Анна Бруша. Иди к чёрту, ведьма. Гл. 13-15

Глава 13   Если бы Ева решила воспользоваться лифтом, чтобы попасть к себе на этаж, она бы обязательно столкнулась с Амадеем, который именно сегодня решил повидать Варфоломея. И тогда Еву ждал очередной шок. Она бы увидела безрогого черта, но зато с рылом. А потрясений на сегодня было достаточно. К счастью, она предпочла пройтись по лестнице.  Амадей зашел в квартиру, не утруждая себя звонком. Он был взволнован до такой степени, что протиснулся через замочную скважину.  — В смысле? — сказал Варфоломей, наблюдая за этим явлением.  — Ой, поживешь с мое в этом мире, еще и не такие фокусы освоишь, — сказал Амадей и отряхнулся.  Варфоломей отметил, что черт выглядел осунувшимся и усталым, поэтому второй раз за день предложил гостю чаю.  На кухне бесы сидели вокруг чашки Евы, подъедали крошки от баранки и лакали так и не выпитый ею остывший чай. Пировали.  — Зря ты им разрешаешь сидеть на столе. Еще и чашку поставил. Разбалуешь, на шею сядут.  Амадей громко хлопнул ладонью по столу, бесы забегали туда сюда, а потом исчезли. Варфоломей поспешил чашку спрятать.  — Или я не пойму, гость у тебя, что ли, был? Амадей принюхался, глаза его сузились.  — Да, — сказал Варфоломей и неожиданно вдохновенно соврал: — Заходил какой-то странный человек. Предлагал спасти души и купить книгу.  — А! — Амадей расслабился. — Надо же... Они еще ходят по квартирам? Варфоломей сам не мог понять, почему не захотел говорить о Еве. Сработала чертова интуиция. Она четко сказала: не надо. И сейчас он порадовался, что стал свидетелем того, как его соседка гнала одного такого «торговца спасением».  Амадей прислонился к стене и удовлетворенно вздохнул: — Я этих типов просто обожаю. В поселок-то они не суются, да и вообще сейчас их не видно. А раньше прямо табунами бегали. Но я их всегда с радостью впускал и рассказывал, рассказывал, рассказывал о душе и всем таком! Да они от меня выползали просто! Спасались... самым натуральным бегством. И квартиру обходили стороной потом. А вот Вера, наоборот, их терпеть не могла... Амадей замолчал, а потом улыбка исчезла с его лица и он стал предельно серьезным: — Я на самом деле извиниться пришел. Прости, Варфоломей, и не держи на меня зла, что я так тебя в Венеции кинул. Дела и правда были важные.  — Что-то случилась? На тебе прямо рыла нет. — Да... — Амадей махнул рукой. — Мы когда с тобой расстались, я ж подорвался Вере Сергеевне за подарком. Хожу, значит, думаю... И тут, как всегда... До чего некоторые — нудные существа! Каждый век одно и то же: «Пройдемте, Амадей, с нами». Ну и застрял я с этими моралистами: «А почему это вы идете против законов природы?». Вот скажи мне, Варфоломей, против каких таких законов я иду? Это же смешно. И в конце концов, что такое век? Ну, или три века. Сколько мы там с Верой вместе? Что, неужели четыре с половиной... Хм... Я каждый раз забываю. Это она все помнит. В любом случае! Кому какое дело?! Амадей разошелся и выглядел весьма воинственно. Он принялся покачивать ногой и пальцами отбивал ритм. Варфоломею показалось, что Амадей выстукивает ту самую оперную арию, после которой он заснул. — Три века? Ерунда какая, — удивился Варфоломей.  — Вот! Какие тут вообще могут быть счеты? Развели бухгалтерию! Год туда, год сюда... А знаешь, сколько всякой бюрократической возни из-за такого сущего пустяка? Из-за такой вот ничтожной мелочи. Тоже мне, моду взяли... Экологическое и гармоничное существование! Выступают за естественность. И вот эти лозунги дурацкие: «Ведьмы — тоже люди!», «Ведьма должна жить, как человек». Кому должна, тому простила. Что ж им теперь, не жить, что ли? Восемьдесят — ну ладно, лет сто — и все? Шутники. — О ком речь? Кто тебе нервы мотает? — Да тайная канцелярия наша родная, кто ж еще. Затейники. Им, голубчикам, все неймется. А ты еще с ними не сталкивался? — Нет. Варфоломей сложил руки на груди.  — Значит, столкнешься, — безапелляционно объявил Амадей, — Они обычно не вмешиваются в наши дела, но иногда... когда вожжа под хвост попадет... Тогда они чертей вспоминают и проявляют ненужное рвение. — У Амадея на лбу выступили бисеринки пота. — Умаялся. Я тут подремлю немного, ты не против? И, не дожидаясь ответа Варфоломея, заснул прямо на стуле.  Ровно через пятнадцать минут Амадей открыл глаза. Выглядел он бодрым и отдохнувшим. С хрустом потянулся и сказал: — Ну вот! Чувствую себя человеком. Эти чиновники и инстанции столько энергии выпили! Думаю тебя, Варфоломей, пригласить к нам с Верой на годовщину. Решили отметить в узком кругу друзей. Приглашение пришлю. Зря, что ли, учился писать каллиграфическим почерком? Так что ты проверяй почтовый ящик.  — Хорошо. Буду ждать.  Варфоломею не терпелось выпроводить Амадея и засесть за перевод. Хотелось хорошо сделать тестовое задание и получить работу. Тем более из всего многообразия переводческих возможностей он выбрал то, что поможет лучше разбираться в людях, в их мечтах, надеждах и планах. *** Ева вернулась к себе. Ноги слегка дрожали, но это было приятно. Даже слишком. Полное удовлетворение, если не больше.  Григорий прикинулся самым ласковым в мире котом, поскольку был голоден. Ужин был просрочен на час. Ева исполнила долг котовладельца, а потом не раздеваясь легла на кровать и закрыла глаза. Нужно было остановить бег мыслей. Взять паузу. Отпустить напряжение.  Она всегда обладала богатым воображением. Вот и теперь ей представился зал суда, такой, который она неоднократно видела в фильмах и сериалах. На месте присяжных сидело двенадцать Ев. Ева же была судьей. Присутствовали Ева-прокурор и Ева-адвокат. Варфоломей находился на месте обвиняемого.  Была еще Ева-стенографистка. Почему-то она носила очки, а волосы были завиты мелкими кудряшками.  Слово взял прокурор:  — Ваша честь... Ева-судья благосклонно кивнула.  — У меня есть неопровержимый аргумент. Прошу принять во внимание, что он черт.  Ева-стенографистка быстро застучала пальцами по клавишам старомодной печатной машинки. В конце строчки послышался громкий «дзинь». Сама же Ева по своим ощущениям пребывала в этом зале суда где-то под потолком. Ее тело стало легким как перышко. Она парила и наблюдала.  Ева-прокурор продолжила: — Прошу приобщить к делу доказательства: рога и хвост. А также он, — прокурор кивнула на Варфоломея, — сам признался, что он черт.  Евы-присяжные зашептали, заерзали на своих местах.  Ева-судья не преминула постучать молотком: — Тишина, тишина в зале суда! Ева, парящая под потолком, только слегка удивилась, что молоток был для отбивания мяса. У нее в верхнем ящике правого кухонного шкафчика хранился точно такой же.  — Слово предоставляется защитнику.  Ева-адвокат поднялась со своего места, игриво подмигнула подсудимому черту и подошла к Евам-присяжным.  Она облокотилась на бордюр, который отделял зал суда, и вкрадчиво произнесла: — Ну рога, ну хвост. И что? Ну черт... Я даже отрицать не буду.  — Ага! Прошу занести в протокол! Даже защитник этого не отрицает! — взвилась прокурор, так что судье пришлось вновь пустить свой молоток в дело.  — Девочки, — Ева-адвокат снова повернулась к Евам-присяжным, — секс с ним — потрясающий.  У стенографистки очки съехали на кончик носа.  Ева, парящая под потолком, кивнула.  — Это мой первый аргумент. И вот вам второй: потрясающий секс, которого у нас с вами не было... напомните, коллега, как давно? Она с торжеством повернулась к прокурору. — Это грязный прием.  И снова к присяжным: — И, кстати, хвост... очень даже. А в нужный момент — так вообще.  Евы-присяжные согласно закивали.  — И потом... Рога, хвост... не такие уж существенные недостатки для мужчины. Черт, не черт... Лишь бы человек был хороший! Что тут думать, надо брать от жизни все. Попался лимон — сделай лимонад. Попался черт — сделай... Ева не узнала, чем закончилась проникновенная речь, но и так поняла, что все Евы-присяжные проголосовали единогласно. «За» Варфоломея. Еву закружило, потащило наверх, она летела прочь из зала суда... И проснулась от того, что упала с кровати. Оказалось, продрыхла до утра.  — Ну и бред. Приснится же такое...  Ева потерла лоб и болезненно сощурилась. Несмотря на то, что небо было завешено тучами и свет в окно лился довольно тусклый, он нестерпимо резал глаза. Понадобилось время, чтобы привыкнуть к освещению, словно она только что вышла из темного подвала.  Ева осмотрелась. Обстановка выглядела не совсем привычно. Кровать и комод, конечно, остались прежними, но вокруг появилось нечто вроде неонового свечения. Квартира приобрела футуристический вид. Она потерла глаза — все вернулось в норму.  — Ой-ей-ей, — сказала Ева, и, чтобы окончательно прийти в норму, решила порадовать себя завтраком в кафе. Небольшое буржуйство в виде яиц «пашот» с голландским соусом или что-нибудь такое... Сложносочиненное и не ежедневное. Еще одна причина сбежать из дома — Варфоломей. Ева запретила себе думать про зарождающиеся отношения с чертом. Даже после заседания «суда» она немного боялась, что черт может нагрянуть внезапно. Нужно было свыкнуться с мыслью.  Быстро собравшись, Ева отправилась в «СтарЛайт». Красные диванчики, неограниченное количество кофе, легкая музыка, да и вся атмосфера всегда действовали на нее умиротворяюще.  Она как раз делала заказ, когда краем глаза заметила, что голова мужчины за соседним столиком начала светится зеленым. Свет получался мягким, рассеянным, как от лампы с зеленым абажуром. Ева моргнула, и голова снова стала нормальной, с небольшой аккуратной лысинкой на затылке.  Официантка принесла завтрак, ослепительно улыбаясь. То есть ее улыбка светилась в прямом смысле, Ева отчетливо это видела.  «И все равно нужно завтракать», — решила она и принялась за еду.  Но больше зрение не выкидывало никаких шуток.  Как и любая женщина, Ева была склонна изображению всяких ужасов. С аппетитом жуя булочку с лососем, она представляла, как ее упаковывают в белую смирительную рубашку и отвозят в комнату с мягкими стенами, вздумай она рассказать кому-то о том, что люди вокруг «отсвечивают». Еще Ева представила, что кот Григорий останется сиротой, и вздохнула. И тут же, будучи неисправимой оптимисткой, решила, что «пройдет само».  Так как Ева была еще и ответственной, пообещала себе сходить к офтальмологу. Проверить зрение никогда не помешает. А экспресс-проверку зрения делают в торговом центре... Значит, можно пошататься по магазинам. Ради интереса Ева поискала в интернете «свидание с чертом» и «если твой парень — черт», но всезнающие «Яндекс» с «Гуглом» не выдали ничего толкового. Правда, зрение Ева проверила. Оно оказалось двестипроцентным. Она видела так четко, как никогда в жизни, и могла с легкостью прочитать самую нижнюю строчку.  Это была хорошая новость. Но, как известно, новостей обычно бывает две. Уже по дороге домой Ева почувствовала себя плохо: ее начал бить озноб, лоб горел огнем. Поэтому, когда градусник показал температуру в тридцать девять, все сложилось. Эти цветные пятна перед глазами, — решила Ева, — были вестниками гриппа.  Она легла в постель, обложившись котом, чаем и книгой. Но читать не получалось. Строчки прыгали, буквы разбегались в разные стороны. Комната начала покачиваться и кружиться.  Ева решила поспать... чтобы прийти в себя, но подушка под щекой становилась неприятно горячей, и ее приходилось постоянно переворачивать. Было то жарко, то холодно под одеялом, она постоянно ворочалась, пока Григорий не лег ей на грудь и не заурчал. Тогда Ева затихла. Снова снилась какая-то чертовня: в комнату вошел Варфоломей.  — Я звонил. Извини, что зашел вот так, нарушая ваши местные законы, кажется, законы физики. Решил проверить. У тебя из-под двери... хм-м... Он нахмурился и положил ладонь Еве на лоб. Ей понравилось ощущение, его ладонь была приятно прохладной. Она хихикнула: — Привет, нарушитель законов физики, — сказала Ева. — А что у меня из-под двери?  — Да энергия хлещет. Ты бы поосторожнее, — сказал Варфоломей. — С магией лучше не шутить.  — Ага, — согласилась Ева. — Ты весь пылаешь, как будто вокруг тебя огонь, и он закручивается такими вихрями... вж-ж-ж.... Она махнула рукой, показывая, как именно идут завихрения.  — Что-то с тобой не так. — Хорошо, что ты пришел, — сказала Ева и повернулась набок, — хороший сон.  — Эй, — Варфоломей потряс ее за плечо, — Чем тебе помочь-то? — Хочу борща, — сказала Ева и поплотнее завернулась в одеяло. Наконец-то стало тепло. — Что такое борщ? — В телефоне... в заметках... рецепт, — с трудом и несколько бессвязно пробормотала Ева, проваливаясь в уютную черноту сна без сновидений. *** Она села в кровати. Чувствовала себя превосходно. Не было никакой усталости, голова оставалась ясной. Горло и нос — в полном порядке. Ева принюхалась. В квартире пахло борщом. Умопомрачительно.  — Гриша, — позвала она кота, — Ты что, борщ варишь?  Кот проигнорировал зов.  Ева скрутила волосы в узел, в очередной раз удивившись новому цвету. Вот еще одна загадка, которая не давала покоя. Встав и оглядевшись, порадовалась: никаких цветных пятен, неоновых всполохов, подозрительных свечений — все стандартно и привычно. Выглянула в окно — мир был до скуки нормальным.  Дух борща дурманил, нестерпимо захотелось есть. Ева подумала о том, что сможет выжать из своего холодильника. Кухня притягивала, как магнит.  — Интересно, и чего это ты не идешь, когда зову? — сказала она Григорию, который нашелся в коридоре. Кот сидел и немигающим взглядом смотрел в угол. Причем пребывал, судя по его виду, в режиме «охота». Даже уши топорщились хищным образом.  — Ты чего, там же никого нет...  — Ева, пришла в себя? — раздался сильный, с приятной хрипотцой, мужской голос.  От неожиданности Ева заверещала. Как говорят в таких случаях — словно подстреленный заяц. Она повернулась и увидела голого Варфоломея, державшего кастрюлю, от которой поднимался ароматный пар. Ева перешла на ультразвук.  — Это я, — сказал черт, — сварил борщ. Ева неловко взмахнула руками. Она все еще не могла осознать, кто перед ней. Мозг вообще отказывался принять факт наличия голого мужчины в ее квартире. В ответ на взмах руками борщ, до того момента мирно пребывающий в кастрюле, вылетел вверх и завис под потолком, переливаясь всеми оттенками свеклы.  — Ева, только не волнуйся, — сказал Варфоломей.  Он поставил кастрюлю на стол и строго посмотрел на парящий борщ, после чего тот быстро вернулся в кастрюлю. Лишь несколько капель упали на пол.  — Что... что? У Евы не нашлось больше слов.  — Аккуратнее, — попросил Варфоломей.  — К-к-к-ка-а-ак?.. — Просто магия, — отмахнулся черт и сосредоточился на том, что считал действительно достойным внимания: — Слушай, я попробовал. Довольно вкусно получилось.  Ева же попробовала взять себя в руки.  — Как ты сюда попал? Так... что... Это был не сон? Ты... сварил борщ, потому что я попросила? По маминому рецепту? Последнее обстоятельство казалось особенно фантастическим.  — У тебя что-то с магией произошло. Но я в этом не специалист. Нет, не сон. Попал сюда через замок, а потом, когда в магазин ходил за продуктами, взял твои ключи. Да, я сварил борщ. Поедим? Варфоломей решил методично ответить на все вопросы, хотя и не очень понимал, отчего Ева так взвинчена и никак не сообразит, что к чему, когда все и так совершенно очевидно. — Хорошо. Мы поедим, — решила она, — и поговорим.... Черт и Ева расположились за столом. Кастрюля гордо возвышалась на подставке в центре. Варфоломей разлил борщ по тарелкам.  Ева взяла ложку и только собралась задать первый вопрос, как в коридоре раздался ужасающий грохот. Кот пушистой молнией влетел в кухню, сделал круг, едва не выбивая когтями искры из напольной плитки, и снова вылетел в коридор. А потом из комнаты раздались звон и треск.  — Бесов гоняет, — с улыбкой пояснил Варфоломей. — Развлекаются.  — Настоящих? Или это фигура речи? Ева посмотрела на рога черта (кстати, теперь они не выглядели шокирующими. Рога как рога) и сама же ответила на свои вопросы: — Логично. Раз есть черти, то почему бы и бесам не быть.  Варфоломей кивнул, подтверждая правильность догадки.  Ева осторожно попробовала борщ. Было очень вкусно и горячо. Если бы перед ней возникли сейчас две тарелки: одна, приготовленная мамой, а вторая — Варфоломеем, и пришлось бы выбрать, где вкуснее, то... это стало бы непосильной задачей. Она затаила дыхание, стараясь не лишиться чувств от радости. Обычно мужской пол как можно дольше симулирует полную беспомощность в плане готовки, и вывести мужчину на чистую воду очень сложно. И заполучить себе такого, который способен приготовить борщ — все равно что вытянуть счастливый лотерейный билет.  «Он идеален! — пронеслось в голове Евы. — К черту рога!» Скупая слеза умиления скатилась по ее щеке.  — Варфоломей... В комнате снова раздался грохот. Судя по звуку, Григорий смел все, что лежало на комоде. По счастливой случайности, там не было ничего бьющегося.  — Мы с ним поладили. Очень умное существо, зря не болтает, — сказал черт, доливая в свою тарелку борща.  — Да, кот у меня не говорящий. Был. Или пока я спала, все изменилось? — насторожилась Ева.  — Ему просто это не нужно. Он и так понятно объясняет.  Какое-то время оба молча ели. Наконец Ева решительно отложила ложку, промокнула уголки губ салфеткой и сказала: — Спасибо. Это было потрясающе. И я очень тронута твоей заботой. Прости, что верещала в коридоре. Просто твое появление стало полной неожиданностью. Для меня это шок, что ты раз! — и оказался у меня. И еще я вижу всякие странные вещи: головы у людей светятся... и вот борщ летает. Оказывается, еще и бесы... Это так непривычно и, знаешь, если честно, пугает.  — Но сейчас же ты не видишь ничего странного? Ева уставилась на черта, сидящего напротив. — Эм... нет... Наверное. Ух ты...  Она замолчала.  — Что? — Я просто только сейчас заметила, как у тебя хвост свешивается. А тебе удобно на нем сидеть? — Нормально, — сдержанно ответил Варфоломей. — Так о чем еще ты хотела поговорить? Только старайся не волноваться, береги магические силы... — Какие силы? Эм... Не знала, что они у меня есть.  — Здесь, в смысле, в этом мире, твое состояние называют «ведьмовством». Варфоломей сказал это с затаенной гордостью. Наконец-то! Он знал об этом мире что-то такое, чего не знала исконная жительница.  — Ты только что назвал меня ведьмой? — переспросила Ева.  — Да, — подтвердил черт.  — Удивительно... Еще вчера я ей не была. То есть я же обычный человек, — кокетливо сказала она.  — С женщинами это случается. Сегодня не ведьма, завтра — наоборот.  Ева расхохоталась, но, посмотрев на выражение лица черта, прекратила. Он выглядел весьма серьезным.  — То есть ты не шутишь? И что, я могу колдовать? Летать по воздуху на метле? Двигать предметы взглядом? Представляя себя Булгаковской Маргаритой, Ева взмахнула руками и произнесла: «Пых-бдыщ». Ей казалось, что именно так должен выглядеть магический пасс. Ничего не произошло.  — Летать — очень сомневаюсь. По поводу колдовства... Если умеешь, то можешь. Почему бы и нет. Ева подавила нервный смешок: — Не знаю. Я никогда не пробовала... э-э-э... магичить... ведьмачить... Тьфу ты, колдовать. Это же невозможно.  Варфоломей сложил руки на груди. — Тогда в чем вопрос? Ева, ты меня запутала. Раз ты не умеешь колдовать — не колдуй. Никто не заставляет тебя применять магию.  Ева задумалась. Перспективы, открывшиеся перед ней, были интересны, но довольно безумны. Лучше исследовать новые возможности постепенно.  — А волосы? Почему они изменили цвет, а?  — Тебе очень идет, — сказал Варфоломей.  — Спасибо! — Ева улыбнулась. — Мне тоже нравится. Всегда такой хотела. Но почему... — Считай, твое желание исполнилось, — решительно перебил Варфоломей. — Будь осторожна с магией, силами не разбрасывайся.  Ева заметила небольшое движение и поняла, что сейчас черт встанет и уйдет. Мягко положив свою руку на его, она попросила: — Не уходи? Останься.  И черт остался...  Евина мама оказалась права: борщ оказывает самое благотворное воздействие на отношения.  Глава 14   Варфоломей все глубже погружался в новый мир, врастал в него. У всех миров есть такое свойство — затягивать. Стоит попасть в новое место, как через какое-то, совсем непродолжительное время оказывается, что мир опутывает тебя невидимыми, но прочными нитями: появляются связи, обязательства и обязанности.  У черта завелась работа. На электронную почту пришел ответ по тестовому. Из всех возможностей, которые дает преимущество совершенного владения любым языком, Варфоломей выбрал переводы художественной литературы.  Сейчас люди стараются свести голосовое общение к минимуму. Наступила эра переписок. Мессенджеры торжествуют. Поэтому удивительно, что после того, как на планшете Варфоломея зажегся значок, указывающий на то, что в папке «Входящие» появилось новое сообщение, телефон Варфоломея зазвонил.  — Алло, — раздался в трубке жизнерадостный женский голос, — это Варфоломей? — Да, здравствуйте, — подтвердил черт.  — Это из издательства вас беспокоят, — зачастил голос. — Мы получили ваше тестовое, и нам очень понравился перевод. С вами хочет встретиться наш главный редактор Галина Михайловна. Вы можете подъехать?  Редакция располагалась в центре, в старом особняке и занимала две комнаты. Практически все свободное пространство от потолка до пола было уставлено книгами и какими-то папками с бумагами. Пахло пылью и типографской краской. Когда Варфоломей протиснулся в это литературное гнездо, из-за углового стола поднялась худенькая девица замученного вида с волосами серого цвета. — Ой, а вы Варфоломей? Не передумали? — в ее голосе звучало удивление, — А это я вам звонила. Меня Надя зовут. Ассистент редакции. Вы проходите, садитесь. Галина Михайловна сейчас будет.  Варфоломей с интересом осматривался.  — У нас такой беспорядок. Редакция переезжает. Вот только мы остались, — сообщила Надя. — Может, чаю, пока вы ждете? Черт кивнул.  — Черный, зеленый? — Черный. Надя похлопала глазами и уставилась в монитор, не двигаясь с места.  В этот момент появилась сама Галина Михайловна — царственная дама с высокой прической и тлеющей коричневой сигареткой в уголке неровно накрашенного алого рта. Был в этом откровенный вызов правилам пожарной безопасности и общественному комфорту. Сигаретка чадила вонючим сизым дымом. Глаза Галины Михайловны казались огромными за толстыми стеклами внушительных очков. — Это кто? — спросила она у Нади, кивнув на черта.  — Переводчик, Галина Михайловна.  — А... Хорошо. А то я уж подумала... Здравствуйте. Мы тут переезжаем... Разруха. — Она стряхнула длинную колбаску пепла в тяжелую пепельницу. — Посмотрела я ваш перевод, Варфоломей. Решила и на вас посмотреть. Тоже.  Галина Михайловна затянулась и выпустила струйку дыма.  Вообще смотреть на переводчиков редакторам сейчас не нужно. Можно находиться на максимальном отдалении друг от друга. Но подавлять и властвовать по электронной почте гораздо сложнее. Поэтому Галина Михайловна предпочитала один раз заманить на встречу и оставить первое неизгладимое впечатление. Чтобы при получении письма перед глазами переводчика вспыхивал ее образ.  Варфоломей как загипнотизированный смотрел в ее большие, чуть навыкате глаза и внимал. — И как, посмотрели? — не выдержал черт, подавив желание потрогать рога, на месте ли.  — Да. Вот смотрю и вижу, что вы совершенно не понимаете, куда пришли.  Она поцокала языком и покачала головой. Высокая прическа колыхнулась.  — Так вот... — Галина Михайловна говорила размеренно, делала частые паузы, а голос ее был хриплым. Это придавало каждому слову весомость. — Так вот... Вы пришли в редакцию, которая выпускает женские романы. Понимаете?  Варфоломей кивнул, пока он не видел в этом ничего страшного.  — Любовные романы, — строго продолжила редактор. — В основном фантастика, но попадаются и исторические. Есть серия современных.  Она выразительно посмотрела на Варфоломея, как будто ожидая, что он начнет спорить или задавать неуместные глупые вопросы. Галина Михайловна была из тех женщин, которые считают, что окружающие должны понимать ее с полуслова, желательно — с полумысли. Поэтому любой вопрос расценивала, как вызов мировому порядку.  — Сроки у нас жесткие. И очевидно, что много платить неизвестному переводчику мы не можем. Но это так, детали. Вот скажите, Варфоломей… Вы понимаете, что нужно женщинам? — Э-э-э....  Вопрос был масштабный.  Отсутствие ответа Галину Михайловну не смутило.  — Нужна мечта. Ну и достойная романтика. Вы, Варфоломей, сексом занимаетесь? — тон ее стал совсем суровым. Надя скрылась за своим монитором. Черт, обладающий слухом гораздо более острым, чем любой человек, уловил, что она тихонько, почти про себя, шептала: — Сбежит, сбежит. — Да, — спокойно ответил Варфоломей.  — Это хорошо! — провозгласила Галина Михайловна. — Значит, вы в курсе, что у людей не бывает «нефритовых жезлов», «копий любви», а также «кисок», «жемчужин наслаждения» и...  Варфоломей затаил дыхание. Он чувствовал, что Галина Михайловна готовится произнести что-то по-настоящему ужасное. Черт машинально вцепился в подлокотники.  — Пещерок страсти! Никогда! — с чувством произнесла Галина Михайловна. — Чтобы я этого в переводах не видела. Понятно? В этом «Понятно» слышались звон металла и жар огня, обещавшие адские муки в случае неповиновения.  — Предельно. — Я хочу видеть живой интересный текст. С хорошей энергетикой и динамикой.  — Угу. — Разве это чрезмерные требования? — Совершенно нет.  — Замечательно. Надюша пришлет вам файл с текстом, договор и то, что еще нужно. Это, собственно, все, что я хотела вам сказать. А, нет... Еще одно!  Варфоломей, который уже было поднялся и собирался уходить, остановился: — Что? — заинтригованно спросил он.  Сейчас Галина Михайловна как никогда напоминала императрицу. С таким видом Екатерина Вторая могла объявлять своим придворным монаршую волю.  — Я терпеть не могу «ведь». Это ужасно старомодно и... В общем, забудьте это слово.  Она с силой затушила сигарету о дно пепельницы.  Варфоломей кивнул.  Вышел он из редакции с улыбкой. Галина Михайловна напомнила ему черта, под началом которого Варфоломей служил в адском легионе. Если что-то происходило не так, как он ярился... Даже искры пробегали в густой шерсти. Какой страх умел наводить! А когда переходил на ЗЛОВЕЩИЙ ШЕПОТ, то слышно его было на много километров... Вот и Галина Михайловна умела внушать окружающим суеверный ужас. Знала толк в устрашении. Младшие редакторы трепетали в ожидании ее едких комментариев и облегченно вздыхали, когда начальница кивала. Поводом для безудержного веселья могло служить сухое: «Сойдет». Услышь кто-то от нее слово: «Нормально», бедняга мог бы не выдержать свалившегося на него внезапного счастья.  Варфоломей дышал московским бензиновым воздухом и уже мысленно предвкушал, как вернется домой и займется переводом, когда рядом с ним, словно из-под земли, появился человек с постным и каким-то неприметным лицом. Одет он был в серый бесформенный плащ, а в руке держал оранжевый металлический кейс. — Простите? Варфоломей? Черт? Голос был таким же серым и неприметным как и одежда, и звучал очень тихо, словно его хозяин не слишком привык выражать мысли вслух. Незнакомец выжидающе уставился на черта. Маленькие водянисто-голубые глаза смотрели, словно из какого-то укрытия.  Варфоломей не остановился, но смерил человека изучающим взглядом и пришел к выводу, что лучше с ним дела не иметь. Было в нем что-то опасно бюрократическое. Но остановиться пришлось, потому что дорогу преградили двое крепких молодых людей, до этого старательно делавших вид, что заняты изучением витрины аптеки с последними моделями женской ортопедической обуви. Кстати, были хорошие скидки.  Черта взяли в окружение.  — Мы бы хотели с вами поговорить, — сообщил тот, с оранжевым чемоданчиком.  — Кто это — мы?  Варфоломей оценил внешность молодых людей. Судя по всему, эти если и говорили, то крайне мало. — Мы — люди, которые заинтересованы в сохранении этого мира в целости и сохранности.  Объяснение поражало расплывчатостью и неинформативностью.  — Против мира ничего не имею, — сообщил черт и попытался пройти, — хороший мир.  Он усмехнулся, вспомнив подходящее ситуации выражение, на которое наткнулся в интернете: «Благими намерениями вымощена дорога в Ад».  Черт ощутил, что перед ним — явные переносчики этих самых благих намерений. А он вообще настороженно относился к существам, которые радеют за целый мир. Это всегда подозрительно. За большими и громкими идеями обычно стоят чьи-то шкурные интересы.  Неприметный человек шагнул ближе, и в бок Варфоломею уперлось что-то твердое. А вот это уже было хамство. Хамства черт не любил.  — Не откажитесь поехать с нами. Беседа не отнимет много времени. Голос «неприметного» звучал проникновенно и убедительно.  Прохожие обходили четверку как досадную преграду на пути. Никто не обращал на происходящее никакого внимания.  — Я сейчас занят, — сухо сказал Варфоломей, после чего сделал резкое, едва заметное глазу движение рукой. Хруст выбитого сустава потонул в городском шуме. Устрашающего вида длинный нож с мелодичным звоном упал на плитку. Было в этом что-то символическое: плитка является своего рода свидетельством благих намерений городской администрации. Человек вскрикнул, лицо его посерело, он согнулся, уронив свой чемоданчик, и принялся баюкать поврежденную руку. Черт быстро наступил на нож. Двое молодых людей бросились вперед. У одного под полой куртки показалась кобура, к которой он потянулся. Зря.  По чертовым меркам люди довольно медлительны. Варфоломей не стал дожидаться, когда в ход пойдет огнестрельное оружие: белую шкурку нужно беречь. Со стороны могло показаться, что парень неловко споткнулся, а светловолосый мужчина заботливо поддержал его. Но черт не церемонился. Нападавший не успел ничего сделать. А кисть, побывавшая в сильном чертовом захвате, беспомощно повисла: кость сломалась слишком легко. Похоже, кому-то не хватало кальция в организме. Варфоломей использовал парня в качестве щита.  — А ближе подходить не надо, — весомо сказал черт, обращаясь прежде всего к тому, у кого обе руки были еще целы. — Я могу уделить вам немного времени. Только мы никуда не поедем. Все, что вы хотите мне сказать, можно сказать... вон, в «Шоколаднице». Договорились? — Да. Отпусти его. Черт... — прохрипел серый человек.  Он, похоже, слегка оправился от боли.  — И железку подберите, — сказал Варфоломей серьезно. — Нечего мусорить в таком чудесном мире.  Через несколько минут четверка устроилась за тесным столиком. В кафе было шумно, играла музыка. Парень со сломанной рукой имел бледный вид, губы его сжались в тонкую линию, а в глазах полыхала нескрываемая ненависть. Будь его воля, Варфоломей был бы мертв.  Черт ему улыбнулся. Жутковато.  Первым заговорил «бюрократ», так Варфоломей мысленно назвал человека в сером.  — Меня зовут Алексей Зайцев. Повисла пауза.  Варфоломей заподозрил, что это имя должно было что-то ему сказать, но не сказало. Черт кивнул, давая понять, что принял к сведению сию важную информацию.  — Это Сергей Мальцев, — Алексей кивнул на парня со сломанной рукой, — а это Эдуард Белый.  У Эдуарда было простое, широкое лицо с россыпью рыжих веснушек. Имя «Василий» подошло бы ему куда больше.  — Хорошо. Алексей, Эдуард и Сергей, так о чем вы хотели со мной поговорить? Алексей извлек из внутреннего кармана паспорт и продемонстрировал Варфоломею.  — Да, Алексей Зайцев, — подтвердил черт. — И что? На щеках «бюрократа» появился слабый румянец. — Моя семья, — холодно прошелестел он, — уже два века занимается поддержанием баланса. Зайцевы входят в Международный совет по потусторонним делам. Мой долг ограждать мир от пагубного влияния нечисти. Тем более незарегистрированной.  Казалось, столь эмоциональная речь отняла у него все силы. Дальше Зайцев заговорил гораздо спокойнее.  — Мы о вас получили сигнал.  — Какой же? — заинтересовался черт. Он почему-то представил что-то вроде сигнальной ракеты, выпущенной над его головой.  Бюрократ открыл оранжевый чемоданчик и достал пухлую папку с бумагами. Как назло, в этот момент появилась официантка с меню. — Сразу что-то закажете? — с профессиональным радушием поинтересовалась она.  — Немного подумаем, — за всех ответил Варфоломей.  Когда девушка отошла, черт сказал: — Так что за сигнал? — Вот, извольте. Из папки появился лист бумаги, исписанный размашистым почерком. Это был донос, адресованный сразу нескольким людям. Участковому района, в котором проживал черт, главному врачу психиатрической больницы №5 и почему-то популярному телеведущему.  Зайцев быстро убрал листок, но Варфоломею удалось заметить, что начинается бумага со следующих слов:  «К нам в подъезд въехал мужик. Мутный от какой-то. Бесов моих к себе забрал, они больше не заходят, а выпивать одному скучно...» — Мы обязаны реагировать. Проверять, так сказать. Установили слежку и выявили, что вы черт.  Варфоломей пренебрежительно фыркнул, мол, тоже мне открытие.  Зайцев нахмурился и прошелестел: — Вы пока не были замечены в обычных делах, которыми традиционно занимаются ваши. — Что? — не понял Варфоломей.  Смысл был скрыт за лютой канцелярщиной.  — Мы бдительно следим за тем, чтобы такие области как торговля оружием, работорговля, игорный бизнес оставались человеческой прерогативой и естественной привилегией, — продолжил Алексей. — Это означает, что существует система квот. На сегодняшний день новоприбывшие демоны, черти и другие нелюди не могут заниматься... Вот, сами посмотрите на официальный документ.  Из папки был извлечен следующий лист, на котором красовались красивые печати с разными оккультными символами.  Варфоломей бегло пробежал по бумаге глазами.  — Все до ужаса солидно.  Зайцев не заметил сарказм и серьезно кивнул. — Но если вы хотите заниматься чем-то из этого перечня (на стол легла еще одна бумага) то необходимо связаться со мной. Вот, тут внизу контакты. Мой телефон, электронная почта, вайбер, вотсап, скайп, телеграмм и обычный почтовый адрес. Заявка будет рассмотрена в течение ста двадцати лет. Если по естественным причинам я не смогу закончить, этим продолжит заниматься один из моих потомков.  — Угу, — откликнулся Варфоломей. — Смотрю, все продумано. Похоже, с вами мир в безопасности. Но я пока как-то не планирую заниматься... э-э-э ... — он бегло просмотрел список, — созданием боевых человекоподобных роботов класса А87. Что это вообще такое? — Это вы сейчас так говорите, — строго сказал Алексей. — Список оставьте себе.  — Я запомню. Черт вернул бумагу.  — Может быть, вы уже определились, чем будете заниматься? — подозрительно спросил чиновник.  В Варфоломее взыграло чертово упрямство.  — Может быть, — подтвердил он, сложив руки на груди.  — Озвучите? — Нет.  Взгляды ненадолго скрестились. Казалось, воздух между чертом и человеком уплотнился и потемнел, чуть потеряв прозрачность. Раунд. Алексей первым отвел глаза. Он сидел, ссутулившись — Мы следим за тем, чтобы магия использовалась только в том объеме, который необходим для естественного выживания потусторонних сущностей. Но не менее важно, чтобы мировой магический фон не был смещен.  Варфоломей почувствовал, что его внимание выключается. Он никак не мог сосредоточиться на том, что нес Алексей. Стало очевидно, что пора уходить и оставить этих людишек с их собственными проблемами.  — К вам могут быть применены разные санкции, если вы станете нарушать, смешивать или блокировать магическую гармонию. Также категорически запрещается увеличивать емкость... — Слушайте, я не силен в теории магии, — сказал черт. — Вы сами-то понимаете, что говорите? Варфоломей перешел на адское наречие и весьма красноречиво обобщил понятие «магической гармонии». Он бы объяснил Алексею принципы магического реализма, но черта прервали. — Вы определились с заказом? На этот раз девушка была настроена более решительно. Она строго постукивала ручкой по блокноту.  — Еще минуту, — Варфоломей обаятельно ей улыбнулся и заметил имя на бейджике, — Анжела.  — Вообще-то здесь ресторан, и просто так сидеть нельзя, — сказала Анжела, демонстрируя истинное лицо гостеприимства московских кофеен.  Положение спас Эдуард. Он не выдержал и заказал себе кофе. Анжела не спеша пошла передавать заказ баристе. Бросив через плечо полный презрения взгляд, она без слов донесла мысль, что думает о людях, которые занимают хороший столик и заказывают всего одну чашку кофе.  — Ладно, я, пожалуй, пойду, — сказал Варфоломей. — Не особенно было приятно с вами познакомиться. Но к миру у меня никаких претензий, и я разрушать его не планирую. Законы магии попирать тоже не буду. Так что, надеюсь, не увидимся. Он сделал ударение на «не увидимся». Очень значительно.  Алексей не стал настаивать на продолжении разговора. И только добавил: — Если бы вы согласились проехать с нами, мы бы вручили вам буклет с правилами поведения в этом мире. Еще у нас есть подарочный комплект для чертей. Туда входит ручка с нашим логотипом и... Что еще туда входит, черт не дослушал, перебив: — Не люблю, когда ко мне приставляют ножи. Так что придется как-нибудь прожить без буклета и подарочного комплекта. Он поднялся и вышел, оставив троицу ждать кофе.  У Алексея Зайцева нервно дернулась щека: — Чертовы черти, — сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к своим коллегам, — Надо установить за ним наблюдение. Желательно круглосуточное.  *** Варфоломей вернулся домой, быстро разделся и включил ноутбук. Перед открытием файла черта охватило легкое волнение, даже хвост слегка дрогнул.  Он ушел в чтение с головой. И чем дальше Варфоломей читал, тем более странной казалась история. Открыв белый компьютерный лист, черт принялся печатать. Тут всплыло еще одно досадное препятствие — печатал он куда медленнее, чем воспринимал текст. Мысль таким образом успевала ускользнуть и вывернуться совершенно неожиданным образом.  Но Варфоломей был не из тех, кто пасовал перед трудностями. Он упорно трудился несколько часов, честно пытаясь вникнуть в проблемы героини, некой Эллион, которая решила стать охотницей на фейри.  В качестве отдыха черт почитал в Википедии о фейри и пришел к выводу, что создания эти крайне неприятны, хотя люди склонны ко всякого рода диким придумкам. Чего только про чертей не понаписали! Так что за достоверность информации ручаться не приходилось.  От долгого сидения за компьютером у Варфоломея затекла спина, и он почувствовал, что нужно размяться. Встал, походил по квартире, сжевал шоколадку и пачку юбилейного печенья. Спокойно выпил чаю и какое-то время переписывался с Евой, договариваясь о встрече. Наконец-то эти двое обменялись телефонами.  Черт рассматривал странные значки в сообщении Евы, которые напоминали перевернутые розовые попы, и пытался расшифровать этот культурный код, когда понял, что в доме стоит какая-то странная, даже подозрительная тишина. Обычно бесы возились, сопели, звенели чем-то. Раздавалось их бормотание. А тут — ничего. Глухо. Это должно было его насторожить и натолкнуть на размышления, но не натолкнуло. Варфоломей спокойно вернулся к ноутбуку и обнаружил следующее. Вместо двадцати страниц текста с переводом «В плену короля фейри» Линсей Данинс (между прочим, мирового бестселлера) было написано следующее: «ЫЫЫВапрооылджргуьтнелдмрчгмп полоранмпрамт олрванупдшщцзгарт симмроыовпмс исроыпвснгвпми дылвпрамшвапм шгрмавотмоврамагрм ворамоивоармвармоавтмв улорам аормовам рчлор орсовсролвнкгпшфйзуа90в90900000000000 вораолыфрсффбфбб». Варфоломей оторопел.  — БЕСЫ! — рыкнул он во всю мощь своих легких.  Тишина стала еще тише, если такое вообще возможно. Она приобрела осторожность и затаенность. Картина «преступления» была на лицо, точнее, на монитор. Судя по всему, бесы прыгали по клавишам в свое удовольствие. Варфоломей попытался вернуться к сохраненной версии, но как назло они умудрились нажать сочетание ctrl+S и увековечить набранную ими бессмыслицу. Ситуация здорово выбесила. Придется все начинать с начала. В сердцах черт захлопнул ноутбук, быстро оделся и отправился прогуляться. На улице как раз поднялся ветер, так что Варфоломей мог остудить свой пыл в прямом смысле. Все-таки нехорошо, когда из ушей валит пар. Дискомфортно. В состоянии «злой как черт» он дошел до ближайшего парка и побежал по дорожке. Ноги легко несли его вглубь. Напряжение отпускало. Чертом он был отходчивым, но припугнуть бесов стоило, а пробежка способствовала составлению плана мести.  Бегал черт долго, потом еще подтягивался на турнике, который устроили энтузиасты здорового образа жизни. Настроение от физических упражнений улучшилось, и он почти убедил себя, что повторный набор текста будет полезной тренировкой.  Еще он вынес весьма ценный и достаточно универсальный урок, который рано или поздно получают все (рано его получаются котовладельцы и родители маленьких детей): отходя от компьютера — включай блокировку или закрывай чертову крышку.   Глава 15   Ева с сомнением посмотрела на телефон, размышляя, правильно ли сделала, отправив Варфоломею сердечки в сообщении. Не слишком ли это... Но главное, в ответ черт сердечек не прислал. Ева пыталась понять, хороший это знак или нет. Она убеждала себя, что сердечки ее совершенно не волнуют, не в них же дело... И потом, вспомнила Ева, она независимая, современная, уверенная в себе женщина, которая может делать любые глупости с полной ответственностью и серьезностью. Так что если она отправила сердечки, то так тому и быть.  Варфоломей собирался прийти к девяти часам: так они условились, а значит, времени, чтобы подготовиться, было достаточно. Ева решила придумать достойный ответ на борщ. Взыграла кулинарная гордость. Не то чтобы она совсем не умела готовить, просто когда живешь один, нет никакого стимула это делать.  Сделав круг по квартире, она заказала продукты и попыталась сосредоточиться на работе. От переживаний набрала заказов на иллюстрации выше крыши. Видимо, стресс вылился в трудовую жадность.  Но полностью сосредоточиться не получалось. Ева то и дело вставала и раскладывала на кровати разные платья, решая, какое лучше подойдет для вечера. Но главное, какое приятнее будет снимать.  Она отвлекалась на сайты, просматривая рецепты и красивые картинки с процессом приготовления всяких дивных блюд и безумно сложных соусов. Рулет с говядиной с мятным соусом… Курица в медовой корочке с гранатами… От одних названий текли слюнки. На многих сайтах было выставлено время готовки, а также указан уровень сложности.  Сначала Ева изучала рецепты для среднего. — Нет, нужно быть какой-то чудо-женщиной, чтобы легко и непринужденно это приготовить. Что? Шесть часов суммарное время? Да вы шутите... Откуда у меня столько времени. Так... а это... посмотрим. Снимите курицу с костей... Ну нет, до свидания! Ага! Торт средней сложности. Пф-ф! Только если ты шеф-повар или продал душу за такое умение.  Ева решительно закрыла страницу. В итоге в двадцать тридцать Ева поставила в духовку шарлотку; в двадцать сорок пять на столе очень художественно были разложены приборы и расставлены красивые тарелки, на плите стояла тяжелая чугунная сковородка, а на доске лежали два больших куска мяса, которые она просто посолила и поперчила. Ева нарезала помидоры и украсила их свежей зеленью. В двадцать пятьдесят пять она уже была в красивом платье с легким, но эффектным макияжем; в двадцать пятьдесят восемь зажгла несколько свечей, отчего атмосфера приобрела праздничный, даже торжественный вид.  Ровно в девять Варфоломей позвонил в дверь. Черти всегда приходят вовремя, особенно туда, где их ждут.  — Привет, — Ева улыбнулась. — В который раз убеждаюсь, что тебе очень идет одежда.  — Привет.  Варфоломей привлек Еву к себе и поцеловал. Со стороны они выглядели как совершенно обычная пара.  Зазвенел таймер в духовке.  — Я сейчас. Раздевайся пока.  Ева вернулась на кухню и достала пирог. У шарлотки самый уютный в мире запах. Аромат печеных яблок сразу дает ощущение тепла и безопасности. Выложив шарлотку на блюдо, Ева посыпала ее сверху серебристо-снежной сахарной пудрой, которая осела легким облачком. Потом пришла очередь корицы. Ева сделала эффектный зигзаг. Главное, чтобы сотворить это маленькое вкусное чудо, не нужно тратить шесть часов.  Варфоломей все еще возился в коридоре и зачем-то открыл входную дверь.  — Вкусно пахнет, — сказал черт.  Ева не повернулась, но на ее губах появилась улыбка. Она как раз включила под сковородкой газ, и металл достаточно разогрелся, чтобы капнуть немного оливкового масла и бросить мясо. Кусочки аппетитно зашипели.  — Как прошел твой день? — спросила Ева и наконец-то повернулась.  Оказалось, что Варфоломей уже успел раздеться (полностью, по своему обыкновению) и теперь стоял в дверях с каким-то большим свертком.  — М-м-м... мясо… — Черт очень кровожадно посмотрел на сковородку. — Сегодня переводил текст. Стоило отвлечься, как бесы умудрились все стереть. Я пошел в парк, размялся немного, и вдруг... Варфоломей развернул сверток. Там лежала небольшое полено.  — Что это? — подозрительно спросила Ева, сразу прикидывая, как бы потактичнее избавится от гнилушки.  — Это... Варфоломей произнес название, в котором было много рычащих согласных. Ева смогла уловить только «хрюль». — Тебе не нравится? — Ну нет, почему же не нравится... Эм-м.. довольно симпатично. Нравится! Ева улыбнулась и перевернула мясо на другую сторону. Она вспомнила про дареного коня и его зубы, а также то, что дорого внимание, а не подарок. — Как думаешь, куда его лучше поставить? — неловко спросила Ева.  Взяв тарелки, она положила на них мясо, сочащееся розовым соком.  — На стол. На мой взгляд, довольно красиво. Не ожидал здесь встретить. Сразу про Ад вспомнил, — поделился Варфоломей.  Ева чуть не спросила «а что, в Аду тоже есть поленья?», но вовремя прикусила язык. Черт выглядел ужасно довольным.  Они сели за стол. Полено стояло в центре, что несколько портило композицию. Варфоломей быстро поднялся и щелкнул выключателем. Свет в кухне погас. Ева посмотрела на пламя зажженной свечи, а потом перевела взгляд на полено. Оно светилось. Из него прорастали причудливые «цветы». Они слегка покачивались на тонких ножках, переплетались, словно танцевали под одну им слышимую музыку.  — Ого... это же цветы! Ева протянула руку и почувствовала странный холодок, когда дотронулась до одного «цветка».  Варфоломей с аппетитом поглощал мясо.  — Такого необычного букета мне никогда не дарили.  — Цветы? — удивился Варфоломей, — Хм... я бы так не сказал.  Ева снова посмотрела на полено. Теперь его покрывали светящиеся точки. Как лампочки — новогоднюю елку.  — Оно живое? — Почти. Ева немного подумала, а потом поднялась и сходила за высокой стеклянной вазой, куда положила дивное полено. Стекло слегка искажало образы, мягко рассеивая свет, но получившийся светильник был прекрасен. — Это магия, да? — спросила Ева.  — Самая простая.  Варфоломей быстро закончил с мясом и приступил к шарлотке. Григорий беспрестанно крутился вокруг в попытках выпросить что-нибудь со стола, ну или в крайнем случае — дождаться подходящего момента.  — Варфоломей, а ты можешь научить меня колдовать? — Вот это колдовство, — сказал вместо ответа он, прожевав пирог и подцепив еще кусочек. — Превратить яблоки в такое! Ева почувствовала гордость. Черт ненадолго задумался, тряхнул рогами.  — Я никого колдовать не учил. Но подумаю об этом. Кстати, к тебе бесы не заходили? — Нет, бесов, к счастью, я не видела.  — Ну а ты видел? — обратился к коту Варфоломей.  Григорий сел и уставился на него хитрым взглядом. Ева наблюдала, как кот и черт играют в гляделки. — И что он говорит? — усмехнулась Ева. — Требует за информацию своих кошачьих конфет, которые стоят в верхнем шкафчике на второй полке. Торгуется. Ева поднялась, достала банку с лакомством и протянула Варфоломею.  — Мне уже тоже очень интересно, что он скажет. Черт вручил коту одну «рыбку». Григорий аккуратно взял ее в зубы и дал деру. Ева была готова поклясться, что убегал кот беззвучно, но издевательски хохоча.  — Он сказал, что бесов не видел.  — Ну, это тоже можно считать информацией, — смеясь, сказала Ева, — Здорово, что вы друг друга понимаете. Это как азбука Морзе работает? Он усами дергает, и ты... Ева не договорила.  Варфоломей притворно грозно зарычал и подхватил ее на руки. *** Ева устроилась на Варфоломее. Оба лежали уставшие, голые и разнеженные. Простыни были смяты, а одеяло сползло на пол, да так и осталось лежать там. Черт вальяжно перебирал Евины волосы, любуясь цветом прядей, а Ева утыкалась носом в его плечо и временами несильно кусала. Особенно когда он забывал ответить на ее вопрос или пауза была слишком уж длинной.  — А единороги? Единороги существуют? Глаза ее азартно блестели.  — Возможно.  — Драконы? — Хм-м.... — Вампиры? — Здесь точно нет. Извели.  — Это хорошо. Они мне не нравятся. Эльфы? — Это еще кто?  — Ну такие… Высокие бледные красавчики с острыми ушами.  — Не вижу причин, почему не могут существовать остроухие мужчины.  Варфоломей вздохнул, Ева, похоже, решила разузнать обо всех существах, населяющих вселенную. Немедленно.  — Демоны?  — Сколько угодно.  Черт тихо порадовался, что Ева не стала углубляться в эту тему и не попросила перечислить все виды.  — А бесы? Почему их видишь ты и кот, а я не вижу? — Все еще впереди. — А...  — Ева! — Ты же расскажешь мне про Ад? Эй! Не спать! Ночью Ева проснулась непривычного звука, который шел из кухни. Легкое скрежетание сменялось раздражающим постукиванием. Она настороженно прислушалась. Это точно был не кот, потому что Григорий лежал в ногах, свернувшись клубочком.  Звук повторился. «Стук-стук-стук», потом «хр-хр-р-р-ш-ш-ш-шр», как будто кто-то проводил ногтями по стеклу.  Ноги Евы стали ледяными. Она вцепилась в одеяло.  — Варфоломей, — тихо позвала Ева, — на кухне кто-то есть. Черт заворочался и сел, как будто и не спал вовсе. Ева почувствовала себя спокойно.  Варфоломей с шумом поднялся и пошел на кухню.  — Ева, — позвал он через несколько секунд, — иди сюда.  — Что там? — осторожно спросила она и пошла к нему, кутаясь в одеяло.  Оказалось, что полено-подарок Варфоломея стоял на подоконнике и покачивался. — Но как? — Ева посмотрела на пустую вазу, которая стояла на столе. — Оно что — перелетело? — На улицу хочет, — сказал Варфоломей. Ева подошла поближе и заметила, что «полено» выпустило сотню маленьких ножек, которые скреблись о стекло. Взвизгнув, дернула ручку и распахнула окно. «Подарок» Варфоломея стремительно рванулся к свободе и растворился в ночной тьме.  — У него ножки. Оно летает! ВАРФОЛОМЕЙ! Почему ты не сказал? У черта был самый невинный вид.  — Всегда говори, чего ожидать, а то я чуть было не... Ой, кошмар! Ты видел? Оно летает? — Из него делают мазь для полетов, — сообщил Варфоломей.  — Извини, — спохватилась Ева, — твой подарок улетел. Я просто запаниковала. У него была куча таких маленьких ножек. Это ужасно. И они все «шур-шур» по стеклу. Лучше бы оно просто светилось. За ужином было красиво. Оно хоть не опасное? — Ева, я бы никогда не стал подвергать тебя опасности, — ответил Варфоломей очень серьезно.  *** На следующий день Ева предложила Варфоломею избавиться от «плохой кармы с переводами» и поработать над текстом у нее. Тут выявились все плюсы проживания одном подъезде. Варфоломей сходил за ноутбуком и вернулся через несколько минут. Ева за это время сварила маленькую кастрюльку кофе. В турке получалось слишком мало для двоих, а большого кофейника в доме не было. Она явила еще одно кулинарное микро-чудо, которое пришлось черту по вкусу: яичница с помидорами и колбасой.  Закончив завтрак вчерашней шарлоткой, оба уютно расположились по углам. Григорий пытался всех контролировать и спал то около одного, то около другого.  Варфоломей снова набросился на перевод. Присутствие Евы вдохновляло, ему нравилось, как шуршала кисть по бумаге — это помогало концентрироваться. Нравилось, как пахло в доме. Варфоломей вдохнул аромат печеных яблок с корицей, магии, недавней страстной любви и кофе.  Черт печатал сегодня гораздо быстрее.  «Эллион вытерла кинжал, испачканный в зеленой крови поверженного фейри, и выпрямилась. Поймав свое отражение в оконном стекле, она убедилось, что ее платье из тяжелого красного шелка выглядит все так же совершенно...»  Варфоломей порадовался, что на этот раз состоянию платья уделили не слишком много времени. Он пришел к выводу, что люди придают просто огромное значение выбору одежды. Эта Эллион, если не убивала фейри, то наряжалась. И, судя по всему, выбор платьев у нее был просто огромен. А впереди ждало ужасающее количество страниц.  «Вдруг за ее спиной раздался тихий вздох. Эллион резко повернулась... Ее взгляд встретился с пылающими глазами фейри...»  Ага, вот, похоже, и король. Варфоломей перевел эпичную битву. На пяти листах эти двое бросали друг друга в стены, разносили дубовую мебель в щепки, не говоря уже об оконных стеклах, случайных вазочках и очень дорогих статуэтках из слоновой кости. Похоже, король фейри совершил тактическую ошибку: он слегка порвал платье. Ух! От этого у Эллион открылось второе дыхание. Она почти победила, но тут король применил одно хитрое заклинание... — Нет! — Варфоломей отложил ноутбук. — Это поразительно! Почему этот самый фейри не мог сразу применить колдовство? Чего ждал? Я сижу, перевожу эту бессмысленную битву, и на пятой странице он, понимаешь ли, вспомнил!  Ева подошла и почесала Варфоломею лоб между рогов.  — Ну мало ли? Не сообразил сразу. Забыл.  Черт возмущенно фыркнул.  Ева взяла листок бумаги и сделала набросок. Изобразила Варфоломея, склонившегося над компьютером.  — О, похоже, король фейри захватил в плен Эллион, поместил ее в свой дворец, и... Несколько минут черт читал. Было слышно только, как клацало колесико мышки, когда он пролистывал страницу вниз. — И она планомерно начала портить ему жизнь, — вынес он вердикт. — Интересно, дальше сказано, почему он это терпит? — Варфоломей? — задумчиво позвала Ева.  Она отложила набросок и теперь валялась на кровати, почесывая коту пузо. Григорий благосклонно принимал ласку.  — М-м-м... — отозвался черт. Теперь у него получалось печатать пятью пальцами из десяти, и не нужно было постоянно смотреть на клавиатуру.  — Слушай, а как тебя дома называют? — спросила Ева. — Так... секунду... кажется, она собирается его соблазнить и «страсть пылает ярким факелом». М-да, странно. Каким таким факелом? И любят слово «пылающий»: уже раз десять что-нибудь пылает. Что ты спросила? Варфоломей порадовался неожиданной передышке.  — Я спросила, как тебя называли дома? Как твое имя в Аду сокращали? — Никак! От такого абсурдного предположения Варфоломей снова фыркнул. — Что, у тебя никогда не было домашнего прозвища? — Нет. Ева перебралась поближе к Варфоломею: — Вот так все время и называли — Варфоломей? — Конечно. Черт скосил глаза на монитор и еще раз перечитал получившийся абзац. Выходила чушь. Автор совершенно запутался с метафорами.  — Варфоломеюшка, сделать тебе чаю? — спросила Ева с хитрым видом. Черт заметил маневр, глаза его сощурились.  — Я придумала, — сказала Ева, как ни в чем не бывало. — Буду называть тебя Варфоломейчик.  Варфоломей три раза посчитал количество букв.  — Но получается же длиннее? Черт вступил на скользкую дорожку. — Ну и что, — сказала Ева, пожимая плечами, — Хорошо же звучит? — Неплохо, — согласился Варфоломей и проницательно заметил: — Но ты же спрашивала про СОКРАЩЕННОЕ имя. Ева посмотрела на него долгим ласковым взглядом из серии «ничего-то ты не понимаешь». — Я пойду делать себе чай. Если надумаешь — кричи.  Не нужно пытаться понять, объяснить и тем более победить женскую логику. Варфоломей усмехнулся и с затаенной нежностью пробормотал себе под нос:  — Человечек.  Ева высунулась из коридора. — Ты что-то сказал? — Нет, ничего.  В тот день Варфоломей так и не ушел от Евы.  Они не делали никаких громких заявлений. Никто из них не сказал: «Слушай, а давай попробуем...», или «У нас с тобой отношения», или что-то еще в том же духе.  Они ничего не планировали. Не думали, надолго ли они вместе. Наоборот, оба старательно избегали любых разговоров о будущем. Просто были — и все. Ева и Варфоломей совершенно неожиданно для самих себя оставили одиночество в прошлом.  Продолжение завтра. Фото от пинтерест