. Я должна быть точно уверена! Вернувшись, первым делом прочитала инструкцию. Рекомендовалось делать тест утром. Но ждать до утра я просто не могла и решила, что снижение точности результата компенсирую количеством тестов. Увидев на первом тесте две полоски, я, боясь радоваться, открыла второй… Потом третий. Четвёртый можно было уже не делать, но всё-таки дождалась появления двух полосок и на нем. ДА! У меня будет ребёнок! Я уже и не думала, что это когда-нибудь случится! Но в последние месяцы прошлого года появилась надежда: «А вдруг?». После первого января эта надежда, не успев окрепнуть и вырасти, рассыпалась. И я смирилась, радуясь тому, что у меня есть Лиза, и мне не придётся всю жизнь провести в одиночестве, в обществе собак и котов. А теперь это не просто надежда, это факт — у меня будет ребёнок! И не просто ребёнок, а ребёнок от Кости! Это… Это просто чудо! Зайдя на кухню, где Лиза всё ещё пила чай, я, улыбаясь, не в силах сдержаться, решила поделиться с ней своей радостью: — Я могу поделиться с тобой секретом? Ты сможешь его сохранить? — Да, — Лиза заинтересованно посмотрела на меня, — обещаю, что сохраню твой секрет! — У меня скоро будет ребёнок! У тебя появится братик или сестричка! Лиза от удивления даже рот раскрыла. А потом вскочила со стула, подбежала ко мне и обняла. — Алёна, это так хорошо! Это самый лучший секрет на свете! Я так сильно рада! А когда он родится? — В конце лета или в начале осени. — Долго… Но ничего! А где он будет спать? — Он будет спать в специальной детской кроватке в моей комнате, а тебе придётся переселиться в отдельную комнату. Потому что малыш будет плакать по ночам, и ты будешь не высыпаться. — А как же ты? Ты тоже будешь не высыпаться? — Ну я же, пока он будет маленький, не буду ходить на работу, буду весь день дома. У меня будет время поспать. — Но пока он ещё не родился, я же могу пока спать в твоей комнате? — Да, пока можешь. А летом мы сделаем ремонт во второй комнате, устроим там всё так, как ты захочешь. Это же будет твоя комната. — И кровать с двумя этажами? — Если хочешь, можно и с двумя этажами. — Ура! А Костя когда приедет? Надо ему написать письмо! Чтобы он не опоздал! — Хорошо, я подумаю, как ему написать. А сейчас давай заканчивай обедать и пойдём немного поспим. Я сегодня очень устала, столько всего произошло за один день. — Хорошо. Я даже спою тебе колыбельную, хочешь? — Очень хочу! Разбудил меня телефонный звонок. Взглянув на имя на экране, я уже знала, что услышу: — Алло? Мама? — Алёна, папа умер. Полчаса назад. — Мне приехать к тебе? — Давай завтра. Я сегодня хочу побыть одна. Ты ведь поможешь мне с организацией похорон? — Конечно, мама, утром буду у тебя. Закончив разговор, я лежала и думала, как всё-таки сложно устроена жизнь. Один человек умирает, второй готовится появиться на свет… Жаль, что папа не успел узнать про внука. А может быть, он всё-таки узнает? Может быть, станет наблюдать за ним откуда-нибудь сверху? Кажется, беременность уже делает меня сентиментальной. Надеюсь, этот малыш никогда не пожалеет, что появился на свет именно в нашей семье. Я сделаю для этого всё, что в моих силах!  Глава 27. Костя   Вернувшись в Москву, сразу позвонил Дэну, и мы договорились, что он заберёт меня через пару часов из моей квартиры. В которую мне надо было ещё попасть. Ключи от неё я то ли выбросил, то ли потерял. Хорошо, что у консьержа всегда есть запасные. Он тут же вызвал слесаря, чтобы поставить новый замок, а я поднялся к себе. Дом, милый дом!.. Я уходил отсюда девять месяцев назад, озлобленный и обиженный на всё и на всех. Уходил, думая, что никогда сюда больше не вернусь. Что было с моей головой? Почему я даже не попытался выяснить правду, отомстить виновному, в конце концов? Я просто бросил всё и сбежал. Сейчас я прежний был противен себе. И вернулся, чтобы сделать то, что должен был сделать девять месяцев назад. Я вернулся, чтобы закончить с прошлым и начать новую жизнь. Жизнь, у которой есть будущее. Конечно, в квартире никто не убирался, ведь я не оставил никаких распоряжений. Всё вокруг было покрыто пылью. Печальное зрелище. Я ещё раз звякнул консьержу и попросил вызвать кого-нибудь из клининговой компании для уборки. Заглянул в гардероб. За время скитаний сильно скинул в весе, но за последние три месяца практически вернулся в норму. Приняв душ, надел деловой костюм — оказывается, я отвык от такой одежды. Позвонил Дэн, сказал, что ждёт внизу, и я отправился в наш офис — строить финансовую основу для своей новой жизни. Первой задачей, которую поставил передо мной Дэн, было заявить о своём возвращении, пустить слухи о создании нового бизнеса. И праздничная посленовогодняя неделя для этого подходила идеально. Каждый день проводились какие-то светские мероприятия, на который Дэн таскал меня, не давая ни дня отдыха. Вечеринки, балы, премьеры, вернисажи, открытие нового ресторана — везде я появлялся с Дэном и какой-нибудь девицей — где их брал Дэн, я даже не интересовался. Хорошо хоть, что девицы были разные, и, видимо, профессионалки — никакой личной заинтересованности, только работа. Я встречался с банкирами, бизнесменами, среди которых было немало знакомых, говорил о намерении создать собственный бизнес, независимый от компании отца, видел сомнение и недоверие на их лицах и понимал, что будет непросто. Отца я встретил на одном из подобных мероприятий — он явился один, без спутницы. Этот факт меня удивил. Я ожидал, что он будет с какой-нибудь девицей. Видимо, слухи о том, что отец до сих пор не смирился с уходом мамы и всеми силами пытается её вернуть, в какой-то мере верны. Наблюдал за ним издалека, раздумывая, стоит ли подходить, и насколько повредит репутации ещё не созданной фирмы скандал, который может произойти. Отец, увидев меня в зале, тоже не подошёл, но долго смотрел в мою сторону, словно оценивал. Когда я, не выдержав, встретился с ним взглядом, он улыбнулся и приветственно махнул рукой. Вот и всё. Такая вот встреча. А я боялся. Зато мама, узнав о моём возвращении, настояла на встрече, и отказаться от неё я не мог. Мы встретились в небольшом тихом ресторанчике. Мне пришлось выслушать очень нелестный отзыв о своих моральных качествах и умственных способностях за то, что оставил Алёну и Лизу, не взяв их с собой в столицу. Все мои возражения о том, что я ещё не готов и сначала хочу встать на ноги, она отмела, напоминая, что семья должна вместе преодолевать все трудности, что они с отцом познакомились, когда тот был простым преподавателем в университете, а она — студенткой. Что они вместе прошли все трудности в те времена, когда отец только начинал строить свой бизнес, что её поддержка была для него тогда очень важна. Все эти трудности — это проверка семьи на прочность! Её слова меня почти убедили, но, вспомнив взгляд отца на недавней встрече, я решил, что не буду привозить Алёну, пока не буду уверен, что ей ничего не угрожает. Да, мама была с отцом в страшные 90-е, когда слова «бизнесмен» и «бандит» считались синонимами, когда не гнушались использовать самые грязные методы для достижения цели: похищения членов семьи, шантаж и даже убийства! И хотя сейчас другие времена, я не хотел подвергать Алёну с Лизой даже гипотетической опасности. Ничего, наша семья пройдёт проверку на прочность как-нибудь по-другому! Прощаясь, мама взяла с меня обещание навестить её и держать в курсе всех моих дел. Следующие несколько месяцев слились для меня в один долгий бесконечный день. Появлялся дома только переодеться или поспать несколько часов, и постепенно половина моего гардероба перекочевала в офис, где предусмотрительно была устроена гардеробная, а также душ и комната отдыха, в которой я ночевал чаще, чем в своей квартире. Бесконечные встречи, переговоры, согласования, командировки, опять встречи — это был бесконечный круговорот, который захватил и завертел меня, не давая опомниться. И хотя благодаря моим старым связям, связям Дэна, известным фамилиям и помощи старшего Волкова, который всячески поддерживал сына в его начинании, нам было намного легче, чем остальным начинающим бизнесменам; работы от этого становилось только больше. Дэн быстро уговорил нашего одноклассника Карена Измайлова присоединиться к нам. Проявивший своё талант ещё в школьные годы, Карен стал архитектором с мировым именем, и то, что он, несмотря на имеющийся у него собственный процветающий бизнес, без сомнений согласился работать с нами — заслуга исключительно Дэна. Наша новорождённая строительная фирма, ещё не построив ни одного здания, уже стала популярной, и новые проекты множились, как на дрожжах. Уже в марте мы начали строительство элитного коттеджного посёлка под Москвой, затем — многоэтажного жилого дома в Чертанове и нового торгового центра в Измайлове. Конечно, не забывал об Алёне. Мне кажется, она незримо была со мной всё время, ведь всё, что я делал, было ради нашего будущего. Оставил в банке распоряжение ежемесячно переводить на её карточку определённую сумму на содержание Джека. Я очень ждал от неё сообщения, ведь я оставил в записке своё имя в «Скайпе», но Алёна не выходила на связь. Наверное, всё-таки обиделась на мой внезапный отъезд. Прождав безрезультатно целый месяц, через сайт цветочной компании оформил еженедельную доставку цветов на её адрес. Хотелось напомнить о себе и дать понять, что я не забыл, что думаю о ней. Надеюсь, она поймёт это именно так. В начале апреля в офис приехал отец. После встречи в начале января на светском мероприятии и обмена взглядами мы ни разу не пересекались, но я следил за тем, как идут дела в «семейном» бизнесе. Дела шли не очень. Год назад — после гибели Лизы, устроенного мной скандала и исчезновения, акции всех наших компаний упали в цене, и до сих пор ситуация не восстановилась. Отец даже продал одно из предприятий — видимо, не справлялся с кассовым разрывом. Ещё и с мамой судился, не соглашаясь на её требования по разделу имущества в бракоразводном процессе. С мамой встречался ещё два раза, каждый раз выслушивая её нотации по поводу Алёны и требования привезти девушку в Москву. Но стоило мне перевести разговор на их отношения с папой, как она спешно заканчивала беседу и уезжала, якобы по срочным делам. Я же видел, что эта она до сих пор привязана к отцу, и тема развода для неё очень болезненна. Может быть, стоит попробовать их помирить? Увидев, как отец входит в мой кабинет, отодвигая в сторону испуганную секретаршу, я понял, что он в отчаянии. Раньше он никогда бы не пришёл сам — пригласил, приказал, заставил бы явиться перед ним, словно перед судьёй, выслушать его, не интересуясь моим мнением, заставил бы играть по его правилам. Сейчас он сам пришёл на мою территорию, согласившись играть по моим. — Здравствуй, сын! Я впечатлён. За четыре месяца вы сумели создать нечто вполне жизнеспособное. — Здравствуй, папа! Да, это «вполне жизнеспособное» скоро сожрёт твои компании. Не боишься? — Нет, зачем мне бояться? Я горжусь. А все мои компании и так твои — стоит тебе только захотеть. И ты по-прежнему мой наследник. — Да ну?.. А как же твоё требование «никогда больше не появляться в моём доме и забыть, что я твой отец»? — Я был неправ. Я признаю это, хоть мне и нелегко. Я пришёл извиниться и поговорить.  — За что извиниться? За то, что убил мою невесту? Отец, осмотревшись, подошёл к креслу, стоявшему в углу, выдвинул его на середину кабинета и сел напротив меня. — К смерти Лизы я непричастен. Ты не поверил мне тогда, я знаю. И Лена не поверила. Я сам виноват. Видимо, моя репутация настолько ужасна, что даже самые близкие люди не усомнились в том, что я подстроил эту аварию. И я потерял то, что для меня важнее всего — мою семью. Сейчас готов на всё, чтобы вернуть вас. Тебя и Лену. Я готов доказать свою непричастность к этой аварии. И даже больше. Я готов помочь найти виновного. Я смотрел на отца, пытаясь уловить хоть капельку фальши в его словах, и не находил. Он говорил искренне. И это… было неожиданно. Я так привык думать, что отец виноват, так привык винить его в своих несчастьях. А теперь он заявляет, что не виноват. И предлагает помощь. А ведь я, уйдя с головой в новый бизнес, даже не начал расследовать это дело. Просто свалил всю вину на отца. — Ты серьёзно? Думаешь, после этого мы с мамой вернёмся домой, как будто ничего не было? Как будто ты не выгнал меня, как паршивого пса, на улицу, заблокировав все мои счета? — Я был неправ. Прости. А счёта давно разблокированы. И ты по-прежнему совладелец наших компаний и можешь вернуться на своё рабочее место, когда захочешь. Дела у нас идут не очень, твоя помощь была бы очень полезна. — Да уж, видел я, как у вас идут дела. Ты продал часть бизнеса. Зачем? — Я не справлялся. Я устал. А ты пропал. — Поверить не могу. Я думал — ты, как Супермен, никогда не устаёшь и всегда со всем можешь справиться. Отец в ответ на мои слова только устало улыбнулся и пожал плечами. — Почему ты отпустил маму? Ты действительно собираешься с ней развестись? — Как я мог её удержать? Силой? Ни за что! Она, как и ты, была уверена, что я виноват в смерти твоей невесты. И, как и ты, даже не пыталась найти доказательства. Просто ушла. И подала на развод. Я пытаюсь удержать её, как могу, затягивая судебный процесс. Не хочу разводиться! Я люблю её! — Почему же ты ей этого не сказал? — Она не хочет со мной встречаться. Не хочет слушать. — Мне кажется, она тоже не хочет развода. И уже сама не рада, что ушла. Просто упрямится. Вам надо встретиться и поговорить, как двум взрослым людям, а не обижаться друг на друга, как малышам в детском саду… — Ты можешь помочь устроить встречу? — Думаю, что да. Мы встречались несколько раз. На следующую встречу вместо меня можешь прийти ты. — Договорились. А что насчёт тебя? Ты вернёшься? — Домой? Сейчас мой дом здесь, я даже в своей квартире бываю на каждый день. Если вы с мамой помиритесь, обещаю приезжать в гости. — И то дело. А как насчёт компании? Мне нужна твоя помощь. — Я не могу. Ты же понимаешь, что сейчас не могу. Я и здесь-то еле успеваю. — Найми больше помощников, делегируй им полномочия. Ваше детище вполне успешно, и вы можете это себе позволить. — Возможно, так и поступлю, но не сейчас. Позже. Когда поезд уже будет уверенно бежать по рельсам. — А как насчёт расследования? — Ты ведь наверняка уже что-то узнал? — Моя СБ провела разбирательство. Анатолий, — помнишь его? — выяснил кое-что. Он хотел с тобой пообщаться. — Когда? — Да хоть сейчас. Есть у тебя лишний час? — Нет, лишнего нет, но я хочу узнать, что он накопал. Поехали! И мы с отцом отправились в главный офис, в котором я не был год. В нём совершенно ничего не изменилось. Даже мой кабинет остался с обычной табличкой на двери. И моя секретарша сидела в приёмной, как будто я просто выходил на обед. — Здравствуйте, Константин Николаевич! — Добрый день, Светлана. Вы так и работали здесь весь этот год? — Да, я помогала Николаю Евгеньевичу. И очень рада, что вы вернулись! — Я пока не вернулся, просто зашёл ненадолго. Думаю, вы пока по-прежнему будете работать с моим отцом. — Мы все очень ждём вашего возвращения! Когда мы зашли в кабинет отца, там уже ждал Анатолий Иванович — папин бессменный начбез, с которым они работали ещё со времён основания компании. Он тоже был рад моему возвращению. Передал мне папку с материалами по делу об аварии и сказал то, что очень меня удивило. Оказывается, он считает, что это было покушение на меня. Лиза погибла случайно. Зачем?.. почему?.. кто?.. Вопросов стало ещё больше. Папа и Анатолий, видимо, заранее сговорившись, насели на меня с требованием согласиться на охрану. Я долго и упорно отказывался, но бесполезно. Поэтому до выяснения всех обстоятельств этого дела меня будут охранять ребята из СБ компании! Вернувшись в свой офис, я опять с головой ушёл в текущие дела, так и не заглянув в привезённую от отца папку. Через два дня была встреча с будущим поставщиком, которую он предпочёл провести в неформальной обстановке — в загородном доме. Проведя переговоры, затянувшиеся до самого вечера из-за обязательного угощения в виде шашлыков и грузинского вина, мы в конце концов договорились о сотрудничестве и предстоящем заключении договора. Покинув гостеприимный дом, я поспешил в Москву, где должен был встретиться с Дэном. Было семь вечера, солнце уже село, я торопился и не сразу заметил, что с тормозами что-то не так. Скорость была уже около двухсот, дорога шла под уклон, а впереди — довольно резкий поворот и мост. Похожий на тот, где погибла Лиза. Мысль мелькнула у меня в голове, но я не успел ничего предпринять, так как наперерез мне выскочил какой-то джип. Я автоматически вывернул руль и… Удар… Свет… Падение… Боль… Темнота…  Глава 28. Алёна   Прошла весна, наступило лето, а Костя так и не появился. За время, прошедшее после его отъезда, в моей жизни произошло несколько важных событий. Во-первых, я похоронила отца. И хотя мы никогда не были с ним близки, и я большую часть жизни была обижена на него за недостаточное внимание и, казалось, даже безразличие, эта потеря стала для меня ударом. Ведь раньше у меня была хотя бы надежда на то, что всё может измениться! Что мы наконец-то сможем стать ближе, станем общаться и делиться своими радостями и переживаниями, как обычно делятся родные люди! Теперь у меня и этой надежды нет. Есть только сожаление об упущенных возможностях. О том, что следовало сделать, а я не успела… И это сожаление и чувство вины останется со мной, и никуда от них не деться… Во-вторых, я беременна! Это самое невероятное событие в моей жизни, к которому я оказалась совершенно не готова. Моё настроение менялось чуть ли не ежеминутно. Могла заплакать ни с того ни с сего, а через несколько минут хихикать, словно идиотка, над какой-нибудь ерундой. Сочувствующие взгляды соседей и коллег бесили до невозможности, я даже подумывала одно время сменить работу. Какого чёрта, в конце-то концов?! Сейчас не восемнадцатый век, чтобы женщина, забеременевшая без мужа, должна была прятаться и стыдиться. Если окружающие думают, что я страдаю и переживаю из-за отсутствия мужа, то это их проблемы, а не мои. Я счастлива! И никакое отсутствие никакого гипотетического мужа меня не огорчает! Совсем! Особенно отсутствие одного конкретного гипотетического мужа! Совершенно гипотетического… Фамилия и фото которого периодически мелькают в светских новостях и в жёлтой прессе, которую я с маниакальным упорством просматриваю каждый день. Причём на каждом рауте или вечеринке он появляется с новой сногсшибательной дамой… Слухи, сплетни, фото из-за угла. Деловые встречи, обеды с мамой, случайные фото на улице, в машине, в кафе. Ничего компрометирующего. Он занят. Очень занят. Не может приехать или написать. Только переводит каждый месяц сумму, равную моей зарплате, на мою карточку и каждую субботу присылает цветы. Разные. Когда в первый раз субботним утром в дверь позвонил курьер и передал букет красных роз, я обрадовалась. Подумала, что это знак. Костя помнит, не забыл. Он любит. Ведь красные розы — это любовь, да? В букете не оказалось ни карточки, ни записки, но я всё равно была рада. В следующую субботу курьер принёс белые розы. Хм… Белые — это намёк на свадьбу? Через неделю были пионы. Потом герберы. Лилии. Хризантемы. Орхидеи. Я уже поняла, что никакого особого смысла в эти букеты никто не вкладывал. Стало раздражать отсутствие записки. Хотя бы одно слово. Нет… Просто цветы… Через пару месяцев мне хотелось выбросить очередной букет и попросить курьера больше здесь не появляться. Не нужны мне эти глупые цветы! Мне нужен сам Костя! В-третьих, моя мама вышла замуж! Через два месяца после смерти отца! Узнав о предстоящей свадьбе, я чуть было не кинулась на неё с кулаками! Как так! Она, всю жизнь шпынявшая меня за нарушение «приличий»! Лучше бы она целый год в трауре ходила, как положено всеми теми «приличиями»! Когда она вообще успела? Новый мамин избранник моложе её! на двадцать! лет! Мне хотелось покрутить пальцем у виска и уйти, хлопнув дверью! Но я стойко вынесла знакомство с новым родственником, и, получив приглашение на свадьбу, поспешила покинуть квартиру. Вряд ли я ещё когда-нибудь захочу сюда прийти. Я так и не успела сказать маме про беременность. А теперь и не хочу! Пусть наслаждается своей семейной жизнью! В-четвёртых, Лиза теперь официально — моя дочь! Мы отпраздновали это событие походом в кафе и поеданием мороженого всех видов. После чего вдвоём провалялись пару недель с ангиной. Я теперь не могла себе представить свою жизнь без Лизы. Она стала мне лучшей подругой, с которой могла поделиться своими мыслями и переживаниями. Ну и что, что на двадцать лет младше! Она единственная всегда меня понимала и всегда была на моей стороне! Так же, как и я стояла горой за неё в случае споров или недоразумений с детьми, а иногда и воспитателями в детском саду! К нашей общей радости, после оформления документов на удочерение мы смогли наконец сменить детский сад на тот, что был ближе к дому — буквально в соседнем дворе. Лизе уже исполнилось шесть, и её взяли в подготовительную группу, а через год она уже пойдёт в школу! А ещё я очень сдружилась с Витькой. Он единственный был в курсе моих отношений с Костей и, узнав про мою беременность, сперва порывался поехать в Москву и «набить этому зажравшемуся миллионеру морду» за то, что бросил своего ребёнка. Сам уже трижды отец, он не мог простить такого. Узнав же, что Костя не в курсе моей беременности, он надолго задумался, видимо, рассматривая ситуацию со всех сторон, а потом заявил, что так, пожалуй, будет лучше — кто их знает, этих миллионеров… Отберёт ребёнка, увезёт в Москву, и не докажешь потом ничего. Мы с Лизой стали частыми гостями на даче у Овчинниковых. Витькина жена, Света, два месяца назад родила долгожданную дочку — старшим сыновьям Димке и Сашке исполнилось семь и пять лет соответственно. Они сразу признали Лизу своим лидером и буквально ходили за ней по пятам, споря за право исполнить любую её просьбу. Джек с Принцем тоже быстро сдружились с Витькиным спаниелем Кешкой, и вся дружная компания из трёх детей и трёх собак весело проводила время на огромном участке, купленном рядом с домом в расчёте на посадку сада-огорода. Руки до посадки чего-либо полезного так и не дошли, поэтому весь огромный участок был засеян травой. Умелец Витька своими руками соорудил качели, небольшой бассейн, беседку и домик на курьих ножках. Эта избушка сразу была занята Лизой и объявлен Замком Принцессы. Васька, как и положено приличному коту, ни с кем никуда не бегал, лежал на перилах крыльца и свысока поглядывал на шумную разношёрстную компанию. Когда в июне меня положили на сохранение, я без сомнений оставила Лизу и прилагающихся к ней собак и кота на попечении Овчинниковых. Вариант оставить Лизу с мамой даже не рассматривался. Так уж получилось, что эти, в общем-то, чужие люди стали для меня и Лизы ближе, чем родная мать. В июле мы, опять же с помощью Витьки, сделали ремонт в комнате, которую Лиза окрестила «комнатой Принцессы». Светлые обои с цветами, радугами и единорогами, новая белая мебель, двухъярусная кровать в виде зáмка, подвесные качели, пушистый ковёр на полу и потолок со светящимися в темноте звёздами. Я бы тоже не отказалась пожить в такой комнате! Свою комнату трогать не собиралась, но, осмотрев обстановку, Витька скомандовал работникам, делающим ремонт: «Выносите мебель!». И отправил меня на дачу на неделю! Через семь дней я свою квартиру не узнала! В моей комнате на одной стене были нарисованы деревья и птицы, деревья светились в темноте, и казалось, что я нахожусь в каком-то сказочном мире. Звёзды на потолке тоже имелись — Витька заявил, что ребёнку будет интересно на них смотреть. На полу застелен пушистый ковёр. Мечта, а не комната! Детскую кроватку мы выбрали вместе с Лизой — так же, как и игрушки-погремушки, постельные принадлежности и одежду. Всё было готово к рождению малыша, а я становилась всё более нервной и всё больше боялась предстоящих родов. Последний месяц беременности дался мне особенно тяжело. После каждого выхода из дома, будь то поход в магазин или прогулка с собаками, я ложилась и засыпала. Мне казалось, что я спала тогда по двадцать часов в сутки! Наконец, 25 сентября мой малыш появился на свет! Схватки начались ночью, и я сначала позвонила Витьке, попросив его забрать Лизу и собак. Он велел ждать и не дёргаться и, примчавшись через полчаса, отвёз меня в больницу. В два часа дня я родила мальчика, которого мы с Лизой решили назвать Алексеем. Лиза, конечно, сначала хотела назвать брата Костей, но потом согласилась, что получится путаница, и что брату хватит отчества Константинович, а имя пусть будет другое. Мы перебрали множество вариантов, и только имя Алексей устроило нас обоих. Приехав забирать нас из роддома, Витька взял пищащий свёрток и, разглядывая малыша, произнёс: — Ну здравствуй! Добро пожаловать в этот мир, Алексей Константинович Васнецов! — Вообще-то он Белов, как и мы с Лизой! Витька посмотрел на меня и усмехнулся: — Не думаю, что это надолго. Уверен, что скоро в этом мире станет на трёх Васнецовых больше! Считай это моим официальным предсказанием! Поехали домой, малыш!  Глава 29. Костя   Мне снилось лето. Солнечный день, луг, россыпь ромашек среди зелёной травы, а вдалеке, у линии горизонта, поднимаются вершины гор. И я бегу по этому зелёному лугу. Под ногами мягко пружинят прохладные, сочные стебельки, в воздухе разлито летнее марево, звук стрекочущих кузнечиков и жужжащих пчёл заполняет всё вокруг. Я бегу и бегу к этим далёким вершинам, мне очень хочется добраться до них и укрыться в спасительной прохладе… Но вдруг в хор насекомых вплетается какой-то новый звук, словно назойливый огромный комар пищит в самое ухо, отвлекая, сбивая с пути. Я пытаюсь не замечать его, продолжая бежать, но становится всё труднее делать каждый шаг. Тогда я останавливаюсь и пытаюсь прогнать досаждающее мне насекомое. Но понимаю, что не могу поднять руки, они меня не слушаются. И ноги тоже. Я вдруг словно превратился в тяжёлую мраморную статую, стоящую посреди поля, а надоедливый звук вгрызается в мозг всё сильнее и быстрее: «Пи-и-и-п пи-и-ип пи-ип пи-ип-пип-пип-пип…». Осознаю, что лежу в кровати, а пищит какой-то прибор у меня над головой и что я… не могу пошевелиться! Пытаюсь поднять руку, но она тяжёлая, словно весит целую тонну, и мне не хватает сил даже оторвать её от кровати. Пытаюсь позвать кого-нибудь, но из горла раздаётся еле слышное сипение. Что со мной случилось? Почему я не могу двигаться? — Наконец-то вы очнулись! — надо мной склонилась девушка в халате медсестры, приветливо улыбаясь. Её вид немного успокоил накатившую было панику. Значит, больница. Как я здесь очутился? — Сейчас позову врача! Буквально через пару минут в палату зашёл мужчина лет сорока: — Здравствуйте, молодой человек, я ваш лечащий врач Николай Степанович. Как вы себя чувствуете? — Что со мной случилось? — хотел спросить я, но голос куда-то пропал и получился только сиплый шёпот. Ко мне тут же подбежала медсестра со стаканом, из которого торчала трубочка: — Сделайте пару глотков, станет легче. Глотнув пару раз, я с неохотой оторвался от трубочки — вода показалась мне вкуснейшей, а горло перестало саднить. — Сейчас вам будет трудно говорить, вы слишком долго провели в коме. Старайтесь не напрягаться, тренируйте голосовые связки понемногу. — Врач вплотную подошёл к моей кровати. — Следите, пожалуйста, за моей рукой. Он провёл рукой в одну сторону, в другую, я глазами водил следом, чувствуя себя беспомощным инвалидом. Впрочем, кажется, таким и был… — Отлично! Голова не болит? — врач заглянул мне в глаза, оттянул веко, одного глаза, затем другого. — Нет. Что со мной случилось? — А вы не помните? Как интересно… Амнезия, значит… А что вы помните? Как вас зовут? — Костя. Константин Николаевич Васнецов, тридцать три года, не служил, не привлекался. Характер нордический, выдержанный. Холост; в связях, порочащих меня, замечен не был. — Да вы уже и шутки шутить можете? Удивительно! После двух месяцев комы я такое первый раз слышу! — Сколько?.. — мой голос снова куда-то пропал, из горла вырвался только шёпот. — Шестьдесят восемь суток, — ответил врач, заглянув в историю болезни, в которой что-то быстро записывал. — Почему я здесь? — Вы попали в аварию. Машина упала с моста. Вам повезло, что вас быстро вытащили и доставили в больницу. Ещё бы час-два — и отправились бы на встречу со Всевышним. — Почему я не помню? — Это часто бывает. Ретроградная амнезия. Вполне вероятно, что воспоминания к вам вернутся. А если нет — не стоит огорчаться. Поверьте: такие события лучше не помнить, меньше потом на психологов тратиться придётся. — Почему я не могу пошевелиться? Руки не поднимаются. — Это последствия комы. Мышцы отвыкли от работы. Придётся поработать, чтобы заставить их слушаться как раньше. Кроме того, у вас множественные переломы, кости уже срослись, но двигаться и ходить вам предстоит учиться заново. — Как долго мне ещё здесь предстоит находиться? — Спешите домой? Думаю, если всё будет в порядке, через неделю отпустим вас, но вам надо будет каждый день приезжать на реабилитацию. Не менее полугода. Не рассчитывайте на меньший срок, обычно он ещё более долгий. — Где я нахожусь? — Центральная клиническая больница. — Которая на Рублёвке? — Да. — Как я здесь очутился? — Насколько я понял, ваша охрана привезла вас сразу сюда после ДТП. — Отец? — Николай Евгеньевич провёл здесь первые три дня, пока ваше состояние не стабилизировалось. Сейчас он каждый день звонит, узнаёт о вашем самочувствии. — Ясно, спасибо! — И тут почувствовал, что от этого разговора смертельно устал, глаза сами собой закрылись, и я провалился в сон. Открыв глаза в следующий раз, сразу же увидел отца. Он сидел в кресле слева от моей кровати и читал какие-то документы, то и дело что-то зачёркивая и делая пометки. Я смотрел на него и понимал, что ненависть, жившая в моей душе последний год, ушла. Вспомнил, как отец пришёл ко мне в офис и признался, что был неправ, выгоняя меня из дома. И ещё заявил, что не убивал Лизу. Лиза! Мост! Авария! Воспоминания хлынули потоком: сумерки, трасса, скорость, отказавшие тормоза, джип на дороге… Вспомнилась ужасная боль, пронзившая моё тело, и я, не сдержавшись, застонал. Отец поднял голову, встретился со мной взглядом — в его глазах была тревога. — Костя? Больно? Позвать врача? — Нет, нормально. Я вспомнил. Аварию. — Врач говорил, что у тебя амнезия. Вспомнил, значит? Что именно? — Тормоза не работали. И джип. Выскочил мне наперерез. Я не успел ничего сделать. Больше ничего не помню. — Да, про тормоза мы уже выяснили. Тебя спасли ребята из охраны, ехавшие следом. Если бы не они… Те, кто был в джипе, уже спустились за тобой вниз. Они не знали про вторую машину. Опоздай наши на пару минут… — Их поймали? — Да. Опять же благодаря Анатолию и его ребятам. Если бы он не настоял на охране… А я ведь сомневался, мне эта версия казалась слишком надуманной… — Кто это был? — Тот, на кого бы я подумал в последнюю очередь. Бывший друг, решивший, что судьба несправедливо его обделила, даровав мне то, о чём он мечтал — деньги, успех, Лену!.. Он учился с ней на одном курсе и был влюблён, а она выбрала меня. Лучший студент на курсе, способный, пробивной. Я взял его к себе в компанию, как только дела пошли в гору. Финансовый директор крупной компании — этого ему, видимо, показалось мало! Зависть и злость разрушает душу человека незаметно, делая из друга врага. Я не заметил, когда это произошло. Я вообще мало что замечал в жизни. Упустил тебя, почти потерял Лену… — Вы так и не помирились? — Мы поговорили. Когда ты… Когда сидели здесь, ожидая вестей из операционной. — Она не вернулась к тебе? — Вернулась. Бракоразводный процесс отменён. Но доверие вернуть гораздо сложнее. — Тут всё зависит от тебя. — Я знаю. Я стараюсь. Трудно меняться на старости лет. — Ты теперь ходишь с ней на благотворительные вечеринки и ужинаешь исключительно дома? — Ну не всё так страшно. — Как там Дэн? Наверное, проклял меня. Все дела свалились на него одного… — Он справляется. Нашёл себе помощника — молодого парнишку. Он только-только университет окончил, но талантливый и пробивной. Ты сделал главное — создал компании имя, дал связи, дальше они справятся сами. А ты нужен на своём месте в нашей компании. Без тебя всё идёт наперекосяк. — Стоило попасть в аварию, чтоб услышать от тебя эти слова. — Я многое понял за этот год. Расставил приоритеты. И бизнес там совсем не на первом месте. — Мне сказали, что предстоит ещё полгода реабилитации. — Возможно, найдётся какая-нибудь клиника за границей, где смогут поставить тебя на ноги быстрее. Где-нибудь в Швейцарии. Я займусь этим вопросом. Но сначала ты вернёшься домой. — Хорошо, папа. Я вернусь домой.  Глава 30. Костя   Удивительная вещь — время. Оно настолько изменчиво и непостоянно, что можно только поражаться. Когда я вернулся в столицу после Нового года, время летело со скоростью несущегося поезда, не давая ни отдыха, ни передышки. Сейчас же время ползло, словно ленивая улитка, делая дни бесконечно долгими и мучительными. Мучительными не от того, что было больно и тяжело, хотя было именно так. Мучительными от осознания своей беспомощности! От понимания того, что, возможно, навсегда потерял любимого человека! От невозможности что-либо сделать, чтобы это исправить… Отец, проконсультировавшись у ведущих специалистов, отправил меня на реабилитацию в Германию. В известной клинике в Баварии, на берегу живописного озера, обещали поставить меня на ноги за три месяца. Ну что ж, на ноги я встал за два с половиной, но вот ходить могу пока только с опорой и совсем понемногу. Руки восстанавливаются намного лучше. Я уже нормально управляюсь с ложкой и вилкой (как же я себя ужасно чувствовал, когда не мог донести ложку до рта два месяца назад!). Завязывать шнурки и застёгивать пуговицы у меня, пока что, не получается. Поэтому вся моя одежда, как и обувь — на кнопках и липучках. Стараюсь заниматься как можно больше, изнуряя себя тренировками до изнеможения. И каждый день нарываюсь на выговор от своего лечащего врача, который постоянно твердит, что нагрузки должны быть умеренными, что, выкладываясь по полной, я только зря трачу и так не восстановившиеся до конца силы. Что при таком темпе восстановление может идти дольше. Но я не могу! Не могу не выкладываться! Потому что так я хотя бы честно могу сказать, что делал всё, что мог; всё, что в моих силах, чтобы быстрее вернуться К НЕЙ!.. Я всё время думал об Алёне, каждый день, каждый час… Как только руки стали более-менее слушаться, и я смог управляться с ноутбуком, я стал искать её в Интернете. Первым делом, конечно, зашёл на сайт ветклиники, где она работала, и, к своему огромному разочарованию, не нашёл её среди списка сотрудников. Неужели она уволилась? Почему? Нашла место получше? Я же помню, как Алёна любила свою работу, и клиника ей нравилась, и от дома была недалеко. Что же случилось? Я пытался найти её во ВКонтакте, просмотрел всех Алён Беловых, которых оказалось больше шести тысяч, но так и не нашёл ту, которую искал. Отчаявшись, я завёл свою страничку во ВКонтакте, назвавшись своим настоящим именем и прикрепив свою настоящую фотографию. На странице я написал одно-единственное сообщение-просьбу: «Алёна, пожалуйста, напиши мне!». И тут же получил по телефону отповедь от отца и его бессменного безопасника Анатолия, который, оказывается, отслеживал все мои действия в Интернете. К тому же меня просто завалили сообщениями! Половина из них была от всевозможных Алён, поспешивших откликнуться на мой призыв, а вторая — от тех, кто предлагал услуги по поиску этой самой Алёны. То и дело в моей ленте мелькали призывы от всевозможных экстрасенсов. Я с сожалением понял, что таким способом Алёну мне не найти. Страничку пришлось удалить. Попробовал найти Виктора, но тоже безуспешно — на сайте автосалона был только номер офиса, и сколько я ни упрашивал, чтобы меня соединили с Виктором, успеха не добился. Да, наверное, по телефону мой хрипящий голос производил не очень приятное впечатление. Он до сих пор так и не восстановился полностью и звучал я сейчас, словно старая заезженная пластинка: сип, хрип и не очень понятная речь. Я каждый день занимался с логопедом, ощущая себя дошкольником — тогда меня тоже водили на подобные занятия. И заново учился выводить буквы в тетрадке в косую линейку — я не видел таких с начальной школы. А самое удивительное, что со мной все эти месяцы была мама! В самом начале, когда я был совершенно беспомощен, она жила со мной в клинике, в соседней комнате, кормила меня, одевала, возила на прогулки. Через полтора месяца она переехала в город, рядом с которым была клиника, но почти каждый день меня навещала. Шёл октябрь, за окном — безумие осенних красок, синева красивейшего озера у подножия гор, на вершинах которых виднеются шапки снега. Иногда я жалел, что не умею рисовать, так хотелось запечатлеть эту красоту. На фотографиях почему-то терялось то самое волшебство, которое словно витало в воздухе. Казалось, что по вечерам вокруг этого озера гуляют эльфы и феи, а в самом озере плещутся русалки. Маме тоже очень нравилось это место, и она несколько раз пыталась уговорить отца, навещавшего нас пару раз в месяц, остаться здесь хоть на недельку. Тот вздыхал, обещал, что постарается выкроить время в следующий приезд, и снова улетал в Москву, погружаясь в дела. Я видел, как ему тяжело, с какой тоской он смотрит на маму, понимая, что, уехав и снова отдав предпочтение бизнесу, может вновь её потерять, но бросить компанию он не мог. И я решил, что как только смогу, буду ему помогать. Начну с малого. Работать с документами я уже вполне способен. Я до сих пор не рассказал отцу про Алёну. Всё никак не могу найти подходящий момент. И всё ещё немного опасаюсь. Хотя отец изменился не только на словах, но и в поступках — полного доверия к нему у меня пока нет. А вот с мамой мы несколько раз говорили об Алёне и Лизе. Она видела, насколько сильно я переживаю, и пыталась успокоить меня, придумывая возможные варианты того, почему Алёна ушла с работы. Но я знал, что она тоже беспокоится. Мы с ней каждый день гуляли в парке перед клиникой. С каждым днём я проходил всё дольше и дольше. Мечтал когда-нибудь дойти до озера, но пока мог дошагать только до ближайшей скамейки. Вот и сейчас, дойдя до спасительной лавочки, упал совершенно без сил. Мама присела рядом. Я видел, что она хочет о чём-то поговорить, поэтому сел поудобнее и вопросительно взглянул на неё. — Завтра снова прилетает Николай — может, мне вернуться с ним? В Москве он займётся своей работой, а я слетаю к твоей Алёне и всё выясню? — Мама, это… было бы здорово! Ты правда сделаешь это? — Я устала смотреть, как ты маешься от неизвестности. И, что бы там ни было, лучше знать правду, чем гадать и мучиться. Ты когда собираешься рассказать папе? — Когда сам буду уверен, что я ей всё ещё нужен. — А она тебе? — попыталась пошутить мама, но, увидев мой сердитый взгляд, тут же отступила. — Вижу-вижу, что нужна! Не смотри на меня, как на врага! Я на твоей стороне, ты же знаешь. — Раньше я никогда бы не поверил, что ради меня ты сможешь сделать нечто такое — отправиться за тысячи километров, чтобы найти мою девушку! Думал, что среди всех твоих важных дел я нахожусь на последнем месте. — Прости меня за то, что, возможно, так и было когда-то. Жизнь — она всё идёт и идёт вперёд, постепенно заставляя выбирать, кто и что для тебя важнее. Посмотри на отца — даже я до сих пор не могу поверить, что он способен бросить всё и прилететь сюда, чтобы только пообщаться с нами. И не сомневайся в том, что ты — самое лучшее, что у меня есть! Самое моё большое сокровище! — она обняла меня, и я на мгновение почувствовал себя маленьким мальчиком. Удивительно, но наша семья постепенно становилась именно СЕМЬЕЙ — и я боялся, что это скоро закончится. Вот вернёмся мы все в Москву и снова разбежимся каждый по своим делам. Или нет? Продолжение завтра. Фото от пинтерест